Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Народы Поволжья в составе России

Шайхулов А.Г.
Закономерности и тенденции заимствования русских личных имен
(на материале современной татарской и башкирской антропонимии)

Тюркская ономастика. Алма-Ата, 1984.
{220} – конец страницы.
OCR OlIva.

В трудах советских лингвистов и теоретиков-ономастов уже давно указывалось на необходимость и перспективы изучения антропонимов в социологическом аспекте. Как верно отмечает А.В. Суперанская, «онимы, пожалуй, еще в большей степени, чем апеллятивы реагируют на всевозможные общественные изменения. В имени всегда, независимо от воли называющих, отражаются культура и социальная жизнь общества. В связи с этим ономастические исследования помогают вскрывать социальные процессы, и ономастика должна занять важное место в социологических трудах»¹⁾.

Определенный интерес представляет в этом плане и выявление закономерностей, тенденций в заимствовании и выборе русских личных имен. Следует отметить, что в плане социальном и лингвистическом исследование роли межнациональных и языковых, соответственно и антропонимических, контактов в развитии национального самосознания является также одной из актуальных, однако, {220} к сожалению, все еще малоизученных до сих пор проблем.

Изменения, которые произошли и которые продолжают происходить в современных именниках татарского и башкирского народов, начали привлекать лингвистов только в конце 60-х гг. нашего столетия²⁾. Однако в большинстве работ рассматривались лишь отдельные группы новых имен. Между тем совершенно очевидна необходимость анализировать всю антропонимическую систему в целом, и в первую очередь взаимодействие тюркоязычных и новых имен в антропонимии башкир и татар, частотность тех и других³⁾.

Определенное представление о современном именнике в национальных, национально-смешанных семьях того или иного народа, в том числе татарского и башкирского, о составе их именника, статистической структуре, а также о динамике, их функционировании может дать, как известно, характеристика антропонимической системы и отдельно взятого одного города⁴⁾.

При этом естественно может возникнуть и ряд {221} вопросов. Насколько могут быть общими полученные результаты в плане статистического исследования отдельного города⁵⁾ в интересующем нас аспекте для антропонимических систем двух близкородственных народов — татар и башкир? Насколько также будет достоверным распространение этих результатов на процессы, происходящие в антропонимических системах других городов, в частности, не близких по своим социально-экономическим и другим профилям (например, г. Уфы — столицы Башкирской АССР)?

Чтобы достаточно верно ответить на поставленные вопросы, необходимо, очевидно, сравнить антропонимические процессы различных городов, отличавшихся между собой не только указанными профилями, но также и демографическими (социальным, национальным, языковым и т.д.) данными. При этом для сравнения динамики, а значит и закономерностей в области заимствований имен, следует сопоставлять антропонимический срез этих городов за определенный промежуток времени⁶⁾.

На наш взгляд, такое сопоставление антропонимических процессов двух различных городов даст возможность получить более дифференцированные сведения о
тех или иных закономерностях в заимствовании имен. А именно: есть ли общие точки соприкосновения в этих тенденциях и закономерностях заимствования русских и других антропонимов в именниках республиканской {222} столицы и районного центра? Если есть, то в чем они? Какова стабильность имен ведущей первой пятерки, куда входят наиболее популярные мужские и женские имена? И т.д. и т.п.

Как известно, после Великой Октябрьской социалистической революции в результате отделения церкви от государства родители получили право сами определять имя ребенку. На принятие решения в данном случае, как отмечают исследователи, оказывали влияние, помимо силы традиции, общественного мнения, причины «добавочного возбуждения», которые вырабатывались в процессе межнационального общения, ставшего актуальным фактором дня вместо прежней замкнутой и изолированной жизни народа⁷⁾.

Для именника этих народов послереволюционного периода характерна относительная устойчивость антропонимической системы: в большинстве преобладают все же имена, связанные с исламской религией (типа Махмуд, Габдулла, Фатыйма). Примечательно, что заимствованных русских или иных имен в национальных семьях в этот период, по крайней мере до 1925 г., не встретилось ни одного.

