Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

От издательства

Египет — это греческое название страны Кем, что в переводе означает «загадка, тайна». И тайной окутано все, что связано с этой древней землей. Уже два века продолжается научное изучение древнеегипетской цивилизации, но до сих пор исследователи не пришли к единому мнению даже относительно ее возраста. Одни ученые ориентируются на хронологию, введенную египетским жрецом Манефоном, и говорят о шести тысячах лет. Другие опираются на древние традиции, частично сохранившиеся в мифологии и литературе, и называют дату 70 тысяч лет. В нашей стране востоковедение и египтология в частности достигли значительных успехов и дали много известных имен. Но некоторые страницы мировой науки о Египте до сих пор остаются закрытыми для российского читателя. Это относится и к книгам выдающегося египтолога Э.А. Уоллиса Баджа.

Эрнест Альфред Уоллис Бадж (1857—1934) родился в Корнуолле, на юго-западе Великобритании, изучал ассирийскую и древнееврейскую историю и культуру. С 1885 года он работал хранителем в отделе ассирийских и египетских древностей Британского музея, проводил раскопки [5] в Эфиопии, Месопотамии, Судане, Египте. Перу У. Баджа принадлежат книги «Боги Египта», «Египетский Судан», «Нил», «Литература древних египтян», «По Нилу и Тигру», «Египетская религия», «Египетская магия», «Книга Мертвых», «Египетский язык» и многие другие. Он разработал оригинальную систему транскрипции египетского языка, несколько отличающуюся от общепринятой эрмановской, легшей в основу современной научной традиции. Мы старались сохранить авторское написание имен и названий, по возможности приводя в примечаниях современный вариант.

Жизнь У. Баджа полна интереснейших приключений и удивительных находок. Ловкий и удачливый «охотник за черепами», легко обводивший вокруг пальца всю египетскую Службу древностей; английский служащий, участвующий в вывозе исторических и культурных ценностей из Египта; энергичный археолог, пытающийся «спасти то, что можно спасти» из египетских древностей от разграбления и уничтожения самими египтянами; выдающийся ученый-ориенталист, удостоившийся за свои труды дворянского звания... Трудно поверить, что все это относится к одному человеку.

Для Баджа Египет — не просто древнейшая цивилизация, оставившая после себя гигантские пирамиды и развалины храмов. Много сил он отдал тому, чтобы попытаться проникнуть в суть его религии, мифологии, традиции.

Во все времена обращение к Египту — загадочной и таинственной стране, колыбели культуры и мудрости — означало возвращение к истокам, к тому, что дает новые силы, вдохновение. Надеемся, что эта книга поможет нашим читателям открыть для себя новый, неизведанный доселе мир.

Египетская религия.
Представления египтян о загробной жизни

Сэру Джону Эвансу,
кавалеру ордена Бани 2-й степени,
доктору гражданского права,
члену королевского общества,
и проч., и проч.,
с глубокой благодарностью
за дружескую помощь и поддержку

Предисловие

Цель этой книги — кратко рассказать читателю об основных воззрениях и верованиях древних египтян, касающихся воскресения и жизни после смерти и целиком почерпнутых из оригинальных египетских источников. Египетская литература, затрагивающая эти вопросы, весьма обширна. Как и следовало ожидать, собранные вместе памятники различных периодов охватывают несколько тысячелетий, и временами очень трудно примирить доктрины и верования авторов различных периодов. До сих пор не найдено систематизированного свода учений о воскресении и загробной жизни, и нет оснований надеяться, что он когда-либо будет обнаружен, ибо египтянам даже и в голову не приходила мысль написать труд подобного рода. Сложность нашего предмета усугубляется еще и тем, что разные люди, жившие в разных местах в разное время, не могли одинаково представлять себе то, что, в конце концов, всегда относится к области веры. Поэтому маловероятно, чтобы какая-то коллегия жрецов, пусть даже самая могущественная, могла сформулировать систему верований, которую приняли бы по всему Египту [9] и духовенство, и простые люди и которую переписывали бы писцы как окончательный и наиболее авторитетный труд по египетской эсхатологии. Кроме того, сама структура древнеегипетского письма делает невозможным написание на нем работ собственно философского и метафизического характера. Однако, несмотря на эти трудности, оказалось возможным собрать большое количество важной информации по этому предмету из погребальных и культовых текстов, дошедших до нас. Большая их часть касается бессмертия, той важнейшей, центральной идеи, которая существовала в неизменном виде на протяжении тысячелетий и составляла ось всей религиозной и общественной жизни древних египтян. С первого и до последнего дня главной заботой каждого египтянина была жизнь за порогом смерти. Он думал о том, чтобы в скале для него была вырублена гробница, чтобы она была обеспечена всей необходимой погребальной утварью, каждая деталь которой регламентировалась традицией, вбирала в себя лучшие помыслы человека и большую часть его мирских благ, постоянно напоминала ему о времени, когда его мумифицированное тело понесут к «вечному обиталищу» в известняковом плато или холме.

Основным источником информации о древнеегипетской доктрине воскресения и посмертной жизни является для нас, конечно же, большое собрание религиозных текстов, известное под общим названием «Книги Мертвых»^I). Различные редакции этих замечательных сочинений охватывают период более чем в пять тысяч лет. В них отражены не только сокровенные верования, возвышенные идеалы и [10] благородные устремления образованных египтян, но также и религиозные суеверия и детское благоговение перед амулетами, магическими обрядами и чарами, которые они, возможно, унаследовали от своих додинастических предков^II) и считали неотъемлемой частью пути к спасению. Многие отрывки и ссылки в «Книге Мертвых» до сих пор остаются неясными. В некоторых местах переводчик неизбежно столкнется с трудностями, пытаясь воспроизвести определенные ключевые слова на каком-либо из современных европейских языков. Однако нельзя утверждать, что текст «Книги Мертвых» совершенно недостоверен, ибо члены царских родов, жрецы, писцы, не говоря уже о простом народе, не размножали бы длинные и дорогостоящие свитки и искуснейшие художники не иллюстрировали бы их, если бы эти тексты не имели для них значения и не были бы необходимы для подготовки к жизни в загробном мире. Находки последних лет привели к открытию ценных текстов, которые прояснили много темных мест. И можно надеяться, что ошибки, сделанные при переводах египетских папирусов сегодня, будут исправлены завтра. Несмотря на все трудности, как текстуальные, так и грамматические, из священных текстов древних египтян сейчас известно достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что уже шесть тысяч лет назад они обладали такой религией и кодексом морали, которые, будучи очищены от искажений и наслоений, займут не последнее место в наследии величайших народов мира.

21 августа 1899 г.
Э.А. Уоллис Бадж
Лондон

Глава I.
Вера во всемогущество Бога

Изучая древнеегипетские религиозные тексты, читатель может убедиться, что египтяне верили в Единого Бога, самосущего, бессмертного, невидимого, вечного, всезнающего, всемогущего, непостижимого, творца неба, земли и подземного мира, создателя моря и суши, мужчин и женщин, животных и птиц, рыб и пресмыкающихся, деревьев и растений, а также бестелесных существ — вестников, исполняющих его волю и слово. Именно эту часть их воззрений следует признать основополагающей и поместить в начале первой главы нашего краткого описания основных религиозных представлений Египта, ибо на ней базировались его религия и теология в целом. Надо также отметить, что, как бы далеко в прошлое мы ни углублялись при изучении египетских текстов, вряд ли мы когда-нибудь дойдем до той эпохи, когда этого замечательного верования не существовало. Однако верно и то, что в Египте были распространены и политеистические идеи и верования, которые в определенные исторические периоды [12] развивались до такой степени, что соседние народы и даже чужеземцы были введены в заблуждение и считали египтян политеистами и идолопоклонниками. Но, несмотря на все подобные отступления от обязательных обрядов, высокая идея Единого Бога никогда не терялась из виду. Напротив, она воспроизводится в религиозной литературе всех исторических периодов. Никто не может теперь сказать, как возникла эта замечательная черта египетской религии. Нет никаких доказательств того, что ее, как утверждают некоторые, принесли в Египет переселенцы с Востока или что она, как думают другие, зародилась среди коренных жителей, обитавших в долине Нила несколько десятков тысячелетий тому назад. Мы знаем только, что она существовала уже в такие далекие времена, что бесполезно измерять годами эпохи, минувшие с тех пор, когда эта идея возникла и утвердилась в сознании людей. И вряд ли мы когда-нибудь узнаем здесь что-то более определенное.

