Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Пиотровский Б. Б. [рец. на:]
Г. А. Меликишвили. Древневосточные материалы по истории народов Закавказья, I, Наири-Урарту. АН Грузинской ССР. Институт истории имени И. А. Джавахишвили, Изд. АН Грузинской ССР, Тбилиси, 1954, 446 стр. тираж 1000 экз.
Его же. Урартские клинообразные надписи. Вестник древней истории. 1953, № 1-4, 1954, № 1. Приложения.

История СССР, 1957, № 2.
[172] — конец страницы.

Решением Комитета по Ленинским премиям в области науки и техники при Совете Министров СССР, опубликованным 22 апреля 1957 г., одна из Ленинских премий была присуждена Г. А. Меликишвили за его труды «Урартские клинообразные надписи» и «Наири-Урарту».

Урарту было одним из крупнейших древневосточных государств Передней Азии, оно существовало с IX по начало VI в. до н. э. и одно время занимало даже главенствующее положение в Передней Азии. Урарту постоянно, с переменным успехом вело борьбу со своим соседом [172] Ассирией, особенно за выходы к Средиземному морю. В VIII в. до н. э. к Урарту были присоединены южные области Закавказья, в которых урарты произвели большие строительные работы, создавая свои административно-хозяйственные центры.

Уже давно стали известны клинообразные урартские надписи, высеченные на скалах и на остатках каменных кладок; археологические работы последних лет позволили исследовать развалины древних крепостей (Арин-берд и Кармир-блур, около Еревана), давших яркую картину урартской культуры.

Среди многочисленных племен, входивших в состав Урарту, были также племена, составившие первоначальные ядра крупнейших народов Закавказья — армян и грузин, образовавшихся при распаде урартского царства. Эти народы унаследовали культуру Урарту и создали позднее свои государства. Таким образом, истерия Урарту тесно связана с древнейшей историей народов Советского Союза.

Урартские клинообразные надписи являются важнейшим источником для изучения образования современных народов Закавказья и древнейшей истории этих областей. Хотя эти памятники стали известны уже давно, они до последнего времени не могли еще служить надежным материалом для исторических построений.

Первые урартские надписи, открытые Ф. Шульцем в 1828 г., были опубликованы лишь в 1840 г., но успешная попытка их дешифровки была предпринята ассириологом Станиславом Гюйаром лишь в 1880 г., и вскоре, в 1882 г., А. Сэйс дал первую сводку известных к тому времени надписей, снабдив их переводом.¹⁾ Естественно, эти работы были еще несовершенны, ученые не располагали точными копиями текстов, грамматика урартского языка была еще недостаточно разработана, да и перевод текстов был по существу основан лишь на общих для ассирийского и урартского письма идиограммах и детерминативах. Разнообразие недостоверных переводов вызывало у ученых недоверие к данным урартской клинописи.

Большую работу по собиранию урартских текстов, их копированию и эстампированию провел К. Леманн-Гаупт, предпринявший в 1928 г. издание 193 известных тогда урартских надписей.²⁾ Он отказался от перевода текстов и давал лишь их транскрипцию и фотографии самих памятников или же эстампажей с них. К сожалению, это издание было прервано на втором выпуске, a И. Фридриху, предполагавшему его продолжить, организовать эту работу не удалось.

Вместе с работой по публикации надписей в тридцатых годах началось также интенсивное изучение урартского языка. Особенно значительными в этом отношении явились работы И. Фридриха и И. И. Мещанинова,³⁾ поставивших понимание урартских текстов на твердую основу.

Г. А. Меликишвили продолжил эту работу и приступил одновременно к публикации свода урартских надписей и к исследованию их языка. Его труд «Урартские клинообразные надписи», напечатанный в приложениях к «Вестнику древней истории», потребовавший значительного труда и больших знаний, является полной сводкой известных к 1954 г. клинописей (370 шт.), приведенных в транскрипции, в русском переводе и снабженных комментариями. В «Введении» дан очерк грамматики урартского языка, представляющий самостоятельное исследование.

Г. А. Меликишвили, будучи в настоящее время одним из лучших знатоков урартского языка, с честью осуществил поставленную задачу. Только после этой работы Г. А. Меликишвили урартские клинописи, содержащие весьма важные сведения по древнейшей истории Передней Азии и Закавказья, стали полноценным историческим источником, которым могут и будут пользоваться историки древнего Востока.

Уже после публикации работы Г. А. Меликишвили «Урартские клинообразные надписи» подобную сводку урартских текстов в 1955 г. издал австрийский ученый Ф. Кениг, но она, как это отметил в своей рецензии И. Фридрих, выполнена далеко не на высоком научном уровне.⁴⁾

Г. А. Меликишвили, не ограничившись лишь публикацией урартских клинообразных надписей, создал еще капитальный труд «Древневосточные материалы по истории народов Закавказья. I. Наири-Урарту», в котором подробно и с большой полнотой разобраны письменные источники как урартские, так и ассирийские, касающиеся истории государства Урарту, особенно начального его периода.⁵⁾

В первой главе своего труда автор разрешил ряд сложных вопросов локализации отдельных областей Наири-Урарту, использовав громадный письменный материал.

Несмотря на то, что начальный период истории Урарту является наиболее темным периодом истории этого древневосточного государства, Г. А. Меликишвили достиг ряда [173] важных и определенных результатов. Он дает яркую картину урартского окружения и этнографической пестроты северной части Передней Азии в конце II — начале I тысячелетия до н. э. Во второй главе, также на громадном материале, рассматривается вопрос об этническом составе населения Наири-Урарту, вопрос чрезвычайно сложный, который не всегда может быть успешно разрешен. Поэтому некоторые выводы автора требуют еще дополнительной аргументации или же вызывают сомнение. К таким вопросам относится понимание термина «Биайнили» (стр. 29), установление принадлежности населения центрального Закавказья к урарто-язычным племенам (стр. 110), расселение в урартское время в Закавказье грузинских племен (стр. 115).