Примерно с середины 20-х гг., как указывают на это А.Н. Мирославская и К.З. Закирьянов⁸⁾, русские имена начинают входить в употребление башкир и татар более интенсивно. Подобную тенденцию авторы отмечают особенно среди представителей интеллигенции, которые в силу своей социальной позиции подвержены большему языковому влиянию, чем другие слои нации. Характерно, что среди них распространенным стало явление, когда помимо языка, приобретенного ими для межнационального общения, они стремятся идентифицировать свое собственное «я», преодолеть и другое свое отличие, присвоив себе имя, распространенное среди носителей этого приобретенного языка. При этом они руководствуются принципом максимального созвучия приобретенного {223} имени с нареченным. Например, Ниса Садыковна Камалова при общении с русскими называет себя Ниной Садыковной Камаловой, Гульсум Насыровна Вафина называет себя Галиной Николаевной, Зайтуна Арслановна Салимгареева — Зоей Александровной и т.д. Здесь наблюдается психологическое стремление к подражанию, идентификации, преодолению того, что отличает стихийное стремление к единству с русским народом⁹⁾.

Именник татар и башкир 30-х гг., как и именник других народов и национальностей, отличается «антропонимическим половодием», которое принесло в их именники массу имен-неологизмов («революционных имен») и новых заимствований из других языков, а также и произвольных новообразований того или иного народа. Ощутимо увеличился, как отмечают почти все исследователи, занимающиеся анализом антропонимических процессов других народов, ассортимент имен, сменился состав употребительных имен, включая имена первого десятка
и даже первой пятерки популярных имен¹⁰⁾.

Из имен, возникших в связи с революционными событиями, в Уфе зафиксированы в 30-х гг. следующие: Рева, Люция¹¹⁾, Октябрина, Эра, Заря, Виль и т.д. Из антропонимов, заимствованных из западноевропейских языков, у татар и башкир встречаются: Альберт, Альфред, Марат, Роберт, Рафаэль, Гренада, Клара и т.д. Из русского именника заимствованы антропонимы: Борис, Владимир, Ирина, Светлана и др.¹²⁾

Некоторые из новых имен сразу прочно входят в употребление, например: Марат, Марс, Рафаэль, Виль, Венера и некоторые другие. Большинство же новых имен нередко употребляются только по одному разу. Таковы Эдуард, Эдвард, Фред, Гренада, Лия, Развита, Эльмира¹³⁾.

Детям, родившимся в 1940 г. в национальных и {224} национально-смешанных семьях были даны уже следующие имена¹⁴⁾: Риф* — 59, Фарид — 39, Рим* — 36, Ринат* — 31, Марат*, Ривгат, Роберт* — 30, Раис — 26, Альберт*, Фаниль — 25, Рафаэль* — 20; из женских: Роза* — 54, Флюра* — 46, Римма* — 44, Фания — 31, Лилия — 27, Раиса — 23, Наиля — 20, Клара* — 15, Светлана*, Луиза* — 14.

Как видно, среди мужских имен первую пятерку самых распространенных имен составляют в основном заимствованные имена, которые отмечены звездочкой. Имена Фарид и Ривгат тоже заимствованы, однако из арабского именника. В женском именнике: четыре заимствованных имени западноевропейского происхождения и одно — арабского.

Детям, родившимся в Уфе после войны, в частности в 1950 г., имена выбраны несколько иные¹⁵⁾. Из числа мужских: Рамиль — 64, Ренат* — 63, Фарид — 51, Рашид — 43, Рим* — 42, Раис — 38, Наиль — 34, Шамиль — 31, Ривгат, Альберт* — по 25, Рустем — 23. Рафаэль* — 22; из женских: Римма* — 69, Роза* — 62, Венера* — 54, Зухра, Раиса — по 41, Флюра* — 36, Альфия — 29, Фания— 26, Лилия — 23, Фарида, Гузель — по 22, Танзиля — 20.

В первую пятерку мужского именника входят уже только два заимствованных имени, следующие два — арабского происхождения, и одно имя — самое распространенное — относится к новообразованию. В женскую пятерку популярных имен входят четыре заимствованных
имени, два из них — арабского происхождения. В отличие от мужского именника, в женском дольше удерживаются заимствованные антропонимы. Однако, если внимательнее присмотреться ко второй пятерке женских имен, то видно, что имен, заимствованных из русского или других западноевропейских языков, гораздо меньше.

