выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. | |
Перевод В. М. Кремковой и М. Е. Сергеенко Фрагменты
Перевод В. М. Кремковой и М. Е. Сергеенко по изданию Майгофа:
С. Plinii Secundi, Naturalis Historiae libri XXXVII, edit. C. Mayhoff Teubn., Lips., 1892.
По изданию: Катон, Варрон, Колумелла, Плиний. О сельском хозяйстве. М.–Л., 1937.
Нумерация параграфов сохранена.
Нумерация сносок заменена сквозной.
OCR: unpublished.
Электронная версия предоставлена проектом Симпосий.
1,
2,
3,
4,
5,
6,
7,
8,
9,
10,
11,
12,
13,
14,
15,
16,
17,
18,
19,
20,
21,
22,
23,
24,
25,
26,
27,
28,
29,
30,
31,
32,
33,
34,
35,
36,
37,
38,
39,
40,
41,
42,
43,
44,
45,
46,
47,
48,
49,
50,
51,
52,
53,
54,
55,
56,
57,
58,
59,
60,
61,
62,
63,
64,
65,
66,
67,
68,
69,
70,
71,
72,
73,
74,
75,
76,
77,
78,
79,
80,
81,
82,
83,
84,
85,
86,
87,
88,
89,
90,
91,
92,
93,
94,
95,
96,
97,
98,
99,
100,
101,
102,
103,
104,
105,
106,
107,
108,
109,
110,
111,
112,
113,
114,
115,
116,
117,
118,
119,
120,
121,
122,
123,
124,
125,
126,
127,
128,
129,
130,
131,
132,
133,
134,
135,
136,
137,
138,
139,
140,
141,
142,
143,
144,
145,
146,
147,
148,
149,
150,
151,
152,
153,
154,
155,
156,
157,
158,
159,
160,
161,
162,
163,
164,
165,
166,
167,
168,
169,
170,
171,
172,
173,
174,
175,
176,
177,
178,
179,
180,
181,
182,
183,
184,
185,
186,
187,
188,
189,
190,
191,
192,
193,
194,
195,
196,
197,
198,
199,
200,
201,
202,
203,
204,
205,
206,
207,
208,
209,
210,
211,
212,
213,
214,
215,
216,
217,
218,
219,
220,
221,
222,
223,
224,
225,
226,
227,
228,
229,
230,
231,
232,
233,
234,
235,
236,
237,
238,
239,
240,
241,
242,
243,
244,
245,
246,
247,
248,
249,
250,
251,
252,
253,
254,
255,
256,
257,
258,
259,
260,
261,
262,
263,
264,
265,
266,
267,
268,
269,
270,
271,
272,
273,
274,
275,
276,
277,
278,
279,
280,
281,
282,
283,
284,
285,
286,
287,
288,
289,
290,
291,
292,
293,
294,
295,
296,
297,
298,
299,
300,
301,
302,
303,
304,
305,
306,
307,
308,
309,
310,
311,
312,
313,
314,
315,
316,
317,
318,
319,
320,
321,
322,
323,
324,
325,
326,
327,
328,
329,
330,
331,
332,
333,
334,
335,
336,
337,
338,
339,
340,
341,
342,
343,
344,
345,
346,
347,
348,
349,
350,
351,
352,
353,
354,
355,
356,
357,
358,
359,
360,
361,
362,
363,
364,
365.
(1) Следует описание природы злаков и овощей, а также цветов и прочего, что, помимо деревьев и кустарников, появляется из щедрой земли, причем уже обозрение одних лишь трав само по себе окажется огромным, если принимать во внимание их разнообразие, число, виды цветов, запахи и окраски, а также соки и действие тех из них, которые земля порождает на пользу или на удовольствие людям. Переходя к этой области, следует прежде всего заступиться за землю и притти на помощь ей — общей родительнице, хотя мы и выступали уже на ее защиту во вступлении к этому труду. (2) Но так как все же теперь мы, по самому свойству предмета, приступаем к суду над ней, как порождающей также и вредоносное, то скажем сразу: мы обрушиваемся на нее с обвинениями в наших собственных преступлениях и на нее сваливаем нашу вину. Она породила яды. Кто же, однако, открыл их, как не человек. Для птиц и зверей достаточно их остерегаться и избегать. И если слоны и зубры острят и выглаживают свои бивни о дерево, а носороги о скалу, вепри же как об об одно, так и другое точат кинжалы своих клыков, если, следовательно, животные умеют приготовляться к тому, чтобы наносить вред, — то кто же из них, за исключением человека, еще и напитывает свое оружие ядом. (3) А мы и стрелы напитываем и самому железу сообщаем нечто еще более губительное; мы и реки отравляем, и самые стихии природы, и даже то, чем поддерживается существование, обращаем во вред живущему. И нельзя думать, что животным яды неизвестны; нами было указано,1) что предпринимают они против нападения змей, что придумали для лечения после сражения с ними. Однако ни одно из них, кроме человека, не сражается чужим ядом. (4) Итак, признаем свою вину, мы, которые не довольствуемся тем, что рождается ядовитым; ведь насколько больше разных ядов сделано человеческими руками. Да разве не рождаются люди, которые стоят всякого яда. Дрожит, черный, как у змеи, язык, сжигает своим прикосновением гной души этих людей, все обвиняющих и, подобно зловещим птицам, отравляющих сумрак, которым они окружены, и спокойствие самых ночей воплем — единственной своей речью; как приносящие беду животные, они одним своим приближением препятствуют работе и человеческой деятельности. И не знают эти ненавистнические умы иного удовлетворения, кроме своей ненависти ко всему. (5) А между тем и в этом, несомненно, проявляется то же величие природы. Насколько больше порождает она добрых среди людей, как и среди плодов. Насколько богаче она, тем что приносит пользу и что идет в пищу. И потому, ценя ее создания и радуясь им, оставив этот человеческий бурьян сжигать себя собственным огнем, мы будем и впредь строить жизнь, и притом тем усерднее, чем важнее для нас самая наша работа, а не слава. Правда, речь идет здесь о деревне и о сельских обычаях, но о таких, которые служат основой жизни и пользовались величайшим уважением у наших предков.
(6) Прежде всего были учреждены Ромулом жрецы — молитвенники о полях, причем он объявил себя двенадцатым братом в числе их — сыновей своей кормилицы, Акки Ларенции, дав этой жреческой коллегии в качестве священнейшего отличительного значка венок из колосьев, перевязанных белой повязкой; это был первый у римлян венок, почесть же эта давалась пожизненно и сохранялась даже за изгнанниками и заключенными. (7) В то время надел в два югера достаточен был для римского гражданина, и никому не назначалось более значительных участков. Кто из рабов во времена незадолго до императора Нерона удовольствовался бы садиком таких размеров? Людям хочется иметь большего размера рыбные пруды... хорошо, если не кухни. Нума постановил совершать богослужение с приношением плодов и умилостивлять богов крупно размолотым зерном с солью, а также, как сообщает Гемина, подсушивать на огне полбу, так как, просушенная, она здоровее для употребления в пищу, — он достиг этого тем, что определил считать зерно чистым для богослужения только в поджаренном виде. (8) Он же учредил и Форнакалии, праздник поджаривания полбы, равным образом посвященный Терминам, божествам полевой межи. Этих богов они чтили больше всех, Сейю же именовали от сеяния (a serendo), а Сегесту от посевов (a segetibus); изображения их мы видим в цирке, — тогда как третью под кровлей называть по имени недозволено; новых плодов и вина они даже не пробовали до тех пор, пока жрецы не освятят начатков...
(9) Югом (jugum) называлось пространство, которое можно запахать в день одной парой быков; актом (actus) — то, что могли без натуги пройти в один прием быки с плугом. Акт равнялся 120 футам, его удвоенная длина составляла одну сторону югера. Величайшим даром для полководцев и для доблестных граждан служило такое количество земли, которое награждаемый мог бы опахать в течение одного дня, а также квартарий или гемина полбы, подносимая ему народом. Такого же происхождения и первые наименования.
(10) Прозвище Пилумна произошло от того, кто первый изобрел пест для обрушивания зерна. Пизона — от самого обрушивания зерна a pisendo2) (pisere), Фабиев, Лентулов, Цицеронов — по названию тех растений, которые каждый из них сеял наилучшим образом. В роде Юниев назвали Бубулком того, кто превосходно правил волами. Наконец, и в священнодействиях не было ничего более нерушимого, чем узы брака, заключавшегося в форме конфарреации, причем перед новобрачной несли полбяной пирог. (11) Плохая обработка поля навлекала цензорское порицание, и, как сообщает Катон, когда, восхваляя доброго мужа, называли его добрым земледельцем и добрым селянином, то считали это величайшей похвалой. Отсюда и зажиточными «локуплетами» (locupletes) называли имевших много места (loci pleni), т. е. земли. Самые деньги (pecunia) получили название от скота (pecus). И теперь еще в цензорских таблицах называется пастбищами (pascua) все то, от чего для народа поступает доход, потому что долгое время это был единственный источник поступлений. Пеня также назначалась не иначе, как в виде овец и быков, причем нельзя не упомянуть о снисходительности древних законов; ибо было предусмотрено, чтобы определяющий пеню назначил сперва овцу и лишь затем быка. Игры, справляющиеся в честь быков (boves), назывались Бубетиями (Bubetii).
(12) Царь Сервий чеканил первые деньги с изображением овец и быков. Тайно ночью стравить или скосить пашню считалось, согласно законам XII таблиц, для совершеннолетнего делом, достойным смертной казни; преступник, связанный, подвергался закланию в честь Цереры: это было строже, чем для изобличенного в смертоубийстве; а несовершеннолетний, в зависимости от решения претора, наказывался телесно или должен был уплатить нанесенный убыток в двойном размере. Из тех же источников возникло деление и отличие гражданства.
(13) Самыми почетными считались сельские трибы, состоявшие из землевладельцев; городские, перевод в которые считался позором, давали повод к порицанию за праздность. Потому и было их только четыре, называвшихся Субуранской, Палатинской, Коллинской, Эсквилинской по частям города, в которых проживали граждане. В девятые дни селяне посещали город, и потому в девятые дни не разрешалось устраивать народных собраний, чтобы не отвлекать сельских жителей (от их личных дел). (14) Для отдыха и сна служила солома. Наконец, самую славу в честь полбы (adoreum far) называли adoria. В самом деле, даже я удивляюсь знаменательности некоторых древних изречений; ибо в записях понтификов говорится: «День жертвоприношения собаки надлежит устанавливать до того времени, как колос выйдет из трубки, и не раньше, чем образуется трубка».
(15) И потому при этих нравах не только достаточно было хлеба, хотя ни одна из провинций не кормила Италию, но даже была невероятная дешевизна хлеба. Маний Марций, плебейский эдил, впервые стал раздавать народу зерно по ассу за модий. Одиннадцатый народный трибун Люций Минуций Авгурин, который изобличил Спурия Мела, в течение трех недель довел цену до одного асса, за что и была ему воздвигнута народом статуя за Тригеминскими воротами на собранные деньги. (16) Сей в свое эдильство предоставил народу зерно по цене за асс, за что нему посвящены были статуи на Капитолии и Палатине, сам же он после смерти был отнесен на костер на плечах народа.
В год, когда Матерь богов прибыла в Рим, в то лето собрали, как передают, жатву более богатую, чем в течение предшествовавших десяти лет. (17) Марк Варрон свидетельствует, что когда Луций Метелл провел в триумфе множество слонов, продавались по одному ассу модий полбы, а также конгий вина, 30 фунтов сухих фиг, 10 фунтов масла и 12 фунтов мяса. И это изобилие шло не из латифундий отдельных владельцев, которые теснили бы соседей, так как и закон Лициния Столона ограничил их размер пятьюстами югеров, и сам он на основании своего же закона был осужден, когда, пользуясь сыном как подставным лицом, пытался овладеть большим. (18) Эта мера была установлена уже тогда, когда республика уклонялась в роскошь. Известна, по крайней мере, речь Мания Курия после его триумфов и присоединения огромных земель к государству: вредным надо считать гражданина, которому семи югеров недостаточно. А это была мера участка, отведенного для народа после изгнания царей. (19) В чем же была причина столь великого плодородия? Руками самих полководцев возделывались в то время поля, так что позволительно думать, земля ликовала о лаврами увенчанном плуге и пахаре-триумфаторе, потому ли, что посев они вели так же заботливо, как войны, разбивали участки с той же тщательностью, как и лагери, или потому, что под почтенными руками все прозябает пышнее, так как и усерднее возделывается. (20) Оказание почести застигло Серрана за посевом, откуда и прозвание ему. Цинциннат вспахивал свои четыре югера на Ватикане — эти луга называются Квинтиевыми — когда гонец принес ему диктатуру, и даже был он, говорят, нагим; ему, исполненному медлительности, сказал гонец: Одень тело, дабы возвестил я тебе веления сената и народа римского. (21) Таковы были тогда и гонцы: самое название «виаторы» (viatores) было дано им потому, что часто приходилось им вызывать с полей вождей в сенат. А ныне те же поля возделывают скованные ноги, осужденные руки, клейменые лбы: не так же глуха земля, которую называют родительницей и окружают почтением, чтобы не против ее воли и не к ее негодованию происходило это, когда у тех (кто ее обрабатывает) отнята и самая честь. А мы удивляемся, что плоды работы порабощенных узников не те же, что были у победоносных полководцев.
(22) Составить руководство по земледелию почиталось делом весьма важным и у народов чужеземных; этим занимались и цари: Гиерон, Филометор, Аттал, Архелай, и полководцы: Ксенофонт и пуниец Магон, которому сенат наш по взятии Карфагена оказал великую честь: библиотеки он роздал африканским царькам, и только двадцать восемь томов его сочинения постановил перевести на латинский язык, хотя имелось уже руководство, составленное Катоном.
(23) Работу решено было поручить людям, знающим пунический язык; всех превосходил в этом Децим Силан, происходивший из весьма знатного рода. Я начал этот труд перечислением мудрецов, превосходных поэтов и тех сочинений, кои составляли другие знаменитые люди и которым я следовал; при этом особо помянем Варрона, который на восемьдесят первом году жизни вздумал писать об этом предмете.
(24) Культура винограда началась у римлян гораздо позднее, и первоначально, в силу необходимости, они занимались только хлебопашеством, о котором сейчас мы и поведем речь — не так, как это вообще принято, а как мы делали и до сих пор: со всем тщанием исследуем и старое и новое, докапываясь до причин и закономерности явлений. Расскажем также о светилах и приведем верные знаки, которыми сопровождается на земле появление этих самых светил, ибо писатели, специально занимавшиеся до сих пор этим вопросом, писали, видимо, для кого угодно, но только не для сельских хозяев.
(25) Но раньше всего приведем целый ряд заповедей: ни в какой другой области жизни, кроме деревенской, их нет в таком множестве, и они не оказываются столь верными. Почему, в самом деле, не считать заповедями то, что исходит от самого верного и правдивого божества, от опыта?
(26) Начнем с Катона. Самые мужественные и самые смелые воины выходят из земледельцев, и они меньше всех помышляют о дурном. — Не горячись при покупке имения. Не щади труда в сельском хозяйстве, а при покупке тем паче. Плохая покупка никогда потом не дает покоя. Обзаводясь землей, приглядись прежде всего к воде, дороге, соседу. — Каждый из этих пунктов имеет обширные и бесспорные толкования. (27) Еще больше советует Катон обращать внимание на то, какой вид имеют непосредственные соседи. В хорошей местности, говорит, он, они имеют хороший вид. Атилий Регул, бывший дважды консулом в Пуническую войну, говаривал, что и в самом плодородном месте не следует покупать нездорового участка и в истощенном самого здорового. Цвет лица жителей не всегда есть признак здоровой местности: притерпевшиеся люди живут и в зачумленных местностях. Есть, конечно, местности здоровые в известное время года; однако же действительно хороши только те, которые здоровы круглый год.
(28) Плох участок, с которым хозяин борется.
Катон советует прежде всего видеть ценность земли в ее собственном достоинстве, т. е. в указанном выше местоположении: вблизи должно находиться много рабочих, населенный город, вывоз судами или сухим путем; само имение должно быть хорошо застроено и возделано. В чем, как я вижу, большинство ошибается: они относят нерадивость прежнего хозяина к выгоде покупателя, а ведь ничего нет убыточнее заброшенного участка. И так Катон говорит: лучше покупать у хорошего хозяина; не должно опрометчиво презирать чужие порядки, а с имением так же, как с человеком, — немного в нем останется, если при всех доходах оно требует много расходов;
(29) самой доходной статьей в имении Катон считает виноградник — и не без основания, так как больше всего он заботится о разумности расходов, — а затем хорошо орошенные огороды, не ошибаясь и в этом, если они находятся под городом. Про луг в старину говорили, он не требует услуг,3) и тот же Катон на вопрос, какой доход будет самым верным, ответил «корми хорошо скот». А следующий источник: «корми довольно хорошо». (30) Самое важное при этом считать предпочтительным тот доход, который обеспечивается при наименьших затратах. Об этом судят в разных местностях по-разному, смотря по условиям местности. Та же мысль лежит в его словах, что хозяин должен стремиться побольше продавать; (31) засаживать участок смолоду без промедления, а строиться только тогда, когда земля засажена, да и то не торопясь, а самое лучшее, как говорится в просторечии, пользуясь чужой глупостью, но так, чтобы содержать усадьбу не было обременительно. А кто хочет хорошо жить, тому надо почаще ходить в поле, и справедливо говорят, что больше пользы приносит хозяйский лоб, чем затылок.
(32) Хорошо такое соотношение между размерами; когда имение по усадьбе, а усадьба по имению, а не так, как это было совсем недавно у Луция Лукулла и Квинта Сцеволы, показавших в одно и то же время противоположные примеры: у Сцеволы усадьба не вмещала урожая, у Лукулла усадьбу не вмещало имение. За это был ему сделан выговор цензором, заметившим, что тут меньше приходится пахать, чем подметать. Дело это требует искусства. Гай Марий, бывший семь раз консулом, последним выстроил в Мизенской области виллу, и притом, опытный в разбивке лагерей, он сделал это так, что сам Сулла Счастливый называл всех остальных, по сравнению с ним, слепцами. (33) Не следует ставить усадьбу возле болота, ни около течения реки; впрочем, совершенно справедливы слова Гомера, что предрассветные ветры с реки всегда вообще нездоровы. В знойных местностях она должна быть обращена на север, в холодных — на юг, в умеренных — на равноденственный восток.
(34) Хотя и может показаться, что, рассуждая о наилучшем виде земли, мы и без того уже с избытком говорили о том, каковы признаки, по которым можно судить о достоинстве самого поля, тем не менее подкрепим все уже упомянутые признаки словами самого Катона: бузник (ebulum), терн (prunus silvestris), ежевика (rubus), полевой лук (bulbus minutus), клевер (trifolium), луговая трава, дуб (quercus), дикая груша и яблоня (silvestris pirus malusque) являются признаками хлебной почвы, также и черный и пепельный цвет земли. Всякая глина, кроме самой тощей, сжигает хлеб, также и песок, кроме самого мелкого, и все это оказывается более верным для холмистых местностей.
(35) В старину полагали, что прежде всего надо ограничивать размеры имения, считая, что лучше меньше сеять и лучше пахать; того же мнения, как я вижу, держался и Вергилий. Говоря по правде, латифундии погубили Италию, а также и провинции: половина Африки принадлежала шестерым владельцам к тому времени, когда император Нерон казнил этих последних. Гн. Помпей и тут не изменял своему величию: он никогда не торговал смежного имения. Купив имение, следует продавать городской дом: такова мысль Магона, суровая и не проистекающая из заботы о пользе государства. С этого вступления он начинает излагать свои наставления, так как желал, очевидно, постоянного пребывания хозяина в имении. (36) Далее следует позаботиться о том, чтобы приказчик был опытен, и тут учителем является Катон. Нам же довольно сказать, что приказчик должен быть близок сердцу хозяина, однако даже и не подозревая об этом. Всего хуже обрабатывать землю колодниками из своей рабской тюрьмы, как и вообще делать что-нибудь руками людей отчаявшихся. Безрассудным и, пожалуй, невероятным, если не вдуматься глубже, могло бы показаться одно утверждение старинных авторов: нет ничего убыточнее наилучшей обработки земли.
(37) Люций Тарий Руф, из весьма низкого по рождению сословия, дослужившийся путем военных заслуг до консульства, и человек по-старинному бережливый, собрав щедротами божественного Августа около ста миллионов сестерциев, довел дело до того, что наследник отказался от наследства; деньги поглотила покупка земель в Пиценской области и на славу производившаяся обработка их. Так что же хотим ли мы полного упадка и голода? Нет, клянусь Геркулесом. Но пусть во всяком деле лучшим советчиком будет умеренность. (38) Хорошо обрабатывать землю необходимо, а превосходно — убыточно, если только селянин не обрабатывает ее сам с семейством или с теми, кого он и без того содержит. Хозяину бывает невыгодно собирать некоторые урожаи, если подсчитать расходы на работу, как невыгодно ухаживать за оливой небрежно, а за некоторыми землями тщательно, что, как говорят, бывает в Сицилии и на чем попадаются новые пришельцы.
