Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Назад К оглавлению

Глава VI.
Организация и техника военного дела в период крупных войн XVI—XV вв. до н. э.
(главным образом при XVIII династии)

Начиная со времени Нового царства Египет вышел на широкую арену активной международной политики. Развитие рабовладельческого хозяйства требовало постоянного притока новой рабочей силы. Только агрессивные войны, дававшие возможность захватывать большое количество пленных, обычно обращавшихся в рабство, обеспечивали крупные поместья царя, храмов и аристократов достаточным количеством рабов. Эти войны не были оборонительными, ибо ни гиксосы, ни мелкие, почти карликовые государства Сирии, Финикии и Палестины, ни слишком далеко расположенные и в то время еще недостаточно сильные царства Малой Азии и Месопотамии не могли представлять серьезной, даже потенциальной опасности для фараонов могущественной XVIII династии.¹⁾ Конечно, эти войны велись не потому, что некоторые фараоны были «великими полководцами»,²⁾ которые воевали из любви к «бранной потеxе» или для вящей славы своей и своего государства, а потому, что развитие военно-захватнической политики было обусловлено всем ходом развития социально-экономической жизни древнего Египта.

Военная политика Египта в период Нового царства достигла невиданного ранее в долине Нила размаха. Из сравнительно отсталой, консервативной и экономически замкнутой страны Египет превратился в большую, в рамках древнего мира «великую державу», ведшую широкую завоевательную политику и вступившую в контакт с целым рядом соседних племен, народов, стран и государств.³⁾ [179]

В связи с развитием военной политики организация военного дела в Египте в период Нового царства изменилась по сравнению с предшествующим.⁴⁾ Со времени XVIII династии и связи с началом крупных войн в Египте увеличиваются постоянные войска, усложняется организация армии и военного дела в целом, появляются новые виды оружия и новые роды войск, причем широко используется опыт передовой техники культурных народов Передней Азии. Возникают первые более или менее ясные представления о тактике и стратегии. Непрерывные войны требуют; военизации государственного управления, выдвигают на видное место военную аристократию и окончательно оформляют своеобразную идеологию «великодержавия», которая оказывает сильное воздействие на изобразительное искусство, литературу и идеологию того времени.

Проведение широкой военно-захватнической политики, организация многочисленной, хорошо вооруженной и снабженной всем необходимым армии, которая должна была часто совершать далекие военные походы, сопряженные с большими опасностями, влекли за собой подчинение всей системы государственного управления военной политике, непрерывно требовавшей полного напряжения сил египетского народа. Начиная со времени XVIII династии среди высших чиновников все чаще встречаются профессиональные военные командиры, которые постепенно захватывают в свои руки весь аппарат государственного управления, занимая, наряду с военными должностями, чисто гражданские, хозяйственные посты и даже проникая в область храмового управления. Так, например, «начальник воинов» лично руководит работами на оросительной сети, от которых всегда зависела египетская экономика, поскольку каналы были главными питательными артериями сельского хозяйства. «Царский колесничий» и «начальник полиции», соответственно ведавшие отборными частями египетской армии, отрядами колесниц и осуществлявшие военную охрану как внутри страны, так и на ее границах, наблюдали за перевозкой памятников, в частности статуй, а также доставкой каменных блоков, необходимых для построек. Эти работы всегда имели в древнем Египте большое значение, так как крупные постройки, особенно при фараонах XVIII династии, создавались в большом масштабе и должны были наглядно свидетельствовать о материальной мощи египетского государства. Характерно, что военные командиры этого времени фактически выполняли те важные обязанности, которые в предшествующие времена были прерогативой «казначея бога».⁵⁾ Многочисленные надписи времени XVIII династии ясно указывают на то, что многие из высших командиров, занимавшие видные посты в военном ведомстве и командовании армией, вместе с тем выполняли (очевидно, [180] по непосредственному указанию фараона) целый ряд не военных обязанностей, занимая различные, чисто гражданские должности. Имунджеху, приближенный и соратник Тутмоса III, бывший «спутником царя во всех странах», т. е. занимавший высокий пост в царской свите, был одновременно «руководителем всех царских работ», «начальником двойного амбара Южной и Северной страны».⁶⁾ «Начальник войска» Интеф, стоявший во главе особого «управления войска менефит», был в то же время «казначеем царя Нижнего Египта» и «начальником двух амбаров».⁷⁾ Другой боевой соратник Тутмоса III состоял в должности «начальника войска западного рукава [Нила]» и вместе с тем был «начальником работ» и довольно видным жрецом.⁸⁾ Многие видные военные чиновники, служившие в военном ведомстве, занимали различные, порой важные посты в храмовом управлении. Так, «писец войска» Нахтсобк, сын «писца войска царя» Хайи, впоследствии занял заметную должность в хозяйственном управлении Фиванского храма Амона и «наполнял амбары Амона».⁹⁾ «Писец новобранцев» Саисет управлял святилищами в Абидосе. Служивший в войсках Тутмоса I ветеран по имени Усер заведовал заупокойным культом этого фараона. Наконец, крупный военный командир, «начальник коней владыки Двух Стран» Нахтмин занимал посты и в гражданском управлении в качестве «царского писца», а также в храмовом хозяйстве в качестве «начальника амбаров Амона» и «начальника людей Амона»¹⁰⁾» Это переплетение чисто военных должностей с гражданскими, главным образом хозяйственными, а также храмовыми, указывает на стремление подчинить государственный аппарат и прежде всего хозяйственное ведомство и храмовое хозяйство со всеми его богатствами военным нуждам рабовладельческого государства, а также на растущее влияние военных командиров, военных чиновников, одним словом, военной аристократии, которая в период максимального развития военной политики Египта все больше и больше захватывала в свои руки государственный аппарат и храмовое хозяйство.

На военизацию государственного аппарата и на наличие довольно большого постоянного войска, которое, возможно, комплектовалось среди свободного населения с помощью регулярных наборов или призывов, указывает распространение в новоегипетском языке особого термина «ремеч меша»,¹¹⁾ который в буквальном переводе означает «люди войска». Этот термин служил для обозначения «рядовых воинов», т. е., употребляя современную терминологию, «рядовых бойцов» или «солдат», очевидно, новобранцев. Напряжение военной политики требовало постоянно иметь наготове довольно большое постоянное войско. Но низкий уровень техники не позволял всегда» [181] использовать этих людей на поле боя или даже непосредственно для военных нужд. Поэтому этих «людей войска», особенно в мирное время, часто использовали для работ в каменоломнях. Особенно характерно, что это использование приняло, по-видимому, систематический характер, так как термин «люди войска» стал обозначать не только «рядовые воины», но и «отряды работников в каменоломнях».¹²⁾

Несомненно, что численность египетских войск в период Нового царства превышала численность армий предшествующего времени; Ведь начиная с эпохи XVIII династии Египет вел значительно более широкую военную политику, чем при фараонах Среднего царства. Египетским завоевателям с XVI в. до н. э. приходилось непрерывно отправлять свои армии в далекие походы в Палестину, Сирию, Финикию вплоть до страны Митанни и в то же время продолжать свою завоевательную деятельность на юге, стремясь покорить все нубийские племена до 4-го нильского порога. Наконец, было необходимо держать войска не только в завоеванных странах, не только на оккупированных территориях, но ив самом Египте, главным образом сохраняя гарнизоны в крепостях. К сожалению, источники не содержат точных данных относительно численности египетских войск. Некоторые сведения мы имеем лишь о хеттских войсках, противостоявших египетской армии под Кадешем во время большой войны, которую вел с хеттами Рамзес II. Судя по надписям около изображений, которые сохранились в Абусимбеле, Рамессее, Луксоре и Абидосе, хеттское войско состояло из двух больших частей, в каждой из которых было от 8 до 9 тыс. воинов. К ним следует добавить вспомогательные отряды союзных племен, наконец, 2500 колесниц, на которых находилось 10 500 человек. Таким образом, все хеттское войско достигало приблизительно 30 тыс. воинов, не считая обоза. Можно предполагать, что войска Рамзеса II насчитывали приблизительно столько же солдат. Судя по ходу битвы, силы противников были почти одинаковыми. Поскольку напряжение военной политики Египта в период XVIII династии во всяком случае было не меньшим, чем в период больших египто-хеттских войн, можно думать, что фараоны, завоевавшие области Сирии, Финикии, Палестины, а также Нубии до 4-го порога, располагали не менее чем 25-30 тыс. воинов. Конечно, численность населения Египта позволяла выставить значительно более многочисленные войска. Так, Масперо полагает, что армия фараонов XVIII династии могла быть доведена до 120 и даже 130 тыс. человек. Но не следует забывать того, что крайне низкий уровень техники, примитивные условия транспорта, отсутствие регулярного и организованного снабжения не позволяли доводить армию до такой высокой для того времени цифры. Поэтому [182] вряд ли можно предполагать, чтобы фараоны, даже во время наивысшего расцвета военного дела и военной политики в период XVIII династии, выставляли одновременно более 25-30 тыс. воинов.¹³⁾

Отряды новобранцев. Роспись из гробницы Чанани.
Новое царство. Время Тутмоса IV.

Необходимость держать довольно значительную постоянную армию требовала систематических наборов новобранцев среди свободного населения Египта. Некоторые изображения на стенах фиванских гробниц, например Пехсухера, Чанани и Хоремхеба, а также немногочисленные надписи дают лишь самое общее представление об этих наборах. На некоторых изображениях мы видим, как специальные призывные комиссии чиновников, состоящие, видимо, из «писцов войска», и особых «писцов новобранцев», набирают из всей массы призванных молодых людей тех, кто, очевидно, лучше всего подходил для службы в армии как по своим физическим, так и по иным данным. Художник весьма красочно изобразил переживания родственников, мужчин и женщин, которые, весьма вероятно, пытались оказывать некоторое влияние на военных чиновников.¹⁴⁾ Всем делом набора рекрутов ведал особый видный военный чиновник, носивший звание «главного писца новобранцев», которому подчинялись обычные «писцы новобранцев». Так, некий Аменхотеп, живший при Аменхотепе III, писал в своей надписи: «Я набирал молодежь моего господина, я записывал бесконечные цифры, я заменял ветеранов новобранцами из молодых поколений... я взимал с их домов определенное количество».¹⁵⁾ [183]

Отряды египетских войск. Роспись из гробницы Небамона.
Новое царство. XVIII династия.

