Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Асфандияров А.З.
Брак и развод у башкир в XVIII — первой половине XIX в.

Демографические процессы на Урале в эпоху феодализма.
Свердловск, 1990.
[137] — конец страницы.
Spellchecked OlIva.

В работах историков и этнографов лишь в общих чертах рассматриваются некоторые формы брака и развода у башкир. Специальной литературы по этим вопросам нет. В предлагаемой статье на основе опубликованных и архивных источников, фольклорных материалов и литературы исследуются формы брака и развода у башкир в прошлом.

Начнем с возраста брачующихся. Башкиры, как и все соседние мусульманские народы, при оформлении брака придерживались обычаев и установлений Корана и шариата. Возраст вступающих в брак специально не оговаривался, но на башкир распространялось действие общероссийского закона от 1744 г., по которому для вступления в брак жениху должно было быть не менее 15 лет, а невесте — 13.¹⁾ По закону от 13 июля 1830 г. запрещалось заключать браки до достижения женихом 18, а невестой — 16 лет. Этот возраст был обязателен и для башкир. Указные муллы, оформлявшие ранние браки, подвергались наказаниям.²⁾ Однако нарушения все же имели место.

В соответствии с многовековыми традициями подавляющее большинство башкир заключали брак с 18 лет и старше, невестам бывало за 17. Разумеется, не обходилось и без отклонения от привычного обычая.³⁾

Башкиры вступали в браки по сватовству и путем умыкания. У брака по сватовству было несколько форм: 1) калымный (путем уплаты выкупа — калыма); 2) левират и сорорат; 3) колыбельное сватовство; 4) брак с отработкой.

Брак путем похищения предполагал насильственное или мнимое умыкание.

Женитьба путем уплаты калыма — основная форма брака. Она существовала у тюркоязычных народов еще до принятия [137] ислама. Затем мусульманскими идеологами калымный брак был закреплен как разновидность покупного. Калым стал выполнять ту же роль, что и уплата махра у арабов.⁴⁾

Со времен средневековья вопрос о заключении брака решался, по словам Ф. Энгельса, «не самими вступающими в брак».⁵⁾ Так было и у башкир: решение принимали не жених и невеста, а родители, а у людей зрелого возраста — валии (доверенные лица), которые договаривались с родителями невесты. При согласии последних начинались переговоры о калыме. С обоюдного согласия определялся его конкретный размер. Согласие или несогласие молодых на брак не всегда принималось во внимание.

«С торжеством частной собственности над общей и с появлением заинтересованности в передаче имущества по наследству господствующее положение заняли отцовское право и монополия, тогда заключение брака стало целиком зависеть от соображений экономического характера».⁶⁾ Не представляло исключения и башкирское общество. Кораном предусмотрена в обязательном порядке выплата женихом выкупа,⁷⁾ но не установлен его размер. Последний зависел от социального и материального положения сторон и обычно колебался в денежном выражении от 150 до 1500 руб. ассигнациями. Богатые предлагали калым до 3 тыс. руб.⁸⁾

В состав калыма входили скот, деньги, отрезы материй, одежда, украшения, хозяйственные (топор, узда) и бытовые (ножи, пуговицы, английские булавки, зеркала, мыло и др.) предметы.

В XIX в. в калыме преобладала его денежная часть, что является показателем развития товарно-денежных отношений в России и на ее окраине — Башкирии. До этого времени важную роль в составе калыма играл скот.

По шариату, пока не выплачен калым, невеста не переходила в дом жениха, хотя он стал уже фактически супругом. В таких случаях жизнь вносила свои поправки в установления шариата. По обоюдному согласию, уплатив половину калыма, жених мог забрать к себе невесту.⁹⁾ Тем не менее при недоплате калыма за отцом невесты сохранялось право вернуть свою дочь и оставлять ее у себя до полной выплаты.