Но, хотя мы ничего не знаем о том, когда возникла вера во всемогущего Единого Бога, надписи сообщают нам, что это Существо называли словом, которое можно передать как Нетер¹⁾, и его изображали в виде секиры (вероятно, каменной) с длинной деревянной рукояткой. Цветные иероглифические изображения показывают, что секира прикреплялась к ручке кожаными ремнями или веревками и, судя по внешнему виду, была грозным оружием в умелых и сильных руках. Недавно²⁾ появилась теория, согласно которой на этих рисунках изображена палка с привязанным к ее верхнему концу цветным лоскутом [13] ткани. Но вряд ли эта теория найдет приверженцев среди археологов. Линии, пересекающие обух, изображают веревку или кожаные ремни и указывают на то, что секира была изготовлена из хрупкого камня, который легко мог расколоться. На рисунках эпохи последних династий металлическая секира заменила каменную, и, поскольку новый материал был более прочным, его не нужно было дополнительно закреплять. Самым могущественным человеком в доисторические времена был тот, кто имел лучшее оружие и умел им пользоваться с наибольшим эффектом. Когда герой многочисленных битв уходил на вечный покой, его собственное или подобное оружие хоронили вместе с ним, чтобы и в мире ином он мог успешно сражаться. Самый могущественный человек имел самую большую секиру, и она, таким образом, стала символом сильнейшего. По вечерам у костра из уст в уста передавались истории о его славных деяниях, и с течением времени такой человек переходил из ранга героя в ранг бога. Одновременно и секира — символ героя — становилась символом бога. В те далекие времена, на заре египетской цивилизации, предмет, который я определил как секиру, мог иметь и некоторые другие значения, но даже если и так, представление об этом было утеряно задолго до появления первых династий в этой стране.

Переходя к рассмотрению значения имени Бога, Нетер, мы видим, что по этому вопросу между египтологами существует большое расхождение во мнениях. Некоторые исследователи обращают внимание на то, что эквивалент этого слова существует в коптском языке в форме Hути, и, поскольку этот язык является диалектом древнеегипетского, они пытаются определить значение слова нетер, отыскивая в коптском языке корень, от которого оно [14] могло быть образовано. Но все эти попытки оказались безрезультатными, так как слово нути не происходит от коптского корня, а является эквивалентом египетского нетер³⁾ и было заимствовано переводчиками Священных Писаний для обозначения понятий «Бог», «Господь». Коптский корень номти никоим образом не может быть связан с нути. Попытки доказать,что они родственны, предпринимались исключительно с целью помочь в объяснении основных положений египетской религии, пользуясь параллелями из санскрита и других арийских языков. Вполне вероятно, что слово нетер означает «сила», «мощь» и т. п., но это лишь некоторые из его производных. Чтобы определить наиболее вероятное его значение, нам придется обратиться к иероглифическим надписям. Известный французский египтолог Э. Руже^III) связывает имя Бога Нетер с другим словом нетер — «возрождение», «возобновление». В соответствии с этим, по-видимому, можно считать, что основной в концепции Бога была идея о Существе, обладающем способностью постоянно возрождаться, или, другими словами, «Самосущем». Доктор Г. Бругш^IV) лишь отчасти разделяет этот взгляд, ибо он определяет нетер как «активную силу, которая вновь и вновь воспроизводит и творит сущее, которая всему дает новую жизнь и возвращает молодость»⁴⁾. Безусловно, найти адекватное слово для обозначения понятия нетер невозможно, поэтому в английском языке эквивалентом ему могут быть «самосущность» и «обладание силой бесконечно возобновлять жизнь» вместе взятые. Г. Масперо^V) справедливо борется с попытками перевести слово [15] нетер (муж. р.) или нетерит (жен. р.) как «сильный»: «Уверены ли вы, что выражения „город нетерит” и „рука нетери”... переводимые как „сильный город” и „сильная рука”, дают нам первичное значение слова нетер? Когда кто-то из нас говорит „божественная музыка”, „божественное поэтическое произведение”, „божественный вкус персика” или „божественная красота женщины”, то [слово] „божественный” является лишь гиперболой, и было бы ошибкой полагать, что первоначально оно означало „изысканный, совершенный”, на том только основании, что перечисленные выражения можно понимать как „совершенная музыка”, „совершенное поэтическое произведение”, „совершенный вкус персика” и „совершенная красота женщины»”. Так же и в египетском языке „город нетерит” обозначает „божественный город”, а „рука нетери” — „божественная рука”. Слово нетери используется как метафора, как и [слово] „божественный” в нашем языке, и нет нужды приписывать ему исходное значение „сильный”, как и [слову] „божественный” — исходное значение „совершенный”».⁵⁾ Возможно, конечно, что слово нетер имело еще какое-то значение, которое было утеряно. Но, как нам представляется, главное отличие Бога от его посланников и творений состоит в том, что Он — Существо самосущее и бессмертное, в то время как они таковыми не являются.

Это положение будут оспаривать те, кто утверждает, что древние египтяне с их идеей Бога находились на том же уровне, что и племена и народы, относительно недалеко ушедшие от полуживотного состояния. Они скажут, что такие возвышенные понятия, как самосущность [16] и бессмертие, являются достоянием народов, достигших высокой ступени развития цивилизации. Подобное заблуждение действительно может возникнуть при первом знакомстве с Египтом. Ведь мы ничего не знаем о представлениях египтян о Боге в те времена, когда они еще не умели возводить монументальные сооружения, которые, как мы знаем, они возводили, в те времена, когда еще не существовало той религии, той цивилизации, той сложной социальной системы, о каких нам известно из позднейших их сочинений. Возможно, в далекие доисторические времена воззрения египтян на Бога и загробную жизнь мало чем отличались от представлений ныне существующих диких племен, с которыми их сравнивают. Первобытный бог был неотъемлемым атрибутом семьи, и его судьба была связана с судьбой семьи. Бог города считался его правителем, и горожане не забывали обеспечивать бога всем, что приличествовало его рангу и положению, точно так же, как они обеспечивали всем необходимым самих себя. Фактически бог города был центром общественных структур этого города, и каждый житель автоматически наследовал определенные обязанности по отношению к нему, пренебрежение которыми влекло за собой установленные наказания и взыскания. Интересная особенность египетской религии заключается в том, что изначальная идея городского бога постоянно дает о себе знать, и поэтому полупримитивные представления о Боге соседствуют в ней с самыми возвышенными, что и лежит в основе легенд о богах, обладающих всеми атрибутами мужчин и женщин. На этом полупримитивном уровне египтянин был не лучше и не хуже, чем любой другой человек той же стадии цивилизованности, но он выделяется среди других народов [17] своей способностью развиваться и создавать такие концепции Бога и будущей жизни, которые считаются специфическим достоянием культурных народов нашего времени.

