Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

А. С. Сванидзе. Рец. на: И. И. Мещанинов. Язык ванской клинописи

Халдоведение — наука сравнительно новая. Основана эта наука не на нашей территории и не нашими учеными, тем не менее имеется много оснований для того, чтобы превратить ее в «отечественную» науку.

I. Теперь уже не подлежит никакому сомнению, что халдский язык не принадлежит ни к семитической, ни к индоевропейской группе языков. Теперь едва ли кто-либо сомневается в правильности взгляда, высказанного еще основателями этой науки Сейсом и Ленорманом о родстве этого языка с кавказскими языками и, в частности, с грузинским языком.

II. Наши ученые — Никольский, Марр, Мещанинов, Орбели — принимали живое и деятельное участие в развитии этой науки не только в форме искания и собирания халдских эпиграфических материалов, но и в расшифровке и изучении этих материалов. Особенно крупные заслуги принадлежат в изучении этих материалов академику И. И. Мещанинову.

III. Советское Закавказье в очень значительной степени является районом распространения халдских надписей. Нужно полагать, что Закреспублики и их обитатели, всегда чутко относящиеся к указаниям правительства, помнят призыв товарищей Сталина, Кирова, Жданова об изучении истории народов и, в конце концов, возьмут в свои руки судьбы этой молодой и многообещающей науки.

IV. Европейские ученые, в руках которых до сих пор находились судьбы этой науки, допускали и допускают две роковые ошибки:

а) они изучали и изучают халдский язык вне всякой связи с родственными кавказскими языками;

б) они обычно изучают эпиграфический материал, вне всякой связи с другими материалами археологического, исторического и этнографического характера.

Без устранения этих роковых ошибок едва ли можно поставить новую науку на солидную основу.

Халдоведение до сегодняшнего дня занято, главным образом, изучением надземных и преимущественно эпиграфических материалов. Но мы спрашиваем: разве блестящие успехи ассириологии, египтологии, хеттологии основаны на изучении надземных материалов? Разве наши познания о крито-микенской культуре хоть в какой-либо степени основаны на изучении эпиграфических материалов?^*)

Халдоведение до сих пор ни в какой степени на археологический материал не опирается, так как, за исключением весьма поверхностных раскопок в Топра-кале, никто никаких халдоведческих раскопок не производил.

Акад. Мещанинов — крупный советский халдовед — не только свободен от вышеуказанных ошибок, но сам является неустанным глашатаем [155] необходимости их устранения. Акад. Мещанинов вновь и вновь ставит вопрос: «Можно ли продолжать изучение халдского языка в старой изоляции и не следует ли решительно перейти на рассмотрение его в непосредственной связи со структурой языков того же стадиального окружения?» На этот вопрос он отвечает так: «Если язык Вана относится к числу кавказских яфетических, то без учета структурных норм последних халдский язык никогда не будет понят. С другой стороны, именно в яфетических языках Кавказа мы наталкиваемся на поразительные аналогии, обойтись без которых халдоведение не может, раз основной своей целью оно ставит всестороннее освещение речи письменных памятников народа — предшественника государственных образований Закавказья». Наиболее поразительной аналогией между халдским и, скажем, мегрельским языком (а также и другими кавказскими языками) является так наз. пассивная конструкция речи. Фр. Гоммель как-то говорил, что душу языка нужно искать не в его этимологии, а в синтаксисе, т. е. не в словообразовании, а в строении речи. Если это так, а это без сомнения так, то душа халдского языка очень и очень напоминает душу кавказских языков и, в частности, лазо-мегрельского языка.

Книга акад. Мещанинова является блестящей иллюстрацией превосходства рекомендуемого им сравнительного метода. Воздавая должное заслугам крупнейших халдоведов, как Сейс, Леманн-Гаупт, Гетце и особенно И. Фридрих, он в то же самое время показывает, что эти ученые, несмотря на свою обширную подготовку, прекрасное знание предмета и остроумие, спотыкаются на самых простых вещах вследствие того, что не могут или не хотят пользоваться сравнительным методом. Так, например, Фридрих не понял необходимости «разграничения пассивно построенных фраз с переходным глаголом от активного строя фраз с непереходным» (глаголом).

Далее, Фридрих полагает, что пассивная конструкция проникает весь языковый строй халдского. «Он не уловил вследствие этого наличия в языке халдов противоречия пассивности с активностью».

Следующий крупный корректив, предлагаемый акад. Мещаниновым, касается существования резко различающихся оформлений одного и того же глагола в совершенно аналогичных контекстах. Объясняется это обстоятельство наличием двух халдских языков; одного — культово-официального языка царских вещаний стереотипного содержания и другого — живого народного языка.

Акад. Мещанинов — один из крупнейших халдоведов современности вообще и крупнейший, конечно, в СССР. В отличие от многих других халдоведов он изучает не только языковый, но исторический и археологический материалы. Мы уже указывали, что без такого изучения нельзя поставить халдоведение на солидную ногу. Нам кажется, что наступило время подвести под новую науку более прочную базу. Это возможно только путем производства раскопок. Мы твердо убеждены, что на советской территории под руководством таких ученых, как акад. Мещанинов, они дадут такие же разительные результаты, какие дали раскопки в других Переднеазиатских странах. [156]

Вестник древней истории, № 1, 1937 г.

[155] - конец страницы.

^*) Напомню: это напечатано в 1937 г., т.е. за 15 лет до расшифровки крито-микенской письменности. HF.