В целом башкиры придерживались единобрачия. Но были и полигамные семьи. Об этом свидетельствуют материалы [138] VII ревизии (1816 г.). Многоженство отмечено во всех населенных башкирами уездах. Так, в 169 деревнях девяти уездов проживали 6385 семей, из них 822 (12,9%) — многобрачных. Двоеженство было зафиксировано в 751 семье (11,8%), в 64 (1%) — троеженство, в семи (0,1%) семьях было по четыре жены. Эти данные позволяют выявить и порайонные различия в распространении многоженства. В скотоводческом районе из 1469 семей многобрачными являлись 310 (21%), в земледельческом — 512 (10,38% от общего количества). И еще одна характерная черта: многоженство чаще встречалось в неразделенных семьях, которых было больше у полукочевых башкир, чем у оседлых.¹⁰⁾

Вопреки существующему мнению о решающем влиянии полигамных семей на прирост населения, они такой роли не играли. На каждую из 205 многобрачных семей полукочевников, составлявших 12,8% от всех 1590 семей в 40 деревнях Оренбургского» уезда в 1834 г., в среднем приходилось 3,3 ребенка.¹¹⁾ По той же VII ревизии, в 19 деревнях из 30 у северных башкир-земледельцев Осинского уезда насчитывалось до 95 полигамных семей из 1140 (7,6%). На каждую многобрачную семью приходилось здесь по 3,8 ребенка.¹²⁾ Выходит, что решающее значение для прироста населения имели единобрачные семьи, а не полигамные.

Многоженство было связано с экономическими возможностями главы семьи, являясь «привилегией богатых и знатных».¹³⁾

Один из кантонных начальников в 1864 г. писал: «Многоженство среди башкир имеет свою невыгодную сторону. Оно поселяет несогласие в семье и, усиливая семейные разлады, отрицательно влияет на хозяйство башкир».¹⁴⁾ Отрицательное отношение к этому пережиточному институту отражено и в фольклоре. Известна народная поговорка: «У кого два коня, ногам того не будет покоя, у кого две жены, ушам того не будет покоя».

С калымным браком и многоженством тесно связаны такие устаревшие формы, как левират и сорорат. Языческий левират был отменен Кораном, и все же у некоторых народов, в том числе и у башкир, в какой-то мере он сохранился, о чем свидетельствуют архивные и фольклорные источники. Суть левиратного брака заключалась в том, что вдова должна была выйти замуж за младшего брата умершего мужа. В народной шуточной песне так отражено это явление: «Если умрет брат и останется сноха, не отпустим ее к чужим». Претендентов на сноху-вдову было предостаточно. Первый их них — младший брат умершего («Младший брат мужа — наполовину муж, нет [139] мужа — свой муж»), следующий кандидат — племянник, сын брата покойного мужа («Сноха принадлежит внуку»).

Главную причину сохранения института левирата исследователи видят в материальной стороне дела. В случае ухода снохи-вдовы неразделенная семья лишалась работницы, имеющей значительное приданое. Но не следует забывать, что левират у всех народов не лишен был и гуманного смысла (воспитание детей старшего брата).

Проследим, как проявлялся этот обычай, по материалам ревизий. В 1816 г. левиратные браки встречались везде, где жили башкиры. В д. Абзаново Оренбургского уезда Мухаметгали Мурзабулатов в 18 лет имел жен — Асылбику 46 лет и Кулгыз 17 лет; в д. Акъюлово у 24-летнего Сунарсы Ханбилова были жены— Кинзебика 47 лет и Гульбустан 21 года; в ауле Акназарово у 35-летнего Шамгула Азибаева были жены: первая — 50 лет, вторая — 35, причем у первой имелся уже взрослый сын 23 лет.¹⁵⁾ В д. Айбатово Челябинского уезда 18-летний Хаби Айбатов женился на снохе-вдове 39 лет, уже имея 20-летнюю жену.¹⁶⁾ В Мензелинском уезде житель д. Суксы Абдулнасыр Юлдашев 26 лет имел жен: Вафару — 40 лет, Сагиду — 16.¹⁷⁾ Большой возрастной разрыв между супругами говорит о наличии левиратных браков у башкир. Вдова старшего брата, вышедшая замуж за его младшего брата, бывала старше второго мужа на 10-25 лет. И часто это приводило к повторной женитьбе ее супруга. Не случайно там, где имелся левират, наблюдалось двоеженство. В 1864 г. начальник кантона о левирате у башкир писал так: вдову «отдают в жены самому младшему члену семьи. Следствием этого является то, что последний, уступая воле главы семейства, вступает в брак с женщиной, производительные силы которой уже иссяклись».¹⁸⁾ По этому поводу одна из поговорок советовала: «Не топи печь ольховыми дровами, не бери в жены сноху: нет тепла у ольхи, нет тепла и у снохи».

