Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Поволжье

Арапов Д.Ю.
Русское востоковедение и изучение истории Золотой Орды

Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. МГУ., 1983.
{70} – конец страницы.
OCR OlIva.

Среди задач, вставших перед русским востоковедением с момента становления его как науки в начале XIX в., особое место заняло изучение истории одного из крупнейших феодальных образований на территории Восточной Европы — Золотой Орды.

Характерной особенностью русской ориенталистики было наличие в ней двух направлений — практического и академического. Несмотря на определенную специфику при подходе к рассмотрению проблем, для представителей обоих направлений была характерна известная методологическая общность, связанная с существовавшим в домарксистской науке комплексом идеалистических взглядов на историю Востока. Заметное воздействие на русское востоковедение оказывали идеи, господствовавшие в западноевропейской ориенталистике — теории о стагнационном характере восточных обществ под влиянием природной среды и деспотической власти, об извечном антагонизме кочевых и оседлых цивилизаций, о консервативной роли религии и конфессиональных институтов. Серьезной слабостью отечественного востоковедения было длительное отсутствие системы подготовки научных кадров, которая стала налаживаться лишь к середине XIX в.

Историей Золотой Орды в России занимались преимущественно представители академического востоковедения, так как востоковеды-практики было тесно связаны прежде всего с изучением современного им экономического и политического положения стран Востока, быта и нравов его народов. Ученые академического направления были, как правило, универсалами, что обусловливалось недифференцированностью востоковедения того времени как науки, объединением в нем целого цикла дисциплин (история, филология, литературоведение, география, история религии и др.). Но в первую очередь перед учеными стояла задача освоения комплекса письменных источников, поэтому ориенталисты были «прежде всего филологами по приемам и методам исследования»¹⁾.

Задача изучения истории Золотой Орды была неразрывно связана с необходимостью оценки степени влияния на русскую историю монголо-татарского ига. {70}

Еще в начале XIX в. А.М. Шлецером был поставлен вопрос об актуальности и необходимости изучения «монгольского» периода русской истории. В 1808 г. в Академии наук возбуждался вопрос о назначении специальной денежной премии за разработку истории Золотой Орды. Этот проект снова возродился в 1826 г., когда в связи со столетним юбилеем Академии наук был объявлен конкурс на создание специального исследования о последствиях золотоордынского ига для Руси²⁾.

Предполагалось осветить следующий круг вопросов: «…какие последствия произвело господство монголов в России и именно какое имело оно влияние на политическия связи Государства, на образ правления и на внутреннее управление онаго, равно как на просвещение и образование народа?»³⁾ От участников конкурса требовалось создание основанного на комплексном анализе русских, восточных и западноевропейских источников сочинения, в котором давался подробный анализ изменений в жизни Руси в связи с монголо-татарским игом. Сам характер постановки акедемической задачи отражал общее состояние отечественной историографии того времени, в которой, как известно, вопрос об исторических последствиях монголо-татарского ига решался весьма неоднозначно и противоречиво⁴⁾.

К сожалению, первый академический конкурс 1826 г. на написание истории Золотой Орды не дал существенных результатов; он был возобновлен в 1832 г.

В этот раз значительно более развернутая и обоснованная программа академической задачи была составлена одним из основоположников отечественного востоковедения академиком X.М. Френом⁵⁾. Он писал: «История сей династии (Золотой Орды. — Д.А.) образует необходимое звено Российской Истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней, в сем достапамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на постановления и народный быт России»⁶⁾. Оценивая современное ему состояние изученности вопроса, Френ подчеркивал общий недостаточно высокий источниковедческий уровень исторических исследований и связывал его прежде всего с крайне слабым использованием как русских, так и особенно восточных источников. В этот период заметную роль в изучении истории империи Чингиз-хана и его преемников играли западноевропейские востоковеды, которые из-за незнания русского языка практически не использовали богатые русские материалы, работа же с восточными источниками велась без должного критического анализа.