Теперь рассмотрим, как слово нетер, обозначавшее Бога, употреблялось в религиозных текстах и сочинениях, содержащих моральные предписания. В тексте Унаса^6)VI), фараона, правившего около 3300 г. до н.э., мы находим следующий отрывок: «Что послано твоим ка^VII), приходит к тебе; что послано твоим отцом, приходит к тебе; что послано Ра, приходит к тебе и входит в свиту твоего Ра. Ты чист, твои кости — боги и богини небес, ты существуешь рядом с Богом, ты не связан, ты идешь к своей душе, ибо всякое злое слово (или вещь), написанное во имя Унаса, уже стерлись». В тексте Тета^7)VIII), в отрывках, относящихся к месту в восточной части неба, «где боги родили себя, где родилось порожденное ими и где они возобновляют свою молодость», об этом правителе говорится: «Тета поднимается в образе звезды... он взвешивает слова (или судит дела) и, смотри, Бог внимает тому, что он говорит». В другом месте⁸⁾ этого же текста читаем: «Смотри, Тета достиг небесных высот и существа хенмемет^IX) увидели его; ладья Семкетет⁹⁾ знает его, и Тета есть тот, кто плывет в ней. Ладья Манчет^10)X) призывает его, и Тета есть тот, кто остановил ее. Тета увидел тело свое в ладье Семкетет, он знает урей^XI), находящийся в ладье Манчет, и Бог позвал его по имени... и взял его к Ра. Еще один [18] отрывок¹¹⁾: «Ты принял образ (или атрибут) Бога и в тот же час стал великим перед богами». О Пепи I^XII), правившем около 3000 г. до н.э., говорится: «Пепи есть Бог, сын Бога».¹²⁾

В этих отрывках упоминается о верховном Существе иного мира, Существе, имеющем власть призывать Ра и добиваться того, чтобы умерший правитель был благосклонно принят Ра, богом Солнца, являвшимся олицетворением и символом Бога. Можно, конечно, утверждать, что здесь слово нетер относится к Осирису, но в подобных текстах об этом боге не было принято говорить таким образом. Но даже если допустить, что речь идет об Осирисе, то это означает, что ему приписывались и сила Бога, и то положение по отношению к Ра и умершим, которое подобает высшему Существу. В двух последних цитатах слово «Бог» можно читать как «бог», но фараон, имеющий образ и атрибуты безымянного бога — это бессмыслица; и, пока Пепи не становится сыном Бога, то почтение, с каким пишет о нем автор текста, кажется просто нелепым.

Переходя от религиозных текстов к произведениям, содержащим моральные предписания, мы видим, что сочинения древнеегипетских мудрецов в значительной мере проливают свет на их представления о Боге. Здесь прежде всего следует назвать «Поучения Какемна»^XIII) и «Поучения Птах-хетепа»^XIV), записанные около 3000 г.до н.э. К сожалению, самые древние из имеющихся у нас копий датируются не ранее, чем 2500 г. до н.э., но это никоим образом не влияет на наши доводы. Цель этих «поучений» — вести и направлять молодых людей к [19] исполнению долга по отношению к Богу и обществу, в котором они жили. Справедливости ради следует отметить, что читатель напрасно будет искать в них советы, даваемые в подобных книгах более позднего периода. Но как произведения, призванные указывать «все обязанности человека» молодым людям той эпохи, когда Большая пирамида была еще относительно новым сооружением, эти «поучения» очень интересны. Представления о Боге, которые имел Птах-хетеп, иллюстрируются следующими отрывками:

1. «Ты не станешь пугать ни мужчину, ни женщину, ибо это противно Богу; и, если какой-нибудь человек скажет, что будет жить этим, Он заставит его желать хлеба».

2. «Что же касается высокородных людей, обладающих богатством богов, они могут действовать по своему разумению и делать с собой все, что им нравится; и даже ничего не делать, если такова их воля. Простым жестом руки высокородный делает то, чего человечество (или человек) не может достичь; но так как вкушение хлеба согласно Божественному замыслу, этому нельзя противоречить».

3. «Если ты имеешь землю для обработки — работай на поле, которое Бог дал тебе; вместо того чтобы наполнять свой рот тем, что принадлежит соседям твоим, лучше устраши того, кто имеет владения [чтобы он отдал тебе сам]».

4. «Если ты унизил себя, служа достойному человеку, твой поступок будет угоден Богу».

5. «Если желаешь быть мудрым — сделай так, чтобы сын твой был угоден Богу».

6. «Удовлетвори зависящих от тебя настолько, насколько сможешь; так должны делать те, к кому благосклонен Бог». [20]

7. «Если тебя не уважали, а ты стал великим; если ты был беден, а стал богат; и если стал ты правителем города — не будь жестокосерден из-за своего успеха, ибо ты стал лишь хранителем того, что дано Богом».

8. «То, что угодно Богу, — есть послушание; непослушание Бог ненавидит».

9. «Воистину, хороший сын — дар Бога».¹³⁾

То же представление о Боге, но более развернутое, мы можем найти в «Афоризмах Хенсу-хетепа», составленных, вероятно, во времена XVIII династии. Это сочинение детально изучалось многими выдающимися египтологами, и, несмотря на значительные расхождения в трактовке некоторых деталей и грамматических тонкостей, общий смысл изречений вполне ясен. В качестве иллюстрации употребления слова нетер из этого сочинения выбраны следующие фрагменты¹⁴⁾:

1. «Бог возвеличивает имя свое».

2. «Дом Божий ненавидит многословие. Возноси с любящим сердцем все тайные молитвы. Он исполнит твои дела, и услышит то, что ты говоришь, и примет твои подношения».

3. «Бог рассудит правильно».

4. «Когда делаешь подношения своему Богу, берегись того, что не угодно ему. Узри своим оком замыслы его и посвяти себя прославлению имени его. Он дает души миллионам образов и того, кто славит его, он возвеличивает». [21]

5. «Если мать твоя воздевает руки к Богу, он услышит мольбы ее [и осудит тебя]».

6. «Предай себя Богу и блюди себя ежедневно для Бога».

Хотя эти отрывки доказывают существование у египтян возвышенной идеи о высшем Существе, мы все же не находим в них ни одного титула или эпитета, относящегося к нему. Поэтому обратимся к прекрасным гимнам и религиозным размышлениям, составляющим очень важную часть «Книги Мертвых». Но прежде чем их привести, следует упомянуть о нетеру, то есть существах или сущностях, некоторым образом разделяющих природу и свойства Бога и обычно называвшихся «богами». Древние народы, имевшие контакты с египтянами, неправильно понимали природу этих существ, что можно также сказать и о ряде современных западных авторов. Изучая этих «богов» более внимательно, мы приходим к выводу, что они представляют собой просто образы, проявления, периоды существования или атрибуты одного бога — бога, который, как следует помнить, будучи Ра, богом Солнца, является олицетворением и символом Бога. Тем не менее, именно поклонение нетеру стало основанием для обвинения египтян в «примитивном идолопоклонстве» и представления их как народа, находящегося на низком интеллектуальном уровне — уровне развития диких племен. Нет сомнений в том, что с самых ранних времен одной из важнейших тенденций египетской религии была направленность к монотеизму. Это стремление прослеживается во всех значительных текстах, вплоть до самых поздних. Несомненно и то, что какая-то разновидность политеизма издревле существовала в Египте рядом с монотеизмом. И бесполезно сейчас, при нашем уровне знаний пытаться [22] определить, что из них возникло раньше. По Тайлу^XV), религия Египта с самого начала была политеистической, но развивалась в двух противоположных направлениях: в одном количество богов увеличивалось за счет добавления местных богов, а в другом египтяне все больше и больше приближались к монотеизму.¹⁵⁾ Доктор Видеман^XVI) считает, что в египетской религии можно различить три основных элемента:

1) солярный монотеизм, когда один Бог, творец Вселенной, проявляет свою силу в основном через солнце и его воздействие;

2) культ возобновляющихся сил природы, выражающийся в поклонении итифаллическим богам, богиням плодородия, животным и различным божествам растительности;

3) антропоморфные представления о божестве, чья жизнь на том и этом свете была образцом идеальной человеческой жизни¹⁶⁾; таким божеством был, конечно, Осирис.