Разумеется, левиратные браки совершались, как правило, не без согласия женщины. Вдова жителя д. Юлдашево Бузулукского уезда Атангула Атикеева Марьям Аблаева в 1826 г. вышла замуж за своего деверя Кулманкула. Она владела скотом на сумму в 3058 руб.¹⁹⁾

Встречались левиратные браки и по принуждению. Пример этому поступок свекра вдовы из д. Новое Муйнаково Челябинского уезда Умургула Янузакова. Не желая ухода снохи после смерти сына, Янузаков попытался насильно выдать ее замуж за второго сына «с небольшим калымом» (две лошади, овца, [140] вещи). Она на это согласия не дала и вышла замуж за другого. После этого бывший свекор пытался присвоить себе ее приданое из шести лошадей, восьми коров, 100 овец и др.²⁰⁾

В целом народ относился к левирату неодобрительно. «Женитьба на снохе — заплата, остаток ее имущества — грабеж», — гласит башкирская поговорка.

Наряду с левиратом, несколько реже практиковался сорорат. В случае смерти до брака невесты, за которую уплачен калым, ее отец должен был отдать жениху вторую дочь. Если же она была несовершеннолетней, то жениха просили подождать. В случае смерти жены вдовец мог просить руки ее сестры и жениться, но уплатив дополнительный калым в уменьшенном размере. В 1833 г. имам Ишмухаметов из д. Кубеково Белебеевского уезда с калымом 500 руб. женился на Мухибзямал Аюповой, которая вскоре умерла, после чего он женился на ее сестре с приплатой калыма в размере 300 руб.²¹⁾

Это явление также обобщено в поговорке: «После заката луны есть звезда, после смерти жены есть ее сестра». Однако в фольклоре звучало и осуждение обычая: «Конец дерева — кол, женитьба на сестре жены — зло».

Остальные формы брака по сватовству сводились к следующему. Брак с отработкой (практиковался в основном в несостоятельных семьях): не имея средств для уплаты калыма, жених отрабатывал его в хозяйстве будущего тестя или тещи. Например, башкир д. Караякупово Уфимского уезда Аккул Хурамшин в 1826 г. женился на дочери Т. Надыровой Магрифе с обязательством уплатить калым в размере 450 руб. Из этой суммы уплачено было им только 50 руб. Желая ускорить уплату, он нанялся в том же году к Надыровой в работники с платою в год по 100 руб.²²⁾ Таких примеров немало.²³⁾

У несостоятельных башкир крайне редко встречался еще и обменный брак, когда две семьи обменивались невестами. Глухое упоминание об этом содержится в одном незаконченном деле фонда Духовного управления мусульман в Уфе. В данном случае ни одна сторона калым не платила.

Еще одна форма брака — колыбельное сватовство, называвшееся у башкир «бишек туйы» (колыбельная свадьба). В этом случае просватывали мальчика или девочку, чьи родители были близко знакомы или происходили из одной и той же социальной среды. Колыбельную свадьбу справляли порой еще до рождения детей. Две семьи договаривались о том, что в случае рождения у них мальчика и девочки они должны вступить в брак по достижении определенного возраста. Цель такого сговора — обеспечить уплату калыма путем растягивания ее на [141] длительный срок. Это было выгодно бедным семьям. Но к колыбельному сватовству нередко прибегали и богатые.

Колыбельный сговор совершался обычно, когда мальчику или девочке исполнялось 40 дней со дня рождения (в крайнем случае — до пяти лет); происходило это в доме родителей девочки.