(39) Итак, каким же образом целесообразнее всего возделывать землю? Выходит по известному изречению: «И плохо и хорошо». Однако справедливость требует выступить на защиту прадедов, которые в своих наставлениях предусматривали различные могущие встретиться в жизни положения, ибо говоря «плохо», они хотели, чтобы под этим подразумевались способы самые дешевые, и самой большой их заботой было наибольшее сокращение расходов. Дело в том, что этому учили люди, которые, будучи триумфаторами, считали преступным владеть серебряной посудой в десять фунтов, которые в случае смерти вилика требовали разрешения оставить поле славы и вернуться в свою деревню, у которых ведение хозяйства брало на себя государство и которые предводительствовали войском, в то время как сенат был у них в виликах. (40) Отсюда и остальные поговорки: «никуда не годен хозяин, который покупает то, что он может получить из собственного имения; плох глава семьи, делающий днем то, что можно сделать ночью, кроме как в случае непогоды; хуже тот, кто в будние дни будет делать то, что он должен делать в праздники; но хуже всех тот, кто будет в ясный день работать скорее в помещении, чем в поле». (41) Не могу удержаться, чтобы не привести одного примера из старинных времен, из которого можно усмотреть, что тогда было в обычае вести тяжбы даже об обработке земли перед народом, а также и то, как было принято вести защиту у тогдашних людей. Когда Гай Фурий Кресим по освобождении из рабства стал получать с довольно маленького клочка урожай гораздо обильнее тех, которые получала вся округа с громадных участков, то ему начали сильно завидовать и говорить, будто он колдовством переманивает к себе жатву с чужого поля. (42) В виду этого в день, назначенный для разбирательства, боясь, как бы Спурий Альбин, бывший тогда курульным эдилом, не осудил его, он принес на форум в тот момент, когда трибы должны были итти на голосование, весь сельскохозяйственный инвентарь и привел туда своих здоровенных рабов, выхоленных, хорошо одетых, как говорит Пизон, с железными орудиями превосходной работы, с тяжеловесными кирками, увесистыми лемехами и сытыми волами, а затем сказал: (43) «Вот мое колдовство, квириты, но я не могу показать вам или привести на форум мои ранние вставания, мое бодрствование по ночам, проливаемый мною пот». Его оправдали единогласно. Нет сомнения, что земледелие основано на труде, а не на расходах, а поэтому предки наши и говорили, что самое полезное для поля — это хозяйский глаз.
(44) Остальные наставления, касающиеся отдельных культур, будут приведены своевременно. Пока не забудем упомянуть несколько общих правил, которые всегда могут пригодиться и прежде всего Катоновское, полное гуманности и весьма полезное: «Поступать так, чтобы тебя любили соседи». Он приводит причины, которые мы, со своей стороны, считаем несомненными для каждого. Он же в первую очередь предостерегает от того, чтобы рабам жилось плохо. — Все знают, что в хозяйстве ни с чем нельзя запаздывать, во-вторых, что все следует делать в свое время; в-третьих, что упущенного не воротишь. Проклятия Катона «гнилой» земле были приведены подробно: он не уставал предостерегать от нее. — Дешевле всего стоит работа, которую может сделать осел. (45) Папоротник погибает за два года, если ему не дают выгонять листьев. Самое действительное в этом случае средство — обивать палкой его ветки в пору пускания ростков: сок, вытекающий из самого растения, губит его корни. Говорят, что папоротник не отрастет, если его вырвать около времени солнцестояния, сбить тростником или выпахать плугом, на котором лежит тростник. (46) Подобным же образом советуют и тростник выпахивать плугом, на котором лежит папоротник. Поле, заросшее ситником, следует перекопать лопатой и в каменистой местности киркой. Заросли кустарника лучше всего уничтожать огнем. (47) Сырой участок лучше всего прорезать канавами и осушить; канавы в глинистой местности оставлять открытыми; если почва рыхлая, то укреплять их изгородями или же устраивать так, чтобы стороны их спускались полого; некоторые из них провести под землей, вывести их в более крупные и открытые и выстлать, если есть возможность, кремнем или гравием; устья канав с обеих сторон укрепить камнями и камнями же перекрыть. Демокрит указывает способ, как с корнем извести леса: «цветы люпина один день мочить в соку цикуты и поливать этим корни».
(48) Поле подготовлено; теперь пойдет речь о хлебных растениях и их свойствах. Имеется два главных вида их: злаки, как пшеница, ячмень, и бобовые, как бобы, нут. Разница слишком известна для того, чтобы стоило говорить о ней.
(49) Самых злаков тоже два вида, различных по времени посева: озимые, которые, будучи посеяны около захода Плеяд, прорастают в земле в течение зимы, как пшеница и ячмень, и яровые, которые сеются летом и до восхода Плеяд, как просо (milium) могар (panicum), кунжут (sesama), шалфей (horminum), ирио (irio),4) по крайней мере, «по италийскому обычаю». В Греции, впрочем, и в Азии все сеется с захода Плеяд; в Италии кое-что и до и после и из этих растений некоторые еще и в третий раз, весной. (50) Некоторые называют просо (milium), могар (panicum), чечевицу (lens), нут (cicer), полбу (alica) весенними растениями, а пшеницу (triticum), ячмень (hordeum), бобы (faba) и репу (гара) осенними (sementiva). Некоторые сорта пшеницы сеются на корм скоту, например, farrago, так же как и бобовые, например, вика (vicia); для общего потребления и животных и людей сеется люпин. Все бобовые имеют по одному корню, кроме бобов; (51) он деревянистый и лишен разветвлений; глубже всех пускает его нут (cicer). Хлеба пускают множество корешков, не имеющих ответвлений. Ячмень (hordeum) прорастает на седьмой день после посева; бобовые — на четвертый, и , самое позднее, на седьмой; бобы (faba) — между пятнадцатым и двадцатым; бобовые в Египте — на третий день. У ячменя из одного конца зерна выходит корень, а из другого стебель, который зацветает первым из хлебов. Корень выгоняет более толстая часть зерна, цветок более тонкая; у остальных семян одна и та же часть выпускает и корень и цветок. Зимой хлеба стоят в зеленях; весенним временем озимые выгоняют соломину, (52) просо (milium) и могар (panicum) коленчатый и полый стебель, а кунжут (sesama) прутиковидный (ferulaceus). (53) У всех культурных полевых растений зерна находятся или в колосьях, как у пшеницы и ячменя, и защищены от мелких животных оградой из остей, или заключены в стручки, как у бобовых, или в коробочки, как у кунжута (sesama) и мака (papaver). Только просо и могар целиком предоставлены даже малым птицам; зерно у них не защищено и находится только в пленке.
Могар (panicum) получил название от метелочки (paniculus). Он отличается медленно раскачивающейся верхушкой, стеблем, который постепенно утончаясь, превращается почти в прутик, зернами, сидящими густой кучей на длиннейшей метелке, достигающей целого фута. Листья проса (milium), охватывая зерна, нагибаются и образуют бахрому. (54) Есть виды могара, напоминающие форму грудей, с метелкой, разветвляющейся на мелкие метелочки и раздвоенную на верхушке. Различается он также и цветом; есть могар белый, черного цвета, тёмнокрасный и пурпуровый. Из проса во многих местах делают хлеб; из могара редко. Но нет зерна более тяжеловесного и которое при варке более разбухало бы. Из модия получается 60 фунтов хлеба, а из трех секстариев зерна размоченного — модий каши. (55) За последнее десятилетие из Индии в Италию ввезли просо черного цвета, с крупным зерном и стеблями, как у тростника. Оно вырастает до семи футов высоты, имеет очень длинные листья, называемые гривой, и урожайностью превосходит все злаки. Из одного зерна родится три секстария. Сеять его надо в сырых местах. (56) Одни злаки начинают завязывать колос на третьем колене, другие на четвертом, но сначала незаметным образом. Коленец (междоузлий) у пшеницы по четыре, у полбы (far) по шести, у ячменя по восьми. Колос же завязывается не раньше, чем образуется вышеназванное число коленец; как только он подал первую весть о себе, дня через четыре, самое позднее — через пять, злаки начинают цвести и через столько же дней или немного позже отцветают, ячмень, самое позднее — через семь дней. Варрон говорит, что злаки готовы через четыре девятидневки и что на девятом месяце5) их жнут.
Бобы первоначально идут в лист, а затем выпускают стебель, не разделенный на междоузлия. (57) Остальные бобовые многостебельны. Из них нут (cicer), ervum (французская чечевица) и чечевица (lens) ветвятся. У некоторых стручковых стебли расползаются по земле, если им не дать подпорок; если же такие подпорки есть, то горох (pisum) взбирается по ним; если их нет, он бывает хуже. Из бобовых одностебельны только бобы; один стебель и у люпина, но ...6) остальные ветвисты, с очень тонким стеблем, и у всех стебель полый. (58) Одни выгоняют листья от корня, другие от верхушки, как, например, пшеница и ячмень. Оба растения, как вообще все образующие солому, имеют на верхушке по одному листу, но у ячменя он шершав, а у остальных гладок. Напротив, бобы, нут (cicer) и горох (pisum) многолиственны. У злаков лист тростникообразен, у бобов округлый и у большей части бобовых тоже, и у горошка (ervilia) и гороха он продолговатее; у фасоли жилковат; у кунжута и ирио (irio) кровавого цвета. (59) Опадают листья только у люпина и мака. Бобовые цветут дольше, особенно ervum (французская чечевица) и нут (cicer), а дольше всех бобы: сорок дней. Так долго, впрочем, цветет не каждый стебель: один кончает цвести, другой начинает; поле зацветает не все сразу, как у злаков. И стручки они все завязывают в разное время, начиная снизу, в той же постепенности, как и цветы.
(60) Злаки, отцветши, наливаются и поспевают, обычно за сорок дней; тоже и бобы. Скорее всех поспевает нут: он готов через сорок дней после посева. Просо, могар, кунжут и вообще все яровые поспевают через сорок дней после цветения, причем почва и климат могут вносить большое разнообразие. В Египте ячмень убирают на шестой месяц после посева, а злаки на седьмой; в Элладе ячмень на седьмой месяц, а в Пелопоннесе на восьмой; злаки же даже позже. Зерна у злаков, имеющих соломину, сидят под волосяным покровом. У бобов и других бобовых стручки образуются, чередуясь с обеих сторон. Сила злаков — в их выносливости к холоду, сила стручковых — в их питательности.
(61) У пшеницы много оболочек. Ячмень и аринка (arinca) обнажены очень сильно, в особенности же овес. Стебель выше у пшеницы, чем у ячменя; ости же колючее у ячменя. На току вымолачивают пшеницу, siligo и ячмень. Так их и высевают очищенными, как и для помола, так как семена эти не просушиваются на огне. Наоборот, полбу, просо и могар можно вышелушить, только просушив. Поэтому их и сеют неочищенными, вместе с шелухой. И полбу для посева хранят вместе с кожурой и не подсушивают.
(62) Самое легкое из этих растений — ячмень — редко превышает весом 15 фунтов, а бобы — 22.7) Полба тяжелее, и еще того более пшеница. В Египте мука делается из olyra. Там это третий вид злака. Также и галлы дали свой особый род полбы, который зовется там brах, а у нас scandala, с зерном сверкающей белизны. Есть и другое отличие: он дает припеку почти на четыре фунта больше, чем другая мука. О том, что римский народ в течение трехсот лет из всех злаков пользовался только полбой, сообщает Веррий.
(63) Существует много сортов пшеницы, выведенных разными народами. Однако же ни один из них не сравнил бы я с италийской по белизне и весу — ее главным отличительным качествам. Только с пшеницей из горных округов Италии можно сравнивать иноземную, среди которой первое место занимает беотийская, затем сицилийская, потом африканская. Третьей по весу была фракийская, сирийская и, наконец, египетская — по приговору атлетов, чей желудок, вместительный как у вьючных животных, определил указанную последовательность. В Греции одобряли и понтийскую пшеницу, которая не доходит в Италию. (64) Но из всех сортов зерна там предпочитали, принимая во внимание исключительную толщину стебля, dracontia strangia и селинутскую, так что под эти сорта отводили тучную почву. Пшеницу-скороспелку, самую легковесную, всего чаще пустую и с тончайшим стеблем, советовали сеять по сырым местам, так как она нуждается в обильном питании. (65) Так думали в царствование Александра Великого, когда Греция была славнейшей и могущественнейшей страной во всем мире, хотя, впрочем, почти за 145 лет до его смерти поэт Софокл в своей драме «Триптолем» превознес италийскую пшеницу превыше всех в стихе, который дословно переводится так: «в счастливой Италии сеют белоснежную пшеницу». Хвала эта и по сей день принадлежит одной италийской пшенице; тем более и мне странно, что у позднейших греческих писателей об этой пшенице нет ни одного упоминания.
(66) Переходя к сортам пшеницы, которые ввозятся в Рим, видим, что самой легкой будет галльская пшеница, а также ввозимая из Херсонеса, модий которой не превышает двадцати фунтов, если вешать очищенным зерном. На модий сардинской пшеницы набегает еще полфунта, а на модий александрийской столько же, да еще одна треть; таков же модий и сицилийской; пшеница из Бетики тянет целый лишний фунт, а африканская даже фунт и три четверти. В Транспаданской Италии модий полбы, как мне известно, весит двадцать пять фунтов, а около Клузия — и все двадцать шесть. (67) Существует определенный закон природы, согласно которому, каков бы ни был сорт пшеницы, в воинском хлебе всегда получается одна третья часть припеку на все зерно; лучшей же пшеницей является та, которая при замешивании поглощает конгий воды. Некоторые сорта пшеницы дают особенно большой припек сами по себе, как, например, балеарская, из модия которой выходит 35 фунтов хлеба; некоторые же при смешении по два сорта, как, например, кипрская и александрийская, модий которых в отдельности дает не более, чем каких-нибудь 20 фунтов. (68) Кипрская пшеница темного цвета, и хлеб из нее получается черный; к ней подмешивают белую александрийскую, причем тогда из модия выходит 25 фунтов хлеба. Фиванская дает на один фунт хлеба больше. Вредно ставить тесто на морской воде, как это делает большинство приморских жителей ради экономии соли. Между тем ничто так не предрасполагает организм к заболеванию. В Галлии и Испании загустевшей пеной с напитка, который гонят из зерна упомянутых сортов, пользуются как закваской, благодаря чему хлеб в этих областях легче, чем в остальных. (69) Стебли также бывают различны, причем более толстый у лучших сортов. Фракийская пшеница имеет многочисленные оболочки и является чрезвычайно подходящей для того края ввиду его жестоких морозов. По той же причине стали там пользоваться и яровой трехмесячной пшеницей, поскольку земля надолго остается под снегом; ее убирают, как и во всем остальном мире, приблизительно на третий месяц после посева. Эта пшеница известна по всем Альпам, и в холодных провинциях нет пшеницы более урожайной; кроме того, она одностебельна, не кустится ни при каких условиях и сеется исключительно на тощей земле. (70) Существует еще около Эна во Фракии двухмесячная пшеница, которая поспевает на сороковой день после посева, причем удивительно, что этот сорт пшеницы самый тяжелый из всех по весу и не дает отрубей. Она употребительна в Сицилии, Ахайе, а именно в гористых частях обеих стран, на Эвбее, возле Кариста. Колумелла ошибается, не признавая яровую пшеницу за особый род, когда именно она-то и является древнейшим родом. У греков она называется setanion.
Говорят, что в Бактрии зерна так крупны, что каждое из них равняется нашему колосу.
(71) Первым из всех злаков сеют ячмень. Мы укажем и дни посева для всех растений, описав сначала свойства каждого. В Индии существует ячмень культурный и дикий, из которого у индусов получается превосходный хлеб и крупа. Но больше всего любят они рис (oryza), и из него приготовляют отвар, который остальные люди делают из ячменя. У риса листья мясистые, похожие на порей (роrrum), но более широкие, высотой в локоть; цветок пурпурный, корень круглый, как жемчужина.8)
(72) Ячмень является самой древней пищей, что очевидно из афинского обычая, о котором рассказывает Менандр, и из прозвища гладиаторов «ячменщики». По той же причине греки предпочитают ячную кашу. Обливают ячмень водой и сушат в течение одной ночи, на следующий день поджаривают, после чего дерут крупу между жерновами. (73) Некоторые, сильно подсушив ячмень на огне, опять слегка взбрызгивают его водою и просушивают, прежде чем молоть. Другие, вышелушив из еще зеленых колосьев молодой ячмень, очищают его, влажным обталкивают в ступе, промывают в корзинах. Посушив на солнце, снова обталкивают и очищенный мелют. Однако, каким бы образом его ни приготовляли, на двадцать фунтов его кладут три фунта льняного семени, полфунта кориандра и ацетабул соли; все это, предварительно поджарив, подмешивают при помоле. (74) Если же крупу эту хотят сохранить подольше, то ее вместе с мучной пылью и с отрубями ссыпают в новые глиняные сосуды. В Италии ячмень поджаривают, не поливая его предварительно водой, и мелют в мелкую муку с прибавлением тех же снадобий, а также проса. Ячменный хлеб, употреблявшийся в старину, осужден самой жизнью; теперь его едят, пожалуй, одни животные.
Пить же ячменный отвар, чрезвычайно укрепляющий и здоровый, весьма советуют. (75) Гиппократ, один из прославленных знатоков медицины, посвятил восхвалению его целый том. Особенно хорош этот отвар в Утике. В Египте его делают из двурядного ячменя; ячмень, из которого его делают в Бетике и Африке, Турраний называет «голым» (неопушенным). Тот же автор считает, что olyra и рис (oryza) — это одно и то же. Способ приготовления отвара общеизвестен.
(76) Подобным же образом приготовляется крупа из пшеничных зерен, по крайней мере, в Кампании и в Египте, тогда как крахмал (omylum) делают из всякой пшеницы и из siligo, хотя лучший выходит из трехмесячной пшеницы. Изобретением его мы обязаны острову Хиосу; и теперь еще наилучший крахмал идет оттуда. Название свое он получил потому, что его приготовляют без помощи мельницы. Но за крахмалом из трехмесячной пшеницы идет крахмал, приготовленный из пшеницы наименее тяжеловесной. Ее мочат в деревянных сосудах, заливая пресной водой так, чтобы вода покрыла зерна; воду эту меняют пять раз днем и лучше, если и ночью, чтобы размачивание было равномерно. (77) Размякшее зерно отцеживают, пока оно еще не закисло, через полотно или плетеную корзину и вываливают на черепицу, смазанную бродилом, — так оно и остается загустевать на солнце. После хиосского крахмала лучшим считается критский, а затем египетский. Крахмал считается хорошим, если он мягок, легок и свеж. У нас о нем говорил Катон.
(78) Ячменной мукой пользуются и как лекарством; действие его на вьючных животных удивительно. Если ячмень высушить на огне, смолоть и катышки из этой муки отправлять собственной рукой в желудок животных, то у них прибывают силы и набираются мускулы. У некоторых ячменей колосья двурядные; у некоторых же в колосе больше рядов: вплоть до шести. Есть разница и в самом зерне: оно бывает длиннее и легче; короче и круглее; белее и чернее. Самая питательная каша получается из пурпурного ячменя. Хуже всех выдерживает непогоду белый ячмень. (79) Ячмень — самое нежное растение из всех злаков. Сеять его можно только на сухой и рыхлой земле, и притом только на хорошей. Ячменная мякина — одна из лучших; с ячменной же соломой не сравнится никакая другая. Ячмень — самый надежный из всех злаков; его убирают раньше, чем ржавчина нападает на пшеницу; умные хозяева и сеют пшеницу только для стола, а для кошелька, по их словам, — ячмень. (80) Он очень быстро всходит, и самый урожайный сорт его, который сеется около Испанского Карфагена, собирают в апреле. В том же месяце его сеют в Кельтиберии, и в один год он родится дважды. Как только он поспеет, его убирают со стремительной быстротой, поспешнее, чем все остальное, ибо солома у него ломкая и зерно находится в тончайшей шелухе. Говорят, что ячная каша вкуснее, если ячмень убрать, пока он еще не перезрел и не пересох.
(81) Сорта злаков не везде одни и те же, а где они одни и те же, они не всегда одинаково называются. Самым распространенным и важным сортом является полба (far), которая в старину называлась adoreum, siligo, triticum. Эти злаки — общее достояние большинства стран. Аринка (arinca) свойственна Галлии, хотя ее много и в Италии; для Египта, Сирии, Киликии, Азии и Греции обычны zea, oryza и tiphe.9)
(82) В Египте приготовляют тончайшую муку (similago) из местной пшеницы; ее отнюдь нельзя сравнить с италийской. Народы, пользующиеся zea, не имеют far. Она также растет в Италии, преимущественно в Кампании, и называется «семенем» (semen). Под этим названием скрывается, как мы скоро объясним, нечто весьма значительное; из-за него Гомер называет ниву ζείδωρος ά̉ρονρα, а не потому что нива дарует жизнь, как полагают некоторые. Крахмал из zea делают также, только более грубый, чем предыдущий, в этом вся разница. (83) Из всего рода самой грубой и наиболее стойкой по отношению к зимним холодам является полба (far). Она может расти и в самых холодных, и плохо возделанных, и в знойных, и в засушливых местностях. Это первая пища древних обитателей Лация, чему бесспорным доказательством, как мы говорили, служит одаривание полбой. В самом деле, совершенно очевидно, что римляне долгое время жили полбяной кашей (puis), а не хлебом, (84) так как, с одной стороны, и сейчас употребляется слово pulmentaria, то, что едят с хлебом, а с другой — древний стихотворец Энний, изображая голод в осажденном городе, упоминает об отцах, которые вырывают клецки у плачущих детей. И поныне, справляя день рождения или богослужебные обряды, употребляют в качестве жертвенной полбяную кашу puis, которая, повидиму, была так же неизвестна в Греции, как в Италии была неизвестна ячная каша (palenta).