Но, к сожалению, все имеющиеся в нашем распоряжении тексты относятся к периоду более позднему, чем тот, когда зарождалась египетская религия. Поэтому, как утверждает доктор Видеман, все эти элементы там смешаны и дополнены многочисленными инородными вставками, так что невозможно установить, какой из них старше. Нельзя найти лучшего примера смешения различных идей о боге и Боге в одном тексте, чем «Исповедь Отрицания» в Главе CXXV «Книги Мертвых». В древнейших из известных нам копий умерший говорит: «Я не хулил Бога» (1.38), — и несколькими [23] строками ниже добавляет: «Я не презирал бога, живущего в моем городе» (1.42). По-видимому, здесь мы сталкиваемся с двумя различными слоями верований, более древний из которых представлен ссылкой на «бога города», возвращающей нас во времена, когда у египтян господствовал примитивный уклад жизни. Если предположить, что Бог, упоминаемый в 38-й строке, это Осирис, то, следовательно, его считали существом, отличным от бога города и настолько значительным, что ему посвящена одна из строк «Исповеди». Египтяне не видели никакого противоречия в упоминании «богов» рядом с Богом, которого нельзя не отождествить с Верховным Существом и Творцом мира; вследствие этого их идеи и верования были неверно поняты, а для некоторых авторов даже стали предметом насмешек. Что, например, может быть глупее, чем такие описания верований египтян: «Кто не знает, о Волюсий из Вифинии, обо всяких чудищах, которых Египет в своем слепом безрассудстве обожествляет? Одни поклоняются крокодилу, другие трепещут перед ибисом, наглотавшимся змей. Образ священной обезьяны блистает золотом там, где магические звуки доносятся из разбитого пополам Мемнона и где погребены в руинах древние Стовратные Фивы. В одном месте Египта почитают морскую рыбу, в другом — речную; там целые города поклоняются псу, Диане же — никто. Нечестивым считается повредить или грызть лук-порей и черный лук. О святые народы, чьи боги растут в их садах! Они не употребляют в пищу мясо животных, имеющих шерсть; считается преступлением убить козленка, но человеческое мясо есть дозволено».¹⁷⁾ [24]

Эпитеты, которыми египтяне награждали своих богов, являются ценными свидетельствами их представлений о Боге. Мы уже говорили, что «боги» — это лишь образы, проявления, периоды существования Ра, бога Солнца, который сам был олицетворением и символом Бога. Смысл этих эпитетов показывает, что их относили только к «богам», ибо они представляли некоторые свойства или атрибуты, приписываемые Богу при обращении к нему. Возьмем, к примеру, эпитеты, относящиеся к Хапи, богу Нила. Прекрасный гимн¹⁸⁾ этому богу начинается так:

«Поклоняюсь тебе, о Хапи! Ты приходишь на эту землю, приходишь с миром, даруя Египту жизнь, о ты, скрытый, направляющий мрак, когда такова твоя воля. Ты наводняешь поля, сотворенные Ра, ты даешь жизнь всем животным; ты позволяешь земле пить не переставая; ты нисходишь стезей с небес, ты — друг пище и питью; ты даешь зерно и делаешь так, чтобы всякое обработанное место процветало, о Птах!.. Если бы ты был повергнут на небе, все боги упали бы головой вниз и род человеческий погиб бы. Ты делаешь так, чтобы вся земля была вскрыта [25] (или вспахана) скотом, а правитель и крестьянин могли отдохнуть... Его нрав (или образ) есть образ Хнему^XVII); когда он освещает землю, приходит радость, ибо все люди счастливы; и могущественный человек (?) получает пищу свою, и всякий зуб имеет пищу свою».

После прославления Хапи за все, что он делает для людей и животных и для трав, растущих на благо людей, в тексте говорится:

«Его невозможно изваять из камня, его не увидишь в скульптурах, на которые люди возлагают объединенные Короны Юга и Севера^XVIII), украшенные уреями; никакие труды и подношения не могут быть посвящены ему; и нельзя заставить его выйти из своего тайного убежища.

Место, где он живет, неизвестно; его нельзя найти в расписанных святилищах; не существует жилища, которое могло бы вместить его, и ты не можешь постичь образ его в сердце своем».

Сначала отметим, что к Хапи обращаются с именами Птаха и Хнему не потому, что автор считает этих трех богов одним и тем же, а потому, что Хапи, обеспечивая Египет водой, стал, подобно Птаху и Хнему, богом-творцом^XIX). Далее утверждается, что невозможно изобразить его в каком-либо образе или даже представить себе его облик, ибо он неизвестен, его жилище невозможно найти и ничто не может вместить его. Но в действительности несколько картин и скульптур, изображающих Хапи, сохранились, и мы знаем, что его обычно представляли в образе двух богов: у одного на голове был стебель папируса, а у второго — лотоса^XX); первый был богом Нила в южном его течении, а второй — в северном. В другом случае его изобразили в виде большого мужчины с женским бюстом. Вполне понятно, что эпитеты, приведенные нами, давались [26] ему лишь как образу Бога. В другом гимне, широко известном во времена XVIII и XIX династий, Хапи назван «Единственным» и говорится, что он сотворил себя; а так как дальше в тексте его отождествляют с Ра, эпитеты бога Солнца относятся и к нему. Доктор Г. Бругш выбрал¹⁹⁾ из текстов всех периодов большое количество эпитетов, которыми египтяне наделяют богов. Они явно показывают, что идеи и верования египтян, касающиеся Бога, были почти идентичны еврейским и мусульманским представлениям более позднего времени. Вот что мы увидим, если классифицируем все эти эпитеты:

«Бог Один и Единственный, и никто другой с Ним не существует; Бог Единственный, Который все сотворил».

«Бог есть дух, скрытый дух, дух духов, великий дух египтян, божественный дух».

«Бог изначален, и Он существовал сначала, существовал издревле, когда ничего другого не было. Он существовал, когда ничего другого не существовало, и то, что есть, Он сотворил после Своего появления. Он — отец начал».

«Бог — Вечен; Он вечен и бесконечен; и пребудет вовеки; Он существовал неисчислимые века, и будет пребывать вовеки».

«Бог есть сокрытое Существо, и ни один человек не знает Его образ. Ни один человек не может искать Его облик; Он скрыт от богов и людей, и Он — тайна для Своих творений».

«Ни один человек не знает, как познать Его. Имя Его остается сокровенным; Имя Его — тайна для детей Его. Имена Его бесчисленны, они различны, и никто не знает число их». [27]

«Бог есть истина; Он живет истиной, и Он питается ею. Он — Царь истины, Он опирается на истину, Он создал истину, и Он вершит ее во всем мире».

«Бог есть жизнь, и лишь через Него человек живет. Бог дает жизнь человеку, и Он вдыхает дыхание жизни в ноздри его».

«Бог есть отец и мать, отец отцов и мать матерей. Он рождает, но не был рожден; Он творит, но не был сотворен; Он родил Себя и сотворил Себя. Он создает, но не был создан; Он — создатель Своего образа и ваятель Своего тела».

«Бог Сам есть существование, Он живет во всем и живет надо всем. Он пребывает, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Он умножает Себя миллионы раз, и Он имеет множество образов и множество членов».

«Бог сотворил вселенную и все сущее в ней; Он — творец всего сущего в мире, того, что было, того, что есть, и того, что будет. Он — Творец мира, и Он — Тот, кто придал ему форму руками Своими прежде, чем было какое-либо начало; Он его утвердил тем, что от Него изошло. Он — Творец небес и земли, Творец небес, земли и глубин; Творец небес, земли и глубин, и вод, и гор. Бог распростер небеса и основал землю. То, что сердце Его замыслило, — сразу сбылось, и, когда Он говорит, слово Его сбывается и пребудет вовеки».