По достижении детьми 8-12 лет проводилась еще так называемая свадьба сережек. Родители детей готовили подарки: для «невесты» — серьги и шаль, для «жениха» — вышитый пояс и тюбетейку. В день свадьбы сережек мальчик, укусив девочку за ухо, вдевал ей серьги в уши и дарил шаль. Затем следовали подарки со стороны девочки. Присутствующие поздравляли их и желали счастья. Родители объявлялись сватами, мальчик — женихом, девочка — невестой. Отец девочки давал обязательство не выдавать ее замуж за другого. С этого времени всерьез заговаривали о калыме, и вносился он по частям. Колыбельное сватовство и свадьба сережек обычно завершались угощением.²⁴⁾

Известен также и брак путем умыкания. Обычай этот, существовавший длительное время, не осуждался мусульманской моралью. Разумеется, брак оформлялся по шариату. Создание семьи сопряжено с большими материальными затратами с обеих сторон. Неимущих и малоимущих это било по карману. Поэтому бедняки зачастую женились, похищая девушек. Среди богатых такое встречалось крайне редко.

Поговорка «Похищенная — оскорбленная» свидетельствует о весьма драматическом опыте народной жизни. Башкирка д. Муртазино Стерлитамакского уезда Хабиба Ишкинина, просватанная башкиром д. Бабаларово Оренбургского уезда с калымом в 600 руб., в 1819 г. в отсутствие родителей была похищена жителем соседней деревни. В своем прошении она требовала наказать виновного. Оскорбленная Хабиба судилась долго, пока ее не вынудили отказаться от иска.²⁵⁾ Некоторые дела заканчивались взаимными удовлетворениями претензий. Так произошло, например, с иском отца похищенной в 1833 г. сыном муллы девушки Джавили из д. Узунларово Стерлитамакского уезда, которая согласилась стать женой похитителя. Ее похитили, когда она находилась в поле и была одета в дорогую одежду ценой в 239 руб. Это наводит на мысль, что умыкание девушки произошло с ее согласия. Тем самым отец был поставлен перед совершившимся фактом.²⁶⁾

Люди не оставались безразличными к судьбе похищенных девушек. Отношение к этому явлению передает поговорка: «Кто угонит коня, тот будет вором, кто похитит девушку, тому унижение». [142]

Предписания и установления Корана и шариата не могли укрепить устои семьи, предотвратить разводы.

Кораном предусмотрены такие виды развода, как талак, зихар и айман. «Талак» — слово арабское, означающее «быть свободным».²⁷⁾ Данный вид развода назывался еще и баином (окончательным) талаком и становился свершившимся фактом после троекратного произнесения мужем слова «талак». Это означало, что муж не может помириться с женой, пока она не выйдет замуж за другого и не разведется с ним. Только после заключения нового брака с прежней женой муж мог восстановить первоначальную свою семью. В мусульманских странах этот вид развода породил институт мухаллилов («промежуточных мужей»). Разведенная жена оставалась в доме мужа четыре месяца и десять дней. Срок этот («гиддат», как он назван в материалах Оренбургского Магометанского Духовного Собрания) нужен был для того, чтобы установить, не беременна ли женщина. Если да, то она до родов оставалась в доме мужа, а затем покидала этот дом, оставив мужу детей.²⁸⁾ Развод мог быть и не окончательным, если слово «талак» муж произносил один раз. В таком случае также оставался в силе гиддат. Супруги в этот период могли помириться.

Суть зихара заключалась в том, что муж давал развод жене, назвав ее спиною («захрун») своей матери, а мать принадлежала к лицам, брак с которыми не разрешался. Зихар — неокончательный развод.

Слово «айман» произошло от названия клятвы. Мужчина клялся в том, что не будет иметь супружеских сношений с женой в течение гиддата, пока не совершит задуманного. Этот вид развода также был временным.²⁹⁾