По мнению Френа, главным условием предлагаемого Академией наук конкурса должно было быть требование создания критической истории Золотой Орды, основанной на комплексном анализе восточных письменных, прежде всего мусульманских, источников, данных золотоордынской {71} нумизматики, а также русских, восточноевропейских и западноевропейских материалов. Он считал, что в будущей монографии надлежит исследовать важнейшие проблемы зарождения, развития и падения золотоордынской державы, своеобразие образа жизни, быта, нравов и религиозных верований ее населения, основные события ее политической истории и взаимоотношений с соседями, прежде всего с русскими землями. «Все сие повествование», по словам ученого, должно быть «изложено в связи и подробно, по крайней мере сколько сие позволяют доставшиеся нам в удел материалы»⁷⁾.

В связи с неразработанностью источниковой базы по истории Золотой Орды Френ признавал, что невозможно сразу «ожидать совершенно полного решения предложенной задачи и… (необходимо — Д. А.)… довольствоваться тем, чтобы по крайней мере некоторый части картины были озарены надлежащим светом, между тем как и другие еще останутся только поверхностно обрисованными»⁸⁾. Поэтому почти половина программы, составленной Френом, была посвящена краткому, но весьма точному перечислению важнейших, прежде всего восточных, источников с указанием местонахождения их рукописных текстов. Придавая первостепенное значение анализу восточных нарративных материалов, ученый подчеркивал необходимость вовлечения в научный оборот и золотоордынских монет, и сохранившихся ярлыков ханов—преемников Батыя. Среди европейских источников Френ особо выделял русские летописи, отмечая, что в них содержится ряд уникальных сведений о Золотой Орде.

Представляемое на конкурс сочинение, по требованию Френа, должно было быть на уровне результатов, достигнутых к этому времени в изучении истории Золотой Орды отечественными и зарубежными исследователями; в работе необходимо в каждом случае указывать те источники, из которых заимствовалась та или иная информация⁹⁾.

Таким образом, в составленной Френом программе содержался ряд важнейших требований по изучению Золотой Орды, был подведен определенный итог и намечены основные направления в разработке источниковой базы ее истории. В программе, правда, не учитывалась проблема классов и классовой борьбы, не придавалось первостепенного значения исследованию социально-экономических основ золотоордынского государства. Однако если по своему методологическому подходу программа Френа в целом не выходила за пределы общего осмысления истории Востока и России мировой наукой того времени, то сформулированные им задачи изучения важнейших сторон золотоордынской истории и особенно требование критического комплексного анализа всего корпуса сохранившихся источников стимулировали исследование многих кардинальных вопросов жизни средневековой Восточной Европы.

Непосредственным откликом на поставленную Российской Академией наук задачу изучения истории Золотой Орды было появление сочинения видного немецкого востоковеда И. Хаммер-Пургшталля¹⁰⁾. Оно, однако, вызвало целый ряд серьезных замечаний, связанных прежде всего с недостаточно критическим подходом его автора к используемым материалам. {72}

К сожалению, в отечественной дореволюционной ориенталистике не было создано обобщающего труда о Золотой Орде, хотя многие русские востоковеды неоднократно обращались к освещению различных сторон ее истории. В данном кратком обзоре анализируется разработка золотоордынской проблематики в трудах наиболее известных русских дореволюционных ориенталистов, полное же описание русской востоковедческой историографии Золотой Орды должно стать предметом специального историографического исследования¹¹⁾.

Один из первых русских востоковедов, известный литератор и публицист «барон Брамбеус» — О.И. Сенковский в середине 20-х годов XIX в. отмечал важность изучения истории Золотой Орды не только «для русской истории», но и «для истории Азии»¹²⁾. Он не создал здесь специальной работы: сохранились лишь разбросанные в различных статьях и заметках отдельные замечания и наблюдения по истории Золотой Орды. Ученый писал о тяжести ига татар для народов Восточной Европы и осуждал «безсмысленную жестокость Орды»¹³⁾.