Третья глава поднимает труднейший вопрос о Наири-Урарту до возникновения Урартского государства и о древнейших центрах политической и культурно-религиозной жизни урартов. Недостаточность материала и отрывочность данных письменных источников не позволяют еще окончательно принять выводы автора о древнейших центрах политической и культурно-религиозной жизни урартских племен (стр. 159). Первые три главы могут вызвать ряд несогласий и иное толкование скудных данных письменных источников, но все это ни в какой мере не снижает основной ценности этих глав. Г. А. Меликишвили впервые дал картину древнейшей истории Урарту, к которой до него никто не решался подойти.

Четвертая глава, самая большая в книге, посвящена периоду IX — начала VI в. до н. э., отраженному в наибольшем количестве письменных источников. В ней Г. А. Меликишвили демонстрирует мастерство интерпретации клинописных документов. Особый интерес представляет его работа над установлением последовательности текстов и датировкой царских летописей (стр. 207-230).

Можно с полным правом сказать, что после работы Г. А. Меликишвили историки древнего Востока смотрят на эти летописи урартских царей совершенно по-новому. Летописи выступают теперь не только как источник исторических сведений, но и как документ для датировки событий. В этом отношении очень важно сопоставление данных урартских летописей с ассирийскими текстами.

В четвертой главе проходит вся история государства Урарту (на ранее выясненных другими исследователями вопросах автор подробно не останавливается).

Пятая глава книги, рассматривающая вопросы социально-экономической истории Урарту, также является большим успехом автора, впервые в советской исторической литературе поставившего этот важный вопрос.⁶⁾ И тут Г. А. Меликишвили показал умение максимально использовать данные в общем скудных письменных источников Картина рабовладельческого строя в Урарту, царских и храмовых хозяйств, применения рабочей силы военнопленных, захваченных во время походов, нарисована автором очень ярко и не может вызвать существенных возражений, но все же она нуждается в большем количестве ассирийских аналогий — тогда историкам Урарту легче будет заполнить пробелы, объясняемые скудностью источников (использование труда военнопленных, вопрос о разукрупнении наместничеств на окраинах урартского государства в VIII—VII вв. до н. э.). Привлечение археологического материала в большем количестве помогло бы автору уточнить данные клинообразных текстов о характере крепостей и о выборе мест для них. Археологические данные корректируют, в частности, мнение Г. А. Меликишвили о том, что урарты в Закавказье строили свои крепости на незаселенных местах, не желая входить в конфликт с местным населением (стр. 262).

Несомненным крупным достижением в изучении истории культуры древнего Востока является шестая глава книги, посвященная урартской религии. И в ней проявляется мастерство автора, установившего на основании анализа надписи царя Менуа («Мхери-дур») пантеон мужских и женских урартских божеств и их соотношения с божествами соседних стран. В этой же главе подробно рассматривается стиль урартских надписей и их связь с ассирийскими и древнеперсидскими клинописями.

Книга Г. А. Меликишвили «Наири-Урарту» является выдающимся фундаментальным трудом по истории Древнего Востока, в котором с большой полнотой и обстоятельностью произведен подробный разбор имеющихся в нашем распоряжении материалов письменных источников. Книга Г. А. Меликишвили продолжает лучшие традиции дореволюционного русского и советского востоковедения, она основана на прекрасном знании письменных источников, в ней поставлены и разрешены крупные исторические вопросы, связанные с древнейшей историей народов Закавказья.

Заслуги Г. А. Меликишвили в изучении древнего государства Урарту очень велики, и его работы «Урартские клинообразные надписи» и «Наири-Урарту» с полным основанием отмечены самой высшей наградой для советского ученого — присуждением их автору Ленинской премии.

¹⁾ F. E. Schulz. Mèmoires sur le lac de Van et ses environs, Journal Asiatique, Paris, IX, 1940, p. 257-323; S. Guyard. Les inscriptions de Van, Journal Asiatique, XV, 1880, p. 540-543; A. H. Sayce. The cuneiform inscriptions of Van, Journal of the Royal Asiatis Society, London. XIV, 1882, p. 377-782.

²⁾ C. F. Lehmann-Haupt. Corpus Inscriptionum Chaldicarum, Berlin, I, 1928; II, 1935.

³⁾ I. Friedrich. Einführung ins urartäische. Mitteilungen der Vorderasiatischen Gesellschaft, XXXVII, 3, 1933; И. И. Мещанинов, Язык Ванской клинописи, M., 1935.

⁴⁾ F. W. König. Handbuch der chaldischen Inschriften, I. Graz. Рецензия И. Фридриха в «Orientalistische Literaturzeitung», 1955, № 11-12, стб. 524-529.

⁵⁾ На эту книгу имеется подробная рецензия И. М. Дьяконова («Вестник древней истории», 1956, № 2, стр. 59), с основными выводами которой я вполне согласен.

⁶⁾ Г. А. Меликишвили. Некоторые вопросы социально-экономической истории Наири-Урарту. «Вестник древней истории», 1951, № 4, стр. 22; см. также И. М. Дьяконов. К вопросу о судьбе пленных в Ассирии и Урарту. «Вестник древней истории», 1952, № 1, стр. 96.