Шариат предлагал такие виды развода, как илла и хулла (хульа, хаал). «Илла» (в переводе с арабского) — «событие», отвлекающее внимание от чего-либо; причина, предлог, отговорка, увертка. Этот вид был похож на айман. «Хулла» (в материалах Оренбургского Магометанского Духовного Собрания этот вид развода назван «хлюгом»), по Л. И. Шайдуллиной, означает полюбовное соглашение. Название происходит от арабского слова «хулун» — пустота, вакантность. В этом случае жена предлагала мужу свой махр (калым) или часть приданого за право получить развод, т.е. инициатором выступала женщина. Но формулу развода произносил муж. Хулла — это уже окончательный развод, он «понимается как обмен имущества на личность. Муж вступает в права по отношению к имуществу, [143] а жена получает право на свою собственную личность».³⁰⁾ Исследователи отмечают легкость шариатского развода. Однако к нему не могли прибегать трудовые массы, только состоятельные люди юридическую возможность превращали в действительность.³¹⁾

Из всех видов развода у башкир практиковались главным образом талак и хулла. (Во всяком случае, другие виды не зафиксированы в материалах Магометанского Духовного Собрания.) Мужчины прибегали к первому, женщины — ко второму. Основанием для развода в глазах мужчины служило главным образом неповиновение жены или невыполнение ею супружеских обязанностей. Например, башкир д. Мушуги Мензелинского уезда Мухаметшакир Сейфуллин в 1861 г. развелся с женой Бибимафтухой из-за того, что во время его отсутствия 17-летняя супруга играла на улице с посторонними мужчинами.³²⁾ Башкирка д. Сеитбабино Стерлитамакского уезда Кодыса Абдулфаизова жаловалась в 1847 г. на то, что ее муж Гашимов заявил ей три раза «харам талак» и незаконно выгнал из дома, отобрав ее собственное имущество.³³⁾ Оспопрививатель Стерлитамакского уезда Сейфулла Буранбаев в 1848 г. в присутствии свидетелей заявил жене Шамсукамар Юламановой один раз «талак», а затем выдал жене разводное письмо по получении от нее одной коровы.³⁴⁾

Бедность часто служила причиной распада семьи. Житель д. Аскарово Верхнеуральского уезда Абдулгафар Арсланбаев развелся с женой из-за того, что не мог в доме содержать ее. Не занимался он ни скотоводством, ни земледелием, так как для этого не имел ни возможностей, ни средств. Арсланбаев не смог доплатить остаток калыма в 500 руб. и сам «был вынужден искать себе пропитание в чужих людях».³⁵⁾

По материалам Магометанского Духовного Собрания, в 1843 г. Бибихадиса Абдуллина из д. Килсимбаево Оренбургского уезда вышла замуж за одноаульца и однофамильца Зиганшу с калымом в 300 руб., но тот, не выплатив положенного, увез ее к себе. «И во все это время живет со мною в несогласии, — пишет она в прошении, — всегда обходится со мною жестоко, не дает никакой одежды и пищи... Я предъявляла о сих его поступках мулле, деревенскому начальнику и жителям, но он, не внимая их убеждениям, всегда меня от себя прогонял, что меня вынудило просить развод».³⁶⁾ Кизбика Шименева из [144] д. Семерово Троицкого уезда в 1834 г. развелась с Гайнуллой Абакаевым из-за разгульной жизни мужа, избиений, а также из-за того, что он распродал имущество жены и заставлял ее работать на пашне, в то время как сам «развлекался дома со второй женой».³⁷⁾

Выкуп за согласие на развод, выплачиваемый женой мужу, включал в себя почти все калымное имущество и деньги. Но придерживались этого не всегда строго. Так, одни давали разводное письмо за 40 фунтов чая,³⁸⁾ другие — за сотни рублей денег или десятки голов скота. За развод хлюг между башкиркой Махубзямал Нугумановой из д. Япарова Белебеевского уезда и ее мужем из д. Ябалаклино Балгазием Аблаевым был дан выкуп в виде кафтана (80 руб.), кармазина (50 руб.), перины с подушкой (30 руб.), половины {так. OCR} книги Корана (6 руб.), покрывала, рубахи, холста (10 аршин в 10 руб.), двух овец (10 руб.), жеребца (20 руб.), козы (3,5 руб.). Кроме того, жена уступила мужу недоплаченный калым и причитающиеся ей от него до истечения гиддата деньги.³⁹⁾