Таким образом, в 40-х и 50-х гг. частые имена татар и башкир обновились наполовину. Повысилась концентрация популярных имен¹⁶⁾. {225}

Следует отметить, исходя из вышеприведенных данных, что в антропонимической структуре 1950 г. выявилась тенденция, заключающаяся в некотором стремлении татарского и башкирского народов восполнить именник, в частности мужской, антропонимами из своего национального арсенала, несколько вытесняя при этом западно-европейские заимствования, вошедшие через именник русского народа.

Теперь сравним национальные именники татарских и башкирских детей, родившихся в городах Уфе и Туймазе в 1960 и 1970 гг. В частности, в 1960 г. в Уфе из всех родившихся мальчиков национальные имена получили 92, девочек — 85. В Туймазе соответственно 93 и 80.

В первую десятку популярных мужских имен, которые были даны в Уфе в 1960 г., входят: Радик — 154, Ренат* — 147, Марат* — 137, Рамиль — 126, Айрат — 72, Ильдар — 68, Рим*, Рустем — по 60, Наиль — 54, Фарид — 53, Ирек — 52. К десятке популярных женских имен относятся: Римма* — 131, Гузель — 125, Венера* — 113, Лилия — 108, Альфия — 103, Роза* — 75, Зиля — 62, Раиса — 48, Зульфия — 46, Альмира* — 45¹⁷⁾. Из них только три мужских и четыре женских имени относятся к заимствованным.

В первую семерку¹⁸⁾ мужских популярных имен, распространившихся в г. Туймазе в 1960 г., входят: Равиль* — 12, Ринат* — 11, Альберт*, Рим* — по 6, Рафаэль* — 5, Венер* — 4, Риф* — 3. Марсель*, Роберт* даны по 2, а Дарданил*, Марс*, Морис*, Рифмир, Флорид*, Флюз, Эдуард* — по одному разу.

В семерку популярных женских имен вошли: Римма* — 9, Венера* — 8, Розалия* — 7, Альмира* — 5, Люция*, Резеда*, Рима* — 4, Земфира*, Зинфира*, Светлана*, Эльвира* — по 3, Альбина*, Флюра* — по 2, остальные — Лена*, Луиза*, Людмила*, Люза*, Рита*, Флорида* — по одному разу.

Из приведенных имен 9 мужских и 13 женских относятся к заимствованным. {226}

В 1970 г. в г. Уфе из всех родившихся мальчиков национальные имена получили 87, девочек — 95.

К самым распространенным десяти мужским именам относятся: Рустем — 197, Ильдар — 162, Альберт* — 103, Марат* — 89, Радик — 84, Ринат* — 74, Айрат — 70, Рамиль — 60, Ирек — 54, Эдуард* — 52.

К популярным женским именам относятся: Гульнара — 226, Гузель — 189, Эльвира* — 155, Светлана* — 76, Лилия — 74, Альбина* — 66, Зульфия — 42, Римма* — 39, Эльза* — 38, Динара — 36. Четыре мужских и пять женских имен относятся к заимствованным¹⁹⁾.

В Туймазе в 1970 г. из всех родившихся мальчиков национальные имена получили 57, девочек — 51.

К популярным мужским именам относятся: Ринат* — 10, Марат* — 5, Альберт* — 4, Роберт* — 3, Артур*, Ильмир*, Марсель*, Рафаэль*, Руслан* — по 2, остальные даны: Вадим*, Вилор*, Ленар*, Марс*, Равиль*, Эдвард*, Эльфир, Эмиль* — по одному разу.

К популярным женским именам относятся: Эльвира* — 13, Резида* — 9, Земфира* — 7, Эльмира* — 5, Светлана* — 4, Венера*, Римма* — по 2, остальные: Альмира*, Дина*, Динара, Ильмира*, Инна*, Люзия*, Розалия*, Флорида*, Элла* — даны по одному разу.