Иногда должность «начальника писцов воинов» занимал знатный аристократ, приближенный царя, как, например, Чанани, который в то же время носил высокое звание «начальника войска» и был царским летописцем, составившим известные «Анналы Тутмоса IV». Весьма возможно, что «начальник писцов воинов» стоял одновременно и во главе ведомства военного снабжения, т. е. был своего рода главным интендантом, который ведал снабжением новобранцев, во всяком случае необученных, а может быть, даже и их обучением военному делу, в частности военному строю. Военные наборы производились не только в Египте, но также и в тех частях Нубии, которые прочно вошли в состав египетского государства и управлялись египетскими чиновниками.¹⁶⁾ При Рамзесе III в войска призывали каждого десятого, причем храмовые поместья освобождались от воинских наборов.¹⁷⁾

Наличие постоянной армии и частые войны с культурными народами Передней Азии, которые в некоторых областях техники, в частности военной, стояли выше египтян, требовали организации воинского обучения. Уже в период Древнего царства существовали особые «начальники обучения», которые ведали в первую очередь муштровкой новобранцев.¹⁸⁾ Очевидно, наиболее распространенные виды физической тренировки воинов существовали задолго до времени Нового царства. Так, воинов учили борьбе, прыжкам, свободному бегу, бегу и шагу [184]

Учет военных отрядов и выдача провианта. Роспись из гробницы Аменемхеба.
Новое царство. XVIII династия.

шеренгами, соблюдая равнение и расстояние между шеренгами, применению копья, меча и кинжала в бою. В период XVIII династии и в последующие времена Нового царства новобранцев особенно усердно обучали военному строю, маршировке и бегу шеренгами, что должно было приучать солдат к военным действиям при массированных наступательных действиях пехоты, а также бою в рассыпном строю. На стенах гробницы Чанани, ведавшего не только призывом новобранцев, но и их обучением, изображено, как специальные командиры обучают солдат маршировке шеренгами. Небольшие отделения или звенья воинов, насчитывающие от 4 до 10 человек, маршируют обычно одной шеренгой. Левофланговый в некоторых случаях держит в руках знамя в виде штандарта или военный значок на длинном шесте. Впереди воинов иногда шагает барабанщик или трубачи. Впереди или сбоку шеренги марширующих солдат идут младшие командиры, отличающиеся от рядовых белыми комзолами⁺ и палками, которые, очевидно, были не только знаками командирского достоинства, но и средством физического воздействия на нерадивых воинов Вместе с египтянами обучались военному строю нубийцы, ливийцы и негры, которых можно отличить по внешним признакам: общему типу, лицу, прическам и страусовым перьям на голове. На стене гробницы Чанани с наряду с египетскими новобранцами изображены пять марширующих негров, причем художник тщательно передал необычайную массивность и толщину этих негров, которые, может быть, входили в состав особой команды иноземных атлетов или борцов тяжелого веса (на это, кстати, указывает штандарт с изображением борцов, который несет левофланговый этого [185] «атлетического звена»). Так как в условиях военной техники и полевого боя того времени особенно ценились наиболее сильные и физически лучше всего подготовленные бойцы, то, естественно, для боевого единоборства тщательно тренировались как египетские новобранцы, так особенно нубийцы и негры, до сих пор являющиеся по своим боевым качествам непревзойденными воинами.¹⁹⁾ Важное значение придавалось обучению воинов стрельбе из лука, так как именно в период Нового царства широко применялись в полевом бою специальные отряды лучников. Весьма возможно, что использование крупных отрядов лучников, вооруженных особо большими (может быть, азиатскими) луками, было новшеством, заимствованным египтянами из Передней Азии. По крайней мере на стенах Карнакского храма изображен бог иноземцев и пустынных стран Сэт, который обучает Тутмоса III стрельбе из большого лука.²⁰⁾ Аменхотеп II в своих надписях с гордостью говорит, что он как меткий стрелок попадал на большом расстоянии в особую мишень, которая, по-видимому, применялась не только при состязаниях в стрельбе из лука, но и при обучении воинов.²¹⁾ В систему военного воспитания царевича входила стрельба из лука в цель стрелами с медными наконечниками.²²⁾ Очевидно, фараоны своим личным примером хотели показать войскам, какое большое значение имела ныне в бою с хорошо обученными азиатскими войсками сверхметкая стрельба из лука.

В состав египетских войск наряду с местным египетским населением входили еще в предшествующие времена наемники, которые могли образовывать отдельные или предназначенные для специальных целей войсковые части или отряды. Начиная со времени Нового царства появляются наемники из племен Передней Азии, бассейна Средиземного моря, в большом количестве из Нубии и Ливии. Увеличение числа и удельного веса иноземных наемников в египетских войсках является в некоторой степени признаком высокого напряжения военной политики и связанного с этим истощения сил египетского народа; с другой стороны, это указывает на все большее сближение Египта с соседними странами. Принужденное в силу развития рабовладельческого хозяйства вести завоевательные войны, египетское правительство должно было все больше и больше опираться на войска наемников, что обусловливало сперва растушую мощь, а затем все возрастающую слабость египетского государства. В XV—XIV вв. государства и богатые торговые города Передней Азии имели возможность включать в свои войска наемников. Полукочевые племена Палестины и Сирии могли поступать на службу к могущественным царям хеттов и правителям богатых торговых городов, продавая им свою жизнь и боевую силу. В амарнских письмах упоминаются племена [186] суту, или воины-суту, которые, возможно, служили в качестве наемников. Сирийские наемники появляются в египетской армии со времени XVIII династии. Очевидно, это были хорошо обученные профессиональные воины, которые использовались в отборных войсках, в царской охране, причем некоторые, из них занимали более или менее почетное положение, выдвигаясь среди общей массы рядовых бойцов. Так, на одном барельефе этого времени изображен бородатый воин, сидящий на скамейке и пьющий вино (?) из кувшина через особую трубку, которую поддерживает слуга. Около воина на скамеечке сидит женщина. Судя по бороде, своеобразной прическе и типу лица, этот воин, вооруженный копьем и коротким мечом, был азиатом, возможно, сирийцем, служившим в египетской армии в качестве командира. Свободный, близкий к реалистическому художественный стиль этой непринужденной бытовой сценки, изображающей домашний быт зажиточного сирийца, служившего в египетских войсках, позволяет отнести это изображение ко времени Эхнатона или несколько более позднему времени, когда в египетском искусстве еще сохранялись остатки амарнского художественного стиля.²³⁾

Отряды воинов. Роспись из гробницы Чанани.
Время Тутмоса IV.

В качестве профессиональных наемников особое место в египетских войсках заняли наемники из племени шардана, о которых впервые сообщают амарнские письма как о воинах, находившихся в распоряжении Риб-Адди, князя Библа, подвластного [187] Египту, или в составе египетского гарнизона, расположенного в этом важнейшем опорном пункте египтян в Финикии.²⁴⁾ Племя шардана упоминается в египетских надписях наряду с акуаша, турша, лукки, шеклеши, которые, по мнению египтян, входили в группу северных «морских» народов иноземного происхождения. Так как в египетских надписях говорится, что эти племена населяли «северные страны, которые находятся на своих островах» или пришли «из своих стран на островах посреди Великого Зеленого Моря», т. е. Средиземного моря, можно думать, что название «шардана» родственно древнему названию острова Сардиния, на что указывают археологические находки на этом острове. Изображения шарданских воинов, служивших в египетских войсках, живо напоминают эгейские или крито-микенские изображения и выдержаны в типично средиземноморском стиле того времени. Особенно характерно вооружение наемников из племен шардана, состоящее из длинных мечей, круглых щитов и своеобразных шлемов с круглыми навершиями и выступами в виде рогов.²⁵⁾

Ливийские наемники входили в состав египетского войска еще при Хатшепсут; значительно позднее они образуют крупные и самостоятельные контингенты войск, представивших реальную угрозу самостоятельности египетского государства. Нубийские наемники, а также воины из других африканских, в частности негритянских, племен упоминаются в египетских надписях довольно часто. Ими пользовались египетские фараоны со времен Древнего царства и вплоть до поздних периодов египетской истории. В рассказе о войне Камесу с гиксосами говорится о том, что в состав египетского войска входил отряд маджаев. Поскольку этнический термин «маджаи»  — md³t²⁶⁾ со времени Среднего царства получил очень широкое, распространенное значение, трудно сказать, служили ли маджаи в армии Камесу в качестве наемников или на каких-либо иных условиях. Во всяком случае уже несколько ранее начала Нового царства слово «маджаи» стало обозначать «полицейский». Очевидно, охранные отряды пограничной службы, в особенности в пустынных районах, окаймляющих Нубию и Верхний Египет, комплектовались сперва главным образом, а потом исключительно из нубийцев племени маджаи. Впоследствии ими стали пользоваться в качестве обычной полиции. Однако весьма возможно, что не только нубийцы-маджаи, но и другие африканские племена служили в египетских войсках как наемники.

Иноземные наемники, служившие в египетской армии, иногда происходили из среды военнопленных. Со времени Нового [188] царства египетские фараоны, захватывая во время войн в Передней Азии и Нубии большое количество пленников, часть из них обращали в рабство, часть поселяли в особых лагерях. Большинство этих поселений находилось на территории храмовых поместий, причем жившие в них иноземные пленники могли использоваться в качестве рабов. Таковы поселения сирийских и нубийских пленников, организованные Тутмосом IV.²⁷⁾ В Мемфисе было расположено особое «поле хеттов», в Анибе (Нубия) — «поле кипрян». Наконец, Геродот упоминает «лагерь тирян» в Мемфисе.²⁸⁾ Весьма возможно, что из таких военнопленных-поселенцев, частично обращенных в рабство, вербовались наемники для египетского войска. Так, в «Кадешской поэме», описывающей битву Рамзеса II с хеттами под Кадешем, говорится, что в состав египетского войска входили «шарданы, которых его величество взял в плен своей победоносной рукой».²⁹⁾

Бог Сэт обучает Тутмоса III стрельбе из лука.