Развод оформлялся разводным письмом и записью, которую делал мулла в метрической книге. Приведем содержание одного такого письма: «1846 года, генваря 18 дня, я, ниже подписавшийся, будучи в здравом рассудке, дал сие разводное письмо о том, что я при свидетелях добровольно развел жену свою Кинзесултану Мухаметгалину с получением от нее кобылу мухортою, жеребца сивого, штофнаго халата, быка и всех вещей, какия были мною отданы в калым. В чем башкирец Абдултариф Арсланбаев руку приложил. Значующиеся в сем письме лошади и вещи, отдав мужу Арсланбаеву, я по доброй воле развелась с ним, и в том женка Кинзесултана Мухаметгалина тамгу приложила».⁴⁰⁾

Брак, основанный на одних материальных расчетах, не был прочным. Развод в этих случаях закономерен. И надо сказать, что он был весьма распространен как у дальних от башкир бурят,⁴¹⁾ так и у соседних татар.⁴²⁾ Если в 1864 г. в 11 уездах Оренбургской губернии всеми мусульманами, причисленными в Башкирское войско, было заключено 9634 брака, то разводы отмечены 1355 раз (14,1% от всех браков за 1864 г.).⁴³⁾ Начальник 10-го Уфимского кантона в 1865 г. подчеркивал, что «разводы (у башкир) — вещь весьма обыкновенная. И всегда [145] делается с угнетением женщин. Пора оказать женщине должное покровительство, установить наблюдение за случаем разводов, которые по большей части делаются по одному легкомыслию мужей».⁴⁴⁾

В литературе высказывалось мнение, что развод по желанию мужа был более распространен, чем по инициативе жены. Однако факты говорят об обратном. Не только у башкир, но и среди всех мусульман края развод по воле женщин встречался гораздо чаще, чем принято думать. Об этом свидетельствуют многолетние данные о разводах у мусульман Уфимской губернии:⁴⁵⁾ в 1866 г. талак (по воле мужчин) был отмечен 268 раз, в 1867 — 201, в 1868 — 260; хлюг (по желанию женщин) в эти же годы — 1313, 839, 955 раз соответственно.

В 1876 г. там же были зарегистрированы 1112 разводов, в том числе талаков — 236, хлюгов — 876. Один развод приходился на 10 с лишним браков прошлых лет,⁴⁶⁾ и талаков было вчетверо меньше хлюгов.

Такое явление можно объяснить следующим образом. При талаках мужчины не всегда могли вернуть себе калым. Их иски о возврате калыма были сопряжены с судебной волокитой, длившейся иногда десятилетиями. Противоположная сторона часто отказывала в иске, ссылаясь на бедность хозяйства. Даже возникла такая поговорка: «Калымное имущество — вешние воды».

Мужчины, понявшие материальную невыгодность для себя развода по своей инициативе, вынуждали на него жен и в результате получали от них вознаграждение за разводное письмо. Кроме того, вторичная женитьба, предполагавшая обязательный выкуп жены, была связана с большими трудностями экономического порядка. Здесь уместно привести древнее изречение: «Если сын умрет, то пропадет сон ночной, если умрет жена, то уйдет табун коней».

Разводы по инициативе женщин — это их протест против обычаев, законов шариата и норм мусульманской морали. Вместе с тем разведенным женам не грозило одиночество, так как в башкирском обществе женщин всегда было меньше, чем мужчин. Поэтому одиноких молодых женщин среди башкир почти не было. Все перечисленные мотивы объясняют факт преобладания хлюга над всеми видами разводов.

Таким образом, архивные и фольклорные материалы дают возможность исследовать исторические особенности брачной жизни народов нашей страны. Работа в этом направлении должна быть продолжена. [146]

¹⁾ Неволин К. А. История российских гражданских законов // Полн. собр. соч. СПб., 1857. Т. 5. С. 164.

²⁾ ЦГА БАССР. Ф. 295. Оп. 3. Д. 4951. Л. 3, 13, 19, 24.

³⁾ Асфандияров А. З. Башкирская семья в конце XVIII — первой половине XIX в. // История СССР. 1984. № 4. С. 159.

⁴⁾ Вагабов М. В. Ислам и семья. М., 1980. С. 146.

⁵⁾ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 81.