Как видим, популярность новых и заимствованных имен, как это отмечают и другие исследователи, в современной антропонимической системе у татар и башкир растет довольно заметно. Резко повышается их частотность (например, имя Альберт отмечено в именнике г. Уфы в 1930 г. 3 раза, в 1940 и 1950 гг. — 25 раз, в 1960 г. — 33 раза, в 1970 г. — 103 раза).

В результате исследования динамики имен татарского и башкирского народов, начиная с послереволюционного периода, в частности с 1925 г., нами выявлены также и некоторые изменения в области структуры антропонимов, которые в целом сводятся к следующему. {227}

Если в именнике 30-х гг. частотность, например, таких имен, как Эдвард, Эльмира и др., невелика, то в 70-х гг. они входят уже в первую десятку, даже в первую пятерку популярных заимствований. Например, имя Эдвард входит в десятку, а Эльмира занимает третье место среди распространенных имен 1970 г. в антропонимической системе г. Туймазы. Стабильность этих и других заимствованных антропонимов подтверждается также и данными по г. Уфе: который год уж они входят в первую десятку популярных и устойчивых имен татарского и башкирского народов.

Именнику 70-х гг. свойственно, в отличие от именников 30-х гг., в которых все же преобладали наряду с такими заимствованиями, как Марс, Рафаэль, Венера, Флюра, имена, связанные с исламским миром, наличие антропонимов национального происхождения или близких к ним по своей структуре новообразований. Мы имеем в виду произвольные образования, связанные с имятворчеством народа. Эти имена, в основном, состоят из двух компонентов, один из которых — тюркского (например, Айшат, где Ай — луна, шат — радостный), другой — персидского или арабского происхождения (например, Айгол, где гол — цветок).

Модель новообразованных антропонимов в основном идентична моделям национальных имен, т. е. по своей структуре они совпадают с древнетатарскими и древнебашкирскими личными именами тюркского происхождения. Модель же этих древних имен имеет структуру, которую можно охарактеризовать сочетанием букв С и Г, где С — обозначает согласный звук, а Г гласный. Сравните, например, Тимер (модель: СГ—СГС) и имена, относящиеся к новообразованиям — Рифат, Рэдис (модель у обоих имен одинакова: СГ—СГС), а также к заимствованиям — Венер, Ренат (Ринат, Равил) (модель у всех трех также одинакова: СГ—СГС).

В заключение отметим, что в современной антропонимической системе татар и башкир выделяется несколько пластов. Ее основу, как указывалось, составляют традиционные имена. В числе популярных имен следующие: Азат, Айдар, Айрат, Зофэр, Ильгиз, Ильдар, Ильшат, Ирек, Наиль, Рамиль, Ришат, Рустэм, Фарит, Салават, {225} Шамиль; Айгуль, Алия, Альфия, Галия, Гузалия, Гузель, Гульнара, Гульшат, Зиля, Зульфия, Лилия, Наиля, Нурия, Раиля, Раушания, Файруза, Фарида, Чулпан и т. д.

Не менее продуктивную группу составляют новые и заимствованные имена. Многие из них прошли проверку временем и прочно вошли в быт татар и башкир.

Наши материалы подтверждают известное мнение о том, что у татар и башкир наблюдается «явная тенденция к сжатию именника». Устанавливается, как отмечают и другие исследователи, постоянный ассортимент имен. В последние годы определился стабильный фонд именника. Объем его продолжает оставаться большим за счет разовых имен. Так, в именнике 1960 г. среди новых имен 44 разовых мужских (из 71), в именнике 1970 г. — 42 (из 87). До сих пор немалое место занимают неудачные имена, возникшие в результате индивидуального имятворчества (в 1960, 1970 гг. отмечены имена Арсенал, Гуннар, Ефрат, Винарис, Риндал, Риял, Рио, Руфак, Родоль, Флит, Фавадист и многие другие)²⁰⁾.

¹⁾ См.: Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М., 1973, с. 21-22.