Одной из основных функций египетского войска было держать в повиновении простой народ и рабов. Для этой цели фараоны использовали отряды маджаев, которые постепенно превратились в обычную регулярную полицию. Эта полиция по роду и району своей деятельности делилась на отряды пограничной охраны, столичную полицию, речную полицию, полицию фиванского некрополя, а также гарнизонные войска. Таким образом, эти полицейские отряды, состоявшие из египтян, [189] представляли собой отборные части не только для несения полицейской службы, но также для охраны границ, крепостей, и, возможно, во время иноземных походов. На это указывает и то обстоятельство, что Небамон, занимавший в период XVIII династии должности «знаменосца царского корабля, начальника множества воинов» и «начальника лучников в западной части Фив», был в то же время «начальником полиции западной части Фив». Этот высокопоставленный командир, носивший титул «адъютанта владыки Двух Стран в странах юга и севера» и гордившийся милостями Тутмоса IV и Аменхотепа III, командовал, очевидно, не только отрядами полиции, но и регулярными войсками, в частности пехотой. В гробнице Небамона сохранилось изображение как полиции, так и лучников, проходящих в строю и с войсковыми знаменами перед Небамоном или царем.³⁰⁾

Наряду с полицейскими отрядами «маджаев» в Египте в период Нового царства были отряды регулярной полиции  s^cš^3-,³¹⁾ которая служила для охраны каналов, полей или зернохранилищ, храмов, наконец, помещений, в которых трудились или жили рабы. Таким образом, эта полиция была тем аппаратом принуждения, на который опирался рабовладельческий класс и который он использовал как военную силу для подавления народных масс и для охраны своих материальных ценностей.³²⁾

Египетские войска Нового царства, как это ясно видно из текста «Кадешской поэмы», делились в основном на три вида: пехоту, колесницы и отряды наемников. Несмотря на то, что отряды колесниц в период XVIII-XIX династий представляли собой довольно значительную боевую силу и что на них сражались отборные воины, принадлежавшие к военной аристократии, все же пехота и по численности, и по боевой подготовке, и по старым военным традициям была главной составной частью армии, «царицей полей», от ратных подвигов, боевой выучки, упорства и выносливости которой в конечном счете зависел исход каждой войны. Поэтому-то в тексте «Кадешской поэмы» эта основная боевая сила египетской армии, состоявшая из египетских новобранцев, поставлена на первом месте, и только затем упомянуты колесницы и шарданы. Египетская пехота по боевым качествам и военной подготовке может быть разделена на три части: отряды новобранцев, своего рода маршевые подразделения призывной молодежи, далее обученные войска, составлявшие основу армии (менфит),³³⁾ наконец, ударные части, называвшиеся «храбрецы царя». Аменемхеб в своей автобиографии рассказывает, что во время штурма Кадеша он командовал именно этим отрядом египетской гвардии.³⁴⁾ [190] Совершенно особую воинскую часть образовывал личный конвой фараона, который, очевидно, находился под командованием и в непосредственном распоряжении самого фараона. В конце XVIII династии, при Эхнатоне в этот конвой фараона включались не только египтяне, но также и иноземные воины. Характерно, что в отдельные подразделения наряду с египетскими воинами, вооруженными луками, секирами, копьями, серповидными кинжалами и щитами, входили азиаты, вооруженные копьями, секирами и серповидными кинжалами, ливийцы, вооруженные секирами, и даже негры, причем эти смешанные подразделения находились под командованием египетских командиров. По-видимому, в этом новом способе смешанного комплектования воинских частей отразилась новая политика египетского правительства, стремившегося теснее связать собственно Египет с покоренными народами Палестины, Сирии, Финикии и Нубии.³⁵⁾

Стрельба из лука. Роспись из гробницы Ментуиуи.
Новое царство. XVIII династия.

По боевому вооружению египетская пехота Нового царства делилась на легковооруженные и тяжеловооруженные отряды. К легковооруженным принадлежали лучники , pd.t. Эти стрелки были вооружены большими луками, которые иногда привозились из Нубии или Пунта.³⁶⁾ Оружием тяжеловооруженных [191] пехотинцев были длинное копье, секира, щит, иногда серповидные мечи, вероятно, заимствованные из Передней Азии. На стене храма Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри изображен небольшой отряд тяжеловооруженной пехоты — восемь воинов, вооруженных копьями, секирами и щитами, во главе с командиром, вооруженным копьем, секирой и луком.³⁷⁾ В гробнице Небамона изображен отряд тяжеловооруженных пехотинцев, вооруженных копьями, щитами и бумерангами, а также два отряда стрелков, вооруженных луками.³⁸⁾

Египетская пехота делилась на отдельные полки,^*) которые назывались «меша» —  (войско). Войска Рамзеса II, двинутые им против хеттского войска, стоявшего под Кадешем, состояли из четырех полков, носивших названия «полк Амона», «полк Ра», «полк Пта» и «полк Сэта». Эти полки насчитывали по нескольку тысяч человек. Полки в свою очередь делились на роты —  — s³, которые в раннюю рамессидскую эпоху насчитывали 200 человек.³⁹⁾ В каждой роте было несколько взводов и отделений. Эти наиболее мелкие войсковые подразделения (7-15 человек) представляли собой костяк пехоты, в которой главную роль играли подвижные отряды легковооруженных стрелков.

Если пехота составляла основную массу египетского войска, то главной ударной силой было специальное колесничное войско, появившееся только в начале Нового царства, несомненно, под иноземным азиатским влиянием. Очевидно, в самом начале XVIII династии, а может быть, и немного ранее, как это показывают надписи времени Яхмоса I, в Египте появились колесницы и лошади, заимствованные, весьма возможно (как это принято полагать), у гиксосов или какого-либо другого азиатского племени.⁴⁰⁾ С этого времени египтяне начинают все больше и чаще пользоваться колесницей, запряженной конями, для охоты, а также в военном деле. На стенах египетских гробниц часто изображаются колесницы. В надписях, содержащих описания войн, всегда подчеркивается захват колесниц и коней после побед над азиатскими племенами. Видимо, для египтян в те времена колесницы и кони были особенно ценной «военной техникой» наиболее современного типа. Именно благодаря применению колесниц египетская армия могла передвигаться намного быстрее, чем раньше, приобрела значительно большую [192] маневренность, что дало ей возможность стремительно нападать на врага и энергично преследовать его после поражения. Конечно, в те времена и колесницы и кони как технические боевые новинки стоили еще довольно дорого и были доступны только царю, его приближенным и знатным аристократам. Поэтому коням и колесницам, особенно царским, присваиваются торжественные, пышные имена. Богачи и знатные люди гордятся своими запряжками и часто изображают их на стенах своих гробниц. Даже в царскую гробницу порой клали «заупокойную», особенно разукрашенную колесницу, вроде той, части которой были найдены в гробнице Тутмоса IV. Судя по изображениям, сохранившимся колесницам,⁴¹⁾ а также отдельным их частям, древнеегипетская колесница была сравнительно небольших размеров, чрезвычайно легка и подвижна. В нее обычно впрягали двух коней; в ней могли поместиться всего лишь два, в редких случаях три человека.

Надгробие сирийского наемника.
Новое царство. XVIII династия.

Колесничное войско, появившееся в период XVIII династии, при фараонах XIX династии уже противопоставлялось пехоте и отрядам наемников-шарданов. Следовательно, это было вполне [193]

Отряд египетских воинов. Рельеф на стене храма в Дейр-эль-Бахри.
Новое царство. XVIII династия.

самостоятельное и достаточно крупное воинское соединение, которое имело определенное назначение, могло действовать отдельно, имея свою организацию и свое управление. В Голенищевском словарике, текст которого относится ко времени Рамзеса XI, встречается специальный термин для обозначения колесничных воинов, входивших в состав особого колесничного войска, которое поэтому и получило название , t-nt-ḥtri.⁴²⁾ Только благодаря наличию этого колесничного войска египетские войска смогли вступить в борьбу с крупными военными силами переднеазиатских государств и их коалиций, и, тем более, одержать над ними ряд значительных побед. Поэтому понятно то внимание, которое уделяли египетское правительство и весь класс рабовладельцев колесничному войску и конному делу вообще. Очевидно, существовал особый «конный двор», во главе которого стояли виднейшие сановники государства. Возможно, что им управлял особый «начальник коней» ,⁴³⁾ который в то же время командовал и всем колесничным войском. Вероятно, это был один из крупных военных командиров, так как он упомянут в словариках XX династии, например в Голенищевском словарике, на пятом месте среди высших воинских чинов, непосредственно после высокого придворного сановника, носившего титул «начальник царского дома».⁴⁴⁾ Его ближайшим помощником по управлению и командованию колесничным войском был «помощник начальника колесничного войска»,⁴⁵⁾ занимавший здесь такое [194]

Египетская колесница времени Нового царства. Музей во Флоренции.