Чрезвычайно важным для изучения золотоордынской истории было исследование нумизматического материала. Первым русским ученым, начавшим научное «освоение» этого ценного источника, был академик X.М. Френ¹⁴⁾. Работал в области золотоордынской нумизматики и видный русский востоковед Г.С. Саблуков, интересовавшийся также государственным устройством Орды¹⁵⁾.

Серьезное значение имел труд известного отечественного ориенталиста П.С. Савельева, предпринявшего обширное историко-нумизматическое исследование восточных монет, вращавшихся на территории Восточной Европы в конце XIV — начале XV в.¹⁶⁾. Сделав ряд важных наблюдений над организацией денежной системы в государствах-преемниках империи Чингиз-хана, Савельев расширил имевшиеся представления о политической истории Золотой Орды, где обнаружил имена новых, ранее неизвестных правителей-ханов. Ученый подчеркивал историческое значение Куликовской битвы как первой большой победы русских над татарами и видел в событиях конца XIV в. начало «зари освобождения Руси» от золотоордынского ига¹⁷⁾.

Широко использовал нумизматический материал в своей работе и крупный русский востоковед академик В.В. Вельяминов-Зернов; изучая историю Касимовского царства, он выявил ряд ценных фактов политической истории Золотой Орды¹⁸⁾.

Существенное место золотоордынская проблематика нашла в научном наследии видного русского ориенталиста, первого руководителя кафедры истории Востока в Петербургском университете В.В. Григорьева. {73} Ученый доказал важность и ценность для изучения истории взаимоотношений Золотой Орды и Руси такого уникального источника, как ярлыков золотоордынских ханов русскому духовенству¹⁹⁾. Анализируя политику правителей Золотой Орды по отношению к покоренным ими народам и их религиям, Григорьев подчеркивал наличие определенной веротерпимости завоевателей, связывая это не столько с политическими причинами, сколько с отсталостью и патриархальностью религиозной организации кочевников. Исследователь констатировал в качестве важнейшего фактора истории Золотой Орды постоянную нестабильность здесь политической обстановки и считал, что она негативно влияла на все остальные стороны жизни этого государства. Ученый подчеркнул научное значение золотоордынской нумизматики как главнейшего источника «приращения капитала сведений о Золотой Орде, близкое знакомство с которою необходимо для ясного понимания явлений Монгольского и отчасти Московского периода отечественной истории»²⁰⁾.

С середины XIX в. началось археологическое изучение территории Золотой Орды, которое было связано с работами археолога А.В. Терещенко²¹⁾.

Особое место среди русских востоковедов-историков Золотой Орды принадлежит одному из крупнейших отечественных ориенталистов XIX в. профессору И.Н. Березину²²⁾. Ученый ввел в научный оборот в России ценнейший источник по истории монгол «Джаме-ат-таварих» Рашид-ад-дина. Исследовав и опубликовав ряд ярлыков золотоордынских ханов, Березин дал краткую оценку внутреннего устройства золотоордынского государства, подчеркнул кочевой характер этой державы и в целом негативно отнесся к роли ислама в истории Золотой Орды²³⁾.

Свои представления о политическом строе Золотой Орды ученый углубил и развил в докторской диссертации «Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева» (1864).

К изучению истории Золотой Орды Березин подходил в соответствии с общими идеалистическими принципами методологии отечественной ориенталистики того времени. Он исследовал прежде всего устройство государственного аппарата, систему чинов и иерархическую структуру золотоордынского «табеля о рангах». Вне сферы его изучения остались вопросы социально-экономической истории.