²⁾ См.: Мирославская А.Н., Закирьянов К.З. Русские имена у башкир. — В кн.: Русский язык в Башкирии. Уфа, 1968; Закирьянов К.З. Личные имена у башкир, возникшие в советское время. — В кн.: Личные имена в прошлом, настоящем, будущем. М., 1970; Ураксин З.Г. Основные критерии выбора имен у башкир. — Там же; Мирославская А.Н. Русские календарные имена у башкир. — Там же; Субаева P.X. Мотивы выбора интернациональных имен у татар. — В кн.: Ономастика Поволжья. Горький, 1971, 2; Никонов В.А. Актуальные процессы в антропонимии татар и башкир. — В кн.: Ономастика Поволжья. Уфа, 1973, 3; Он же. Имена детей в межнациональных семьях. — В кн.: Никонов В.А. Имя и общество. М., 1974; Кильдибекова Т.А., Низамутдинова З.Г. Динамика личных имен в Уфе. — В кн.: Ономастика Поволжья. Саранск, 1976, 4; см. также: Никонов В.А. Личные имена в современной России. — Вопросы языкознания, 1967, № 6; Шварцкопф Б.С. О социальных и эстетических оценках личных имен. — В кн.: Ономастика и норма. М., 1976; Бондалетов В.Д. Русский именник, его состав, статистическая структура и особенности изменения (мужские и женские имена). — Там же; Сталтмане В. Обзор диссертационных работ по советской ономастике (1947—1972 гг.). — Там же; Зинин С.И. Антропонимика. — В кн.: Ономастика. Проблемы и методы: (Материалы к XIII Международному ономастическому конгрессу). М., 1978.

³⁾ См., напр.; Кильдибекова Т.А., Низамутдинова З.Г. Динамика личных имен в Уфе, с. 77.

⁴⁾ Ср., напр.: Бондалетов В.Д. Русский именник..., с. 14.

⁵⁾ Гор. Туймазы, чья антропонимическая система нами исследована за 1960—1971 гг. по актовым записям о рождении Архива ЗАГС этого города, выбран не случайно. Туймазы — город республиканского (АССР) подчинения, основан в 1937 г. Население — 44 тыс. жителей, более 40 национальностей (перепись 1970 г.). Город, будучи центром Туймазинского района, является также и крупным центром нефтяной промышленности Волго-Уральской газоносной области. В плане миграционном, социальном, национальном и языковом, следовательно, и в плане антропонимического контактирования он представляет интерес как типичный город среди относительно равных себе в экономическом, сельскохозяйственном, демографическом, а также и в других отношениях.

⁶⁾ Для этой цели мы воспользовались нашими статистическими сведениями, относящимися, как уже указывалось, к антропонимической структуре г. Туймазы за 1960—1971 гг., а также динамикой имен г. Уфы за 1960—1970 гг. выборочно. Пользуясь случаем, выражаю слова благодарности Т.А. Кильдибековой, которая дала ценные сведения об именнике г. Уфы за 1920—1970 гг.

⁷⁾ См.: Газизова Р.Ф., Хабибуллин К.Н. О роли языковых контактов в развитии национального самосознания. — В кн.: Языковые контакты в Башкирии. Уфа, 1972, с. 242.

⁸⁾ См.: Мирославская А.А., Закирьянов К.З. Русские имена у башкир, с. 97.

⁹⁾ См.: Газизова Р.Ф., Хабибуллин К.И. О роли языковых контактов..., с. 242-243.

¹⁰⁾ Ср., напр.: Бондалетов В.Д. Русский именник..., с. 227.

¹¹⁾ Родители близнецов мальчика нарекли Ревой, девочку — Люцией.

¹²⁾ См.: Кильдибекова Т.А., Низамутдинова З.Г. Динамика личных имен в Уфе, с. 77.

¹³⁾ Там же, с. 78.

¹⁴⁾ См. там же, с. 79. Здесь и далее цифра после имени обозначает количество имен в указываемом году. — А.Ш.

¹⁵⁾ Там же, с. 79.

¹⁶⁾ Там же, с. 78-79.

¹⁷⁾ Там же, с. 79.

¹⁸⁾ Из-за большого «разброса» имен, входящих в первую десятку. — А.Ш.

¹⁹⁾ Ср.: Кильдибекова Т.А., Низамутдинова З.Г. Динамика личных имен в Уфе, с. 79.

²⁰⁾ См.: Кильдибекова Т.А., Низамутдинова З.Г. Динамика личных имен в Уфе, с. 81.