(85) Нет семени более жадного, всасывающего больше соков, чем пшеничное (triticum). Siligo я, собственно, назвал бы пшеницей из пшениц по белизне, и по высокому качеству, и по тяжеловесности. Она хороша для сырых областей, которые встречаются в Италии и Заальпийской Галлии, но и за Альпами она упорно держится только у Аллоброгов и Ремов, в остальных же местах она там перерождается в пшеницу (triticum) уже через два года. Средство против этого — сеять только самые полновесные зерна.
(86) Из siligo приготовляют самый лучший хлеб и самые лучшие кондитерские изделия. Смесь кампанской siligo с пизанской считается лучшей смесью в Италии. Кампанская красноватая цветом, а пизанская белее и тяжелее той, в которой подмешан мел. Из модия кампанской обрушенной (castrata) siligo нормально получается четыре секстария муки первого сорта, а из модия обыкновенной, не обрушенной (sine castratura), — пять секстариев; кроме того, полмодия (87) «цвета» (flos), четыре секстария столовой второсортной муки и столько же секстариев отрубей. Из пизанской же siligo — пять секстариев муки первого сорта, а всего остального, как и у той. Клузинская и арретинская дают муки первого сорта на один секстарий больше; всего остального поровну. А если бы было желательно получить самую тонкую муку (pollen), то из модия выйдет шестнадцать фунтов хлеба, три фунта грубой муки и полмодия отрубей. Зависит это от разницы помола. Дело в том, что зерно, смолотое сухим, муки дает больше; у обрызганного соленой водой получается более белая сердцевина, но зато отходит больше отрубей. Что слово farina (мука) произошло от far (полба), это ясно из самого названия. (88) Галльская siligo дает двадцать фунтов хлеба из одного модия муки, италийская же на два-три фунта больше при выпечке тонких сортов хлеба, тогда как при выпечке обыкновенных сортов хлеба два фунта припека дает любая мука.
(89) Similago приготовляется из пшеницы, наилучшая из африканской. Из модия нормально получается полмодия similago и пять секстариев pollen: так называется тот сорт муки, который, будучи приготовлен из siligo, носит название «цвет» (flos), — его употребляют в литейных и при выработке папируса, — а кроме того, четыре секстария второсортной муки и столько же отрубей; хлеба же из модия similago получается 22 фунта, из модия flos 16. (90) Стоимость «цвета» (flos) при средних рыночных ценах 40 ассов за модий; similago на 8 ассов дороже; обрушенная siligo вдвое дороже. Есть еще разница: однажды...10) просеянная дает 17 фунтов хлеба; дважды — 18; трижды — 19 и 1/3 и 2 1/2 фунта второстепенного хлеба, столько же грубого и 6 секстариев отрубей. (91) Siligo никогда не поспевает равномерно, и нет другого растения, которое менее допускало бы проволочки при уборке вследствие своей нежности и того, что зерно осыпается, как только созреет. Зато она меньше остальных злаков подвергается опасности в тот период, когда соломина уже выброшена, так как колос у нее всегда стоит прямо и на нем не остается росы, от которой бывает ржавчина. (92) Вкуснейший хлеб — из аринки (arinca). Растет она гуще, чем полба, колос у нее крупнее, и она тяжелее весом. Модий зерна редко не тянет 16 фунтов. В Греции она о трудом обмолачивается, почему, как говорит Гомер, ее и дают вьючным животным. Это то самое растение, которое он называет olyra. В Египте же она не причиняет никаких затруднений и урожайна. (93) Полба лишена остей, также и siligo, за исключением так называемой лаконской. К ним можно прибавить еще bromos и tragos: два иноземные сорта, подобные вывезенному с востока рису. И сама tiphe относится к тому же роду, разновидностью которого в наших местах является рис. В Греции растет и zea, причем рассказывают, что она и tiphe, вырождаясь, превращаются в пшеницу, если их сеять дробленым зерном; это однако происходит не сразу, но на третий год.
(94) Нет растения плодороднее пшеницы. Природа наделила ее этим свойством, ибо пшеницей преимущественно питала она человека. В самом деле, модий на подходящей почве, например, в Африке, на равнине Бизация, дает полтораста модиев. Прокуратор божественного Августа послал ему из тех мест куст без малого в четыреста стеблей пшеницы, выросших из одного зерна, чему с трудом верится, но о чем сохранилась, однако, переписка. (95) Нерону также было послано триста шестьдесят колосьев, выросших из одного зерна. Урожай в сам-сто дают и Леонтинская равнина в Сицилии, и вся Бетика, и прежде всего Египет. Самые плодородные сорта пшеницы называются «ветвистой» и «стозерновкой». Действительно, был найден стебель ее, который один нес сотню зерен. (96) В качестве яровых растений упоминали мы кунжут, просо и могар. Кунжут (sesama) появился из Индии. Из него делают и масло; цвет у него белый. В Азии и Греции похожи на него erysimum, а растение, называемое у нас ирио (irio), было бы совершенно подобно ему, не будь оно слишком маслянистым. Его следует отнести скорее к лекарственным, чем к хлебным злакам. Теми же свойствами отличается и horminum (шалфей) греков, только он похож на кумин (cuminum); сеют его вместе с кунжутом. Ни кунжута, ни ирио, пока они зелены, не ест ни одно животное. (97) Не все злаки легко обтолочь. В Этрурии, например, колосья подсушенной полбы бьют пестом с железным наконечником в виде зазубренной трубы, с зубчатой звездой внутри; если бить их изо всех сил, то зерно дробится, но и железо ломается. Большая часть Италии обходится пестом без всяких приспособлений, а также колесами, которые вращает вода, и, кроме того, жерновами. Приведем советы Магона относительно самого способа размельчения зерна. (98) Пшеницу он велит сначала сильно облить водой, затем ободрать, а потом, высушив на солнце, толочь в ступе. Так же следует делать с ячменем, поливая двадцать секстариев его двумя секстариями воды. Чечевицу сначала подсушить, а затем полегоньку обтолочь вместе с шелухой или положить на двадцать секстариев кусок необожженного кирпича и полмодия песку; с горошком поступать так же, как и с чечевицей. Кунжут вымочить в горячей воде, рассыпать его, перетереть, опустить в холодную воду, чтобы отошла мякина, и снова рассыпать на солнце по полотну; если со всем этим не поспешить, то кунжут покрывается желтоватой плесенью. (99) Ободранная при обталкивании шелуха получает различное употребление. Если обталкивается один колос, то получается мякина (acus), которая идет для ювелирного дела; если хлеб молотят на току вместе с соломой, то остается ухоботье (palea), которое в большинстве стран идет на корм скоту. Обоину с проса, могара и кунжута у нас называют adpluda, а в других местах — другими названиями. (100) Просо особенно любят в Кампании, где из него делают отличающуюся своей белизной кашу. Приготовляется из него и очень вкусный хлеб. Сарматские племена по преимуществу питаются этой кашей, а также сырой мукой, с подбавкой кобыльего молока или крови, выпущенной из жил на бедре у лошади. Эфиопы не знают никаких злаков, кроме проса и ячменя.
(101) Могар едят в Галлии, особенно в Аквитании, а также в бассейне Пада, с прибавкой бобов, без которых ...11) Понтийские племена предпочитают могар всякой пище. Остальные яровые любят поливку даже более, чем дождь. Просо и могар не переносят воды, пока они выгоняют листья. Их советуют не сеять между виноградными лозами и фруктовыми деревьями, потому что они истощают землю.
(102) Просяной мукой пользуются в особенности как закваской: замешивают ее на виноградном соку сразу на год. Такая же закваска приготовляется из мелких, самых лучших отрубей самой пшеницы: три дня их вымачивают, замешивают на белом виноградном соку и затем сушат на солнце. При изготовлении хлеба лепешку такой закваски кипятят вместе с similago из semen и в таком виде замешивают с мукой. Считается, что по этому способу получается самый хороший хлеб. Греки установили, что на два полумодия муки достаточно восьми унций закваски. (103) Однако такую закваску можно приготовлять только во время уборки винограда, в любое же время можно сделать другую: замешивают ячменную муку на воде и сажают двухфунтовые куски теста в раскаленную печь или же пекут на глиняных сковородах в золе и углях, пока они не зарумянятся. После этого их закупоривают в какой-нибудь сосуд, пока они не закиснут. Закваску эту употребляют в разведенном виде. Ячменный хлеб заквашивали просто мукой из ervum (французская чечевица) или нута (cicercula): двух фунтов ее достаточно было на пять полумодиев. (104) Теперь делают закваску просто из муки, которую, раньше чем посолить, затирают, варят, как кашу, и оставляют, пока она не закиснет. Обычно ее даже не подогревают, а только ставят накануне. Всем известно, что кислота вызывает брожение, что люди, питающиеся квашеным хлебом, отличаются особенной крепостью и что в старину всякая тяжеловесная пшеница считалась особенно полезной для здоровья.
(105) Разбирать отдельные сорта самого хлеба представляется излишним: есть хлеб, получивший название по тому кушанью, с которым его едят, например, устричный; по сдобе, которую в него кладут, например, «артолаган»; по быстроте приготовления: «спешный», а также по способу выпечки: «печной», «формовой», «испеченный в клибанах». Так, недавно из Парфии привезли хлеб, который одни называют «водяным», потому что с помощью воды поднимают его до состояния легкой и ноздреватой пышности, а другие парфянским.
Высокое качество пшеничного хлеба зависит от хорошей муки и мелкого сита. Некоторые ставят тесто на молоке и яйцах, а замиренные нами племена, перенеся свои интересы на кондитерское искусство, даже на коровьем масле. (106) До сих пор сохранилась слава Пицена, где хлеб придумали делать из полбяной крупы. Ее вымачивают девять дней, а на десятый, замешав на изюмном соку, раскатывают тонкими листами и ставят в печь в горшках, которые там и лопаются. Есть такой хлеб можно, только размочив его, что и делают обычно в сычужном молоке.
(107) Пекарей в Риме не было до самой войны с Персеем, то-есть больше 580 лет с основания города. Квириты пекли хлеб сами; это было обычно делом женщин, как и сейчас еще и у большинства народов. Хлебопеков упоминает уже Плавт в своей комедии «Горшок», но ученые весьма спорят относительно принадлежности этого стиха самому Плавту. (108) Из слов Атея Капитона несомненно только, что в те времена хлеб для людей познатнее пекли обычно повара; хлебниками же назывались только те, кто молол полбу. Да и поваров не держали в числе прислуги, а приводили их в случае надобности с рынка.
В Галлии придумали делать сита из конского волоса, в Испании из полотна — редкие и густые, в Египте из папируса и ситника. (109) Но в первую очередь следует сказать и о способе приготовления полбяной крупы, наилучший и самый здоровый сорт которой, несомненно, составляет гордость Италии. Делают ее, без сомнения, и в Египте, но так, что о ней и говорить не стоит; в Италии же во многих местах, как, например, в Веронской и Пизанской областях, лучшую — в Кампании. Это равнина, лежащая у подножия богатых дождями гор, протяжением в сорок тысяч шагов и совершенно плоская. (110) Земля ее на поверхности, чтобы сразу сказать о свойствах почвы, представляет собой тонкую пыль, далее, в глубину, она пориста, как пемза, и впитывает влагу. Вред, приносимый горами, обратился во благо. Земля здесь пропускает частые дожди, процеживая их сквозь себя и при этом не обнаруживая склонности ни превратиться в грязь, ни быть размытой, предоставляя возможность очень несложной обработки. Полученную влагу она не отдает ни одному источнику, но, постепенно усваивая, удерживает в себе в виде питательного сока. Засевается она круглый год: раз могаром, дважды полбою. (111) А весной отдохнувшие поля полны роз, которые благоуханнее садовых. Земля родит их до того неустанно, что существует поговорка: у Кампанцев больше душистого масла, чем у других простого. Но насколько Кампанская равнина превосходит все земли, настолько одна ее часть, называемая «Лебории», которые у греков зовутся Флегрейским полем, превосходит ее самое. Границу их с обеих сторон составляют консульские дороги, ведущие в Капую, — одна из Путеол, а другая из Кум.
(112) Крупу приготовляют из той полбы, которую мы назвали «семенем» (semen). Зерна ее обрушивают в деревянной ступе, чтобы не раздавить их о грубый камень, пестом, который, как известно, приводят в движение наказываемые рабы в цепях. В переднем конце этого песта есть железный наконечник. Ободрав с зерна кожицу, его, уже очищенным, дробят с помощью тех же приспособлений. Таким образом получается три сорта полбяной крупы: самая мелкая, второсортная, и очень крупная, которая зовется aphacrema. (113) Но в них нет еще их особой белизны, которая так выделяет их из всех остальных сортов и заставляет предпочитать даже александрийской. Затем, как ни странно, к ней подмешивают мелу, который впитывается в самое зерно и придает ему цвет и нежность. (114) Мел этот находится между Путеолами и Неаполем, на так называемом Левкогейском холме. Существует декрет божественного Августа которым он предписывает уплачивать ежегодно из собственной казны неаполитанцам по двадцать тысяч за этот холм и приводит причину заставившую при выведении колонии в Капую присоединить и его: кампанцы утверждали, что без этого мела они не могут приготовлять полбяной крупы. На нем же находят серу, и там же бьют ключи Аракса, вода которых делает острее зрение, укрепляет зубы и дает ранам исцеление.
(115) Поддельная алика (alica) делается преимущественно из полбы (zea), которая в Африке вырождается. Колосья у нее шире и чернее, а солома короче. Ее обрушивают вместе с песком, да и то едва отдирают кожицу, причем чистого зерна выходит вполовину меньше. Затем присыпают гипса, которого берут одну четвертую часть сравнительно с зерном и, когда он слипнется с ним, зерно просеивают через мучное решето. То, что осталось в решете, называется отборным — это самый крупный сорт; то, что прошло, просеивается сквозь сито и зовется вторым сортом; крупу же, которая таким же образом остается в третьем сите, самом чистом и пропускающем только песчинки, называют ситенкой. (116) Другой повсеместный способ подделывать полбяную крупу — это приготовлять ее из пшеницы; выбирают самые белые и крупные пшеничные зерна и, полуразварив их в горшках, усушивают на солнце до половинного веса; затем, слегка взбрызнув, дробят жерновами. Кисель из zea делается лучше, чем из пшеницы, хотя вообще — это только плохой сорт алики. Белизну ему сообщает, вместо мела, примесь сырого молока.
(117) Дальше идет речь о свойствах бобовых, среди которых особым почетом пользуются бобы, из которых пробовали даже печь хлеб. Бобовая мука называется lomentum; примесью ее, как и вообще всякой муки из бобовых, особенно из кормовых, увеличивают вес рыночного хлеба. Многообразна польза бобов для четвероногих всякого рода, а также в особенности для человека. У многих народов их подмешивают в цельном и измельченном виде к пшенице, и особенно к могару. (118) Также и в старинных обрядах бобовая каша считалась священным достоянием богов. Будучи главной приправой в еде, дополнением к хлебу, бобы считались пищей, притупляющей мысль и вызывающей бессоницу, и отвергались пифагорейцами по этой причине, по мнению же других, — ввиду того что в бобах живут души умерших, почему во всяком случае их употребляют на поминках. (119) Варрон сообщает, что фламин не ест их и по указанной причине и потому, что на цветах у бобов находятся зловещие письмена. С бобами связан также и своеобразный религиозный обряд: существует обычай после посева приносить домой боб на счастье, который так и называется «приносный» (referiva). Считается, что нося его с собой по аукционам, получаешь прибыль. Несомненно также, что бобы являются единственным зерном, которое, будучи выгрызено, вновь вырастает по мере прибыли луны. В морской и вообще в соленой воде бобы не развариваются.
(120) Сеют их до захода Плеяд, первыми из всех стручковых, чтобы они успели созреть до наступления холодов. Вергилий советует сеять их весной, как это принято в Циркумпаданской Италии, но большинство предпочитает солому от озимых бобов стручкам яровых. Бобовые стручки и стебли составляют излюбленнейший корм скота. Бобы в цвету требуют воды; отцветшие нуждаются в ней очень мало. Почву, на которой посеяны, они удобряют не хуже навоза, а поэтому в Македонии и Фессалии, когда они зацветут, их запахивают.
(121) Дикие бобы (faba silvestris) водятся во многих местах: на островах северного океана, которые поэтому у нас и называются «Бобовыми» (fabaria»), в Мавритании, где повсюду встречаются лесные бобы, правда, очень твердые и не поддающиеся варке. В Египте произрастают бобы с колючими стеблями; крокодилы, опасаясь повредить свои глаза, избегают этого растения. (122) Стебель его бывает длиной, самое большее, в четыре локтя, а толщиной в палец. Растение это, будь на нем узлы, походило бы на мягкий тростник; головка у него — как у мака, розового цвета; в ней находится не свыше тридцати бобов; листья большие, плод горький, даже с запахом, но корень составляет любимую пищу туземцев, и сырой и вареный всяческими способами. Он похож на корень тростника. Водится он и в Сирии, и в Киликии, и на озере у Тороны, в Халкидике.
(123) Из бобовых сеют осенью и весной чечевицу, а в Греции горох. Чечевица (lens) требует почвы скорее тощей, чем жирной, климата же обязательно сухого. В Египте есть два сорта ее: у одного зерна круглее и чернее, у другого они имеют тот своеобразный вид, который побудил дать название чечевицы различным предметам такой формы. Я встречал у различных писателей, что люди, питающиеся ею, приобретают душевное равновесие.
Горох (pisum) следует сеять на местах солнечных: он совершенно не выносит холода. Поэтому и в Италии и в более суровом климате его сеют только весной, в рыхлую, легкую землю.
(124) Особое свойство нута (cicer) в том, что он содержит в себе соли и потому выжигает почву; сеять его нельзя, не вымочив накануне. Есть несколько разновидностей, отличающихся величиной, цветом, формой, вкусом. Есть нут, похожий на баранью голову, называемый поэтому бараньим, белый и черный; есть и голубиный, который некоторые зовут венериным: белый, круглый, гладкий и мельче бараньего; он употребляется при ночных религиозных обрядах. А еще бывает cicercula — разновидность мелкого нута, неровного и угловатого, как горох, причем слаще всего тот, который больше всего похож на ervum (французская чечевица); черный, и красный тверже белого.
(125) Стручки у нута круглые, у остальных же бобовых они продолговатые, причем ширина их соответствует форме зерен; у гороха они цилиндрические. Стручки фасоли едят вместе с самими зернами. Сеять ее можно на любой земле с октябрьских ид и по ноябрьские Календы. С уборкой бобовых, когда они начали созревать, следует спешить, потому что зерна быстро отделяются от стручков и, падая, затериваются, как это бывает также с люпином.
Сперва, однако, следует сказать о репе (rара). (126) Наши писатели касались ее только мимоходом, греческие несколько подробнее, но они, однако, отнесли ее к огородным растениям, тогда как при правильной последовательности о ней следует говорить непосредственно после злаков или, во всяком случае, вслед за бобовыми, так как после них нет растения, которое было бы более употребительно, чем репа.
Она родится на потребу всем живым существам в большей степени, чем какое бы то ни было другое растение, и занимает, особенно в вареном виде, не последнее место среди того, чем кормят деревенскую птицу. (127) Животные любят и ее зелень, человеку же в соответственный сезон от молодых стеблей ее удовольствия не меньше, чем от молодых капустных ростков, а от пожелтевшей и увядшей в амбаре даже больше пользы, чем от молодой. Она сохраняется почти до нового урожая, как оставленная в земле на своем месте, так и высушенная после, и не дает людям голодать. В Транспаданской области она занимает третье место после вина и хлеба. (128) В выборе земли она неприхотлива, и сеять ее можно там, где не посеешь, пожалуй, ничего другого. Туманы, заморозки и холода оказывают на нее благотворное влияние и сообщают ей диковинные размеры: я сам видел репу больше, чем в сорок фунтов весу. Репа удачно и разнообразно употребляется в нашей кухне; она сохраняется до появления новой в горчице, под действием ее едкости, и бывает окрашена, кроме своего собственного, еще в шесть других цветов, даже и в пурпурный. Другие кушанья подкрашивать не полагается. (129) Греки вывели два основных ее сорта: мужской и женский, из одних и тех же семян особым способом посева: при густом посеве, а также на плохой земле вырастает мужская репа. Семя тем лучше, чем оно меньше. (130) Репа бывает троякого вида: она либо раздается в ширину либо округляется в шар. Третий вид назван лесным: корень у нее стремится в длину и похож на редьку, листья угловаты и шершавые, сок острый. Выжатый незадолго до жатвы, он прочищает глаза и излечивает, с примесью женского молока, от слабости зрения. Считается, что репа от холода становится вкуснее и крупнее, а от тепла идет в ботву. Первое место принадлежит репе из Нурсинской области — фунт ее оценивается в сестерций, а когда ее мало, то в два; за ней следует альгидская репа, тогда как брюква самая лучшая из Амитерна. (131) Свойства последней почти те же, что и у обыкновенной репы: также любит холод. Сеют ее до мартовских Календ; на югер берут четыре секстария семян. Усердные хозяева советуют сеять брюкву после пятикратной вспашки, а репу после четырехкратной, и класть навоз и под ту и под другую. Репа, по их утверждению, идет лучше, если семена ее запахивать с мякиной. Сеять ее советуют, раздевшись до нага и с молитвой об урожае для себя и для соседей. (132) Срок для посева той и другой приходится между праздниками двух божеств, Нептуна и Вулкана; согласно тонкому наблюдению, если их посеять в тот же день лунного месяца, в который прошлою зимой выпал первый снег, то урожай их будет на диво. Сеют их и весной в жарких и сырых местностях.