Тем не менее ученый сделал ряд ценных обобщений, которые имели серьезный научный интерес. Так, пытаясь объяснить принцип устройства золотоордынского государственного строя, Березин писал: «Золотая Орда представляет весьма любопытное явление как соединение {74} двух крайних полюсов общественного развития — кочевого быта и государственных форм. С одной стороны, вы видите здесь массу подвижного и грубого населения, переходящую в кибитках с места на место, сообразно временам года со всеми условиями кочевого быта: обилием стад, звероловством и другими атрибутами кочевника; с другой стороны, находите вы здесь государя с многочисленным двором, вроде государственного уложения, развитие центральной власти до самых низших ступеней, систему государственных доходов, несколько огражденное право собственности и многое другое, что совместимо лишь с известным развитием идеи государства. Положим, что все эти учреждения находятся еще в зародыше, что в целом господствует некоторый хаос, очень далекий от гармонии государственного строя, но при тех невыгодных условиях, которыми было обставлено существование Золотой Орды, и такое проявление государственного склада немало изумительно. Если бы имелось достаточно материала для того, чтобы проследить все фазы общественного и политического развития Золотой Орды, то эта работа могла бы представить постепенный процесс государственного образования, подобно тому как Вильгельм Гумбольдт изобразил картину образования человеческой речи»²⁴⁾. В советской историографии отмечается, что здесь Березин пришел к важному выводу о существовании в Золотой Орде «своеобразного симбиоза двух стихий — оседлой, культурной, цивилизованной и дикой, кочевой, неорганизованной, разрушительной»²⁵⁾. Ученый считал необходимым для более глубокого понимания истории Золотой Орды дальнейшее изучение и раскрытие сути этого симбиоза, выявление специфики взаимоотношений кочевых и оседлых начал в жизни ордынского государства. В целом, несмотря на известную методологическую ограниченность подхода Березина к истории Золотой Орды, высказанные им идеи, собранный и проанализированный богатый фактический материал делают его научный вклад в изучение Золотой Орды в дореволюционной России одним из наиболее значительных.

Первостепенную роль в поиске и публикации важнейших письменных источников по истории Золотой Орды сыграл крупный русский востоковед второй половины XIX в. В.Г. Тизенгаузен²⁶⁾. Талантливый ученый, археолог и нумизмат, Тизенгаузен около 40 лет плодотворно работал в Археологической комиссии, где создал ряд ценных исследований по истории материальной культуры.

Наиболее крупным трудом Тизенгаузена является составленный им свод сведений и материалов из письменных восточных источников по истории Золотой Орды и сопредельных с ней стран²⁷⁾. Тизенгаузен рассчитывал на публикацию своего свода в четырех томах, но из-за финансовых затруднений ему удалось при жизни выпустить только первый том (1884), второй том (обработанный советскими учеными А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным) был издан лишь в 1941 г., третий и четвертый тома так и не были опубликованы. {75}

Собранный и переведенный Тизенгаузеном свод сведений из арабских и персидских источников (Ибн-Асир, Ибн-Арабшах, Джувейни, Рашид-ад-дин и др.) сыграл важнейшую этапную роль в изучении политической истории времени монголо-татарского нашествия и золотоордынского ига. Публикуемые материалы давали определенные представления и о различных сторонах социально-экономической жизни Золотой Орды (земледелие, торговля, ремесла и др.). В издании Тизенгаузена были собраны ценные сведения по истории Руси, Средней Азии, Поволжья, Северного Кавказа, Закавказья. «Сборник» В.Г. Тизенгаузена до сих пор широко используется при исследовании истории различных народов нашей страны в XIII—XV вв.

Из русских востоковедов конца XIX — начала XX в. неоднократно обращался к истории Золотой Орды видный историк и археолог Н.И. Веселовский²⁸⁾. Ученый осветил ряд вопросов истории материальной культуры и политической жизни Золотой Орды, используя в своей работе разнообразный источниковый материал²⁹⁾.