же положение, как в пехоте «помощник начальника войска» (очевидно, пехотного). Колесничное войско делилось на отряды (своего рода эскадроны) из 25 колесниц, которыми, по мнению Фолькнера,⁴⁶⁾ командовали особые «колесничие резиденции». На каждой колеснице находилось два человека: собственно колесничий, или возница —  и колесничный боец — .⁴⁷⁾ В среде колесничных офицеров служили наиболее знатные представители рабовладельческой аристократии. Высокий пост «начальника коней» занимали два сына Рамзеса III, а должность первого «колесничего царя» обычно занимал высокопоставленный сановник, иногда даже царевич.⁴⁸⁾ Высшие должности в колесничном войске порой объединялись с высокими военно-административными или дипломатическими постами. Так, например, Хоремхеб, состоявший в период XVIII династии в высокой должности «начальника коней», был в то же время «начальником всех царских писцов войска» и «царским писцом записи новобранцев», т. е. фактически управлял всеми военными канцеляриями и, в частности, управлением по набору. В компетенцию знатного военачальника конца XVIII династии Хоремхеба входило выполнение обязанностей, связанных с регистрацией рекрутов. Весьма возможно, что с этим делом было связано снабжение и обучение молодых новобранцев. Таким образом, обязанности знатного «начальника коней» несколько напоминали обязанности начальника своего рода мобилизационного управления, если [195] для этой цели можно пользоваться термином значительно более позднего времени. Конечно, древнеегипетский аристократ во многом отличался от генерала новой Европы. Организация военного дела в древнем Египте стояла в общем на довольно примитивной ступени развития. Однако самый принцип набора новобранцев и первые зачатки военной организации этого дела, несомненно, восходят к глубокой древности.⁴⁹⁾ Другой крупный военный командир и знатный вельможа, живший, возможно, при фараоне Сетнахте, некто Гори, сын Кама, занимал высокий пост «первого царского колесничего» и одновременно носил звание «посла во всякую иноземную страну», чем он немало гордился.⁵⁰⁾ Имеются некоторые основания предполагать, что этот Гори был вместе с тем «царским сыном Куша», т. е. наместником Нубии.⁺ В этом нет ничего удивительного, так как некоторые наместники Нубии в своих надписях называли себя «первыми колесничими его величества» и «начальниками конюшни», иными словами, занимали высокие командные посты в колесничном войске и на «конном дворе», что увеличивало их влияние. В состав конного двора входили особые «начальники конюшен» — ḥrjiḥw — ,⁵¹⁾ которые управляли не только конюшнями, но и казармами для колесничих и для колесничных бойцов, а также наблюдали за содержанием лошадей. Наряду с обычными конюшнями были и особые тренировочные конюшни, в которых выращивали и объезжали коней. Начальники конюшен также занимали очень видное место в среде крупной аристократии. Один из «начальников конюшен» занимал в то же время высокий административный пост «наместника Нубии».⁵²⁾ В Голенищевском словарике упоминается и особый «конюх». Очевидно, в период XX династии выделяется довольно значительная группа специального персонала, обслуживающего колесничное войско, конный двор и всякого рода конюшни, которая достойна упоминания в этом древнейшем известном нам своеобразном словаре древнеегипетских слов, названий и терминов.⁵³⁾

Многочисленные надписи и изображения времени Нового царства, в частности перечни военных должностей, сохранившиеся в словариках и папирусе Лансинга, позволяют в некоторой степени восстановить организационную структуру египетской армии того времени и должностную иерархию ее командного состава. Во главе всей армии и военного дела в целом стоял верховный властитель страны — фараон, во всех важнейших случаях лично командовавший армией, и в надписях, выдержанных в традиционном торжественном и напыщенном стиле, всегда изображавшийся в качестве победителя над врагами и защитника своей страны и своего народа. Помощником самого [196] фараона в деле организации армии и военного дела был везир. Невидимому, именно он руководил военным ведомством. Везиру были подчинены крепости с их военными гарнизонами во всей стране. Везир устанавливал численность армии и царского конвоя. Ему были поручены и другие важные обязанности, связанные с организацией армии и военного ведомства.⁵⁴⁾ При фараоне и везире состоял особый «совет войска» — d³d³t nt mš^c. В мирное время везир передавал этому военному совету особые «военные предписания».⁵⁵⁾ Во время похода фараон созывал этот военный совет, состоявший, очевидно, из высших военных командиров, для решения наиболее важных вопросов, сообщая ему о создавшейся стратегической или тактической обстановке, советуясь о том, как организовать военные действия и, наконец, передавая ему в форме военного приказа свое окончательное решение.⁵⁶⁾

Высшим военным званием, дававшим право командовать всеми вооруженными силами страны, было звание «великого начальника войска», которое иногда переводят европейским словом «генералиссимус». Это звание носили знатнейшие аристократы и даже царевичи, как, например, наследники престола при Рамзесах II и III, а также при Мернепта. Этот военный титул, известный со времени Среднего царства, когда уже в некоторой степени оформилась завоевательная политика Египта, помещен в Голенищевском словарике на первом месте в списке военных должностей.⁵⁷⁾ Отдельными, наиболее крупными воинскими соединениями, своего рода корпусами, командовали «начальники войска» ,⁵⁸⁾ звание которых сохранялось в египетском языке с Древнего царства вплоть до поздней коптской эпохи. Как «начальник войска», так и начальник колесничных отрядов имели помощников, своего рода заместителей, которые выполняли обязанности, напоминающие обязанности начальника штаба. В надписях Нового царства упоминаются «помощник начальника войска» и «помощник начальника колесничного войска». Эти «помощники начальника войска» были высокопоставленными командирами. Так, «царевичу Куша» подчинялись два таких помощника (идену), а в декрете фараона Хоремхеба упоминаются два «идену» для двух половин Египта: юга и севера.⁵⁹⁾ Во главе пехотных полков стояли начальники и командиры лучников,⁶⁰⁾ которые иногда командовали крепостными гарнизонами. В списке командиров и военных чиновников папируса Лансинга эти военные командиры занимают почетное место, непосредственно следуя за начальником войска. Основной, наиболее распространенной командной должностью была должность командира роты, состоявшей из 200 человек, который носил специфическое название [197] «знаменосца» . Эти знаменосцы командовали как сухопутными отрядами, так и отрядами корабельных войск. Некоторые из них, например Небамон, служивший при Тутмосе IV, занимали довольно видные посты «знаменосца царского корабля, начальника множества воинов», начальника лучников, начальника полиции западной части столицы.⁶¹⁾ Наконец, низшим командирским званием был «старший над 50-ю» . Возможно, что самыми мелкими воинскими подразделениями — взводами, отделениями или звеньями — командовали младшие командиры, своего рода унтер-офицеры или подпрапорщики. К сожалению, более подробных сведений мы об этом не имеем.⁶²⁾

Крепостными гарнизонами командовали коменданты крепостей. В периоды напряженной обороны Египта от надвигавшихся армий противника крепостные гарнизоны Северного и Южного Египта выделялись в особые войсковые соединения во главе с высокопоставленными командирами, носившими звания «начальник крепостей [побережья] Великого Зеленого моря» и «начальник крепостей Нубии».⁶³⁾ Им подчинялись командиры гарнизонов крепостей, расположенных в отдельном округе, так называемые  — «начальники гарнизонных войск», наконец, во главе гарнизона отдельной крепости стояли  Ḥri iw^cjt.⁶⁴⁾

В египетской армии, по-видимому, были специальные командиры, состоявшие при высших командирах для особых поручений, очевидно, в первую очередь для сбора информации, которую они должны были регулярно докладывать своему начальнику, а затем для передачи приказаний нижестоящим командирам. Эти своего рода адъютанты назывались .⁶⁵⁾

Весьма возможно, что Египет в военно-административном отношении делился на ряд территориальных округов. Однако этот вопрос может быть полностью освещен лишь при условии изучения всего относящегося к этому вопросу материала, заимствованного из источников всего периода Нового царства, включая XIX и XX династии. В настоящее время можно указать на то, что Нубия во время XVIII династии представляла собой особый административный округ, своего рода наместничество, подчиненное высокому чиновнику, носившему титул «царский сын Куша».⁶⁶⁾ В компетенцию этого наместника Нубии входило командование войсками, возможно, расположенными [198] или набиравшимися в Нубии. Так, Мермесу, наместник Куша при Аменхотепе III, а позднее Панехеси лично командовали своими войсками. Наместнику Нубии подчинялись, очевидно, на его территории или в пределах его полномочий «начальник лучников Куша» — ḥrj pd-t n Kš и даже особый «начальник конюшни» — ḥrj iḥw. Именно поэтому наместник Нубии был одним из высоких военных командиров, который занимал важные военные и военно-административные посты и носил высокие военные звания «первого колесничего царя» или «оруженосца царя».⁶⁷⁾

Управление военным ведомством было централизовано и находилось в руках везира, как это видно из инструкции, сохранившейся в гробнице везира Рехмира. Фолкнер предполагает, что везиру в управлении военным ведомством помогал чиновник, носивший звание , однако это предположение нельзя считать доказанным, так как это звание пока еще не обнаружено в титулатурах чиновников, связанных с военным ведомством, или в надписях, трактующих о военном деле.⁶⁸⁾

Как в гражданском управлении, так и в военном ведомстве весь механизм управления находился в руках писцов. Начиная со времени Среднего царства и особенно часто со времени XVIII династии в надписях упоминаются «писец войска»  и «писец пехоты» .⁶⁹⁾ Военным снабжением и распределением припасов и оружия ведали военные чиновники, своего рода интенданты, называвшиеся  «писец сбора» и  «писец распределения».⁷⁰⁾

Деятельность этих военных чиновников довольно наглядно изображена на стенах гробниц Аменемхеба, Пехсукхера и Усерхета. По-видимому, в каждом «корпусе» было свое более или менее самостоятельное интендантство и поэтому начальник корпуса («начальник войска») или его заместитель ведал снабжением подчиненных ему воинских частей. Так, например, в гробнице «заместителя начальника войска» Аменемхеба сохранилось изображение выдачи «провианта, мяса, вина, хлеба и всевозможных хороших овощей» воинам писцами, которые находились в распоряжении Аменемхеба.⁷¹⁾ В своей автобиографии Аменемхеб старался показать себя храбрым командиром, всегда смело шедшим в бой, на стенах своей гробницы он показал себя в качестве рачительного военного чиновника, который сам наблюдал за правильной раздачей продуктов подчиненным ему рядовым воинам и командирам. Интендантские склады, [199] откуда выдавалось продовольствие воинам и командирам, изображены на стенах гробницы Пехсукхера.⁷²⁾ Выдача пайков изображена в гробнице Усерхета. Старшие чиновники интендантства наблюдают за выдачей, а младшие поддерживают порядок среди воинов, получающих пайки. Судя по этому изображению, солдаты получали только хлеб, тогда как командиры получали добавочные продукты, очевидно, мясо и овощи, а также кувшин с пивом или вином.⁷³⁾

Расширение пределов египетского государства и далекие походы, совершавшиеся вплоть до страны Митанни на северо-востоке и до глубинных областей Восточной Африки на юге, требовали значительного развития военного транспорта, необходимого для переброски войск и кораблей, для доставки продуктов, воды и оружия. С этой целью со времени XVIII династии применялись повозки, запряженные волами. В частности, именно на таких повозках были доставлены из Библа к Евфрату корабли во время восьмого похода Тутмоса III в Переднюю Азию. Такие же повозки применялись в военном деле и при Рамзесе II, а также при Рамзесе III. Весьма возможно, что военным снабжением ведали чиновники, носившие звание «машакабу» — .⁷⁴⁾ Однако эти машакабу были не только военными, но и гражданскими чиновниками, которые ведали главным образом доставкой различного рода имущества при помощи кораблей.