(133) Следующее место принадлежит люпину (lupinus), который одинаково полезен и для человека и для копытных животных. Для того чтобы он не осыпался и не ускользал от косцов, его следует убирать немедленно после дождя. Нет ни одного растения, которое по природе своей более удивительно чувствовало бы солнце и землю.12) Во-первых, он ежедневно совершает кругооборот вместе с солнцем и даже при облачном небе показывает земледельцу, который час. Кроме того, трижды цветет. Любит землю, но не желает, чтобы его прикрывали землей. И только он один сеется по невспаханному полю. (134) Более всего ему подходят места песчаные и сухие и даже гравистые. Ухода не требует вовсе. Землю любит до такой степени, что даже брошенный в густо заросшую кустарником почву, среди листьев и колючек, добирается корнем до грунта. Мы говорили уже, что от посева его утучняются нивы и виноградники, а потому сам он до того не нуждается в навозе, что сам может заменять наилучший навоз. Это единственное растение, не требующее никаких расходов; даже к посеву его не приходится прилагать труда: (135) сеют его непосредственно с тока, и он не требует даже, чтобы его рассевали. Осыпается сам собой. Сеют его первым, убирают последним — то и другое, приблизительно, в сентябре, потому что, если с ним не поторопиться до холодов, то он пострадает от мороза. Помимо этого, он может безнаказанно лежать хотя бы даже совсем заброшенным, только бы его на первых порах не прибило дождями. Своей горечью он защищен от всех животных, но все-таки в большинстве случаев его неглубоко запахивают. Из более плотных почв он больше всего любит красную глину. Для удобрения ее его следует запахивать после появления третьего цветка; на песках — после второго. Только меловую или илистую почву он не выносит и на них не всходит. (136) Размоченный в горячей воде, идет в пищу и человеку, волу же, чтобы быть сытым и окрепнуть, достаточно получать ежедневно модий люпица; положенный на живот детям, может служить лекарством. Хранить его лучше всего в дыму, потому что в сыром месте черви, выгрызая зародыш, делают его бесплодным. Если зелень его стравлена на подножный корм, то единственно, что остается сделать, это сейчас же запахать его.
(137) И вика (vicia) утучняет землю, сама при этом также не утруждая хозяина. Посеяв после однократной вспашки, ее не окучивают, не унаваживают, а только лишь боронят. Сроков для ее посева три: около захода Арктура, чтобы в декабре ее можно было скармливать скоту. Тогда же лучше всего сеять ее на семена, ибо, стравленная, она приносит их столько же. Второй срок посева — в январе, последний — в марте; это тот, который дает больше всего травы. Сухость она любит больше всех культурных растений. (138) Не брезгует также тенистыми местами. Если вику убрать зрелой, то мякина от ее семян предпочтительнее всякой другой.
У лоз она оттягивает питательные соки, и они чахнут, если ее посеять в винограднике.
(139) И за ervum (французская чечевица) уход нетруден. Ее опалывают больше, чем вику, и она имеет лекарственную силу: божественный Август лечился ею, о чем упоминают его собственные письма. На пару волов достаточно посеять пять ее модиев. Говорят что, посеянная в марте, она вредна волам и что осенняя также вызывает насморк, а что посеянная ранней весной становится безвредной.
(140) И стручки, то-есть пажитник (foenum graecum), сеют, лишь поцарапав землю, в борозды не глубже, чем в четыре пальца, и чем хуже с ним обходятся, тем лучше он идет. Редко можно назвать что-нибудь, чему небрежность в уходе была бы полезна. Растение же, которое называется рожью (secale) и farrago, требует только бороньбы.
(141) Таврины у подошвы Альп называют рожь asia. Это наихудший хлеб и употребляется в пищу только с голода. Растение это урожайное, но с тонкой соломой мрачного черного цвета, замечательное своей тяжеловесностью. К нему подмешивают полбу, чтобы смягчить его горечь, но и в таком виде желудок с трудом ее выносит. Растет она на любой почве с урожаем сам-сто и сама служит удобрением.
(142) Farrago сеется очень густо из охвостья полбы, иногда с подмесью и вики. В Африке ее получают из ячменя. Все это кормовые растения, как и выродившееся бобовое, называемое мышиным горошком (сrасса), настолько любимое голубями, что, говорят, их нельзя согнать с места, где они однажды им наелись.
(143) В старину был корм, который Катон называет ocinum и которым останавливали у волов понос. Это были кормовые растения, скошенные зелеными и не успевшие завязать семян. Сура Мамилий дает другое объяснение и рассказывает, что тогда было обыкновение смешивать десять модиев бобов, два вики, столько же ervum (французской чечевицы) и осенью засевать этим югер поля, еще лучше, если с примесью греческого овса (avena graeca) с его неосыпающимся зерном. Все это называлось ocinum и сеялось для волов. Варрон объясняет это название из-за его быстрого произрастания от греческого слова ωχέος.
(144) Люцерна (medica) и для Греции растение чужеземное; она была ввезена мидийцами во время персидских войн, ведшихся Дарием. Однако подобный дар стоит того, чтобы упомянуть о нем в первую очередь, ибо одного посева хватает больше, чем на тридцать лет. Она похожа на клевер стеблями и листьями, коленчата. Чем выше по стеблю, тем мельче ее листья. Амфилох написал о ней и о ракитнике (cytisus) один том. (145) Землю, на которой ее сеют, обрабатывают осенью, очищая и выбирая камни, затем вспахав и заборонив, проходят плетенкой (crates), а потом еще во второй и третий раз, с промежутками в пять дней, и подбавляя навозу. Она требует сухого места, но богатого соками или орошаемого. После такой подготовки ее сеют в мае месяце, иначе может повредить иней. При этом необходимо густо заполнять все пространство семенами, тем самым исключая прорастание сорняков, для чего на юге достаточно трех модиев. (146) Следует также остерегаться, чтобы ее не высушило солнце; поэтому она должна сейчас же прикрываться землей. Если земля будет сыра и травяниста, то люцерна заглушается и вытесняется луговыми травами. Поэтому ее надо сейчас же освобождать от всех трав, достигших высоты в унцию,13) притом лучше рукой, чем мотыгой. Косится она при начале цветения и столько раз, сколько раз вновь зацветает. Это происходит шесть раз в год и, самое меньшее, четыре. (147) Нельзя позволять ей итти в семена, потому что до трех лет она полезнее в виде зеленого корма. Весной ее следует выпалывать и освобождать от прочих трав и до трех лет выскребать скребками до земли. При таком способе остальные травы гибнут, а сама она вреда не терпит благодаря глубоко сидящим корням. Если трава заглушила ее, то единственное средство — повторно перепахивать землю, пока не будут истреблены корни других трав. (148) Не следует ею кормить животных досыта, чтобы не пришлось пускать кровь. И зеленая она полезнее. Высыхая, она становится деревянистой и, наконец, рассыпается пылью. О ракитнике, которому среди кормов отводится первое место, мы рассказали достаточно в отделе о кустарниках. А теперь разберем свойства всех злаков, коснувшись отчасти и их болезней.
(149) Первым бедствием для пшеницы является овес. И ячмень вырождается в овес настолько, что сам овес заступает место пшеницы; в самом деле, народы Германии сеют его и живут одной овсяной кашей. Опасность эта вызывается преимущественно влажностью почвы и климата. Вторая причина заключается в слабости семени, долго пролежавшего в земле, прежде чем взойти. (150) То же бывает и в том случае, если сеют прелым зерном. Обнаруживается это сразу же при появлении всходов, из чего явствует, что вся причина в корне. Есть и другие опасности, сходственные с первою: зерно, начавшее хорошо наливаться, но еще не созревшее и не успевшее окрепнуть, увядает под губительным дыханием ветра в колосе, чахлое и пустое, словно недоношенное. (151) Ветры вредят пшенице и ячменю в один из трех периодов: при цветении, сейчас же, как они отцветают, и при начале созревания. Тут они не дают зерну налиться, а в первых двух случаях мешают ему образоваться. Вредно и солнце, часто появляющееся из-за туч. Заводятся в корнях и мелкие червячки, когда вслед за посевом прошли дожди, а внезапная жара преградила выход влаге.
(152) Червячки появляются и в зерне, когда колос после дождей охватило жаром. Есть маленький жучок, так называемая кантерида, объедающий хлеба. Все эти существа погибают при недостатке пищи. Оливковое масло, смола и свиной жир вредны семенам; остерегайся сеять соприкасавшиеся с ними. Дождь полезен, пока хлеб еще зеленеет; цветущей пшенице и ячменю он вреден; бобовым не вредит, кроме нута. Для зреющей пшеницы он губителен, а еще больше для ячменя.
(153) Появляется и трава, белая, похожая на могар, покрывающая собой нивы и смертоносная для скота. Что касается плевела (lolium), якорцев (tribulus), чертополоха (carduum) и подмаренника, точно так же как и ежевики (rubus), то я отнес бы их скорее к болезням хлебов, чем к язвам самой земли. (154) Для хлебов и виноградников нет зла более губительного, чем ржавчина (rubigo); она падает с небес. Чаще всего бывает она в росистых узких лощинах, недоступных для ветра; места высокие и ветренные ее не знают. К бедствиям нив относится и пышный рост хлебов, когда они ложатся, отягченные урожаем. Общее бедствие для всех посевов — это гусеницы; они беспокоят даже нут, когда после дождя, смывшего с него соль, он становится слаще. (155) Есть трава, которая удушает нут и чечевицу, обвиваясь вокруг них; она зовется заразихой (orobanche); с пшеницей то же делает аеrа; с ячменем — трава (festuca), именуемая овсяницей, также aegilops; с чечевицей — секироподобная трава, которую греки по сходству и зовут pelecinus, — все они убивают, обвивая. Около Филипп траву, которая убивает бобы на жирной почве, зовут ateramum, а ту, которая убивает их на тощей, — teramum; бывает это, когда мокрые бобы охватит ветром. Крохотное семя эры (аеrа) находится в колючей кожице. Попав в хлеб, оно очень быстро вызывает головокружение; (156) рассказывают, что в Азии и Греции банщики, если хотят разогнать толпу, то бросают это семя на угли. Если зима была дождлива, то в чечевице (erwum — французская чечевица) заводится фаланга, существо из рода пауков. В вике появляются слизняки, а иногда из земли крохотные улитки, удивительным образом объедающие ее. Вот почти и все болезни.
(157) Средством от того, что вредит уже взошедшему хлебу, служат мотыга и зола, разбрасываемая при посеве. Болезни же семян и корня предупреждаются заранее принятыми мерами. Считается, что семена, предварительно облитые вином, меньше подвержены заболеваниям. Вергилий рекомендует обливать бобы содой и оливковым отстоем и обещает за это хороший рост. (158) Некоторые думают, что бобы пойдут особенно хорошо, если их три дня до посева вымачивать в воде с мочой; трижды окученные, они из модия цельного зерна дадут модий измельченного. Остальные семена не боятся червей, если их смешать с истолченным кипарисовым листом и сеять в новолуние. Многие советуют, во избавление проса от болезней, обнести вокруг поля еще до окучивания жабу и зарыть ее посередине в глиняной посуде. Тогда просу не повредят ни воробьи, ни черви; однако жабу надо вырыть еще до жатвы, иначе просо становится горьким. Думают, что от прикосновения лопатки крота семена становятся урожайными. (159) Демокрит рекомендует все семена перед посевом обрабатывать соком травы, которая растет по черепичным крышам и называется aizoum (живучка), другими же aesum, а по-латыни sedium или digitillum. Если же растение гибнет из-за собственной сладости и в корнях его угнездились черви, то, обычно, его поливают чистым оливковым отстоем без соли; затем окучивают, если посев уже начал итти в колено, и пропалывают, чтобы не заглушило травой. (160) Стаи скворцов и воробьев, этот бич проса и могара, отгоняют, я знаю, травой, имя которой неизвестно: ее закапывают по четырем углам поля и — удивительное дело — ни одна птица вообще не залетает туда. Мышей отгоняют, обрызгивая семена разведенным пеплом ласки или кошки или водой, в которой они были сварены. Но даже хлеб отдает вонью от этих животных; поэтому считается более полезным окропить семена бычьей желчью. (161) Даже ржавчину, самый страшный бич хлебов, заставляют перейти с нивы на листья лавра, для чего по ниве втыкают лавровые ветви. Слишком пышный рост хлебов, по крайней мере, пока они еще в траве, останавливают зубы скота; хлеба, даже по нескольку раз вытравленные скотом, не испытывают никакого ущерба при образовании колоса. Вообще же известно, что стоит скосить хлеб хотя бы однажды, — и семя его вытягивается в длину, чахнет, становится пустым и при посеве не прорастает. В Вавилоне, однако, хлеба скашивают дважды и потом еще пускают скот, иначе все пойдет в листья. (162) И то удивительная по своему плодородию почва возвращает урожаи в сам-пятьдесят, а более усердным хозяевам в сам-сто. И уход за хлебом там нетруден: орошать их следует как можно дольше, разжижая очень жирную и плотную, щедрую землю. Ила не наносят ни Евфрат, ни Тигр, как это делает в Египте Нил, а земля не растит сорняков. Плодовитость же ее так велика, что поле на следующий год само собой оказывается засеянным семенами, которые втоптали в него при ходьбе. Такая разница почв побуждает расписать виды почв по видам хлебов.
(163) Итак, вот мнения Катона: на жирном, хорошем поле сеять пшеницу, а если там часто стоят туманы, то репу, редьку (raphanus), просо, могар. Холодное, очень сырое место следует обсеменять раньше, а жаркое после; на почве же глинистой, подзолистой или песчаной, если она не сырая, сеять люпин; на белой глине и на красной, богатой влагой, — полбу; на сухой, не травянистой и не затененной, — пшеницу; на сильной почве — бобы; (164) вику — там, где меньше всего сырости и травы; siligo и пшеницу — на открытом высоком месте, которое наиболее продолжительно обогревается солнцем, чечевицу (lens) — на почве каменистой и глинистой, но не травянистой; ячмень — на нови и на поле, которое можно не оставлять под паром; яровую пшеницу — там, где озимый посев не может доспеть и где почва по тучности своей может не лежать под паром. (165) Остроумна и следующая мысль: на более легкой почве следует сеять то, что не нуждается в обильных соках, например, ракитник и бобовые, кроме нута, которые не скашивают, а выдергивают из земли: они и названы legumina по способу уборки (leguntur); на тучной же почве — то, что требует больше пищи, например, капусту, пшеницу, siligo, лен. Таким образом, легкая почва отводится под ячмень — корням его требуется меньше питания — лучшая же и более плотная под пшеницу. (166) В сыром месте лучше сеять полбу, чем пшеницу; а там, где сырость умеренная, — пшеницу и ячмень. Пшеница с холмов крепче, но урожай ее на холмах меньше. Полба и siligo выносят и белую глину и сырые места.
Хлеба дали единственное знамение, какое я, по крайней мере, нашел. Оно случилось во время консульства Публия Элия и Гнея Корнелия в том году, когда был побежден Ганнибал: рассказывают, что тогда видели пшеницу, росшую на деревьях.
(167) Так как нами достаточно сказано о разных видах злаков и почв, то теперь скажем еще о способах пахоты, прежде всего упомянув о том, как легка эта работа в Египте. Нил, который там работает за земледельца, начинает разливаться, как мы уже говорили, с первого новолуния после солнцестояния, сначала медленно, потом все стремительнее, и так все время, пока солнце стоит в знаке Льва. Когда оно переходит в знак Девы, разлив замедляется и в знаке Весов начинает спадать. (168) Если Нил не подымется выше двенадцати локтей, то наверное будет голод, так и в том случае, если он поднялся больше, чем на шестнадцать. Ибо он спадает тем медленнее, чем больше он разлился и задерживает посев. Обычно считалось, что к посеву там приступали с падением воды, а затем выгоняли свиней, чтобы они ногами втаптывали семена в мокрую землю. Я тоже верю, что в старину так и делали, да и сейчас там работа стала немногим тяжелее. (169) Несомненно, однако, что семена, брошенные в ил, отложенный спавшей рекой, сейчас запахиваются. Делается это в начале ноября: прополка производится немногими хозяевами (она зовется botanismos); остальные не приходят на ниву иначе как с серпом, незадолго до апрельских Календ. Уборка же производится в мае; солома никогда не бывает в локоть, потому что подпочва представляет собою песок и зерно держится только в иле. Хлеба гораздо лучше в Фиваидском округе, так как сам Египет болотист. (170) Так же обрабатывают землю и возле Селевкии Вавилонской, только там урожаи больше, так как, когда Евфрат и Тигр разливаются, то орошением руководит человек. В Сирии пашут неглубоко, тогда как в Италии во многих местах по восемь волов в одном плуге выбиваются из сил. Для всех сельскохозяйственных работ, а для этой в особенности, имеет силу правило: «что какая местность допускает».
(171) Виды плугов многочисленны: резаком зовется кривой нож, которым режут, прежде чем поднять ее, очень плотную землю, намечая этими надрезами линии будущих борозд, в которые при пахоте вопьется загнутый лемех. Другой вид плуга — это обычный плуг, состоящий из лесины с загнутым наподобие клюва концом. Третий — для легких, у которого лемех надет не на всю подошву, а представляет только маленькое острие на конце. (172) Он шире и острее у четвертого вида, заканчиваясь острием, как у меча, который одновременно и прорезает землю и подрезает своими острыми сторонами корни трав. Недавно в Ретии придумали к плугу прибавить пару колесиков; этот вид плуга называется plaumoratum. Лемех у него имеет форму лопаты. (173) С таким плугом сеют, только хорошо обработав земли, преимущественно новь. Широкий лемех переворачивает дерн. Сейчас же бросают семена и проходят по ним зубчатыми боронами. Посевы, произведенные таким образом, не нуждаются в окучивании, но пахать так можно только на двух-трех парах волов. Одной паре полагается вспахать за год сорок югеров легкой земли и тридцать трудной.
(174) При пахоте должно тщательно соблюдать заветы Катона: «Что значит хорошо возделывать землю? — Хорошо пахать. — А во-вторых? — Пахать. — А в-третьих? — Унаваживать. — Не паши разными бороздами. — Паши во время». В более теплых местностях следует поднимать землю после зимнего солнцестояния, в более холодных — с весеннего равноденствия, и раньше в сухих округах, чем в сырых; раньше плотную почву, чем рыхлую; раньше тучную, чем тощую. (175) Там, где лето сухое и жаркое, а земля глинистая или бесплодная, полезно пахать между летним солнцестоянием и осенним равноденствием; где зноя не бывает, а дожди частые и земля жирная и травянистая, там — в самые жары. Глубокую и тяжелую почву хорошо переворачивать даже зимой; сухую и лежащую очень тонким слоем — незадолго до посева.
(176) И тут есть свои законы: мокрой земли не трогай. Налегай на плуг изо всей силы. Прежде чем пахать, подними дерн. Это полезно потому, что если перевернуть дерн, то корни трав погибают. Некоторые советуют поднимать землю непременно с весеннего равноденствия. Поле, вспаханное однократно весной, называется по времени вспашки vervactum. Это одинаково необходимо и для пара. Пар — это поле, которое засевается через год. (177) Волов, которые отправляются пахать, надо впрягать как можно теснее, чтобы они пахали с поднятыми головами: таким образом они меньше набивают себе шеи. Если они пашут между деревьями и лозами, то им надевают намордники, чтобы они не обрывали нежных побегов, а на рукоятку плуга вешают топорик, которым и перерубают корни: это лучше, чем вырывать их плугом и надсаживать волов. Борозду доводи до конца без передышки. (178) За день полагается поднять один югер на глубину в три четверти фута, а передвоить полтора, на легкой почве; на трудной же поднять полъюгера, а передвоить целый, ибо природа поставила нормы и труду животных. Всякая нива должна быть пропахана бороздами прямо и затем вкось. На холмах пашут только поперек склона, поворачивая лемех острием то вверх, то вниз. Работа здесь до такой степени лежит на человеке, что ему приходится иногда заменять собой вола. Действительно, горцы пашут без этого животного — мотыгами. (179) Пахарь, если он не сгибается над плугом, ведет кривую борозду. Отсюда понятие кривых ходов перенесено на форум. Да остерегаются их во всяком случае там, где их открыли. Лемех следует постоянно очищать лопаткой, находящейся на другом конце стрекала. Нельзя оставлять меж двух борозд огрехов и громоздящихся глыб. Худо вспахано поле, если после посева его приходится боронить. Только то поле хорошо обработано, где не разберешь, в которую сторону шел лемех. Принято также, если место этого требует, вкладывать в более широкие борозды сточные трубы, по которым вода выводится в канаву.