«Бог есть отец богов и отец отцов всех божеств; Он заставил Свой голос звучать — и появились божества, и боги стали существовать после того, как Он заговорил устами Своими. Он создал людей и изваял богов. Он есть великий Мастер, изначальный Гончар, который сотворил людей и богов руками Своими, и Он изваял людей и богов на гончарном круге». [28]

«Небеса покоятся на голове Его, и земля служит опорой Его ногам, небо скрывает дух Его, земля скрывает образ Его, и подземный мир заключает в себе тайну Его. Его тело — как воздух, небо покоится на голове Его, и новое русло [Нила] содержит образ Его».

«Бог милостив к тем, кто Его почитает, и слышит того, кто призывает Его. Он защищает слабого от сильного и слышит плач закованного в цепи. Он — судья между сильным и слабым. Он знает того, кто знает Его; Он награждает того, кто служит Ему, и защищает того, кто следует за Ним».

Теперь рассмотрим зримый облик, олицетворение и символ Бога, то есть бога Солнца Ра, которому в Египте поклонялись еще в доисторические времена. Согласно египетским текстам, были времена, когда не существовало ни неба, ни земли, когда не было ничего, кроме безграничных изначальных²⁰⁾ вод, окутанных густой тьмой. В этом состоянии изначальные воды пребывали очень долго, хотя в них были сокрыты семена всего, что появилось потом в этом мире, и сам мир. Наконец дух изначальных вод почувствовал желание творить и, когда он произнес слово, мир сразу же воплотился в образе, уже существовавшем в сознании духа до того, как он произнес слово, ставшее причиной сотворения мира. Следующим этапом творения было создание семени, или яйца, из которого появился Ра, бог Солнца, в чьем сияющем образе была воплощена всемогущая сила божественного духа.

Такова примерная схема сотворения мира в изложении доктора Г. Бругша. Интересно, что данное им описание [29] очень схоже с тем, что приводится в одной из глав «Папируса Неси Амсу»^XXI), хранящегося в Британском музее²¹⁾. В третьей части папируса есть отрывок, единственная цель которого — поражение Апепа^XXII), великого врага Ра. В нем мы находим две версии сотворения земли и всего сущего. Бог Неб-ер-чер^XXIII), от лица которого идет рассказ, говорит:

«Я развил развитие развитий. Я развил себя в образе развитий бога Хепера^XXIV), которые развивались в начале всех времен. Я развился с развитиями бога Хепера; я развивался развитием развития — то есть проявлялся из изначальной материи, которую я создал; я проявлялся из изначальной материи. Имя мое — Аусарес (Осирис), семя изначальной материи. Я целиком свершил волю мою на этой земле, я распростер и исполнил ее, я укрепил ее рукою своею. Я был один, ибо ничто не было рождено; и тогда я не породил из себя ни Шу, ни Тефнут. Я произнес имя свое, как слово силы, своими устами, — и я сразу развил себя. Я развил себя через формы развитий бога Хепера и я проявился из первобытной материи, которая развивала множество развитий от начала времен. Ничто не существовало тогда на этой земле, и я сотворил все. Не было никого, кто творил бы со мной в те времена. Я создал все развития там посредством божественной Души, которую сотворил там и которая оставалась бездеятельной в пучине вод. Я не нашел там места, где встать. Но в сердце своем я был сильным и создал опору себе, и создал все, что было сотворено. Я был один. Я создал опору сердцу своему (или воле) и создал множество существ, которые развивались [30]

Сотворение.
Бог Ну^XXV) поднимается из изначальных вод и держит на руках ладью Ра, бога Солнца, которого сопровождают многочисленные божества.
В верхней части рисунка находится область подземного мира, который ограничен телом Осириса, на чьей голове стоит богиня Нут, протянув руки, чтобы принять солнечный диск. [31]

подобно развитию бога Хепера, и их потомство появилось из развитий их рождений. Я породил из себя богов Шу и Тефнут и, будучи Одним, я стал Тремя: они вышли из меня и стали существовать на этой земле... Шу и Тефнут породили Себа^XXVI) и Нут, а Нут породила Осириса, Хора-хент-ан-маа^XXVII), Сета, Исиду и Нефтиду в одних родах».

Сам факт одновременного существования двух версий в этой интереснейшей главе доказывает, что это сочинение гораздо древнее, чем папирус²²⁾, на котором оно записано; и различные толкования, содержащиеся в каждой из версий, подтверждают, что египетские писцы не очень хорошо понимали, что они писали. Можно сказать, что эта версия космогонии не является полной, поскольку не объясняет происхождения богов, не принадлежащих к циклу Осириса. Это замечание справедливо, но в данном случае мы лишь хотели обратить внимание на то, что Ра, бог Солнца, развился из изначальной пучины вод благодаря богу Хепера, произнесшему для этого свое имя. Великие космические боги, такие, как Птах и Хнему, о которых мы будем говорить позже, относятся к другому кругу религиозных представлений, и космогония, где они играют основную роль, полностью отлична от приведенной выше. Попутно заметим, что бог, чьи слова мы только что процитировали, объявляет, что он развил себя в образе Хепера, что его имя Осирис, «изначальная материя изначальной материи», и, следовательно, Осирис идентичен Хепера с точки зрения своего развития и новых рождений. Слово хеперу, переведенное как «развитие», дословно означает «вращение», а слово паут, «изначальная материя», обозначает «вещество, материал», из которого все [32] создано. В обеих версиях сказано, что мужчины и женщины появились из слез, капающих из «Ока» Хепера, то есть из Солнца, о котором бог говорит: «Я заставил его занять место на моем лике, и оно управляло всей землей».

Мы увидели, как Ра стал зримым образом и символом Бога и творцом мира и всего сущего в нем. Теперь рассмотрим его положение по отношению к умершим. Во времена IV династии (около 3700 г. до н.э.)^XXVIII) Ра считали великим небесным богом и царем всех богов, божественных существ и блаженных умерших, пребывающих на небесах. Судьба блаженных на небесах решалась Ра, и из всех богов только Осирис мог требовать покровительства для своих последователей; подношения, которые умерший готовил для Ра, передавались ему Осирисом. Возможно, некогда главным чаянием египтянина была надежда на то, что он может не только стать «Богом, сыном Бога» как приемный сын, но что Ра действительно станет ему отцом. Ибо в тексте Пепи I²³⁾ говорится: «Пепи есть сын Ра, который любит его; и он выходит и возносится на небо. Ра породил Пепи; и он выходит и возносится на небо. Ра зачал Пепи; и он выходит и возносится на небо. Ра дал жизнь Пепи; и он выходит и возносится на небо». Эти идеи по существу оставались неизменными с древнейших и до позднейших времен, а Ра сохранял свое положение великого главы сонмов богов, несмотря на возвышение Амена^XXIX) и попытки так называемых «поклонников Диска» сделать Атена^XXX) верховным богом Египта. Ниже приведены характерные образцы гимнов Ра, взятые из самых древних копий фиванского варианта «Книги Мертвых». [33]

I. Из «Папируса Ани»²⁴⁾:

«Поклоняюсь тебе, о ты, кто пришел как Хепера, Хепера, творец богов. Ты восходишь, и сияешь, и делаешь так, чтобы было светло в твоей матери Нут (т. е. на небе. — У. Б.). Ты — коронованный царь богов. Твоя мать Нут выказывает тебе почтение обеими своими руками. Страна Ману (т. е. земля, где солнце заходит. — У. Б.) радостно принимает тебя, и богиня Маат обнимает тебя и утром и вечером²⁵⁾. Приветствую вас, все боги Храма Души²⁶⁾, взвешивающие небо и землю на весах, приносящие в изобилии божественную пищу! Приветствую тебя, Татунен^XXXI), ты Единственный, ты Творец людей и Создатель сущности богов юга и севера, запада и востока! Придите и приветствуйте Ра, владыку неба и Творца богов, и прославляйте его в его прекрасном образе утром, когда он приходит в своей божественной ладье.