Главным видом транспорта в Египте издревле был водный. Для перевозки людей и грузов со времен Древнего царства пользовались в основном весельными и парусно-весельными кораблями, причем Нил с его сложной сетью рукавов и каналов был основной транспортной магистралью. Поэтому естественно, что и для военных целей водный транспорт имел первостепенное значение. В период Нового царства, когда египтяне стали совершать далекие военные походы в глубь Передней Азии и Нубии почти до Пунта, роль водного транспорта еще более возросла. Для переброски войск к портовым городам восточного побережья Средиземного моря, для захвата этих городов, для их морской блокады, для доставки товаров, оружия, продовольствия в Палестину, Финикию и Сирию, а также для вывоза различного имущества из этих стран, для переправы через Евфрат, для ведения войны с нубийскими племенами необходим был флот. Поэтому кораблестроение и кораблевождение получили дальнейшее развитие в период Нового царства. В связи с увеличением количества перевозимых грузов и людей не только по Нилу, но и вдоль морского берега начиная со времени XVIII династии в Египте строят более крупные корабли, которые несколько отличаются от кораблей предшествующего [200] периода. Эти корабли снабжаются большим парусом, который укреплен на короткой мачте, так что ширина паруса иногда в два раза превосходит его высоту. На кораблях устраивались особые каюты для людей. Ввиду необходимости перевозить большие грузы, как, например, каменные обелиски, принимались меры для укрепления бортов.⁷⁵⁾

Выдача провианта воинам. Роспись из гробницы Усерхета.
Новое царство.

Развитие водного транспорта требовало сооружения все большего количества кораблей. При Тутмосе III функционировала большая судостроительная верфь, причем в особом сохранившемся до нашего времени журнале тщательно регистрировались обмеры лесоматериалов, выдававшихся на руки группам кораблестроителей.⁷⁶⁾ Однако египетские верфи не могли удовлетворить возросших потребностей, особенно в связи с развитием военной политики. Поэтому египтяне строили корабли в Финикии, пользуясь местным высококачественным строевым и мачтовым лесом. В надписи из Джебель-Баркала Тутмос III сообщает, что его воины «рубили мачтовый лес на сосновых террасах... вожди страны Речену тащили этот мачтовый лес при помощи быков к берегу [моря]. И построило мое величество корабль из соснового дерева на побережье Ливана [Ременен]».⁷⁷⁾ [201]

Любопытно отметить, что эти корабли строились из того знаменитого финикийского дерева «аш», которое и ранее доставлялось в Египет из Сирии. Очевидно, сирийские князья принуждены были оказывать в этом деле существенную помощь египтянам. Корабли, как указывается в этой надписи, должны были служить для доставки в Египет различных ценностей из Сирии и Финикии. Но, конечно, такого рода корабли предназначались и для военных целей. Поскольку Тутмос III систематически совершал военные походы в Переднюю Азию и столь же систематически выкачивал из завоеванных стран их человеческие и материальные ресурсы, постольку Египту нужно было постоянно получать из Финикии все новые и новые корабли. Поэтому Тутмос III, как он сам об этом сообщает, «ежегодно сооружал [корабли] в стране Джахи из настоящего соснового дерева страны Ливан [Ременен]».⁷⁸⁾

Некоторое представление о форме, оснащении и командах египетских транспортных кораблей дают изображения флота, снаряженного при царице Хатшепсут, сохранившиеся на стенах ее храма в Дейр-эль-Бахри. На больших парусно-весельных кораблях команды достигают 41 человека: капитан и лоцман, обычно изображавшиеся на капитанском мостике, два кормчих, которые управляли большими рулевыми веслами, приводившимися в движение специальными рычагами, 30 гребцов, сидевших на веслах у обоих бортов, три надсмотрщика, наконец, четыре матроса, управлявших парусом.⁷⁹⁾ Применялись иногда и буксиры. Так громадную баржу, на которой перевозили большой каменный обелиск Хатшепсут, тащили на буксире 30 кораблей, построенных в три параллельных ряда.⁸⁰⁾

Необходимость пользоваться во время войны кораблями как на северных, так и на южных границах государства привела к разделению египетского флота уже в начале XVIII династии на две флотилии, или эскадры. Яхмос, сын Иабаны, сражавшийся в войсках Яхмоса против гиксосов, сообщает в своей автобиографической надписи, что он служил в северной эскадре.

Судя по тому, что этот «начальник гребцов» , может быть, «начальник морской пехоты» был переведен в северную эскадру «за храбрость» — , служба в северной эскадре считалась более почетной. Вполне естественно, что фараоны XVIII династии обращали особенное внимание на северный и северо-восточный театр военных действий и поэтому заботились об усилении и комплектовании отборными кадрами именно северной эскадры, которой предназначалась крупная роль в борьбе с гиксосами, а затем в завоевании областей Передней Азии.⁸¹⁾ [202]

* * *

О развитии военного дела и военного искусства в Египте в период Нового царства свидетельствуют сохранившиеся в летописях описания военных походов Тутмоса III и Рамзеса II. Особые царские писцы, как, например, Чанани, должны были во время похода вести специальные дневники и подробно отмечать в них все детали, касающиеся военных действий. Очевидно, уже в те времена возникали древнейшие формы литературных произведений, в которых описывались военные события и которые имели целью суммировать боевой опыт, накопленный войсками и полководцами. Судя по описаниям походов, при помощи разведчиков собирались сведения о передвижениях неприятельских войск, об их численности, расположении, боевой готовности и всякого рода иная военная информация. Обсуждая план боевых действий на военном совете в Ихеме, Тутмос III опирался на данные разведки, выяснившей важный факт сосредоточения неприятельских войск в Кадеше. Раньше чем вынести окончательное решение, фараон принимает меры к получению дополнительных разведывательных данных и только после этого отдает приказ о наступлении. Как видно из этого же рассказа летописца, перед принятием особенно ответственных решений фараоны созывали особые военные советы, на которых имели право выступать со своими предложениями, очевидно, наиболее видные командиры. Конечно, эти военные советы могли обладать лишь совещательными функциями. После подробного обсуждения вопросов, связанных с ходом кампании, фараон единолично принимал решение и отдавал соответствующий приказ по войскам.

«Анналы Тутмоса III» дают некоторое представление и о тактике боя. Египетское войско во время передвижения делилось на авангард и арьергард, а в бою — на центр и два фланга. В необходимых случаях применялась быстрая сокрушительная атака, которая должна была смять войска противника, внести дезорганизацию в его ряды и уничтожить его живую силу. Ввиду низкого уровня военной техники конечный исход битвы во многом зависел от численности войск, физической силы и выносливости бойцов и, конечно, морального фактора. На военном совете в Ихеме Тутмос III приказывает выступить по опасной горной тропе, чтобы неожиданно и быстро напасть на войско противника и решительным ударом нанести ему полное поражение. При развертывании войск перед боем учитывалось расположение возвышенностей, теснин, рек и дорог, которые должны были усилить позицию.

Уровень военной техники всегда связан с уровнем технических знаний и навыков. Несомненный прогресс в развитии [203] материальной культуры нашел отражение и в военном деле. Египтяне в период Нового царства использовали металлическое оружие лучшего качества, чем в предшествующие времена. Соприкоснувшись во время своих походов в Переднюю Азию с рядом культурных народов, они заимствовали у них различные технические достижения. Применение в военном деле колесницы и коня дало возможность организовать новый вид колесничного войска, что в свою очередь сделало египетскую армию более подвижной и маневренной. Некоторый прогресс наблюдается и в технике изготовления оружия. Появляются большие сложные луки, широко применяются кинжалы и мечи, наконец, у азиатов заимствуется и новая форма особого серповидного меча. В фортификации появляются новые переднеазиатские способы постройки крепостей. Широкое развитие военной политики требует от египетского правительства тщательной обороны границ государства. В связи с этим строится ряд новых пограничных укреплений. На северо-восточном рубеже находилась крепость Джару , которая должна была защищать Дельту Нила от нашествия азиатских племен. В Джару был расположен особый гарнизон, которым командовал офицер, бывший в то же время комендантом крепости. При Тутмосе IV эту должность занимал некто Неби, до этого назначения бывший «начальником крепости в стране Вават».⁸²⁾ Очевидно уже в те времена появляется группа военных командиров, которые специализируются именно в этом направлении. По мере углубления в области Передней Азии египетские фараоны были вынуждены строить различные укрепления в глубине завоеванных территорий, чтобы обороняться от восстаний мятежников, а также от нападения войск соседних больших государств. Так, например, Тутмос III после взятия Мегиддо построил в этом районе крепость и назвал ее «Тутмос — покоритель иноземцев». Судя по этому названию, эта крепость должна была явиться военной базой для дальнейшего продвижения египетских войск.

С той же целью египтяне строили в Нубии не только отдельные крепости, но целые линии укреплений. Под их защитой располагались провиантские склады, военные гарнизоны, которые обеспечивали порядок в завоеванной стране. Вокруг новых крепостей вырастали египто-нубийские поселения, становившиеся центрами хозяйственного, политического и культурного влияния египтян в Нубии. Еще в период Среднего царства в районе 2-го порога Нила была построена мощная линия укрепленных пунктов. По мере углубления египетских войск во внутренние области Восточной Африки эта первая линия египетских укреплений стала постепенно уступать свое [204] место второй, более южной линии крепостей. Тутмос I построил на острове Томбос крепость, как об этом говорится в Томбосской надписи Тутмоса I и в Ассуанской надписи Тутмоса II. Название этой крепости — «Никто не может противиться ему (фараону. — В. А.) среди племен девяти луков» — должно было указывать на важность этого укрепленного пункта, который призван был обеспечить господство египтян в завоеванной ими Нубии.⁸³⁾

Боевой топор с изображением быка и льва. Новое царство.