(180) За повторной поперечной вспашкой следует, где это нужно, бороньба плетенкой или граблями. После посева ее производят вторично, где это принято, туго сплетенной плетенкой или доской, привязанной к плугу (это называется lirare) и прикрывающей семена; если они остались неприкрытыми, то это deliratio в первоначальном своем значении.
(181) Полагают, что Вергилий, называя самой лучшей ту ниву, которая испытала дважды зной и дважды холод, рекомендует сеять после четырехкратной вспашки. Почву более плотную, которая обычна для Италии, лучше обсеменять после пятикратной вспашки, а в Этрурии и после девятикратной. Сеять же бобы и вику по невспаханной земле — это значит без ущерба для дела экономить труд.
(182) Нельзя обойти еще один способ вспашки, до которого дошли в Транспаданской Италии под гнетом войны. Салассы, опустошая поля у подножья Альп, отведали уже отросшего проса и могара. Организм, естественно, не принимал этой пищи, и тогда они перепахали поле. И вот эти многократно увеличивающиеся жатвы научили тому, что ныне называют artrare или, как, думаю, говорили тогда aratrare. Работа эта производится, как только образуется стебель, а все растение развернет два-три листа. Не умолчим также о недавнем примере, имевшем место три года тому назад в земле Треверов. (183) Жестокая зима побила посевы; в марте поля вновь засеяли, и урожай получился богатейший.
Теперь расскажем об остальных полевых работах, перебирая их по отдельным породам растений.
(184) Siligo, полбу (far), пшеницу (triticum), semen и ячмень (hordeum) борони, мотыжь и пропалывай в сроки, которые будут указаны. Для каждой из этих работ достаточно на югер по одному рабочему дню. Мотыжение выводит землю из мрачного зимнего оцепенения и открывает доступ новому весеннему солнцу. Мотыжа, должно остерегаться, чтобы не подрыть хлебных корней. Пшеницу, semen, ячмень, бобы лучше мотыжить дважды. (185) Пропалывание, уничтожая вредные травы в то время, когда посев пошел в колено, дает свободу хлебным корням и создает различие между травяной зарослью и посевом. Из бобовых нут (cicer) требует того же, что и полба. Бобы не любят пропалывания. Так как люпин сам заглушает траву, то его только боронят. Просо (milium) и могар (panicum) боронят и мотыжат только по разу и не пропалывают. Пажитник (silicia) и фасоль (phasioli) только боронят. (186) Бывают виды почв, плодородие которых заставляет прореживать посев, пока он еще зеленеет травой — делается это бороной с железными зубьями — а кроме того, выпускать на него скот. В вытравленных скотом всходах следует вновь возбудить жизнь мотыгой. В Бактрах же, Африке и в Кирене все это милостью климата оказывается лишним; там люди после посева возвращаются на ниву только для жатвы, ибо сухой воздух препятствует расти сорнякам, питая злаки только ночной росой. (187) Вергилий убеждает оставлять нивы через год под паром; если размеры имения это допускают, то, несомненно, это самое лучшее. Если же по условиям хозяйства это невозможно, то полбу следует сеять на том самом месте, с которого сняты люпин, вика, бобы и вообще те растения, которые удобряют почву. Главное, следует помнить, что некоторые растения, хотя бы в них самих и мало было проку, сеются ради других, как мы об этом говорили, чтобы не повторяться, в предыдущем томе. Самое же большое значение имеет характер каждой почвы.
(188) В Африке, среди песчаной пустыни, тянущейся между Сиртами и Большим Лептисом, находится город по имени Такапа, во владениях которого земля сказочно щедра, благодаря орошению. Почти на три тысячи шагов во все стороны разливается источник; хотя он и многоводен, однако вода его распределяется между жителями на определенное количество часов. Там под огромной пальмой (palma) растет маслина, под маслиной смоковница (ficus), под смоковницей гранатовое дерево (punica), под ним лоза; под лозами сеются хлеба, затем бобовые, потом овощи — и все это в один и тот же год, и все это произрастает одно под сенью другого. (189) Четыре квадратных локтя этой земли, обмеренные не вытянутыми, а сжатыми в кулак пальцами, продаются по четыре динария. Всего замечательнее урожай винограда, снимаемого дважды в год с двукратно плодоносящей лозы. И каждый урожай погибал бы от преизбытка питательных соков, если бы разнообразные растения не истощали этого плодородия. А так там круглый год что-нибудь убирают, причем установлено, что способствуют такой урожайности отнюдь не люди. (190) Очень различается между собой и вода для поливки. В Нарбонской провинции есть знаменитый источник Орга. В нем растет трава, которую скот любит до того, что в поисках за ней окунает в воду целиком всю голову. И однако известно, что эти водяные растения получают питание только от дождевой воды. Итак, пусть каждый узнает свою землю и воду.
(191) В тех случаях, когда земля подобна той, которую мы назвали «нежной» (tenera), можно, сняв ячмень, сеять просо; убрав его, репу, и сняв ее, опять ячмень или пшеницу — как в Кампании; перекопанная мотыгой, такая земля может вполне сойти за вспаханную. При другом чередовании там, где была полба (adoreum), земля должна отдыхать четыре зимних месяца и весной засеваться бобами. До зимы пусть она не остается под паром. Чрезмерно жирная допускает такое чередование, при котором, сняв хлеба, на третий раз сеют бобовые. Более слабая земля остается под паром и на третий год. Некоторые предписывают сеять хлеба только на той земле, которая в прошлом году отдыхала.
(192) Первое место в этом отделе должно принадлежать вопросам удобрения, о котором мы говорили и в предыдущем томе. Одно во всяком случае известно всякому: сеять следует только на унавоженной земле, хотя и здесь есть особые правила для каждого отдельного случая. Просо, могар, репа и брюква сеются только на унавоженной земле. На неунавоженной лучше сеять хлеба, чем ячмень. То же и относительно пара, хотя на нем советуют сеять бобы, как и на любой свежеудобренной земле. (193) Если хозяин собирается сеять что-либо осенью, он должен в сентябре месяце вывезти на поле кучи навоза — только непременно после дождя. Если он будет сеять весной, пусть он разложит навоз зимой. На каждом югере полагается разложить по восемнадцати возов; нельзя их разбрасывать до начала пахоты. Если этот способ удобрить поле упущен, то есть другой: после посева, перед окучиванием, рассей, как семя, помет из птичников, обращенный в порошок. (194) Для того, однако, чтобы определить полностью, каковы должны быть принимаемые здесь меры, укажем, что каждая штука мелкого скота должна давать в месяц по одному возу навоза, а каждая штука крупного — по десяти. Если же этого не получается, то, очевидно, хозяин плохо подстилает скоту. Некоторые считают, что лучший способ удобрения — ставить скот прямо под открытым небом в загоне из сетей. Неудобренное поле вымирает; чрезмерно удобренное выгорает. Лучше удобрять его чаще, чем сверх меры. Чем горячее почва, тем меньше следует подбавлять навозу.
(195) Самые лучшие семена — однолетние, двухлетние — хуже, трехлетние — вовсе плохи; более старые бесплодны, ибо всякой производительной силе положен предел. На семена следует сохранять зерно, которое на току оказывается в самом низу: оно самое лучшее, потому что самое тяжелое, и нет более целесообразного способа его отличить. Колосья с промежутками между зерен отбрасываются; самое лучшее зерно — это то, которое красновато и, будучи раскушено, оказывается того же самого цвета; хуже то, у которого внутри больше белого. Несомненно, что одна земля принимает больше семян, а другая меньше. (196) Отсюда и первая примета суеверных земледельцев: если земля жадно поглощает семя, они верят, что она изголодалась и съедает семена. В сырой местности целесообразно ускорять сев, чтобы семя не сгнило от дождя; в сухой — задерживать его до самых дождей, чтобы зерно, долго пролежав, не прорастая, не потеряло всхожести. Точно так же при раннем севе надо густо рассевать семена, потому что они медленно прорастают, а при позднем — редко, потому что чрезмерная густота убивает. Сеять равномерно — это своего рода искусство. (197) Движение руки должно сообразоваться с шагом, который сеятель всегда делает с правой ноги. Некоторые при этом, очевидно, владеют секретом того, как это делается, потому что им всегда сопутствуют удача и хороший урожай. Не следует переносить семян из холодных мест в теплые и из мест раннего вызревания в места позднего урожая или наоборот, как в ошибочном увлечении предписывают некоторые.
(198) Высевать на югер средней земли полагается: пшеницы и siligo пять модиев, полбы или semen (мы называем так одно хлебное растение) — десять, ячменя — шесть, бобов — на одну пятую больше, чем пшеницы, вики — семь, нута и гороха — три, люпина — десять, чечевицы — три, но ее советуют сеять с сухим навозом, ervum (французской чечевицы) — шесть, пажитника (silicia) — шесть, фасоли (passioli) — четыре, кормовой смеси (pabulum) — двадцать, проса и могара — четыре секстария — на жирной земле больше, на легкой меньше. (199) Есть и другие основания для различия: на плотной, глинистой или топкой почве пшеницы и siligo сеют шесть модиев, на рыхлой, сухой и плодородной — четыре. От слабости почвы колос становится мелким и пустым, если только посев не редок; на тучных нивах из одного зерна выходит целый куст, и густые всходы вырастают из редких семян. (200) Итак, советуют брать от четырех до шести модиев и сеять, смотря по характеру почвы, на одну пятую больше или меньше; между насаждениями и на холмах сеют столько же, как на тощей земле. Сюда относится поговорка, которую надлежит строго соблюдать: «не грабь нивы». Аттий прибавляет к этому в «Праксидике», что сеять следует, пока луна стоит в знаке Овна, Близнецов, Льва, Весов и Водолея. Зороастр же говорит, что тогда, когда солнце пройдет двенадцать частей Скорпиона и луна будет в знаке Тельца. (201) За этим следует еще не затронутый нами и требующий величайшего внимания вопрос о сроках посева, в значительной части связанный с астрономией. Поэтому мы изложим сначала все, что думали по этому поводу другие. Гесиод, первый человек, учивший земледелию, указывает единственный срок сева: после захода Плеяд. Он писал в Беотии, в Элладе, где, как мы уже говорили, так и сеют. (202) Внимательные наблюдатели согласны в том, что как птицы и четвероногие стремятся к воспроизведению, так и в земле есть некая воля к зачатию. Греки определяют это время тем, что тогда земля тепла и влажна.
Вергилий советует сеять пшеницу и полбу с захода Плеяд, ячмень — между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием, а вику, фасоль и чечевицу — с заходом Волопаса. Из этого следует, что надо заметить определенные дни восхода и захода этих и других светил!
(203) Есть люди, которые советуют сеять и до захода Плеяд, по крайней мере, на сухой земле и в жарких провинциях: зерно, портящееся от сырости, будто бы сохраняется таким образом, а после первого же дождя в один день прорастает. Другие советуют сеять сейчас же с заходом Плеяд — дожди начинаются приблизительно с седьмого дня; некоторые в холодных местностях — с осеннего равноденствия, в жарких — позднее, чтобы всходы не слишком разрослись до наступления зимы.
(204) Все, однако, согласны с тем, что около зимнего солнцестояния нельзя сеять; доказательством этого служат озимые семена, которые прорастают на седьмой день, будучи посеяны до зимнего солнцестояния, и едва на сороковой, если их посеять после солнцестояния. Некоторые торопятся с посевом и заявляют, что ранний посев обманывает часто, а поздний всегда. Другие, наоборот, считают, что лучше сеять даже весной, только бы не плохой осенью, причем, если придется, то между первым дуновением фавония и весенним равноденствием.
(205) Некоторые, оставив астрономические тонкости, определяют сроки по временам года: весной сеют лен, овес и мак и, как это и посейчас соблюдается в Транспаданской Италии, бобы до самых Квинкватр; siligo — в ноябре, полбу — в самом конце сентября, до октябрьских Ид. Некоторые сеют ее и после этого числа, вплоть до ноябрьских Календ. Таким образом, одни не обращают никакого внимания на явления природы, другие — чрезмерное, а отсюда и то мудрствование вслепую, которое обычно для деревенских людей, неискушенных ни в какой науке, а не только в астрономии.
(206) Однако следует признать, что тут все зависит, главным образом, от небесных явлений, почему Вергилий и советует заранее ознакомиться с ветрами и движениями светил и руководствоваться ими совершенно так же, как и мореплаватели. Дерзкая, безмерная надежда думать, что деревенское невежество может стать причастным божественных тайн неба, и все же следует попытаться ради великого усовершенствования жизни. Прежде, однако, следует подвергнуть рассмотрению трудности понимания звезд, испытанные даже сведущими людьми, чтобы потом мысль тем радостнее отвлекалась от небесных явлений, предугадывая события, которые не могли быть познаны заранее.
(207) Во-первых, почти не согласуется счет дней года и движение солнца, так как високосный год к 365 дням прибавляет набежавшие четверти суток. Таким образом, оказывается, что нельзя установить определенно срока восхода и захода светил. К этому присоединяется еще общепризнанная темнота предмета: действительно, предметы то предвозвещают бурю на много дней, что по-гречески называется προχειμάξειν, то следуют за ней — это называется επιχειμάξειν. Воздействие небесных явлений доходит до земли то скорее, то медленнее: обычно когда установится ясная погода, говорят, что «светило исполнилось».
(208) Мало того: все это верно для неподвижных, прикрепленных к небу светил, но тут вмешиваются еще движения звезд, также несущие, как мы показали, немалые последствия в виде дождей и града и нарушающие порядок, на который мы надеялись. Все это обманывает и не только нас — не будем думать, что мы тут одни, — но и остальных животных, более чутких к тому, от чего зависит их жизнь: птиц, прилетающих к нам на лето, губят затянувшиеся или ранние холода, а тех, которые прилетают на зиму, жары. (209) Поэтому Вергилий и учит наблюдать за движением планет, настоятельно советуя обращать внимание на прохождение холодной звезды Сатурна. Некоторые считают самым верным признаком наступления весны появление бабочек, как существ хрупких. Но в этом самом году, когда мы пишем это, замечено, что выводки их были уничтожены троекратным возвращением холодов, а перелетные птицы, возвестившие о весне за шесть дней до февральских Календ, жестоко пострадали от лютой зимы. (210) Дело сомнительное, во-первых, искать у неба законов, а во-вторых, устанавливать их с помощью доказательств. Самые большие трудности вносит разница выпуклости небесной тверди и земного шара, вследствие которой одно и то же светило появляется у разных народов в разные времена; отсюда причина того, что одно и то же светило оказывает свое влияние в разных странах в разные дни. Трудности возрастают и по вине ученых, ведущих наблюдения в разных местах, а кроме того, из одних и тех же мест сообщающих разноречивые сведения. (211) Астрономических школ было три: халдейская, египетская и греческая. Диктатор Цезарь, определяя год в соответствии с движением солнца с помощью Созигена, искушенного в этой науке, прибавил к ним у нас еще четвертую. Впоследствии в системе этой была обнаружена ошибка, и ее исправили тем, что двенадцать лет подряд не вставляли ни одного добавочного дня, ибо год, который раньше обгонял движение светил, теперь начал отставать.
(212) И сам Созиген в трех своих работах, хотя он и знал больше остальных, но не переставал кое в чем сомневаться и исправлять сам себя, и другие ученые, которых мы упоминали вначале этого труда, писали об этом, но редко случалось, чтобы мысли одного совпадали с мыслями другого. Этот факт менее удивителен у тех, у которого извинением служит самое различие местопребывания. (213) Приведем, однако, для примера одно разногласие между теми авторами, которые, живя в одной стране, все же расходятся между собой; Гесиод — в самом деле, и под его именем имеются астрономические указания — говорит, что Плеяды начинают заходить по утрам, как только пройдет осеннее равноденствие, Фалес, что на 25-й день по равноденствии, Анаксимандр, что на 31-й, Эвктемон на 44-й и Евдокс на 48-й. (214) Мы же преимущественно следуем наблюдениям Цезаря, что целесообразно для Италии. Впрочем, приведем мнения и остальных, поскольку речь идет об истолковании явлений, случающихся не в одной стране, а в целом мире, группируя их не по авторам, что было бы многословно, а по- местностям. Читателю следует только помнить, что ради краткости мы под именем Аттики будем подразумевать одновременно и Киклады, под именем Македонии — помимо нее, также и Магнесию и Фракию, под Египтом — Финикию, (215) Кипр и Киликию, под Беотией — Локриду, Фокиду и вообще смежные земли, под Геллеспонтом — Херсонес и весь материк до Афонской горы, под Ионией — Азию и Азийские острова, под Пелопоннесом — Ахайю и страны, лежащие к западу. (216) Халдеи будут обозначать Ассирию и Вавилонию. Что Африка, Испания и Галлия будут обойдены молчанием, в этом нет ничего странного: дело в том, что там совершенно не производилось наблюдений никем, кто мог бы дать сведения о восходе светил. Последнее, однако, нетрудно установить и для этих стран с помощью разделения их на пояса, которые мы дали в шестой книге, и которое позволяет определять картину неба не только в целой стране, но даже в каждом отдельном городе. (217) И если в упомянутых выше странах определить выпуклость какого-либо пояса, соответствующего той или иной исследуемой стране, то оказывается, что восход светил во всех местах, где солнце бросает одинаковую тень, будет одновременным. Нужно отметить и то, что самая погода в четырехлетний промежуток имеет свою поворотную точку и возвращается без больших изменений, в зависимости от солнца; каждые же восемь лет испытывает нарастание, когда возвращается сотая луна.
(218) Наблюдения производились неизменно по трем разделами наблюдали восход светил, их заход и смену времени года. Восход и заход можно понимать двояко: или речь идет о том, что звезды прячутся и перестают быть видимы с появлением солнца, или же появляются с его уходом, причем относительно того и другого существует более удачное выражение, а именно: говорят, что звезда не взошла, а вынырнула, и не зашла, а спряталась. (219) Можно понимать восход и заход по-другому — тогда дело касается дня, начиная с которого звезды становятся или перестают быть видимыми при солнечном восходе или закате, причем звезды называют утренними или вечерними, в зависимости от того, совпадает ли их появление с утренними или вечерними сумерками. Для того чтобы они стали заметны, надо, чтобы был промежуток, по меньшей мере, в три четверти часа до восхода или после захода солнца. Кроме того, некоторые светила дважды восходят и заходят. Все сказанное относится к тем звездам, которые мы назвали неподвижными.
(220) Разделы годового круга устанавливаются соответственно четырем периодам года, зависящим от прибыли и убыли дня. Последний начинает прибывать с зимнего солнцестояния и по прошествии 90 дней и 3 часов сравнивается к весеннему равноденствию с ночью, а затем в течение 94 дней и 12 часов до летнего солнцестояния остается более долгим, чем ночь...14) до осеннего равноденствия, и тогда ночь, сперва сравнявшись с днем, затем в течение 88 дней и 3 часов становится преобладающей, вплоть до зимнего солнцестояния, причем часы при учете прибыли в дне имеются в виду не любые, а только равноденственные. (221) Все эти изменения протекают на восьми частях знаков Зодиака: зимнее солнцестояние бывает в знаке Козерога, примерно, в восьмой день до январских Календ, весеннее равноденствие — в знаке Овна; летнее солнцестояние — в знаке Рака, другое равноденствие — в знаке Весов. А самые эти дни редко обходятся без каких-нибудь примет, возвещающих бури. (222) В свой черед указанные точки разделяются отдельными промежутками времени, падая на середину всего числа дней. Действительно, на сорок шестой день между летним солнцестоянием и осенним равноденствием, с заходом Лиры начинается осень, на сорок четвертый между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием, с утренним заходом Плеяд — зима; с фавония, начинающего дуть с сорок пятого дня между зимним солнцестоянием и равноденствием, начинается весна, а утренний заход Плеяд через сорок восемь дней после весеннего равноденствия — начало лета. (223) Мы начнем с посева хлебов, то-есть с утреннего захода Плеяд. Нечего запутывать этот порядок упоминанием малых светил и только увеличивать трудности, тем более что бурный Орион в эти самые дни отходит очень далеко.
(224) Многие передвигают время посева вперед и начинают сеять злаки с одиннадцатого дня после осеннего равноденствия, так как на целых девять дней после восхода Короны предсказывают почти наверное дожди; Ксенофонт советует сеять не раньше, чем божество пошлет знак. Цицерон толкует это в том смысле, что знаком является дождь; по-настоящему же сеять следует не раньше, чем опадут листья.