О Ра, обитающие в высях и обитающие в пучинах поклоняются тебе. Бог Тот и богиня Маат определили для тебя [твой путь] на каждый день. Твой враг Змей был предан огню, и змей-демон Себау был низвергнут вниз головой; руки его закованы в цепи, и ты отсек его ноги; и сыновья бессильного мятежа никогда больше не восстанут против тебя. Храм Древнейшего²⁷⁾ справляет праздник, и голос тех, кто радуется, раздается в могущественной обители. Боги ликуют, созерцая твой восход, о Ра, когда твои [34] лучи насыщают мир светом. Могущество священного бога приходит и достигает даже земли Ману; рождаясь, он делает землю сияющей каждый день; он путешествует к тому месту, где был вчера».

II. Из «Папируса Хунефера»²⁸⁾:

«Поклоняюсь тебе, о ты, сущий как Ра, когда ты восходишь, и как Тему^XXXII), когда ты заходишь. Ты восходишь, ты восходишь, ты сияешь, ты сияешь, о ты, коронованный царь богов. Ты — владыка неба, ты — владыка земли; ты — творец тех, кто пребывает в вышине, тех, кто пребывает в глубинах. Ты — Единственный Бог, который появился в начале времен. Ты сотворил землю, ты сотворил человека и ты сотворил водную пучину неба, ты создал образ Хапи (т. е. Нил. — У. Б.), ты сотворил великую бездну и даровал жизнь всему сущему в ней. Ты собрал вместе горы, ты создал человечество и диких зверей полей, ты сотворил небо и землю. Будь славен ты, которого богиня Маат обнимает и утром и вечером. Ты путешествуешь по небу с сердцем, исполненным радости, и великая глубина небес вмещает ее. Змей-демон Нак²⁹⁾ побежден, и руки его отрезаны. Ладья Сектет^30)XXXIII) ловит благоприятные ветры, и радуется сердце обитающего в святилище.

Ты — коронованный правитель небес и ты — Единственный [наделенный всей властью], появляющийся на небе. Ра есть тот, кто правдив голосом.³¹⁾ Приветствую тебя, божественная молодость, ты — наследник постоянства, [35] ты — Саморожденный! Приветствую тебя, даровавшего себе рождение! Приветствую тебя, Единственный; ты — могущественное существо с бесчисленными образами и обликами. Ты — царь мира, правитель Анну (Гелиополя^XXXIV). — У. Б.), владыка вечности и повелитель постоянства. Сонм богов радуется, когда ты восходишь и плывешь по небу, о ты, поднимающийся в ладье Сектет.

Поклоняюсь тебе, о Амен-Ра³²⁾, ты, кто опирается на Маат³³⁾. Ты проходишь небом, и каждое лицо видит тебя. Ты становишься великим, когда твое Величие возрастает и твои лучи на лицах у всех. Ты непознаваемый, и никакой язык не может описать твой облик, только ты сам [можешь это]. Ты Единственный... Люди восхваляют тебя твоим именем и присягают тобой, ибо ты — владыка над ними. Ты слушаешь ушами своими и видишь глазами своими. Миллионы лет прошли над миром. Я не могу назвать числа тех, через которые ты прошел. Сердце твое назначило день счастья во имя твое — „Путник". Ты путешествуешь и проходишь через невыразимые пространства [и требуются] миллионы и сотни тысяч лет [чтобы их пройти]; ты проходишь через них с миром и пролагаешь путь свой через водную пучину к месту, которое любишь; ты делаешь это в одно мгновение, а потом опускаешься, заканчивая часы».

III. Из «Папируса Ани»³⁴⁾.

Это прекрасное сочинение — отчасти гимн, отчасти молитва — представляет для нас исключительный интерес. [36]

«Слава тебе, Диск, ты владыка лучей, поднимающийся над горизонтом изо дня в день! Освети лучами своего света лицо Осириса Ани^XXXV), правдивого голосом^XXXVI); ибо он поет тебе хвалебные гимны на заре и благодаря ему ты заходишь вечером со словами поклонения. Пусть душа Ани взойдет с тобой на небеса; пусть он взойдет на ладью Матет. Пусть он придет в гавань в ладье Сектет и пусть он проложит себе путь на небе среди звезд, никогда не ведающих покоя.

Осирис Ани, будучи в мире и славе, восхваляет своего владыку, владыку вечности, говоря: „Слава тебе, о Херу-хути^XXXVII) (Хармачис. — У. Б.), который есть бог Хепера, создавший себя; когда ты поднимаешься над горизонтом и рассыпаешь лучи своего света на земли Севера и Юга, ты прекрасен, да, прекрасен, и все боги радуются, увидев тебя, царя небес. Богиня Небт-Уннут покоится на твоей голове, и ее уреи Юга и Севера лежат на челе твоем; она заняла свое место впереди тебя. Бог Тот стоит на носу твоей ладьи, чтобы уничтожить полностью всех врагов твоих. Находящиеся в Туате^XXXVIII) (подземном мире. — У. Б.) выходят, чтобы встретить тебя, и преклоняются перед тобой, видя твой прекрасный образ. И я предстал пред тобой, чтобы быть с тобой и видеть твой Диск каждый день. Да не буду я заключен [в гробницу] и да не буду я отвращен, да будут члены моего тела созданы вновь, когда я увижу красоту твою, как это [происходит] со всеми, кого ты любишь, ибо я один из тех, кто поклонялся тебе на земле. Дозволь прийти в землю вечности, дозволь прийти в землю постоянства, ибо, о мой владыка, ты сам предопределил это для меня.

Слава тебе, о ты, восходящий как Ра на горизонте; тебе, который опирается на Маат³⁵⁾. Ты плывешь по небу, и [37] каждое лицо видит тебя и путь твой, ибо ты был сокрыт от их взоров. Ты показываешься на восходе и вечером изо дня в день. Ладья Сектет, в которой Величие твое, продвигается мощно; лучи твои на [всех] лицах; красные и желтые лучи твои не могут быть познаны и сияющие лучи твои не могут быть описаны словами. Земли богов и восточные земли Пунта³⁶⁾ увидеть легче, чем измерить то, что сокрыто [в тебе].³⁷⁾ Ты один и сам проявляешь себя, [когда] появляешься над Ну. Дозволь мне прийти, когда ты приходишь; позволь мне не останавливаться [и идти вперед], как и твое Величие не останавливается даже на мгновение, ибо широкими шагами ты в одно мгновение проходишь такие пространства, для преодоления которых [человеку] нужно сотни и тысячи и даже миллионы лет; ты [это] совершаешь, а потом опускаешься, чтобы отдохнуть. Ты определяешь конец часам ночи и исчисляешь их, именно ты; ты заканчиваешь их в назначенное тобой время, и земля становится светлой. Ты предстаешь пред творением своим в облике Ра; ты восходишь на горизонте».

Осирис, писец Ани, возносит тебе свое восхваление, когда ты сияешь; и когда ты поднимаешься на заре, он кричит, радуясь твоему рождению, и говорит:

„Ты коронован величием красоты своей; ты создаешь свои члены, продвигаясь вперед, и рождаешь их безболезненно в образе Ра, пока ты поднимаешься в небесные высоты. Дозволь мне прийти на небо, которое вечно, и на гору, где обитают возлюбленные тобой. Дозволь мне присоединиться к этим сияющим существам, святым и совершенным, которые пребывают в [38] подземном мире; дозволь мне прийти с ними и увидеть красоту твою, когда ты сияешь вечером и уходишь к матери своей Нут. Ты находишь свое место на западе, и мои руки восхваляют [тебя], когда ты заходишь, как живое существо³⁸⁾. Ты — вечный творец, и почитают тебя [таковым, когда] ты заходишь на небесах. Я отдал тебе мое сердце без колебаний, о ты, который сильнее богов”.