⁶⁾ Там же.

⁷⁾ Коран / Пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. М., 1963. Сура 4, аят 3.

⁸⁾ Попов Н. Хозяйственное описание Пермской губерния. СПб., 1813. Ч. 3. С. 23; ЦГАЛИ СССР. Ф. 1571. Оп. 1. Д. 2913. Л. 8; ЦГАДА. Ф. 1173. Оп. 1. Д. 726. Л. 1-2.

⁹⁾ ЦГА БАССР. Ф. 295. Оп. 3. Д. 1042. Л. 1.

¹⁰⁾ Асфандияров А. З. Указ. соч., С. 160-161.

¹¹⁾ ЦГА БАССР. Ф. 138. Оп. 2. Д. 430.

¹²⁾ Там же. Д. 575.

¹³⁾ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 64.

¹⁴⁾ ЦГА БАССР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 15197. Л. 70.

¹⁵⁾ Там же. Ф. 138. Оп. 2. Д. 145. Л. 1156-1157, 1280, 1281, 1681, 1682.

¹⁶⁾ Там же. Д. 384. Л. 147.

¹⁷⁾ Там же. Д. 292. Л. 392.

¹⁸⁾ Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 15197. Л. 70.

¹⁹⁾ Там же. Ф. 295. Оп. 3. Д. 631. Л. 1.

²⁰⁾ Там же. Д. 273. Л. I, 16, 21.

²¹⁾ Там же. Д. 941. Л. 1-5.

²²⁾ Тем же. Д. 275. Л. 1-1 об.

²³⁾ Там же. Д. 2125. Л. 8-9.

²⁴⁾ Научный архив БНЦ УО АН СССР. Ф. 3. Оп. 12. Д. 215-а. Л. 1-50. (Мухаметша Бурангулов. Башкирские свадебные обряды).

²⁵⁾ ЦГА БАССР. Ф. 296. Оп. 3. Д. 23. Л. 2, 52.

²⁶⁾ Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1275. Л. 1-4.

²⁷⁾ Шайдуллина Л. И. Арабская женщина и современность. М., 1978. С. 15.

²⁸⁾ Она же. Брак и развод у мусульман // Арабские страны. История. М., 1963, с. 206

²⁹⁾ Она же. Арабская женщина и современность. С. 15.

³⁰⁾ Хидия. Комментарии мусульманского права / Пер. с англ. под ред. Н. И. Городекова. Ташкент, 1893. Т. 1. С. 347.

³¹⁾ Вагабов М. В. Ислам и семья. М., 1980. С. 257.

³²⁾ ЦГА БАССР. Ф. 295. Оп. 3. Д. 4942. Л. 16-17.

³³⁾ Там же Д 2352 Л. 5.

³⁴⁾ Там же. Ф. 295. Оп. 3. Д. 2347. Л. 1-1 об., 16-17.

³⁵⁾ Там же. Д. 2322. Л. 13, 41, 48.

³⁶⁾ Там же. Д. 2342. Л. 6-8.

³⁷⁾ Там же. Д. 1441. Л. 1, 9.

³⁸⁾ Там же. Д. 6132. Л. 20 об.

³⁹⁾ Там же. Д. 2310. Л. 1-1 об., 6-6 об.

⁴⁰⁾ Там же. Д. 2322. Л. 14.

⁴¹⁾ Залкинд Е. М. Общественный строй бурят в XVIII — первой половине XIX века. М., 1970. С. 175.

⁴²⁾ Шайдуллина Л. И. Коран и шариат о положении женщин в семье и обществе. Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. М., 1963. С. 11.

⁴³⁾ ЦГА БАССР. ф. 2 Оп. 1. Д. 15159. Л. 8. 23, 41 об., 70. 89 об., 105об., 124 об., 160, 174 об., 189 об.

⁴⁴⁾ Научный архив БНЦ УО АН СССР. Ф. 3. Оп. 12. Д 70. Л. 52-52 об.

⁴⁵⁾ Памятная книжка Уфимской губернии. Уфа, 1873. С. 76.

⁴⁶⁾ Памятная книжка Уфимской губернии на 1878 год. Уфа, б/г. С. 59.