(225) Последнее происходит, по мнению некоторых, при самом заходе Плеяд, то-есть, как мы сказали, в третий день до ноябрьских Ид. Следят за этим созвездием также и продавцы платья, а заметить его на небе очень легко. И вот по заходе его гадают о зиме заинтересованные в том, чтобы расставить ловушки, алчные торгаши. Например, если закат в тумане, то это предвещает дождливую зиму, и тогда они набавляют цену на плащи; ясный заход предвещает суровую зиму и тогда они вздувают цену на остальную одежду.
(226) Земледелец же, неискушенный в астрономии, найдет тот же знак у себя в терновой чаще, когда, взглянув на свою землю, увидит опавшие листья. Так определяется благоприятная пора для сева: в одном месте она наступает позднее, в другом раньше. Это устанавливается в согласии с природой места и климата, и в этой закономерности самое замечательное то, что она бывает и общей для всего мира и особой в каждой отдельной местности.
(227) Этому может удивляться тот, кто забыл, что в самый день зимнего солнцестояния в коптильнях зацветает мята-блохогонка (pulejum). Настолько велико желание природы ничего не оставлять втайне. И для сева она подала знак листопадом. Это правильное истолкование его, приводящее доводы самой природы, ибо таким образом советует она устремить внимание на землю, обещает некоторую замену навоза, объявляет, что она сама прикроет землю и посевы от холода, и убеждает торопиться.
(228) Варрон советует руководствоваться этим наблюдением, по крайней мере, при посеве бобов. Другие советуют сеять их в полнолуние, а чечевицу — с двадцать пятого по тридцатый день лунного месяца; вику — в это же самое время; только тогда на ней не заведется слизняков. Некоторые советуют сеять таким образом только на корма скоту, а на семена — весной. Есть и другое, еще более наглядное указание, дарованное природой в ее чудесном провидении. О нем скажем словами самого Цицерона:
|
Вечно зеленый лентиск, всегда отягченный плодами, |
(229) Из них один будет одновременно сроком для сева и льна и мака. Катон пишет о маке таким образом: «Ветки и хворост, которые останутся у тебя от употребления, сожги на ниве. На месте же костра сей мак». Удивительное употребление имеет лесной мак: его варят в меду и лечат им горло; снотворной силой обладает также и огородный. Вот и все об озимом севе.
(230) Наконец, чтобы сразу же сделать беглый обзор всего сельского хозяйства, упоминаем и о том, что в то же время следует унаваживать деревья, окапывать виноградники — на югер достаточно одного рабочего дня, — а где это позволит характер места, то и обрезывать и те и другие, подготовлять земли двойным заступом под питомники, открывать сточные канавы, выводить воду с полей, мыть и прятать точила. (231) С наступлением ноябрьских Календ не подкладывай яиц под курицу, пока не минует день зимнего солнцестояния, а затем в течение всего лета по тем же самым числам подкладывай по тринадцати, зимой меньше, но однако не менее девяти. Демокрит считает, что предстоящая зима будет такова, каков был день солнцестояния и три смежных; то же относительно и летнего солнцестояния. Около зимнего солнцестояния, согласно большинству авторов, стоит в течение двух недель мягкая безветренная погода высиживания птенцов зимородками. Но и в этом и вообще во всех других случаях делать выводы о явлениях, связанных со светилами, следует по тому, осуществились ли эти явления, а не ждать на заранее намеченные дни обещанных с ручательством бурь.
(232) В день зимнего солнцестояния не следует касаться лозы. Гигин советует отцеживать, а также разливать вина на седьмой день по прошествии его, особенно, если день этот совпадает с седьмым же днем лунного месяца; вишни же садить около зимнего солнцестояния. Волам следует подсыпать в это время желудей по модию на пару. Большее количество вредит их здоровью, и в какое бы время их ни давали, но если их давать менее, чем в течение тридцати дней подряд, то весной за это, говорят, расплачиваются паршой на скоте. Это же время мы отвели и для рубки леса. (233) Остальные работы должны производиться, главным образом, по ночам, так как в это время ночи значительно длиннее дня, а именно: плетут корзинки, плетенки, короба, нарезают факелы, готовят колья. Днем полагается обтесать тридцать четырехгранных кольев и шестьдесят круглых, вечером, при огне — пять четырехгранных и десять круглых и столько же утром до света.
(234) Время между зимним солнцестоянием и фавонием отмечают, по Цезарю, благородные светила. В 3-й день до январских Календ утром заходит Пес, и в этот же день в Аттике и смежных с ней областях вечером, как говорят, заходит Орел. Накануне январских Нон, по Цезарю, утром восходит Дельфин, а на следующий день, когда в Египте вечером заходит Стрела, восходит Лира. (235) Перед шестым днем до январских Ид, с вечерним заходом того же Дельфина, в Италии начинается ряд холодных дней, как и тогда, когда солнце переходит в знак Водолея, что случается, приблизительно, на 16-й день до февральских Календ. В 8-й день до Календ звезда на груди у Льва, названная Тубероном Царской, заходит утром, а накануне февральских Нон заходит вечером Лира. (236) В последние дни этого периода следует всюду, где это допускается погодой, перекапывать землю двойным заступом под розарии и виноградники — на югер достаточно семидесяти рабочих дней — очищать старые канавы или устраивать новые, до света при огне оттачивать железные орудия, прилаживать к ним рукоятки, починять рассохшиеся бочки, шить попоны для овец и вычесывать их самих.
(237) За время от фавония до весеннего равноденствия, по Цезарю, знаменательными являются: для трех дней, начиная с 14-го дня до мартовских Календ разные признаки, для 8-го дня до Календ появление ласточки и вечерний восход Арктура на следующий день, а также и в 3-й день до мартовских Нон. По наблюдениям Цезаря, это связано с восходом Рака, по наблюдениям большинства астрономов — с появлением Виноградаря. На 8-й день до Ид восходит Северная Рыба, а на следующий день Орион. В Аттике наблюдается появление Коршуна. Цезарь отметил роковые для него мартовские Иды заходом Скорпиона; 15-й день до апрельских Календ — появлением Коршуна в Италии, 12-й — утренним заходом Коня.
(238) Это самое оживленное и наиболее занятое время у сельских хозяев, и тут они больше всего и ошибаются. Дело в том, что призыв к работе раздается для них не в тот день, когда фавоний должен был бы начать дуть, а в тот, когда он задует на самом деле. Это надо соблюдать строжайшим образом; если быть внимательным, то отметить этот день можно совершенно точно. (239) Откуда дует этот ветер и с какой стороны он приходит, — мы говорили во второй книге и ниже скажем еще несколько подробнее. А пока, начиная с того дня, когда он задует, когда бы этот день ни пришелся, только не с 6-го дня февральских Ид, а раньше, если весна ранняя, или позже, если и после этого дня держится зима, да приступают земледельцы к бесчисленным работам. В первую очередь должны быть исполнены те, которые нельзя отложить. (240) Надо сеять яровые, обрезывать лозы указанными нами способами, ухаживать за маслинами, сажать и прививать яблони, перекапывать виноградники, приводить в порядок уже имеющиеся питомники и закладывать новые, сажать и резать тростник, иву (salix) и дрок (genista), а также, как сказано, сажать вязы (ulmus), тополи (populus), и платаны (platanus).
(241) Одновременно следует выпалывать и мотыжить озимые, преимущественно полбу (far). Тут точный закон: когда у полбы появляется четыре перышка, а у бобов разворачивается не меньше трех листков, тогда поле не столько вскапывают, сколько прочищают легкой мотыгой; когда же оно зацветет, то его не трогают в течение, по крайней мере, пятнадцати первых дней. Ячмень надо сеять только в сухую землю. Обрезку заканчивать к равноденствию. Югер виноградника работник обрежет за четыре дня; за день он подвяжет лозы к пятнадцати деревьям. (242) В это же самое время идет работа в огородах и розариях; о том и другом порознь будет сказано в ближайших книгах, там же, где и о парках. В это время лучше всего копать ямы. Следуя, главным образом, Вергилию, поднимают для будущего сева землю, чтобы солнцем припекло ее глыбы. Лучше пахать в разгаре весны землю только среднего качества, потому что на жирной земле борозды сейчас же зарастут травой, а на плохой все соки будут иссушены и отняты от будущих посевов летним зноем. Такие земли лучше, конечно, пахать осенью. (243) Катон так определяет весенние работы: «делать ямы, рассаживать...15) рассадники, сажать в жирных и сырых местностях вязы, смоковницы, яблони, маслины; по новолуниям унаваживать луга; луга, которые не орошаются, защищать от фавония и выпалывать, с корнем вырывая сорные травы, подрезать смоковницы, закладывать рассадники и приводить в порядок старые; все это, пока не начнут перекапываться виноградники. Он же: «во время цветения груши начинать вспашку тощей и песчаной почвы. Чем земля тяжелее и сырее, тем позже пахать ее». (244) Итак, для этой пахоты имеется два указания: первые плоды лентиска и цветение груши. Есть и третье: из луковичных цветущий морской лук (scilla) и из цветов нарцисс, который цветет тоже трижды: первые цветы подают знак для первой вспашки, следующие для второй, а третьи для самой последней. Другие растения дают указания для другого. (245) Следует очень остерегаться касаться плющом бобов в цвету: в это время это для них вредно и гибельно. Некоторые растения, например, смоковница, дают указания сами для себя. Когда на верхушке у нее несколько листьев развернется наподобие ацетабула, тогда самое время сажать смоковницу.
(246) Весеннее равноденствие приходится, видимо, на 8-й день до апрельских Календ; на промежуток между ним и утренним восходом Плеяд приходятся, по Цезарю, апрельские Календы. В 3-й день до апрельских Нон Плеяды скрываются вечером в Аттике, а на следующий день в Беотии; через девять же дней, по Цезарю, — и у Халдеев. В Египте начинают прятаться Орион и его меч. (247) По Цезарю, в 6-й день до Ид захождение Весов предвещает дождь. В 14-й день до майских Календ в Египте вечером заходят Свинки, грозное созвездие, приносящее бури на суше и море. Оно отмечает для Аттики 16-й день; для Цезаря, начиная с 15-го, четыре дня подряд являются знаменательными, для Ассирии — 12-й день. Созвездие это обычно называется созвездием Парилий, ибо в 11-й день до майских Календ был основан Рим, и к этому дню устанавливается ясная погода, позволяющая делать наблюдения. Греки назвали его Гиадами от дождей, мы же по сходству с греческим словом решив, что название это произведено от свиньи, в неведении своем назвали его Свинками. (248) У Цезаря отмечен и 8-й день до Календ. В 7-й в Египте восходят Козлята, в 6-й в Беотии и в Аттике вечером прячется Пес, а утром восходит Лира. В 5-й день до майских Календ в Ассирии совершенно скрывается Орион, а в 4-й — Пес. В 6-й день до майских Нон, по Цезарю, утром восходят Свинки, а в 8-й день до Ид приносящая дождь Коза. В Египте в этот самый день Пес прячется вечером. Таков, примерно, ход светил до 6-го дня майских Ид, когда восходят Плеяды.
(249) В этот промежуток времени в первые две недели хозяин должен наверстать все, что он должен был и не успел закончить до равноденствия. Пусть он знает, что отсюда возник обычай дразнить виноградарей, обрезывающих лозы, подражая голосу птицы, которая скоро исчезает и зовется кукушкой. Быть застигнутым ею с ножом в винограднике заслуженно считается позором и срамом, и поэтому хотя к проказам озорников16) относятся одобрительно даже еще в начале весны, они, однако, являются очень плохими предзнаменованиями.
До такой степени ничтожнейшие явления в деревне истолковываются, как приметы, посылаемые самой природой.
(250) На исходе этого времени сеют просо и могар. Их полагается сеять, когда ячмень поспел. И вот на том же самом поле, по несказанной благости природы, как общая примета того, что ячмень поспел, а просо с могаром пора сеять, сияют вечером по полям светляки (cicindelae): так зовут деревенские жители эти летающие звезды, греки же — лампиридами.
(251) Природа уже сделала Плеяды приметными на небе, собрав их в кучу, и однако, не довольствуясь ими, создала на земле другие, словно восклицая: «зачем тебе взирать на небо, земледелец?» «Зачем искать звезд, селянин? Уже короче ночи, смежающие сном твои усталые вежды. И вот рассыпаю я для тебя среди трав твои собственные звезды, вечером зажигаю их перед возвращающимися с работы и поражаю тебя этим чудом, чтобы ты не мог пройти мимо.
(252) Разве не видишь ты, как блеск, подобный огню, скрывается под покровом свернувшихся крыльев, как он несет с собой свет даже и ночью? Я дала тебе травы, указывающие часы, и чтобы не отвращал ты глаз своих от земли к солнцу, вместе с ним обращаются гелиотроп и люпин. К чему же все еще смотреть в высь и вопрошать небо. Вот тебе Плеяды у ног твоих». (253) Дни появления и жизни этих насекомых неопределенны, но несомненно, что они порождение этого светила. Поэтому, кто посеет яровые до них, сам оставит себя с пустыми руками. Пчелка, выползающая в это же время, указывает, что бобы зацвели, цветущие бобы ее и вызывают. Будет еще указание и на то, что холода кончились; когда увидишь, что шелковица (morus) распускается, то бояться холодов дольше нечего.
(254) Итак, вот работы: посадка масличных отводков, оскребание самых маслин, орошение лугов в первые дни равноденствия, когда трава пошла уже в стебель, запруживание воды, пасынкование виноградников, для чего свой закон — не раньше, чем тогда, когда пасынки достигнут четырех пальцев в длину — для пасынкования югера требуется один рабочий день, — передваивание нив. Намотыжение — двадцать дней. После равноденствия мотыжение считается вредным и для виноградников и для нив. И для мытья овец это как раз время.
(255) После восхода Плеяд отмечают, по Цезарю, следующий день — утренний заход Арктура, 3-й день до майских Ид — восход Лиры, 12-й день до июньских Календ — вечерний заход Козы, а в Аттике — Пса. В 11-й день до Календ, по Цезарю, начинает заходить меч Ориона, в 4-й день до июньских Нон, по Цезарю, а также и в Ассирии Орел восходит вечером, в 7-й день до Ид Арктур утром заходит в Италии, в 4-й день вечером восходит Дельфин. (256) В 17-й день до июльских Календ восходит меч Ориона; в Египте это случается четыре дня спустя. В 11-й день до Календ, по Цезарю, меч того же Ориона начинает заходить. В 8-й день до июльских Календ самый длинный день и самая короткая ночь в году знаменуют летнее солнцестояние. (257) За этот промежуток времени пасынкуют виноградники и стараются окопать их — старые один раз, а молодые дважды. Стригут овец, запахивают на удобрение люпин, поднимают землю, косят вику на корм, убирают и молотят бобы.
(258) Около июньских Календ косят луга. Говорят, что уход за лугами очень легок и требует от хозяина минимальных расходов. Оставлять под них следует землю плодородную, сырую или орошаемую, орошать дождевой водой или водой из общественных водоемов. Если растет сорная трава, то лучше всего вспахать все место, заборонить, прополоть, а перед бороньбой разбросать цветы из сена, выпавшие с сеновала или из яслей. В первый год не производить поливки и не выпускать скот до второй косовицы, чтобы он не повырывал травы и не вытоптал ее. (259) Луга стареют, и их надо восстанавливать: для этого по ним сеют бобы, или репу, или просо, на следующий год — хлеб, а на третий вновь перепахивают и оставляют в покое. Кроме того, всякий раз после сенокоса их еще обжинают, т. е. срезают то, что обошли косцы. Ибо самое вредное — оставлять траву, которая потом обсеменится. Самая лучшая луговая трава — это клевер (trifolium), затем пырей (gramen), а самая худшая — это трава с вредными стручками (nummulus). Нехорош и хвощ (equisaetum), названный так по сходству с конской гривой. (260) Время для косовицы, когда хлеба начинают отцветать и входить в силу. Косить надо, пока трава не высохла. Катон говорит: «Не опаздывать с покосом, косить, пока не вызрели семена». Некоторые орошают луга накануне. Там, где луга не орошаются, лучше косить росистыми ночами. В некоторых частях Италии косят после жатвы. (261) Предкам нашим покос обходился дороже, так как они знали только заморские критские бруски, на которых нельзя было отточить косу без масла, поэтому косец и ходил с роговой бутылкой для масла, привязанной к колену. В Италии придумали бруски, которые поливают водой и которые имеют для железа силу напильника, но такие бруски сразу же приобретают зеленый цвет. Косы сами бывают двух сортов: италийские, покороче, с которыми можно управляться и в чащах кустарника; галльские латифундии требуют больших ...17) , так как там траву косят по середине ее высоты, не захватывая ниже. (262) Италийский косец косит одной правой рукой. Одному работнику полагается за день выкосить югер и навязать тысячу двести связок по четыре фунта в каждой. Скошенную траву следует переворачивать к солнцу и метать стога только тогда, когда она высохнет. Если этого не соблюдать со всей строгостью, то утром от стогов начнет подыматься как бы туман, затем они вспыхнут на солнце и сгорят. (263) Скошенные луга следует опять полить, чтобы осенью скосить сено, которое называется отавой. В Интерамнах, в Умбрии, косят четырежды в год даже те луга, которые не поливают, поливные же в большинстве мест косят трижды, и после этого зеленый корм с них дает не меньше пользы, чем сено. Забота о крупном скоте и разведение скота вьючного подскажут каждому, что ему делать, причем наибольший доход дадут беговые лошади.
(264) Мы сказали, что солнцестояние падает на 8-й день до июльских Календ, когда солнце стоит в восьмом делении Рака. Это великий момент в году, великое событие в мире. Вплоть до этого дня, начиная с зимнего солнцестояния, дни увеличиваются, солнце, круто поднимавшееся на север, начинает склоняться к югу и вниз, увеличивая в течение последующих шести месяцев ночь и сокращая меру дня. (265) С этого числа начинается время спешной уборки и свозки одних хлебов за другими и приготовление к лютой и жестокой зиме. А природе подобало отметить этот поворот явственными знамениями. Она дала их прямо в руки сельским хозяевам и повелела листьям повернуться в этот день, чтобы свидетельствовать о том, что солнце пошло на убыль, при этом не листьям деревьев лесных и далеко растущих, к которым ищущему знака пришлось бы итти по бездорожью горных круч, а также и не городских деревьев, выращиваемых лишь в парках, хотя их случается видеть и в деревенской усадьбе. (266) Она повернула их на маслине, которая посажена тут же, на глазах, повернула на липе, употребляемой в тысяче случаев, повернула на серебристом тополе (populus alba), служащем опорой виноградным лозам. Мало того: «У тебя, — говорит она, — есть вяз, обвитый лозой; и его листья поверну я. На корм обрываешь или обрезаешь ты его листья, но взгляни на них — и судьбы звезд станут тебе ясны. Листья обращены к небу другой стороной, чем накануне. (267) Ты все подвязываешь ивняком — это самое низкое деревцо, и сам ты целой головой выше его. А я поверну и его листья. Зачем ты жалуешься, что ты деревенщина. Я не лишаю тебя понимания неба и знания небесных явлений. Я дам примету и для твоих ушей: прислушайся хотя бы к стону горлинок. Смотри, не воображай, что солнцестояние прошло, пока не увидишь горлинку на яйцах».
(268) Между летним солнцестоянием и заходом Лиры в 6-й день до июльских Календ восходит, по Цезарю, Орион, в 4-й же день до Нон в Ассирии — его пояс, а в Египте утром восходит бурный Прокион — звезда, которая у римлян не имеет имени, если только не отожествлять ее с Сириусом, который рисуют на звездных картах в виде маленького пса и который имеет, как мы скоро объясним, большое отношение к зною. (269) В 4-й день до Нон у Халдеев утром заходит Корона, в Аттике в этот день Орион восходит целиком. Накануне июльских Ид Орион перестает восходить в Египте, в 16-й день до августовских Календ в Ассирии восходит Прокион, а три дня спустя почти всюду известная огромная звезда, которую мы зовем порождением Пса, солнце же к этому времени вступает в первое деление Льва. Происходит это на 23-й день после солнцестояния. (270) Это чувствуют моря и земли, также многие дикие животные, как мы указывали в своем месте. Звезду эту чтут не меньше, чем светила, распределенные между богачами; она воспламеняет солнце и является существенной причиной зноя. В 13-й день до Календ в Египте утром заходит Орел, и начинает дуть ветер — предвестник — этезий. Цезарь считал, что в Италии он чувствуется в 10-й день до Календ. (271) Орел утром заходит в Аттике, в 3-й день до Календ, по Цезарю, утром появляется Царская звезда, находящаяся на груди у Льва. В 8-й день до августовских Ид заходит до середины Арктур, в 3-й день до Ид Лира своим заходом знаменует начало осени, как это отметил Цезарь, тогда как в действительности это происходит в 6-й день до Ид.