Раскопки и надписи позволяют проследить всю цепь египетских укреплений, созданную фараонами Нового царства в Нубии. Крепости, построенные в предшествующий период в Нижней Нубии, снова стали использоваться в военных целях. Внешние стены этих старых крепостей во многих случаях все еще были достаточно прочными и годились для обороны. Так, например, крепости в Элефантине и Бигэ в период Нового царства продолжали служить в качестве опорных пунктов для египтян. В частности, они упоминаются в надписи из гробницы Рехмира и в одной надписи времени Рамзеса V.⁸⁴⁾ Крепость в Иккуре, судя по найденной здесь керамике, существовала и в эпоху Нового царства. Однако по мере дальнейшего продвижения египтян к югу она все больше и больше становилась ненужной. Раскопки Эмери и Кирвана показали, что крепость в Кубане в период Нового царства все еще сохраняла свое значение. Ряд построек здесь был возведен при Сети I и Рамзесе IX. Крепость в Анибе была превращена в большой укрепленный город, вокруг которого выросли большие пригороды. В Фарае, около главного русла Нила выросла новая крепость, которая упоминается в надписи Хэви времени Тутанхамона.⁸⁵⁾ В Бухене, судя по раскопкам Макивера и Ууллея, укрепления времени Среднего царства были расширены и территория, обнесенная стенами, увеличена. На острове во время XVIII династии была, возможно, заложена новая крепость.⁸⁶⁾ Из укреплений, [205] расположенных у 2-го порога, сохранила военную ценность лишь большая крепость в Семнэ. Зато новые важные укрепления были сооружены между Вади-Хальфа и Керма. Эти новые крепости должны были защищать не только южную, но и юго-западную границу Египта. Поэтому многие из этих крепостей были построены на западном берегу Нила. Среди этих укрепленных пунктов следует отметить Амару, Саи, Седеингу, Сесеби и Солеб. Крепость в Солебе еще не раскопана, но она упоминается в надписях под названием  — Mnnw Ḫ^c-m-m^3ct.⁸⁷⁾

В Седеинге, как известно, была расположена крепость Тейе.⁸⁸⁾ Еще южнее находились укрепления Гематона, возможно, основанного еще при Аменхотепе III.⁸⁹⁾ Наконец, несомненно, военным целям служили и некоторые храмы, судя по сохранившимся стенам и найденным надписям. Так, храм в Амаде был защищен внешней стеной, а в надписях упоминается «укрепленный город» Амон-хери-иб, расположенный в Абу-симбеле, где грандиозный пещерный храм мог во время военных действий служить прекрасным убежищем и крепостью.⁹⁰⁾ Одним из крупных центров египетского влияния в Нубии была Напата со своей крепостью, остатки которой еще не обнаружены. Возможно, что в Джебель-Баркальской надписи упоминается именно эта крепость под названием «Шема-хазетиу» («Уничтожение азиатов»).⁹¹⁾ А в надписи Аменхотепа говорится, что» фараон приказал повесить на крепостной стене Напаты тело захваченного и доставленного сюда азиатского врага.⁹²⁾ Крепость в Напате была наиболее южным форпостом египетского могущества в Верхней Нубии и поэтому имела для египтян большое военное значение.

В надписях Аменхотепа III, Сети I и Рамзеса III упоминаются крепости в Нубии.⁹³⁾ Очевидно, в эти времена крепостное строительство в Нубии считалось важной государственной задачей.

Египетская армия в период XVIII династии превратилась в хорошо обученную, более или менее организованную и для того времени не плохо вооруженную армию, состоящую из профессиональных воинов и кадрового командного состава. Кадровые командиры египетской армии были типичными представителями военной аристократии, которая плотным кольцом окружала фараона, царствующий дом и ближайших сподвижников царя. Автобиографии этих военных командиров, как, например, надпись Яхмоса, сына Иабаны, или надпись Аменемхеба, дают яркое представление о деятельности этих древнеегипетских «офицеров», которые всю свою жизнь проводили в военных походах, старались всячески выслужиться перед фараоном и с гордостью сообщали в своих жизнеописаниях [206] о совершенных ими подвигах и наградах и почестях, которыми они были удостоены. Как видно по этим надписям, в этот период египетской истории уже существовали особые знаки воинских отличий, носившие своеобразные названия «золотая муха» и «лев». Наряду с этими древнейшими военными «орденами» применялись в качестве наград и ценные украшения. Так, фараон награждал своих военных командиров золотыми и серебряными браслетами, ожерельями, опахалами, а также драгоценным оружием, золотыми и серебряными кинжалами и секирами.⁹⁴⁾ Наконец, фараон награждал отличившихся командиров своей армии и более существенными ценностями, как, например, земельными участками и рабами.⁹⁵⁾ Так постепенно создавалась и укреплялась военная прослойка рабовладельческой аристократии, которая была особенно заинтересована в дальнейшем развитии военно-захватнической политики египетского государства. В одном поучении времени XX династии резко подчеркивается классовое расслоение, столь типичное для египетской армии того времени. Автор поучения в образных словах рисует тяжелую жизнь рядового воина, полную бедствий и горестей. Все тягости похода падают на плечи простого воина, в то время как его начальники «входят и выходят из палат царского дворца».⁹⁶⁾

Углубление классовых противоречий, столь характерное для Египта времени Нового царства, не могло не коснуться армии. Основная масса рядовых бойцов, на долю которых падали все трудности и невзгоды далеких походов в заморские страны, те простые воины, которые гибли тысячами в долинах Сирии и пустынях Восточной Африки и всю свою жизнь платили государству и фараону тяжелый налог кровью, должны были рано или поздно активно выступить против безумной политики военных авантюр и все развивавшейся агрессии. Свободные массы египетского населения, весь трудовой люд должен был рано или поздно поднять свой голос против непрерывного развития военно-захватнической политики, достигшей наивысшего напряжения при фараонах XVIII династии. И как не пытались идеологи рабовладельческого класса систематической пропагандой убедить народ в том, что «фараон», являясь «сыном солнца от плоти его», т. е. физическим, кровным наследником солнечного божества на земле и тем самым неограниченным повелителем всей страны, облечен самими богами верховной властью и непререкаемым авторитетом, освященным религией, все же эта жреческая пропаганда, проводившаяся в ритуале, в изобразительном искусстве и литературе, могла лишь на время заглушить протест народных масс. Резкое прекращение военной политики при Аменхотепе III и Эхнатоне было, очевидно, вызвано активным протестом народных масс; [207] силы народа были истощены длительными тяжелыми войнами, поэтому народ требовал, чтобы бесконечным войнам был положен конец.

Военно-агрессивная политика времени XVIII династии привела лишь к иллюзии процветания, а на самом деле вызвала резкое обострение классовых противоречий. Только своевременное изменение правительственного курса внешней политики несколько смягчило эти противоречия и предотвратило взрыв классовой борьбы и повторение такого же крупного восстания бедноты, как то, которое некогда привело к крушению Среднее царство Египта. [208]

Назад К оглавлению

Примечания (в конце книги, кроме специально оговоренных. Нумерация страниц сохранена.)

¹⁾ Большинство современных египтологов полагает, что причиной организации крупной военной силы Египта и походов египетских фараонов XVIII династии было стремление египетского государства защитить страну от иноземного вторжения или господства. Так, например, М. Мэррей считает, что Тутмос III начал превентивную войну против «коалиции могущественных князей Мегиддо и Кадеша», так как соседние с Египтом страны «стали бросать завистливые взгляды на его богатства» (M. Murray. The Splendour that was Egypt. London, 1949, p. 50). Фолкнер также думает, что развитие военного дела в Египте в период Нового царства объясняется «решимостью фараонов не допустить того, чтобы Египет снова подпал под власть иноземцев» (R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization. — JEA, vol. XXXIX, p. 41-42). Но оба эти специалиста по египтологии совершенно не учитывают того обстоятельства, что ни Кадеш, ни Мегиддо, ни даже вся коалиция сиро-финикийских княжеств и городов, воевавшая с Тутмосом III, не были столь сильны, чтобы начать агрессивную войну против Египта. Совершенно некритически подходя к египетским надписям, они предполагают, что египетские фараоны действительно воевали в Сирии и Финикии, чтобы либо подавить восстания местных племен, либо оградить границы Египта от нападений соседних государств. Однако все такого рода указания в источниках чаще всего являются пропагандистскими приемами, которые должны были искусственно создать впечатление о чисто оборонительной политике египетского государства. Только изучение военной истории Египта позволяет вскрыть истинный захватнический характер этих войн, необходимых для развития рабовладельческого хозяйства древнего Египта.

²⁾ Ф. Корнелиус в своей краткой «Истории древнего Востока», чрезмерно преувеличивая роль личности, в частности фараонов, в истории Египта, пишет, что «Тутмос III был первый великий полководец, мысли которого мы знаем, столь же великий в качестве организатора захваченных провинций» (F. Cornelius. Geschichte des alten Orients. Stuttgart, 1950, S. 58). Изучение военной истории древнего Египта показывает, что и до Тутмоса III в Египте были крупные полководцы и что впоследствии и менее удачливые полководцы принуждены были вести захватнические войны. О личных свойствах Тутмоса III мы узнаем лишь из льстивых и трафаретных описаний придворных писцов и летописцев, которым трудно полностью доверять. Об организационной деятельности Тутмоса III вообще известно лишь очень немногое. Ясно лишь одно, что Тутмос III в течение ряда лет принужден был вести агрессивную политику в Передней Азии, чтобы иметь возможность непрерывно выкачивать человеческие ресурсы и эксплуатировать естественные богатства Сирии, Финикии и Палестины. [250]

³⁾ Еще в период Среднего царства в Египте стала формироваться «великодержавная идеология», провозглашавшая египтян господствующим народом, которому должны повиноваться все остальные народы и племена (см. В. И. Авдиeв. Военная история древнего Египта, т. I. М., 1948, стр. 72). Из старых буржуазных историков только Либлейн сумел настолько критически отнестись к источникам, чтобы установить в древнем Египте в период Нового царства наличие «шовинизма» (J. Lieblein. Recherches sur l'histoire et la civilisation de l'Ancienne Egypte, I. fasc. Leipzig, 1910, p. 183-184).

⁴⁾ Г. Масперо недооценивает развитие организации военного дела в древнем Египте в период Нового царства, полагая, что «военная организация не изменилась заметным образом по сравнению с предшествующим временем» (G. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'Orient classique. Les premieres melees des peuples. Paris, 1897, p. 211).

⁵⁾ A. Erman. Ägypten und ägyptisches Leben im Altertum. Tübingen, 1922, S. 116.

⁶⁾ K. Sethe. Urkunden der XVIII. Dynastie, IV, 956-957, 960.

⁷⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 964, 966, 972.

⁸⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 981.