Выдающийся научный вклад в изучение вопросов, связанных с образованием государств Чингиз-хана и его преемников, внес крупнейший русский востоковед академик В.В. Бартольд³⁰⁾. Еще в ранних работах Бартольд писал о роли социальных противоречий в жизни монгольского общества как важном источнике возникновения здесь государства³¹⁾. Это наблюдение ученого, сделанное еще в конце XIX в., было важно для объяснения и причин возникновения Золотой Орды. Оно получило дальнейшее развитие в трудах Бартольда, написанных в послереволюционное время³²⁾. Однако, признавая значение классовой борьбы в истории Востока, в том числе и в истории Золотой Орды, Бартольд видел в ней скорее спорадическое явление, чрезвычайное обстоятельство, порожденное лишь конкретной преходящей обстановкой. Здесь проявилась известная методологическая ограниченность ученого, характерная для отечественной домарксистской исторической науки. Сделав в своих трудах немало интересных и ценных наблюдений по истории Золотой Орды, Бартольд в целом пессимистически относился к возможности создания обобщающих исследований по истории этого государства, из-за, по его мнению, весьма скудной тогда источниковой базы³³⁾.

Таким образом, русскими дореволюционными ориенталистами был собран разнообразный фактический материал о Золотой Орде, причем особое значение имело введение в научный оборот материалов исторических источников (восточные хроники, ярлыки ханов, монеты и др.). Но дореволюционные востоковеды так и не создали обобщающих трудов по истории Золотой Орды. Эту, поставленную еще в начале XIX в. задачу успешно выполнили советские ученые. Были созданы фундаментальные труды о Золотой Орде, где изучены социально-экономические и {76} политические вопросы ее истории, выявлено место этой державы в системе восточноевропейских государств эпохи средневековья и показаны исторические причины ее возникновения и падения³⁴⁾.

¹⁾ Кононов А.Н. Некоторые вопросы изучения отечественного востоковедения периода становления. М., 1960, с. 2.

²⁾ См.: Тизенгаузен В.Г. Предисловие к «Сборнику материалов, относящихся к истории Золотой Орды», т. I. Спб., 1884, с. V-VI.

³⁾ Программа задачи, предложенной Императорскою Академиею Наук в 1826 г. — см. там же. Приложение I, с. 554.

⁴⁾ См.: Борисов Н.С. Отечественная историография о влиянии татаро-монгольского нашествия на русскую культуру. — Проблемы истории СССР, вып. V. М., 1976; Сахаров А.М. Историография истории СССР. М., 1978, с. 95-96, 105, 110-111; и др.

⁵⁾ О X.М. Френе см.: Савельев П.С. О жизни и трудах Френа. Спб., 1855; История Академии наук СССР, т. II. М.–Л., 1964, с. 220-222.

⁶⁾ Программа задачи, предложенной Императорскою Академиею Наук в 1832 г. — В кн.: Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I. Приложение II, с. 555. В 1834—1835 гг. конкурс был объявлен в 3-й раз.

⁷⁾ Там же, с. 558.

⁸⁾ Там же.

⁹⁾ Современная система оформления научного аппарата издания складывалась, как известно, крайне медленно и «найти концы» в работах исследователей первой половины XIX в. часто очень трудно.

¹⁰⁾ Наmmer-Purgstall J. Geschichte der Golden Horde in Kiptschak, das ist: der Mongolen in Russland. Resth, 1840.

¹¹⁾ Основную библиографию русской литературы о Золотой Орде см.: Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.–Л., 1950, с. 431-443.

¹²⁾ Цит. по: Савельев П.С. О жизни и трудах О.И. Сенковского. — Собр. соч. О.И. Сенковского (барона Брамбеуса), т. I. Спб., 1858, с. LIII.

¹³⁾ Сенковский О.И. Литва, Свитригайло и Коцебу. — Собр. соч. О. И. Сенковского (барона Брамбеуса), т. VI, Спб., 1859, с. 50, 52.

¹⁴⁾ См.: Френ X.М. Монеты ханов улуса Джучиева или Золотой Орды с монетами разных иных мухаммеданских династий (пер. с нем. яз.) . Спб., 1832.