(272) В этот же промежуток времени виноградные лозы подвергаются серьезной опасности под влиянием светила, имеющего решающее значение в жизни винограда; это светило мы назвали Псом, и от него лозы, как говорят, обугливаются черными пятнами, словно обожженные горящим углем. С этим бедствием нельзя сравнивать ни града, ни бурь, ни всего того, что вызывает иногда дороговизну продовольствия. В самом деле, эти бедствия касаются отдельных полей, обугливание же — целых обширных областей, причем, однако, помочь этой беде было бы нетрудно, если бы люди не предпочитали клеветать на природу, вместо того чтобы помогать себе. (273) Рассказывают, что Демокрит, который первый понял и указал связь между небесными и земными явлениями — влиятельнейшие из его сограждан презирали эти его занятия, — предусмотрев по восходу Плеяд будущую дороговизну оливкового масла (каким образом, мы об этом уже говорили и объясним еще подробнее), к удивлению тех, кто знал, что ему дороже всего бедность и спокойствие в работе, скупил все масло в целой округе, пользуясь тем, что цены, в надежде на урожай, были очень снижены. (274) Когда же то, чего он ожидал, осуществилось, и деньги так и потекли к нему широким потоком, он вернул товар горько каявшимся жадным владельцам и удовольствовался тем, что доказал, как легко было бы ему при желании разбогатеть. Впоследствии то же самое и таким же образом проделал в Афинах Секстий, один из римлян — поклонников мудрости. Вот какими средствами располагает наука. Я введу ее, насколько сумею, ясно и отчетливо в изучение сельского хозяйства.
(275) Большинство авторов говорит, что ржавчина на хлебе и черные пятна на винограде появляются от росы, высохшей на жарком солнце, но я считаю это частично неверным, полагая, что всякий ожог возникает только от холода, солнце тут не при чем. Для внимательного человека это очевидно. Во-первых, замечено, что случается это исключительно ночью и прежде, чем солнце начнет припекать, и что явление это зависит целиком от луны, поскольку это бедствие приходит не иначе, как в новолуние или полнолуние, т. е. когда луна во всей силе. Ведь в обоих этих состояниях она «полна», как мы неоднократно говорили, но только в новолуние весь свет, полученный ею от солнца, отбрасывается на небо. Разница обоих состояний не велика, но очевидна. (276) В новолуние летом луна очень горяча, зимой студена. В полнолуние, наоборот, она делает летом ночи холодными, а зимой теплыми. Причина очевидна, но она не та, которую приводят Фабиан и греческие писатели. (277) Дело в том, что летом во время новолуния луне приходится вместе с солнцем итти по самой близкой к нам орбите и она накаляется от действия столь близкого жара, зимой в новолуние она отходит, ибо и солнце отходит. Летом в полнолуние она уходит прочь насупротив солнца, а зимой подходит к нам по летней орбите. Поэтому, будучи сама по себе богата влагой, она каждый раз, остывая, осыпает землю замерзающими осадками в бесконечном количестве.
(278) Прежде всего мы должны помнить, что есть два вида бедствий, зависящих от светил: во-первых, то, что мы называем непогодой, понимая под этим град, бури и прочее. Когда что-нибудь подобное случается, то говорят о непреодолимой силе. Они обусловлены, как мы уже не раз говорили, грозными светилами, каковы Арктур, Орион, Козлята. (279) Во-вторых, те, которые случаются при безоблачном небе в тиши ясных ночей и о которых никто не подозревает, пока они не произошли. Это бедствия всеобщие, совершенно отличные от первых; говоря о них, одни имеют в виду ржавчину, другие головню, третьи обугливание (carbunculus) — и все, разумеется, бесплодие. Об этих бедствиях мы и расскажем, так как до нас этого никто не делал, и сначала сообщим их причины.
(280) Их две, помимо влияния луны, и они действуют в немногих участках неба. В самом деле, Плеяды имеют особое отношение к урожаю: с их восходом начинается лето, а с заходом — зима, и в шестимесячный промежуток между тем и другим укладываются жатва, сбор винограда и созревание всех плодов. Кроме того, на небе есть так называемый Млечный путь, (281) легко находимый, если заметить два созвездия: Орла, в северной его части, и Пса — в южной; в своем месте мы говорили о них. Сам Млечный путь проходит через Стрельца и Близнецов, дважды пересекая равноденственную орбиту солнечного центра, причем точки пересечения занимают в одном, месте Орел, в другом — Пес. (282) Поэтому воздействие обоих светил распространяется на все плодоносящие земли, ибо только в этих местах центры солнца и земли совпадают. Итак, если в дни этих светил оплодотворяющий молочный сок проходит сквозь чистый и мягкий воздух на землю, то всходы весело подымаются, если же луна, как уже было сказано, окропит землю холодной росой, то подмесь горечи погубит потомство, как убивает его горечь в молоке. (283) Бедствие это ограничено пределами, которые ставятся для всякой широты одновременным действием обеих причин, поэтому оно не ощущается одинаково во всем мире, как и день. Мы сказали, что Орел восходит в Италии в 13-й день до январских Календ, и природа не позволяет иметь до того дня никаких определенных видов на урожай. Если же тут случится новолуние, то весь озимый и ранний урожай обязательно пострадает.
(284) Жизнь людей в древности была груба и чужда образования. И однако в их наблюдениях проявлялось, как мы увидим, не меньше проницательности, чем в наших рассуждениях. Они боялись за урожай в течение трех периодов, почему и установили дни, когда справлялись празднества Робигалий, Флоралий и Виналий.
(285) Нума постановил на одиннадцатом году своего царствования справлять Робигалии, которые сейчас празднуются в седьмой день до майских Календ, ибо приблизительно об эту пору ржавчина нападает на посевы. Варрон, в соответствии с воззрениями той поры, определил это время как момент, когда через 19 дней после весеннего равноденствия, за 4 дня до майских Календ, начинает, согласно наблюдениям в разных странах, закатываться Пес — созвездие и само по себе грозное, заходу которого предшествует, по необходимости, заход Сириуса.
(286) Поэтому в древности же, по оракулу Сивиллы, в 516 году от основания Рима установлен был за четыре дня до тех же Календ праздник Флоралий, дабы отцветание протекало благополучно. Варрон определяет этот день как тот, в который солнце проходит четырнадцатое деление Тельца.
Если на эти четыре дня придется полнолуние, то все, что будет в цвету, конечно, пострадает.
(287) Первые Виналии, справляемые раньше, за девять дней до майских Календ, по случаю отведывания вина, не имеют никакого отношения ни к урожаю, как и все названные нами выше, ни к лозам и маслинам, потому что, как мы объясняли, завязь на них начинает образовываться с восходом Плеяд, за шесть дней до майских Календ. Это еще другие четыре дня, в течение которых я боялся бы пятен от росы, ибо холодный Арктур, заходящий на следующий день, обжигает ею, а еще больше я боялся бы полнолуния. (288) В 4-й день до июньских Нон вечером опять восходит Орел, — это решающий день для лоз и маслин в цвету, если на него придется полнолуние. Такое же значение приписал бы и солнцестоянию в 8-й день до июльских Календ и восходу Пса через двадцать три дня после равноденствия, но только в случае новолуния, ибо установлено, что виноград осыпается и отвердевает по вине горячих испарений. Полнолуние, в свою очередь, действует вредно в 4-й день до июльских Нон, когда в Египте восходит Сириус, и, во всяком случае, в 16-й день до августовских Календ когда он восходит в Италии, и также в 13-й день до августовских Календ, когда заходит Орел, и вплоть до десятого дня. Вторые Виналии, справляемые в 14-й день до сентябрьских Календ, к этому отношения не имеют. (289) Варрон определяет этот день началом утреннего захождения Лиры. Его хочет он считать началом осени, а праздник этот — установленным в отвращение бурь. В настоящее время днем захода Лиры считается 6-й день до августовских Ид.
(290) В этих пределах заключено время неурожая, зависящего от небесных светил. Я не стал бы отрицать, что это может меняться в зависимости от характера местности, холодной или знойной. Но мы удовольствуемся тем, что указали общий порядок; остальное будет установлено самим наблюдателем. В том же, что здесь действует одна из двух причин, а именно: полнолуние или новолуние, в этом никто не усомнится. (291) И тут приходится изумляться благости природы: оказывается, во-первых, что бедствие это из года в год случаться не может, вследствие установленного движения светил, в году оно приходится только на несколько ночей, причем легко узнать, на какие — нечего бояться все месяцы подряд, — оно распределено между месяцами в соответствии с их же законом, а именно летние месяцы безопасны, кроме двух дней, новолуния, зимние месяцы — кроме полнолуния. Страшны как раз самые короткие летние ночи, днем же бедствие это не имеет той силы. (292) Сроки эти очень легко постичь; муравей — ничтожнейшее животное, и тот в новолуние отдыхает, а в полнолуние трудится также по ночам; филин, когда Сириус взошел, не показывается с этого самого дня вплоть до захода его; иволга появляется в самый день солнцестояния. Луна в обеих фазах своих губительна только в ясные и совершенно безветренные ночи, ибо не выпадает роса ни при облаках, ни при ветре. Однако и тут мы не остались без помощи.
(293) Если ты испытываешь страх, то зажги по полям и виноградникам хворост, кучи мякины, костры из вырванной травы и кустов; дым в этом случае лекарство, а дым от мякины — помощь и от туманов, там, где туманы вредны. Некоторые советуют спалить в винограднике живьем трех раков, чтобы не вредила ржавчина, (294) другие — жарить на медленном огне под ветром сомятину, чтобы дым расходился по всему винограднику. Варрон пишет, что если при заходе Лиры, то-есть с наступлением осени, повесить в дар богам среди лоз изображение грозди, то вред от непогоды будет меньше. Архибий писал Сирийскому царю Антиоху, что если закопать по середине поля в новой глиняной посуде жабу, то непогоды не будут губительны.
(295) Сельские работы в этот промежуток: передваивать землю, окапывать деревья или, где это требуется жаркой местностью, мотыжить их — распускающиеся можно окапывать только на очень жирной почве — пропалывать мотыгами питомники, жать ячмень, приготовлять так для сжатого хлеба, употребляя для этого оливковый отстой, по совету Катона, или, по Вергилию — глину, что требует больше работы. В большинстве случаев его только выравнивают и смазывают разведенным коровьим навозом. Это считается достаточным, как средство, предохраняющее землю от превращения в пыль.
(296) Сама жатва производится разными способами. В Галльских латифундиях по ниве катают очень большие короба на двух колесах, усаженные по краю зубцами, причем животное впрягается головой к ним; таким образом, сорванные колосья падают в короб. В одних местах солому срезают серпом по середине стебля и сощипывают колосья с помощью двух «вилок». В других хлеб режут под корень, в третьих вырывают с корнем, и те, кто это делает, объясняют, что они производят таким образом поверхностную вспашку, извлекая из земли вредные соки. (297) Разница в следующем: там, где соломой кроют дома, там ее снимают, по возможности, длинной; там, где недостаточно сена, там солому пускают на корм. Стеблями могара кровель не кроют, стебли проса сжигают, ячменную солому сохраняют как излюбленный корм рогатого скота. В Галлии просо и могар собирают ручным гребнем метелку за метелкой.
(298) Сжатый хлеб вымолачивают в одних местах молотилками на току, в других копытами лошадей, в третьих — шестами. Пшеница дает тем больше зерна, чем позже ее жнут, однако зерно это тем крепче и красивее, чем раньше жать. Самое надежное правило: пока зерно не стало твердым, но когда оно уже приобрело окраску. Есть изречение: «лучше начинай жатву на два дня раньше, чем на два позже» С siligo и пшеницей обходятся одинаково на току и в амбаре. Полбу, так как она трудно вымолачивается, надлежит ссыпать в кожуре, освобождая зерно только от соломы и колоса. Мякиной в большинстве стран пользуются вместо сена. (299) Она тем лучше, чем тоньше, мельче и ближе к порошку; поэтому самая лучшая просяная, а затем ячменная; хуже всех пшеничная, которая хороша только для вьючных животных, когда они заболевают от работы. На каменистых местах солому после того, как она высохнет, сбивают палками на подстилку скоту. Если не хватает мякины, то пускают в ход и солому. (300) Способ следующий: скосив пораньше, окатывают ее крепким рассолом, высушивают, сгребают вязанками и в таком виде дают скоту вместо сена. Некоторые сжигают солому на нивах, что усиленно советовал Вергилий. Главный смысл этого в том, что одновременно выжигаются семена сорняков. Разные степени урожаев и дороговизна рабочих рук создают различные способы уборки.
(301) В связи с уборкой стоит вопрос о хранении хлебов. Некоторые советуют, не щадя трудов, возводить амбары с кирпичными стенами, толщиной в три фута, закрывать их, кроме того, сверху, не допускать дуновения ветра и не делать ни одного окошка; другие — не ставить только на летний восход или север и делать без извести, потому что хлеб ее не переносит; наставление относительно оливкового, отстоя мы уже приводили. (302) В других местах, наоборот, предпочитают строить деревянные амбары на стояках, которые продувало бы отовсюду, даже с пола. Некоторые вообще полагают, что зерно на высоком настиле усыхает, а находясь под черепичной крышей, сгорает. Многие, однако, запрещают его проветривать. Хлебный червяк ведь не проникает глубже, чем на четыре пальца, и дальше опасности нет. (303) Колумелла предостерегает от действия на сжатый хлеб и фавония, чему я удивляюсь, так как этот ветер вообще весьма сух. Некоторые советуют ссыпать хлеб, подвесив жабу за одну из более длинных ног над порогом амбара. Нам представляется, что самое важное — ссыпать своевременно. Действительно, если зерно собрано еще не вызревшим и слабым или ссыпано горячим, то, неизбежно, в нем заведется порча.
(304) Долговечность зерна зависит от многих причин: от оболочек самого зерна, если их бывает много, как, например, у проса; или от маслянистости сока, который заменяет влагу, как, например, у кунжута; или от его горечи, как у люпина и чины. Насекомые заводятся преимущественно в пшенице, потому что она, слежавшись, согревается, и потому что она одета в толстую кожуру. У ячменя шелуха тоньше, у бобовых она совсем тонка, потому в них ничего и не заводится. Бобы покрыты толстым покровом, по этой причине они возгораются. (305) Некоторые, желая сохранить пшеницу надолго, обрызгивают самое зерно оливковым отстоем, беря пропорцию один квадрантал на тысячу модиев, другие посыпают ее халкидской и карийской глиной или также полынью; в Олинфе и Керинфе на Эвбее существует земля, которая не дает хлебу портиться. (306) Хотя хлеб, ссыпанный в колосе, ни от чего, пожалуй, не страдает, однако, целесообразнее всего сохранять его в ямах, которые зовутся сирами, как в Каппадокии, Фракии, Испании и Африке, причем прежде всего следует заботиться о том, чтобы они вырывались в сухой почве, а затем, чтобы они выстилались мякиной; далее хлеб ссыпается туда в колосе. Если воздух совсем не попадает туда, то там, несомненно, не заведется никаких вредителей. (307) Варрон сообщает, что пшеница, ссыпанная таким образом, сохраняется пятьдесят лет, просо — сто, и что бобы и бобовые долгое время сохраняются в бочках из-под масла, обмазанных золой. Он же рассказывает, что боб пролежал в какой то пещере в Амбракии со времени царя Пирра до самой войны Помпея Великого с пиратами, то-есть около 220 лет. Только в нуте в амбаре не заводятся никакие животные. (308) Некоторые насыпают кучи бобовых на кружки с уксусом, поставленные на золу и обмазанные золой, веря, что тогда не заведется никаких вредителей; другие ссыпают их в бочки из-под солений и замазывают гипсом; некоторые обрызгивают чечевицу уксусом с лазерпицием (laserpicium) и, когда она высохнет, пропитывают маслом. Проще всего, однако, собирать то, что хочешь уберечь от порчи, в новолуние. Поэтому чрезвычайно существенно, предполагается ли хранить урожай или продавать его. Пока луна прибывает, растут и хлебные зерна.
(309) Согласно распределению времен года, от захода Лиры до равноденствия и далее, до захода Плеяд и начала зимы продолжается осень. В этот период канун августовских Ид отличен в Аттике вечерним восходом Коня, в Египте и у Цезаря заходом Дельфина. В 11-й день до сентябрьских Календ, по Цезарю, и у ассириян по утрам начинает восходить звезда, которая называется Виноградарем и указывает на созревание винограда. Признаком ее появления служит изменившийся цвет его ягод. В Ассирии в 5-й день до Календ заходит Стрела, а также перестают дуть этезии. (310) В Египте в Ноны восходит Виноградарь, в Аттике же на рассвете Арктур, а утром заходит Стрела. В 5-й день до сентябрьских Ид, по Цезарю, вечером восходит Коза, Арктур восходит до середины накануне Ид, и в течение пяти дней это имеет огромное значение для суши и для моря. (311) Связанная с ним примета такова: если при заходе Дельфина были дожди, то при Арктуре их не будет. Признаком восхода этой звезды Считается отлет ласточек, так как, застигнутые им, они погибают.
В 16-й день до октябрьских Календ в Египте утром восходит Колос, который держит Дева, и перестают дуть Этесии. Этим же ознаменованы у Цезаря 14-й день до октябрьских Календ а в Ассирии 13-й; 11-й же, по Цезарю, отмечен заходом перевязи Рыб, а 8-й — самой равноденственной звездой.
(312) Далее Филипп, Калипп, Досифей, Пармениск, Конон, Критон, Демокрит и Евдокс согласны между собой, а это случается редко, что в 4-й день до Календ октября на рассвете восходит Коза, а в 3-й Козлята. В 6-й день до октябрьских Нон в Аттике утром восходит Корона, а в 5-й в Азии, и по Цезарю, заходит Возница. В 4-й, по Цезарю, показывается Корона, а на следующий день вечером заходят Козлята. (313) В 8-й день до октябрьских Ид, у Цезаря, в Короне восходит яркая звезда, а в 6-й вечером Плеяды; в день Ид восходит вся Корона. В 17-й день до ноябрьских Календ вечером восходят Свинки. Накануне Календ, по Цезарю, заходит Арктур, а Свинки восходят вместе с солнцем. В 4-й день до Нон Арктур заходит вечером. В 5-й день до ноябрьских Ид начинает заходить меч Ориона. Затем в 3-й день до Ид заходят Плеяды.
(314) Сельские работы на этот промежуток времени: посев репы и брюквы в дни, уже нами указанные. Деревенский простой народ думает, что нехорошо сеять репу после отлета аистов; мы же считаем, что после Волканалий вообще не следует сеять, включая сюда ранние растения и могар, а с захода Лиры — ни вику, ни фасоль, ни кормовые травы. Их советуют сеять в новолуние. Это также как раз время и для заготовки листьев. Одному человеку полагается набрать в день четыре лиственных короба (fiscinae frondariae). Если заготовлять их в то время, как луна идет на убыль, то они не будут гнить. Сухих листьев собирать не следует.
(315) В старину считали, что виноград никогда не поспевает до равноденствия; я замечаю, что его кидаются убирать, не имея общеустановленных сроков. Поэтому и следует определить время уборки признаками и приметами. Имеются следующие правила: не снимай гроздьев горячими, т. е. в большую засуху, если не было дождя. Не снимай гроздьев росистыми, т. е. если ночью была роса и солнце не успело еще ее высушить. (316) Начинай уборку, когда пасынки станут ложиться на ветку, когда от ягоды, вырванной из гущи, остается незаполняемая пустота, так как виноградины перестали уже расти. Очень хорошо, если удается собрать виноград, пока прибывает луна. Одна выжимка должна дать двадцать мехов. (317) Для такого количества мехов и чанов с 20 югеров достаточно одного пресса. Некоторые давят одним прессом, но лучше делать это двумя, хотя бы имелся и один пресс очень большой величины. Тут важна длина, а не толщина. Более широкие давят лучше. В старину двигали их канатами и ремнями, а также рычагами. За последние сто лет изобретен греческий пресс, у которого нарезанная стойка ходит в резьбе раковины; при этом одни укрепляют на рычаге звезду, у других рычаг поднимет с собой ящик с камнями, что особенно одобряется. А меньше чем двадцать два года тому назад начали, пользуясь малыми прессами и меньшего размера давильней, ставить в середине более короткий стержень и давить сверху вниз всем грузом барабанов, покрывающих виноград, наполнив барабаны всякого рода грузом. (318) Пора в это время собирать и яблоки, заметив, что они падают не от непогоды, а от зрелости, хотя бы и не полной; пора выжимать винную гущу, пора варить дефрут в новолуние ночью, а если днем, то в полнолуние; в прочие же дни — до восхода луны или после ее захода; виноград для него следует брать не с молодой лозы и не с той, которая растет на болоте, и только спелый. Если сосуд с ним стоит на дровах, то считается, что дефрут подгорит и будет пахнуть дымом.
(319) По правилу, сбор винограда полагается производить в продолжение сорока четырех дней между равноденствием и заходом Плеяд. Начиная с этого дня, начинаешь слышать поговорку людей, считающих пустяками «засмаливанье холода». Но уже в январские Календы я видал виноградарей, которые из-за недостатка посуды сливали молодое вино в водоемы или ради сомнительного вина выливали прежнее. (320) Происходит это не столько от чрезмерного урожая, сколько от беспечности или жадности людей, подстерегающих наступление дороговизны. Образ действия гражданственно мыслящего и блюдущего справедливость хозяина заключается в том, чтобы довольствоваться ценами текущего года. Это обычно также и самое выгодное. Обо всем остальном сказано достаточно, сказано также, что, покончив с виноградом, надо спешно снимать маслины и с захода Плеяд браться за изготовление оливкового масла.