⁹⁾ H. Kees. Das Priestertum im ägyptischen Staat vom Neuen Reich bis zur Spätzeit. Leiden, 1953, S. 77.

¹⁰⁾ H. Kees. Das Priestertum.., S. 75; K. Sethe. Urkunden.., IV, 1176-1190.

¹¹⁾  rmt mš^c соответствует древнегреческому слову λαός — «народ, войско», которое Геродот применил для обозначения свободных людей, строивших пирамиды (A.Erman und H. Grapow. Wörterbuch der ägyptischen Sprache, Bd. II, S. 155).

¹²⁾ Войска изредка использовались для работ в каменоломнях даже в период Древнего царства (см. JEA, vol. XIII, р. 76; ср. K. Sethe. Egyptian Military Organization, p. 33). Однако это стало распространенным явлением только во время Нового царства в связи с большим развитием военного дела и появлением крупных постоянных армий.

¹³⁾ Интересно сопоставить с данными древнеегипетских источников о численности египетских войск данные XIX в. Мехмед-Али в 1830—1840 гг. располагал в Сирии, Египте и Судане войсками, в состав которых входило 120 тыс. человек. В 1841 г. его армия насчитывала 81 тыс. человек. Согласно договору, который он плохо выполнял, он имел право держать только 18 тыс. солдат (G. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'Orient classique, p. 212). Брэстед полагал, что хеттские войска под Кадешем насчитывали не менее 20 тыс. воинов, столько же, не считая наемников, было и в армии Рамзеса II (Д. Г. Бpэстeд. История Египта, т. II, М., 1915, стр. 105). Эд. Мейер оценивает численность как хеттских, так и египетских войск под Кадешем, не считая обоза, в 25-30 тыс. солдат (Ed. Meyer. Geschichte des Altertums. 2. Aufl., Bd. II, l, S. 460-461).

¹⁴⁾ N. de G. Davies. The Tombs of two officials. London, 1923, p. 38, pl. XXIV-XXV; cp. Ph. Virey. Tombeau d'Amenemab. — «Mémoires de la Mission archeologiquefrancaise au Caire», vol. V, p. 221; H. Bouriant. Tombeau de Harmhabi. — «Memoires de la Mission...», vol. V, p. 413-443.

¹⁵⁾ Наблюдение за «записью новобранцев» имело столь большое значение даже в сравнительно мирное время царствования Аменхотепа III, что этим ведал виднейший чиновник, «начальник Нижнего и Верхнего [251] Египта», «начальник царских работ», «управляющий скотом Амона на юге и на севере», знаменитый Аменхотеп, сын Хану, прославленный «мудрец», объявленный впоследствии богом (S. R. K. Glanville. Some notes on material for the reign of Amenophis III. — JEA, vol. XV, p. 3-4; J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. II, p. 371-379).

¹⁶⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 1002-1018; W. Wreszinski. Atlas zur altägyptischen Kulturgeschichte, Bd. I. Leipzig, 1923, Taf. 23, 236.

¹⁷⁾ Pap. Harris, I, 57.8 sqq.; cp. R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 45.

¹⁸⁾ В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 46; G. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'Orient classique, p. 219-220.

⁺ Так — HF.

¹⁹⁾ W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 23, 236.

²⁰⁾ L. D., Bd: V, Abt. III, 36b.

²¹⁾ См. выше стр. 160.

²²⁾ См. выше стр. 160.

²³⁾ W. Spiegelberg und A. Erman. Grabstein eines syrischen Söldners, aus Tell-Aniarna. — ÄZ, Bd. XXXVI, S. 126 ff. Эрман предполагает, что на этой стэле изображен северносирийский или малоазиатский обычай пить вино через трубку (там же, стр. 128-129).

²⁴⁾ Риб-Адди сообщает фараону, что один из его чиновников в Сирии по имени Пахура послал против Гебала людей суту и убил людей шардана, которые, очевидно, входили в состав египетского гарнизона в Гебале (J. A. Knudtzоn. Die El-Amarna Tafeln, Bd. I. 195, S. Leipzig, 526-531; Bd. II, S. 1221-1223).

²⁵⁾ Название племени шардана встречается в тексте словарика Голенищева в форме  A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, Oxford, 1947, p. 194*-199*; ср. Ed. Meyer. Geschichte des Altertums, 2. Aufl., Bd. II, I S. 57-58; R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 44-45.

²⁶⁾ A.Erman und H. Grapow. Wörterbuch der Ägyptischen Sprache, Bd. II, S. 186. Слово «маджалу» встречается в тексте словарика Голенищева в форме  (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 73*). Гардинер указывает на то, что в период XX династии не только командиры маджаев, но и их подчиненные владели домами в западной части Фив. Следовательно, эти полицейские чины принадлежали к зажиточному слою населения. Отряды маджаев были расположены в качестве гарнизонов в крепости в Биггэ, а также в районе Вади-эт-Тумилат (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 84*-85*). Об отряде маджаев, входивших в армию Яхмоса I, см. В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 146; R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 44.

²⁷⁾ Flinders Petrie. Six temples at Thebes. Pl. l, № 7-8, p. 9, 20-21; L. Borchardt. Ansiedelung Kriegsgefangener in Tempeln. — ÄZ, Bd. XXXVI, S. 84.

²⁸⁾ L. Borchardt. Ansiedelung Kriegsgefangener in Tempeln, S. 84; W. Bissing. — ÄZ, Bd. XXXVII, S. 79-80. В восточной части [252] Мемфиса находилось особое «поле шарданов», а у Атрибиса — «стена сирийцев» (см. H. Kees. Ägypten. München, 1933, S. 329).

²⁹⁾ J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. III, p. 136-137.

³⁰⁾ Титулы Небамона см. N. de G. Davies. The Tombs of two officials, pl. XXVI, p. 35; pl. XXIII; pl. XXVIII; p. 33; pl. XXI, p. 22. Изображения отрядов полиции и лучников из гробницы Небамона см. там же, табл. XXVII, стр. 36. В фиванской гробнице № 200, принадлежащей одному из предшественников Небамона, знаменосцу гвардии его величества» и «начальнику полиции», изображены отряды пехотинцев, насчитывающие до 15 человек в каждом (N. de G. Davies. The Tombs of two officials, p. 37). Дэвис ссылается на рисунок Хэя, хранящийся в Британском музее (British Museum. Add. MSS. 29822, fol. 63).

³¹⁾ Слово śš³ — «полицейский, стражник» встречается в тексте Голенищевского словарика наряду со словом  — «сторож урожая на корню» (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 92*-95*).

³²⁾ В папирусе Гарриса упоминаются «отряды стражников» (полицейских «саша») «для охраны берега канала в освященном месте». Немного далее упоминаются такие же полицейские, охранявшие урожай пшеницы (Pap. Harris, 28, 6-8). Во главе этих полицейских стояли особые «начальники стражников» (Pap. jud. Turin, 6, 5). В надписи на одном ушебти упоминается  — «стражник рабского дома» (Th. Dévéria. Mémoires et fragments, publies par G. Maspero, t. II. Paris, 1896, p. 248). Встречается также титул «полицейский жертвоприношений Амона» («Rev. Eğ.», Nouv. Ser., vol. I, p. 184; A. H. Gardiner. Ancieut Egyptian Onomastica, vol. I, p. 92*-93*).

³³⁾  mnf³t (A.Erman und H. Grapow. Wörterbuch der ägyptischen Sprache. Bd. II, S. 80). Это слово встречается в тексте словарика Голенищева в форме . Оно противопоставляется слову  t-nt-ḥtrj — «колесничие, отряды колесниц», следовательно, обозначает пехоту (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 113*). Гардинер предполагает, что слово «менфит» происходит от корня «неф» и означает «нападающие, атакующие». Однако это предположение требует дальнейших доказательств. На изображениях в Дейр-эль-Бахри солдаты «менфит» резко отличаются от молодых новобранцев  — «хуну неферу». Ed. Naville. Deir-el-Bahari, vol. IV, pl. XCI, CLV; R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 43-44).

³⁴⁾ Аменемхеб в таких словах описывает свое участие в штурме Кадеша во главе отряда «храбрецов царя»: «Приказал его величество выступить всем храбрым его войскам, чтобы разрушить стену (укрепления. — В. А.), которую заново построил Кадеш. Я разрушил ее, будучи первым среди всех храбрецов» (K. Sethe. Urkunden.., IV, 894). В конце своей надписи Аменемхеб, говоря о назначении его Аменхотепом II на высокий военный пост, указывает на то, что царь поручил ему наблюдать за «храбрецами царя»  (K. Sethe. Urkunden.., IV 897). [253]

³⁵⁾ N. de G. Davies. Rock Tombs of El-Amarna, vol. I. London, 3903, 1908, pl. X-XV; vol. II, pl. XIII-XVIII, XXXI.

³⁶⁾ Стрелки из лука составляли основную массу египетского войска. Очевидно, поэтому в амарнских письмах египетские войска называются словом «пидати» или «битати», которое является искаженной формой египетского слова  pdt (педжет) — «стрелки из лука» (J. А. Knudtzon. Die El-Amarna Tafeln, Bd. II. 1915, S. 1492; Ed. Meyer. Geschichte des Altertums. 2. Aufl., 1928, Bd. II, l, S. 69; Ed. Naville. Deir-el-Bahari, vol. III, pl. LXXX).

³⁷⁾ Ed. Naville. Deir-el-Bahari, vol. III, pl. LXIX; G. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'Orient classique, vol. II, p. 213-214; L. D., Bd. V, Abt. III, 61; W. M. Müller. Egyptological Researches, vol. I. Washington, 1908, p. 15.

³⁸⁾ N. de G. Davies. The Tombs of two officials, pl. XXVII.

³⁹⁾ R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 45. Роты, состоявшие из 200 человек, были, возможно, основными войсковыми единицами. Поэтому при каждой роте находилось особое знамя или, вернее, военный штандарт, в связи с чем командир роты носил звание «знаменосца». Ротам были присвоены особые названия, как, например, «рота его величества», рота «победоносен правитель Она», рота «солнце правителей», рота «Неб-Маат-Ра-Атон сияет» и т. д. (R. O. Faulkner. Egyptian Military Standards. — JEA, vol. XXVII p. 17).