¹⁵⁾ См.: Саблуков Г.С. Монеты Золотой Орды (1843 г.). — Известия Общества Археологии, Истории и Этнографии при Казанском Университете, т. XIII, 1896.

¹⁶⁾ Савельев П.С. Монеты Джучидов, Джагатаидов, Джелараидов и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша, т. I-II. Спб.. 1858.

¹⁷⁾ Там же, т. I, с. 147.

¹⁸⁾ См.: Вельяминов-Зернов В.В. Исследования о касимовских царях и царевичах, т. 1-3. Спб., 1863—1866.

¹⁹⁾ См.: Григорьев В.В. О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству (1842 г.). — В кн.: Григорьев В.В. Россия и Азия. Спб., 1876. Источниковедческий уровень предпринятого здесь издания ярлыков был впоследствии подвергнут в целом справедливой критике, однако отмечалась научная ценность многих высказанных в этой работе замечаний В.В. Григорьева по различным вопросам истории Золотой Орды. См.: Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916, с. 9-10.

²⁰⁾ Григорьев В.В. Жизнь и труды П.С. Савельева преимущественно по воспоминаниям и переписке с ним. Спб., 1861, с. 240.

²¹⁾ См.: Терещенко А.В. Археологические поиски в развалинах Сарая. — Записки Санкт-Петербургского Археолого-нумизматического общества, II. Спб., 1850; Он же. Окончательное исследование местности Сарая с очерком следов Дешт-Кипчакского царства. — Учен. зап. Академии наук по I и III отд., т. II. Спб., 1854.

²²⁾ Об И.Н. Березине см.: Бартольд В.В. И.Н. Березин как историк. — В кн.: Бартольд В.В. Соч., т. IX. М., 1977.

²³⁾ См.: Березин И.Н. Внутреннее устройство Золотой Орды. (По Ханским ярлыкам). — Журнал Министерства народного просвещения, 1850, № 10, отд. II.

²⁴⁾ Березин И.Н. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. — ТВОРАО, 1864, т. VIII, с. 479-480.

²⁵⁾ Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973, с. 18.

²⁶⁾ О В.Г. Тизенгаузене см.: Барон В.Г. Тизенгаузен (некролог). — ИАК, 1902, вып. 2; Розен В.Р. Памяти барона В.Г. Тизенгаузеиа. — ЗВОРАО, 1905, т. 16, вып. 2-3.

²⁷⁾ Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I. Извлечения из сочинений арабских. Спб., 1884; Т 2. Извлечения из персидских сочинений. М.–Л., 1941.

²⁸⁾ Об Н.И. Веселовском см.: Лунин Б.В. Средняя Азия в научном наследии отечественного востоковедения. Ташкент, 1979.

²⁹⁾ См.: Веселовский Н.И. Золотая Орда. — Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XXIV. 1894; Он же. Заметки по истории Золотой Орды. — Известия ОРЯС. Пг., 1916, т. XXI, кн. 1; Он же. Хан из темников Золотой Орды. Ногай и его время. — Записки Рос. Академии Наук по отд. ист. наук и филологии. Пг., 1922, т. XIII, № 6 и другие работы.

³⁰⁾ О В.В. Бартольде см.: Лунин Б.В. Жизнь и деятельность академика В.В. Бартольда. Ташкент, 1981.

³¹⁾ См.: Бартольд В.В. Образование империи Чингиз-хана (1897 г.). — В кн.: Бартольд В.В. Соч., т. V. М., 1968, с. 258-259.

³²⁾ См.: Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии (1926 г.). — В кн.: Бартольд В.В. Соч., г. V, с. 22-23.

³³⁾ См.: Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение, с. 12.

³⁴⁾ См.: Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение; Греков И.Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже XIV—XV вв.). М., 1975; Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники. М., 1967; Насонов А.Н. Монголы и Русь. (История татарской политики на Руси). М.–Л., 1940; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960; Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966; Он же. Общественный строй Золотой Орды; Он же. Искусство кочевников и Золотой Орды. М., 1976; и другие работы.