(321) Прибавим к этому необходимые сведения относительно луны, ветров и предсказания погоды, чтобы отдел о небесных явлениях был целиком закончен. Дело в том, что и Вергилий, следуя указаниям Демокрита, счел необходимым распределить некоторые работы по фазам луны. Сознание полезности общих правил движет нами и в этой части нашей работы, как и во всем труде. Всякая рубка, обрывание, стрижка произойдет с меньшим ущербом, если ее производить, когда луна убывает, а не прибывает. (322) Не касайся навоза иначе, как в период убыли луны, удобряй же, преимущественно, в новолуние. Кабанов, быков, баранов, козлов холости при убывающей луне. Корни деревьев закрывай в полнолуние. В сырых местностях сей в новолуние и в течение четырех дней до новолуния. Просушивать хлеб и бобовые и ссыпать их советуют перед последней фазой: питомники устраивать, когда луна над землей, а давить виноград, когда она под землей, так же как рубить деревья и делать другие работы, о которых уже сказано в своем месте. (323) Наблюдать за луной нелегко, и мы об этом уже говорили во второй книге, — но вот, что доступно, однако, пониманию простого колона: если луна видна на западе и светит в течение первых ночных часов, это значит, что она прибывает и на-глаз ее определяют как «половинную». Когда при заходе солнца она встает с противоположной от него стороны, так что их видно одновременно, то это полнолуние. Когда она встает на востоке, невидимая в первые часы ночи, продолжает светить и днем, то она идет на убыль, и опять становится «половинной»; когда же проходит перед солнцем, — это называется новолунием, причем она перестает быть видна. (324) В новолуние и в первый день за ним она стоит над землей столько же времени, как и солнце; на вторые сутки — в течение пяти шестых и одной сорок восьмой одного ночного часа; на третьи же и последующие, вплоть до пятнадцатых суток, число часов возрастает в той же пропорции. В пятнадцатые же сутки она стоит над землей всю ночь и под землей целый день. (325) На шестнадцатые сутки она пройдет под землей пять шестых и одну сорок восьмую первого ночного часа; столько же времени прибавляется ежедневно до новолуния. Проходя под землей, она бывает не видна в начале ночи; это восполняется столькими же часами в конце дня, когда она над землей. Один месяц она займет своими фазами тридцать дней: следующий — на день меньше. Это то, что касается луны с ветрами дело несколько сложнее.
(326) Заметив, в каком месте восходит солнце, следует в шестом часу любого дня стать так, чтобы восход приходился, с левой руки, прямо напротив был бы юг, сзади же север; линия, проведенная в этом направлении через участок, будет называться cardo. Затем лучше обернуться, чтобы видеть при этом свою тень, иначе тень будет позади человека. (327) Итак, если повернуться таким образом, чтобы место, где солнце взошло сегодня, пришлось справа, а место, где оно зайдет, — слева, то шестой час будет, когда тень сделается всего короче и окажется прямо против человека. Через середину этой линии следует провести или борозду мотыгой, или линию ножом, футов, примерно, в 20, и посередине, то-есть на десятом футе, описать, маленьким циркулем круг, который будет называться «пупом». (328) Сторона, куда смотрит конец тени, будет указывать направление северного ветра. Смотри, садовод, чтобы при обрезке у тебя не было на деревьях ран с этой стороны и чтобы виноградники не были обращены на север, если только речь идет не об Африке, Кирене или Египте. Когда ветер дует оттуда, не паши и не делай других работ, которые будут указаны. Та часть линии, которая придется от основания тени на юг, указывает направление южного ветра, который, как мы сказали, греки называют нотом. (329) Когда он начнет дуть, не трогай, земледелец, ни деревьев, предназначенных на сруб, ни вина. В Италии он бывает знойным или влажным, в Африке же он несет с собой палящий зной при полной безоблачности. Этому ветру в Италии должны быть открыты виноградники, но ран на лозах и на деревьях с этой стороны быть не должно. Этого ветра следует опасаться для маслин в течение четырех дней, когда видны Плеяды: его должен остерегаться садовод, производящий прививку и окулировку. (330) Следует дать указания и относительно самого часа, когда следует производить работу в нашей стране. Сборщик листьев, не срезай их в полдень! Пастух, когда ты заметишь по сократившимся теням, что наступил полдень, гони скот с солнца в тень! Когда пасешь скот летом, то до полудня он должен быть обращен головами на запад, а с полудня — на восток; другое положение ему вредно, как вредно выгонять его весной и зимой на росу: животные начинают хромать, у них слезятся глаза от ветра, и они вскоре погибают от поноса. Кто хочет, чтобы у него в стаде рождались самки, тот пусть производит случку, обратив животных в сторону южного ветра.
(331) Мы сказали, каким образом на середине линии отмечается пуп. Пусть через его середину пройдет другая поперечная линия. Она будет направляться от равноденственного восхода к равноденственному западу, и черта, пересекающая поле в этом направлении, будет называться decumanus. Затем проведем две других косых, под острым углом пересекающихся линий и так, чтобы они от правой и левой северных спускались к правой и левой южным. (332) Пусть все они проходят через один центр, пусть все будут равны между собой, пусть все отстоят друг от друга на равное расстояние. Придется обращаться к этому способу хоть однажды на каждом участке; если те заблагорассудится пользоваться им чаще, то тогда следует сделать из дерева ровные линейки и пригнать по маленькому с помощью циркуля сделанному барабану. (333) При способе, которому я учу и к которому могут прибегать и умы необразованные, точно определяется юг, ибо он неподвижен, тогда как солнце восходит каждый день на небе в другом месте, чем накануне, так что не следует думать, что можно взять линию на восток. Итак, определив ту часть неба, куда обращен ближайший к востоку конец северной линии, мы получим место, где солнце восходит в день летнего солнцестояния т. е. в самый длинный день, а также направление ветра, именуемого аквилоном, а у греков — бореем. (334) В этом направлении сажай деревья и лозы! Но когда он задует, не паши, не сей, не бросай семян! Он захватывает дыхание и замораживает корни деревьев, покуда их несут для посадки. Считай себя предупрежденным: одно полезно взрослым другое — детям. (335) Я не забываю, что, по мнению греков, в том же направлении дует и другой ветер, который у них называется caecias. Но тот же Аристотель, который установил это, указал, будучи человеком необычайной тонкости, ту широту, на которой дует аквилон, противоположный африку. Однако не бойся его в течение всего года, земледелец! Среди лета он смягчается под влиянием солнца и меняет название, — он называется этезием. Итак, почувствовав, что настал холод, остерегайся аквилона, где бы он тебе ни грозил; настолько губительнее он северного ветра. (336) В его сторону должны быть обращены виноградники в Азии, Греции, Испании, по побережьям Италии, в Кампании и Апулии. Если хочешь иметь от стада мужской приплод, то гони скот в эту сторону, чтобы ветер этот обвевал производителя. Со стороны, противоположной аквилону, с зимнего запада, дует африк, который греки зовут liba. Если скот при случке обратится в его сторону, знай, что будут зачаты самки. (337) Третья линия с северной стороны, которую мы провели поперек тени и назвали decumanus, проходит в направлении равноденственного восхода и субсолана — ветра, который греки зовут apheliotes. В эту сторону в здоровых местностях должны быть обращены усадьбы и виноградники. Этот ветер, однако, приносит небольшие дожди; фавоний суше; он дует со стороны, противоположной к тому с равноденственного запада и называется у греков zephyros. Катон советовал разбивать оливковые сады таким образом, чтобы они были обращены в его сторону. С его появлением начинается весна; со своей здоровой прохладой открывается лоно земли, и по его появлению определяют, когда обрезать лозы, пропахивать хлеба, сажать деревья, прививать яблони, обрабатывать оливковые сады; дыханием своим он питает все.
(338) Четвертая линия с севера, которая приближается к югу со стороны востока, ближе к югу, проходит в направлении зимнего восхода и ветра волтурна, который греки зовут eurus, который суше и по природе своей теплее. В его сторону в Италии и в Галлии должны быть обращены пчельники и виноградники. Со стороны, противоположной волтурну, с той стороны, где солнце заходит в летнее равноденствие, то-есть с северо-запада, дует кор, который греки зовут argestes — один из самых холодных ветров, как вообще все, которые дуют с севера. (339) Он же приносит град, и бояться его следует ничуть не меньше, чем северного ветра. В тех случаях, когда волтурн начинает дуть с той стороны, где небо ясно, он прекращается до ночи, субсолан же не стихает далеко за полночь. Всякий горячий ветер дует в течение многих дней. Уже заранее внезапно высыхающая земля предвещает аквилон, увлажненная же незаметной росой — австр.
(340) Итак, изложив систему ветров, чтобы постоянно не возвращаться к одному и тому же, перейдем к остальным приметам погоды, ибо, как я вижу, и Вергилий придавал им большое значение и отмечал, что часто в самую жатву разражается буря, гибельная для людей неопытных. (341) Рассказывают, что тот же Демокрит однажды, когда брат его Дамас жал при палящем солнце, просил его не трогать оставшейся нивы и стремительно убрать весь срезанный хлеб под крышу, и жестокий ливень, разразившийся через несколько часов, подтвердил справедливость его предсказания. Тростник, и тот советуют сажать только тогда, когда дождь уже навис над головой; хлеб же советуют сеять под дождь. Поэтому коснемся, кратко и примет погоды, останавливаясь на тех, которые особенно важны, и начнем с предсказаний по солнцу.
(342) Чистый и не яркий при восходе солнца восток возвещает ясный день, а зимой, если он бледный, то град. Если накануне закат был ясен, то тем более оснований ожидать ясной погоды. Облачный восток предсказывает дождь, облака на нем закрасневшиеся перед солнечным восходом — ветер; если черные тучи перемежаются с красноватыми, то это предвещает дождь; когда кажется, что тучи на востоке сливаются между собой, то будет дождь. (343) Если облака при закате краснеют, то это обещает ясный день. Если при восходе солнца они расходятся одни к югу, другие к северу, то хотя бы небо на востоке и было совершенно ясным, тем не менее они предвещают ветер и дождь; если на востоке или на западе солнечные лучи кажутся укороченными, то — ливень. Если при заходе солнца идет дождь и солнечные лучи, пробиваются сквозь облака, то на следующий день будет буря. (344) Если солнце при восходе льет лишь тусклый свет, хотя оно и не окружено облаками, то это сулит дождь. Если облака клубятся перед восходом, то это обещает суровую зиму; если их гонит с востока и они уходят на запад, — то ясную погоду. Если облака опоясывают солнце кругом, то чем меньше останется от него видно, тем неистовее будет буря и тем более жестокой, если пояс этот окажется двойным. (345) Если при восходе или заходе солнца случится так, что облака краснеют, то это сулит сильнейшую бурю. Если они не плывут, а громоздятся, то это предсказывает ветер с той стороны, с которой они нагромождаются; если это на юге, то будет и дождь. Если восток опоясывается кольцом из облаков, ветер следует ожидать с той стороны, с которой это кольцо разорвется, если же все оно целиком равномерно тает, то будет ясная погода. (346) Если при восходе сквозь облака далеко протянутся отдельные лучи, то это предвещает дождь; лучи же солнца, видимые еще до его восхода, возвещают влагу и ветер: если на западе появляется яркий белый круг, то ночью должна быть небольшая буря; если туман — то буря посильнее; если это будет при сияющем солнце — то ветер; если же показывается тусклый черный круг, то с той стороны, где он разорвется, будет большой ветер.
(347) Вслед затем уместно будет рассмотреть предсказания по луне. В Египте наблюдения над ней производятся, главным образом, на четвертые сутки лунного месяца. Считается, что если луна взошла незатуманенным, ярким блеском, то будет ясная погода, что красная луна возвещает ветер, а тусклая — дождь в течение пятнадцати дней. Если рога ее тупы, то это означает дождь, если же они выпрямлены и торчат угрожающе, то это всегда, особенно же на четвертые сутки, предвещает ветер. Если заострен верхний рог, то это предзнаменование северного резкого ветра, если нижний — то ветра с юга, а если оба рога выпрямлены, то ветренной ночи. Если на четвертую ночь после новолуния луна бывает окружена багровым кольцом, то это предсказывает ветры и ливни. (348) Вот, что сказано у Варрона: если на четвертые сутки новолуния луна стоит прямо, то это предвещает большую бурю на море, кроме того случая, когда серп этот имеет вокруг себя венец отчетливо видимый, так как это явление показывает, что до полнолуния непогоды не будет. Если в полнолуние ясна одна половина луны, то это означает хорошие дни; если она красна, — то ветры; тускловата — сулит дождь. (349) Если она окружена туманом или облачным кругом, то с той стороны, где этот круг разорвется, будет ветер; если она опоясана двойным кругом, то буря будет больше, и еще больше, если кругов окажется три и они будут тусклы, неправильны и прерывисты. Если у восходящей молодой луны темен верхний рог, то на ущербе ее будет дождь; если темен нижний, то дожди пойдут раньше полнолуния. Если это затемнение посередине, то дождь пойдет в полнолуние. Если полная луна окружена кругом, то с той стороны, с которой он особенно ярок, будет ветер; если при восходе рога ее утолщены, то это предвещает ужасающую бурю. Если она в тот период, когда дует фавоний, не появляется в течение первых трех суток после новолуния, то весь месяц будет ненастен. Если на шестнадцатые сутки она встает ярко, то это предвещает сильные бури. (350) У луны есть свои восемь переломных моментов, наступающих всякий раз, когда она становится под углом к солнцу; это случается на третьи, седьмые, одиннадцатые, пятнадцатые, девятнадцатые, двадцать третьи, двадцать седьмые сутки и в новолуние; большинство авторов только между этими моментами наблюдают лунные приметы.
(351) На третье место следует поставить наблюдение над звездами. Иногда кажется, что они разбегаются и непосредственно за этим следуют ветры с той стороны, с которой появилось это предзнаменование. Если все небо в те решающие моменты, которые мы наметили, усеяно звездами, то это обещает ясную и холодную осень. Ясная осень предопределяет ветренную зиму, (352) Если звезды внезапно омрачаются, и при этом не от тумана или паров, то это возвещает дождь или сильную бурю. Если видно множество падающих звезд, то с той стороны, куда они несутся, оставляя за собой белеющий след, будет ветер. Если они начнут мерцать, то задует ветер в каком-нибудь одном определенном направлении; если же мерцание происходит во многих местах на небе, ветер будет непостоянен и будет дуть со всех сторон. Если какая-либо из блуждающих звезд окажется опоясанной кругом, то будет ливень. (353) В знаке Рака есть две маленьких звезды, называемые Осликами; тесное пространство между ними занято облачком, которое называют яслями. Если оно перестает быть видно при ясном небе, то зима придет лютая. Если северная из обеих этих звезд скроется в тумане, то будет свирепствовать австр, если южная — то аквилон. Двойная радуга предвещает дожди и после дождей ясную погоду — последнее не всегда наверное; облачный круг возле некоторых звезд — дождь.
(354) Если бывает больше грома, чем молнии, то это предвещает ветры с той стороны, откуда гремит; наоборот, если гремит меньше, — то ливни. Если на ясном небе мелькают зарницы и гремит гром, то будет буря, особенно жестокая в том случае, если они сверкают со всех четырех сторон неба; если только с северо-востока, то на следующий день пройдет дождь; если с севера, то будет северный ветер. Если зарница сверкает ясной ночью на юге, северо-западе или на западе, то с той стороны будет ветер и ливень. Гром утром предвещает ветер, в полдень — ливень.
(355) Если тучи несутся по ясному небу, то следует ожидать ветра с той стороны, откуда они идут. Если они клубятся на одном и том же месте, а с приближением солнца рассеиваются, и происходит это на северо-востоке, то будет ветер; если на юге — то ливни. Если солнце садится в тучи, то быть буре. Темные, совсем черные тучи на востоке грозят ночным дождем, на западе — дождем на завтра. (356) Если на востоке множество барашков, то это предвещает дождь на три дня. Если тучи оседают на горных вершинах, то будет буря. Если вершины очистятся, то прояснится. Тяжелая белесая туча, которую зовут «белой бурей», грозит градом. При ясном небе самая незначительная тучка веет дыханием бури.
(357) Облачка, спускающиеся с гор, снижающиеся к горизонту или оседающие в долинах, обещают ясную погоду.
Теперь следуют предсказания погоды по огням на земле. Бледное потрескивающее пламя считается вестником бури; дождь предвещается нагаром в фонарях и колеблющимся извивом огненных языков. (358) Пламя предвещает ветер, если оно выбрасывает языки и с трудом разгорается; его же предвещают искры, оседающие на подвешенном котелке, или угли, приставшие к снятому горшку; огонь, который, будучи притушен, сам собой пробивается сквозь пепел и выбрасывает искры; сажа, нарастающая на очаге, и ярко пламенеющий жар.
(359) И вода имеет свои приметы: если в гавани спокойное море заплещется с тихим ропотом, то это предвещает ветер, а если случится это зимой, то и ливень; если на безмолвных морских и речных берегах внезапно раздается эхо, то это предвещает жестокую бурю, так же как на самом море при полной тишине нежданно подымающийся шум, клочья пены и кипение воды. Медузы по поверхности предвещают многодневную бурю. Часто также море вздымается при полном безветрии и, вздувшись выше обычного, свидетельствует о ветрах в открытом море.
(360) Дают предвестия и некоторые шумы с гор и стенания рощ, а также листья, движущиеся без заметного ветерка, летающие пушинки тополя или чертополоха и перья, плавающие по воде; а кроме того, грядущую бурю предвещает гул колоколов. Грохот же с неба несет несомненные знамения.
(361) Предвестия дают и животные: дельфины, резвящиеся при спокойном море, предвещают ветер с той стороны, откуда они придут; они же, разбрызгивая воду, когда море бурное, предвещают тишину, ныряющая каракатица, пристающие раковины, ежи, прочно укрепившиеся в песке или зарывшиеся туда, — предвестники бури. Далее лягушки, сверх обычного голосистые, и лысухи, издающие крики по утрам; (362) гагары и утки, чистящие перья клювом, предвещают ветер. Так и остальные водяные птицы, собирающиеся стаями: журавли, спешащие на сушу; гагары и чайки, бегущие от моря или болот. Журавли, без крика пролетающие в вышине, возвещают ясную погоду, так же как и филин, кричащий во время дождя — в ясную погоду он возвещает бурю, — и вороны, каркающие с каким-то клёкотом, отряхиваясь при этом, если это будет длительно, предвещают ясный день.
Если же они захлебываются отрывистым криком, будет ветер с дождем. (363) Бурю возвещают и грачи, поздно возвращающиеся с кормежки; редкостные птицы, сбивающиеся в стаю, птицы, живущие на суше, когда они издают крики, обратившись к воде, и полощутся в ней, а особенно ворона; ласточка, летающая так низко над водой, что часто задевает ее крылом; птицы, живущие на деревьях, если они скрываются в свои гнезда; гуси, не во-время издающие непрерывный крик, цапля, печально стоящая среди песков.
(364) И нет ничего удивительного, если водяные и вообще всякие птицы чуют воздушные предвестия. Овцы, скачущие и веселящиеся с необычной игривостью, дают такие же предзнаменования, и коровы, нюхающие воздух и лижущие себя против шерсти; грязные свиньи, треплющие вязанки сена, не для них предназначенные, и пчелы, лениво работающие и прячущиеся вопреки своему усердию, наконец, муравьи, суетящиеся и выносящие свои яйца, и выползающие наружу земляные черви.
(365) Далее, достоверно известно, что клевер ерошится и поднимает кверху листья при приближении бури.
Кроме того, у нас, на обеденных столах посуда для пищи, оставляя влажные круги на подносах, тем самым предвещает ненастье.
1) Кн., VIII, 88, 96 и сл. Прим ред.
2) Pisere — бить, разбивать пестом, обталкивать. Прим. ред.
3) В подлиннике игра слова prata (луга) — parata (готовые).
4) Лекарственное растение. Прим. ред.
5) Речь идет об озимых. Прим. ред.
6) Пропуск в подлиннике, текст испорчен. Прим ред.
7) Имеется в виду модий. Прим. ред. Катон и др.
8) На ботанически неправильное описание риса указывают все комментаторы Плиния. Прим. ред.
9) Точные определения разнообразных названий полб и пшениц в античности не установлены с бесспорностью в специальной литературе. В последнее время высказываются предположения, что римляне не знали triticum spelta и что различные названия — ador, adoreum, arinca, far и др. — относятся к triticum dicoccum или к другим видам рода triticum Tiphe, повидимому, однозернянка (triticum monococcum), zea — двузернянка, siligo, надо полагать, — сорт озимой пшеницы. Прим. ред.
10) Пропуск в подлиннике. Прим. ред.
11) Пропуск в подлиннике; текст испорчен. Прим ред.
12) Текст испорчен, принимаем конъюнктуру Майгофа. Прим. ред.
13) Uncia — мера веса (см. прилагаемую таблицу); здесь — как мера длины — 1/12 фута. Прим. ред.
14) Пропуск в подлиннике. Прим ред.
15) Пропуск в тексте. Прим. ред.
16) Подражающих кукушке. Прим. ред.
17) Пропуск в подлиннике; текст испорчен. Прим. ред.
Написать нам: halgar@xlegio.ru