⁴⁰⁾ Слово «колесница»  встречается в надписи Яхмоса, сына Иабаны (K. Sethe. Urkunden.., IV, 3, 5-6). Согласно Биссингу, этимология этого слова твердо не установлена, но все же оно производит впечатление египетского слова. Однако Биссинг указывает на возможность происхождения этого слова из какого-либо азиатского языка. Миронов производит это слово из индийского vararatha. Шпейзер считает, что оно происходит из хурритского слова waratušhu — «место для колесниц». Воздерживаясь от окончательного решения этого вопроса, Биссинг ссылается на Баттискомба Генна, который признает египетское происхождение этого слова («Archiv für Orientforschung», XI, 5-6, S. 330). Египетские слова  mrkbt,  ^c3glt, несомненно, переднеазиатского происхождения. Они сохранились в коптском языке. Египетское слово  -śśmt, возможно, происходит из семитского . Биссинг сопоставляет его с вавилонским sîsû и древнеиндийским aśwas («Archiv für Orientforschung», XI, 5-6, p. 330). См. P. C. Labib. Die Herrschaft der Hyksos in Ägypten und ihr Sturz. Hamburg, 1936, S. 10-11. А. Эрман полагает, что колесница и кони были заимствованы египтянами у хурритов или хананеев (см. А. Erman. Ägypten und ägyptisches Leben im Altertum, S. 583-584; ср. В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 133, 151, 177).

⁴¹⁾ О внешнем виде древнеегипетской колесницы времени XVIII династии можно получить хорошее представление, так как до нашего времени сохранилось очень много изображений таких колесниц и даже несколько подлинных экземпляров. Одна такая колесница была найдена в гробнице Юя и Туйю, а другая хранится в Музее г. Флоренции. Части роскошно украшенной, парадной (очевидно, не предназначенной для употребления) царской колесницы были найдены в гробнице Тутмоса IV и хранятся ныне в Каирском музее. См. J. E. Quibell. Tomb of [254] Juaa and Thuiu. Le Caire, 1908, p. 65 sqq., pl. 51 sqq.; N. de G. Davies. Tomb of Jouiya and Touiyou, p. 35 sqq.; H. Сarter and P. E. Newberry. The Tomb of Thoutmosis IV. Westminster, 1904, p. 24 sqq. См. там же реконструкцию и описание колесницы (стр. 24-25). См. Nyoffer. Der Rennwagen im Altertum. 1904, S. 10 ff.; A. Erman. Ägypten und ägyptisches Leben im Altertum, S. 584-585.

⁴²⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 113*.

⁴³⁾  В Голенищевском словарике это слово встречается в форме . В тексте словарика папируса Худа это слово сохранилось в более правильном начертании  (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, 27*-28 *). При фиванском храме Амона находился особый конный двор коней Амона, которым управлял специальный чиновник, «начальник лошадей Амона» (G. Lefèbvre. Histoire des grands-prêtres d'Amon. Paris, 1929, p. 50).

⁴⁴⁾  (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 27*).

⁴⁵⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 28*.

⁴⁶⁾ R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 43.

⁴⁷⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, p. 43, vol. I, p. 28*-29*. Слово заимствовано из семитского языка одного из народов Передней Азии и соответствует вавилонскому слову guzi (A. Erman und H. Grapow. Würterbuch der ägyptischen Sprache. Bd. V, S. 184). Судя по детерминативу «стрелы» в слове  — snny — «колесничный боец», эти бойцы были лучниками, как это, впрочем, и видно на всех сохранившихся изображениях.

⁴⁸⁾ H. Gauthier. Livre des Rois, vol. III. Le Caire, p. 176.

⁴⁹⁾ Должности Хоремхеба:

 — «начальник коней»

 — «начальник всех царских писцов войска»

  — «царский писец записи рекрутов»

(Н. Bouriant. Tombeau de Harmhabi. Paris, 1893, p. 416-423).

⁵⁰⁾ Должности Гори, сына Кама:

 — «первый колесничий его величества»

— «посол во всякой иноземной стране»

(Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien. Lund, 1941, S. 177).

⁺ Г.А. Белова в книге «Египтяне в Нубии» помещает его в список царских сыновей Куша без каких-либо оговорок. HF.

⁵¹⁾ A. H. Gardiner. Wilbour papyrus, vol. II. Oxford, 1948, p. 77 sqq.

⁵²⁾ R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 43; L. D., III, 138n; A. Erman. Ägypten und ägyptisches Leben im Altertum, S. 655. [255]

⁵³⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 27*-29*.

⁵⁴⁾ См. выше стр. 91.

⁵⁵⁾ См. выше стр. 91. R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 42.

⁵⁶⁾ См. выше стр. 106-110.

⁵⁷⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 20*-21*.

⁵⁸⁾ Слово  сохранилось в коптском  и в греческой форме λεμεισα (A.Erman und H. Grapow. Wörterbuch der ägyptischen Sprache, Bd. II, S. 155; A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 25*; A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing. Koebenhavn, 1925, S. 83).

⁵⁹⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 25*-26*; A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 84.

⁶⁰⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I. p. 112*-113*; A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 83-84; N. de G. Davies. Tomb of Mencheperrasonb, pl. XLVI.

⁶¹⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 29*; N. de G. Davies. The Tomb of two officials, pl. XXVI, p. 12 sqq.; A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 84.

⁶²⁾ Звание младшего командира  c³t³w сохранилось прочно вплоть до коптской эпохи и вошло в коптский язык (A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 84-85).

⁶³⁾ В Голенищевском словарике упоминается звание «заместителя начальника Великого Зеленого моря» (т. е. Средиземного моря):  (A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 33*). Следовательно, можно предполагать существование должности «начальника крепости Великого Зеленого моря», который имел своего особого заместителя. Очевидно, в этом титуле имеется в виду не только одна крепость, а вся линия крепостной обороны Нижнего Египта (R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 46).

⁶⁴⁾ R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 46. Фолкнер по непонятной причине и без всяких оговорок пропустил в своем перечне военных должностей должность «начальника крепостного гарнизона», которая упоминается в перечне командных должностей, сохранившемся в папирусе Лансинга (см. A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 84).

⁶⁵⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. 1, 91* sqq.; R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 45-46.

⁶⁶⁾ В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 174-175.

⁶⁷⁾ G. Reisner — JEA, vol. VI, p. 73-76, 83; Т. Säve-Söderbergh.Ägypten und Nubien, S. 175-177, 181-182.

⁶⁸⁾ R. O. Faulkner. Egyptian Military Organization, p. 42.

⁶⁹⁾ Звание «писца воинов» появляется со времени Среднего царства. «Писец воинов менфит» упоминается в Голенищевском словарике (см. A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 25*). [256]

⁷⁰⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 33*-34*.

⁷¹⁾ W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 94.

⁷²⁾ Ph. Virey. Sept tombeaux thebains de la XVIII dynastie. — «Mémoires de la Mission archéologique française an Caire», vol. V, 2, p. 288-291.

⁷³⁾ W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 186.

⁷⁴⁾ A. H. Gardiner. Ancient Egyptian Onomastica, vol. I, p. 92*; A. Alt. Eine syrische Bevölkerungsklasse. — ÄZ, Bd. LXXV, S. 18-20.

⁷⁵⁾ A. Röster. Schiffahrt und Handelsverkehr des Östlichen Mittelmeeres im 3. und 2. Jahrtausend vor Chr. — Beiheft zum «Alten Orient», № l, S. 12-14; H. Kees. Ägypten, S. 115.

⁷⁶⁾ S. R. K. Glanville. Records of a royal dockyard of the time of Thutmosis III. — ÄZ, Bd. LXVI, S. 105.

⁷⁷⁾ G. A. Reisner and M. B. Reisner. Inscribed monuments of Gebel-Barkal, II. — ÄZ, Bd. LXIX; P. Montet. Les reliques de l'art Syrien. Paris, 1937, p. 11.

⁷⁸⁾ P. Montet. Les reliques de I'art Syrien, p. 12.

⁷⁹⁾ Ed. Naville. Deir-el-Bahari, vol. VI, pl. CLIII-CLIV, p. 5; fig. 3; vol. IV, pl. LXXXVIII, XC-XCI; vol. V, pl. LXXII-CXXIV, vol. III, pl. LXXII-LXXIII, LXXV.

⁸⁰⁾ Ed. Naville. Doir-el-Bahari, vol. VI, pl. CLIII-CLIV, p. 5, fig. 3.

⁸¹⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 3-4.

⁸²⁾ P. A. Böser. Beschreibung der ägyptischen Sammlung in Leden, Bd. VI. Leiden, 1913, pl. XIII, 22; W. Helck. Einfluss der Militärführer. Leipzig, 1939, S. 25; Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 195.

⁸³⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 138-139; J. H. Breasted. Ancient records of Egypt, vol. II, p. 49; Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 195.

⁸⁴⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 1120-1122.

⁸⁵⁾ G. Steindorff. Aniba, II. Hamburg, 1937, p. 17, sqq.; N. de G. Davies. The Tomb of Huy. London, 1926, pl. XIV sqq.

⁸⁶⁾ D.R. Maciver and C. L. Woolley. Buhen. Philadelphia, 1911.

⁸⁷⁾ H. Gauthier. Livre des Rois, vol. II, p. 314; N. de G. Davies. The Tomb of Huy, pl. XIV.

⁸⁸⁾ AJSL, vol. XXV, p. 98; Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 194.

⁸⁹⁾ JEA, vol. XXII, p. 210.

⁹⁰⁾ Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 195-197.

⁹¹⁾ ÄZ, Bd. LXIX, S. 26.

⁹²⁾ См. выше, стр. 164.

⁹³⁾ JEA, vol. XIII, p. 203; «Medinet-Habu», vol. III, pl. 138z, p. 40, sqq., Chicago, 1934.

⁹⁴⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 4-5.

⁹⁵⁾ K. Sethe. Urkunden.., IV, 2.

⁹⁶⁾ A. Erman und H. Lange. Papyrus Lansing, S. 84. [257]

^*) Для того чтобы не загромождать текста книги малоизвестными египетскими словами, приходится для обозначения египетских воинских частей и подразделений пользоваться современными терминами. Однако такие переводы носят весьма условный характер, так как древняя организация военного дела резко отличалась от современной.

Назад К оглавлению