Гимн восхваления тебе, о ты, восходящий, как в золоте, и наполняющий мир светом в день рождения своего. Мать рождает тебя, и в тот же час ты бросаешь свет на стезю Диска [своего], о ты, великий Свет, сияющий в небесах. Ты даешь процветание поколениям людей, разливая Нил, и приносишь радость во все земли, и во все города, и во все храмы. Ты славен сиянием своим, и ты сделал своего КА (то есть двойника. — У. Б.) сильным божественной пищей, о ты, великий своими победами, ты — Сила Сил, сделавшая свой трон сильным против злых демонов, ты — славный в своем Величии в ладье Сектет и еще более могучий — в ладье Атет^39)XXXIX)!»

Эту подборку уместно завершить коротким гимном⁴⁰⁾, который, относясь к более поздней эпохе, в сжатой форме воспроизводит суть длинных гимнов XVIII династии (около 1700—1400 г. до н.э.)^XL):

«Поклоняюсь тебе, о ты, прославленное Существо, ты, наделенный [всей властью]. О Тему-Хармачис⁴¹⁾, когда ты поднимаешься над небесным горизонтом, крики радости восходят к тебе из уст всех народов. О ты, прекрасное Существо, ты обновляешь себя в свое время в образе [39] Диска внутри матери своей Хатхор^42)XLI); и повсюду каждое сердце ликует при твоем восходе. Области Севера и Юга приходят к тебе с почтением и взывают к тебе при твоем восходе на небесном горизонте. Ты освещаешь две эти земли лучами бирюзового света. Приветствую тебя, Ра, ты — Ра-Хармачис, божественный человек-дитя, наследник вечности, самозачатый и саморожденный, царь земли, правитель подземного мира, правитель областей Аукерта^XLII) (т. е. подземного мира. — У. Б.)! Ты вышел из воды, ты произошел от бога Ну, который хранит тебя и управляет твоими членами. Приветствую тебя, бог жизни, ты — владыка любви, все люди живут, когда ты сияешь; ты — коронованный царь богов. Богиня Нут почитает тебя и богиня Маат объемлет тебя беспрестанно. Следующие за тобой воспевают тебя с радостью и преклоняют к земле чело свое, встречая тебя. Ты — владыка неба, ты — владыка земли, ты — царь Справедливости и Истины, ты — владыка вечности, ты — правитель постоянства, ты — государь всех богов, ты — бог жизни, ты — творец вечности, ты — создатель неба, на котором ты утвердился прочно. Девятка богов радуется, когда ты восходишь, земля радуется, увидя лучи твои; и люди, долго бывшие мертвыми, приходят с криками радости, чтобы видеть красоту твою, каждый день. Ты проходишь ежедневно небо и землю, и мать твоя Нут дает тебе силу каждый день. Ты проходишь через небесные высоты, и сердце твое исполнено радостью, и глубины небесные вмещают ее. Змей-демон поражен, руки его отсечены, и нож рассек его суставы. Ра живет в прекрасной Маат. Ладья Сектет [40] приближается и входит в гавань; Юг и Север, Запад и Восток славят тебя, о ты, изначальная сущность земли, которая появилась по своей воле. Исида и Нефтида приветствуют тебя, они поют тебе песни радости, когда ты поднимаешься в ладье, они защищают тебя своими руками. Души Востока следуют за тобой; души Запада славят тебя. Ты — правитель всех богов, и сердце твое исполнено радости в твоем святилище, ибо Змей-демон Нак предан огню, и сердце твое пребудет в радости вовек».

Приняв во внимание приведенные выше соображения, а также отрывки религиозных текстов различных периодов и процитированные гимны, читатель может сам судить о взглядах древних египтян на Всемогущего Бога и о его зримом образе и символе Ра, боге Солнца. Египтологи по-разному трактуют отдельные отрывки, но согласны в главном. Изучая факты, нельзя до конца понять, отличались ли религиозные представления доисторических египтян от идей образованного жреца из Мемфиса эпохи II династии или от взглядов почитателей Тему, или Атума, бога Заходящего Солнца, во времена IV династии. Составители религиозных текстов всех периодов сохранили в них множество суеверий и примитивных верований, хорошо зная, что те были продуктом воображения их первобытных или полупервобытных предков. Но они делали это не потому, что сами верили в них или думали, что другие будут верить, а потому, что уважали унаследованную ими традицию. Последователи всех великих мировых религий никогда полностью не отказывались от предрассудков своих предков. То, что было истиной для людей прошлого, является, хотя бы отчасти, истиной и для ныне живущих. На Востоке идеи, верования и традиции считаются тем священнее, чем они древнее, но это не мешает развитию [41] высоких моральных и духовных концепции, и среди них необходимо упомянуть древнеегипетскую идею Единого, самопорожденного и самосущего Бога.

ГлаваII.
Осирис, бог воскресения

Во все известные нам периоды истории Египта жители этой страны верили в божественное происхождение Осириса, в то, что он был изувечен силами зла и претерпел смерть, после долгой борьбы с этими силами восстал из мертвых, сделавшись царем подземного мира и судьей умерших. Но, раз он победил смерть, значит, и другие праведные тоже могут победить ее. Египтяне вознесли Осириса на небеса так высоко, что он стал равен Ра, богу Солнца (а иногда и выше его) и приписывали ему атрибуты Бога. Как бы далеко мы ни углублялись в прошлое, мы находим, что подобный взгляд на Осириса был, по-видимому, общепринят и известен всем читателям религиозных текстов. В древнейших погребальных текстах Осирису приписывается то же положение среди других богов, что и в позднейших копиях «Книги Мертвых». Первые авторы древних иероглифических погребальных текстов и их поздние редакторы были уверены в том, что история об Осирисе известна всем, и никто из них, насколько мы [43] знаем, не счел нужным записать связный рассказ о жизни и земных страданиях этого бога. Если когда-либо они и делали это, то до нас эти рассказы не дошли. Уже во времена V династии Осирис и боги его цикла или группы занимали особое место в сочинениях, призванных помочь умершим. Каменные монументы и другие памятники, принадлежащие еще более ранним периодам истории Египта, свидетельствуют о наличии у египтян той эпохи обрядов, связанных с историей Осириса, известной нам из источников более позднего времени. В нашем распоряжении имеется связное изложение рассказа об Осирисе, хотя и написанное не в Египте, но содержащее множество фактов, свидетельствующих о том, что автор черпал информацию из египетских источников. Я имею в виду сочинение «Об Исиде и Осирисе» греческого писателя Плутарха^XLIII), жившего в середине первого века нашей эры. К сожалению, Плутарх отождествляет некоторых египетских богов с греческими и вводит в текст многочисленные утверждения, являющиеся плодом его собственного воображения или следствием неточной информации. Перевод⁴³⁾ этого текста, выполненный С. Сквайром, гласит:

«Рея⁴⁴⁾, говорят, вступила в тайную связь с Сатурном⁴⁵⁾, но связь эта была открыта Солнцем⁴⁶⁾, который проклял ее, объявив, что „ни в одном из месяцев года не будет она разрешена от бремени”. Однако Меркурий^XLIV), тоже влюбленный в богиню, в награду за ее благосклонность к нему [44] стал играть в шашки с Луной и каждый раз выигрывал одну семидесятую часть ее света. Эти части, сложенные вместе, составили пять дней, которые он и добавил к тремстам шестидесяти дням прежнего года. Дни эти египтяне до сих пор называют эпактом (эпагоменой), или „дополнительными”, и считают днями рождения богов. Говорят, что в первый из тех дней родился ОСИРИС и в момент его прихода в мир некий голос возвестил, что „родился властелин всей земли”. Иногда об этом рассказывают иначе: будто бы некий Памилес, неся воду из храма Юпитера в Фивах, услышал голос, повелевший ему провозглашать повсюду, что „родился добрый и великий царь Осирис”. Сатурн, узнав об этом, вверил ему воспитание ребенка, и в память об этом событии впоследствии был учрежден праздник Памилий, очень похожий на Фаллифории или Приапеи^XLV) греков. На второй день родился АРОУЭРИС⁴⁷⁾, которого некоторые зовут Аполлоном, а другие — Ором Старшим. На третий день пришел в мир ТИФОН⁴⁸⁾, но он не родился как положено, в свое время, а вышел из бока матери, через рану, которую нанес ей. На четвертый день в болотах Египта родилась ИСИДА, а в последний — НЕФТИДА, которую одни зовут Телевте, или Афродита, а другие — Нике. Что же касается их отцов, то говорят, что первые двое были зачаты Солнцем, Исида — Меркурием, а Тифон и Нефтида — Сатурном. В связи с этим третий из „дополнительных дней”, считавшийся днем рождения Тифона, цари Египта считали неудачным и потому не занимались в этот день делами и не принимали воды и пищи до наступления вечера. [45] Говорят еще, что Тифон взял в жены Нефтиду, а Исида и Осирис, влекомые взаимной привязанностью, любили друг друга во чреве матери еще до рождения, и от их связи родился Ароуэрис, которого египтяне называют также Ором Старшим, а греки — Аполлоном.

Осирис, став царем Египта, просвещал и наставлял свой народ, выведя его из нищеты и варварства. Он научил египтян выращивать и улучшать плоды земли, дал им основной свод законов, управлявший их жизнью, и обучил почтительности к богам и культовому служению. Позднее с той же благородной целью он странствовал по всему миру, призывая людей принять установленный им порядок, но не принуждал их к этому силой оружия, а убеждал своими доводами, выраженными в гимнах и песнях, под звуки музыкальных инструментов. Именно поэтому греки считают, что он был подобен их Дионису, или Бахусу. Пока Осирис отсутствовал, Тифон так и не нашел подходящего случая, чтобы совершить переворот в государстве, ибо Исида всегда была настороже и не теряла бдительности. Однако после возвращения Осириса Тифону удалось склонить семьдесят два человека войти в заговор. Вместе с некоей эфиопской королевой по имени Асо, которой довелось в то время быть в Египте, он придумал хитроумный план для исполнения своего замысла. Узнав тайком размеры тела Осириса, он в соответствии с ними изготовил очень красивый сундук и пышно украсил его. Этот сундук Тифон принес в пиршественную залу и, после того как все присутствующие высказали свое восхищение им, как бы в шутку пообещал отдать его тому, кому он подойдет по размеру. После этого все собравшиеся по очереди подходили к сундуку, но он не годился ни для [46] кого из них. Последним в сундук лег Осирис, и тут все заговорщики сбежались к нему, захлопнули крышку, прибили ее гвоздями и залили расплавленным свинцом. Затем они вынесли его на берег реки и спустили в море через Танисское устье Нила. Египтяне до сих пор относятся к этому устью с крайней неприязнью и никогда не упоминают о нем, кроме как для того, чтобы выразить свое отвращение и ненависть. Эти события, как говорят, произошли в 17-й⁴⁹⁾ день месяца атир, когда солнце было в созвездии Скорпиона, в 28-й год правления Осириса; другие утверждают, что тогда ему было не более двадцати восьми лет.

Первыми, кто узнал о несчастии, постигшем их царя, были паны и сатиры, жившие неподалеку от Чеммиса (Панополя. — У. Б.); они немедленно сообщили людям новость, и это послужило поводом для возникновения выражения „панический ужас”, которое с тех пор употребляется для обозначения внезапного испуга или всеобщего замешательства. Что касается Исиды, то она, узнав о несчастии, немедленно остригла волосы⁵⁰⁾ и облачилась в траурные одежды. Место, где ей случилось в тот момент быть, с тех пор зовется Коптос, или „город траура”, хотя некоторые полагают, что это слово скорее означает „потеря”. Исида скиталась по всей стране в поисках сундука, встревоженная и растерянная, расспрашивая каждого встречного, даже детей, не знают ли они, что стало с ним. Случилось так, что дети видели, как соучастники Тифона обошлись с телом, и сообщили ей, в каком из устьий Нила [47] сундук был брошен в море.⁵¹⁾ Исида тем временем узнала, что Осирис, обманутый ее сестрой Нефтидой, влюбленной в него, сам того не желая, вступил с ней в связь, доказательством чему служил венок из мелилота⁵²⁾, который он оставил ей. Исида задалась целью найти ребенка, плод этой незаконной связи (ибо ее сестра, боясь гнева своего мужа Тифона, бросила младенца на произвол судьбы как только он родился). После долгих мучений и многих трудностей она нашла его с помощью собак, приведших ее на нужное место, и выкормила; со временем он стал ее постоянным стражем и спутником и получил имя Анубис. Считается, что он сторожит и охраняет богов, как собаки охраняют людей.

Наконец она получила более подробные сведения о сундуке. Он был выброшен морскими волнами на берег Библа⁵³⁾ и там застрял в кусте тамариска, который вскоре вырос в большое, красивое дерево. Ветви его обвились вокруг сундука, укрыв со всех сторон так, что его не было видно. Царь этой страны, изумленный необычными размерами дерева, срубил его, а из той части ствола, где находился сундук, сделал колонну для своего дворца. Все это, как говорят, стало известно Исиде от демонов. Она немедленно отправилась в Библ и сидела там у источника, отказываясь говорить с кем бы то ни было, пока не увидела служанок царицы, которым случилось быть там. Их она, напротив, приветствовала ласково и по-дружески и даже [48] заплела им волосы, передав частично чудесный аромат, исходивший от ее собственного тела. Царице, их хозяйке, тоже захотелось увидеть чужестранку, способную придавать столь приятный запах волосам и коже других людей. Она послала за ней и пригласила ко двору, а познакомившись поближе, сделала няней одного из своих сыновей. Имя царя, правившего тогда в Библе, было Мелькарт. Его жену звали Астарта или, согласно другим источникам, Саосис^XLVI), хотя некоторые называют ее Неманун, что соответствует греческому имени Атенис.

Исида кормила ребенка, давая ему сосать свой палец вместо груди, и опускала каждую ночь в огонь, сжигая постепенно смертные части его существа, а сама тем временем превращалась в ласточку и летала вокруг колонны, оплакивая свою печальную судьбу. Так продолжалось какое-то время, но однажды царица, вставшая, чтобы проследить за няней, увидела ребенка, объятого пламенем, закричала и этим лишила его бессмертия, которое, не случись этого, было бы даровано ему. Тогда богиня открылась ей и попросила отдать ей колонну, поддерживавшую свод дворца. После этого она повалила колонну и с легкостью разломала ее на части. Вытащив то, что ей было нужно, она завернула остатки ствола в тонкое полотно, пропитанное благовонным маслом, и передала их в руки царя и его жены (эти куски дерева до сих пор хранятся в храме Исиды и жители Библа поклоняются им). После этого она бросилась на сундук и зарыдала так громко и страшно, что младший сын царя, услышав этот плач, умер от страха. Исида, взяв с собой старшего сына царя, отплыла с сундуком в Египет. В тот рассветный час с реки Федр дул резкий и пронзительный ветер, и Исида в гневе своем иссушила ее течение. [49]

Едва добравшись до места, как ей показалось, достаточно уединенного, она открыла сундук и упала на тело умершего мужа, обнимая его и горько плача. Мальчик тихо подошел к ней сзади, но она, почувствовав это и найдя повод излить свой гнев, внезапно обернулась и посмотрела на него таким свирепым и строгим взглядом, что он немедленно умер от испуга. Другие, правда, говорят, что смерть его была не такой, что он упал в море и впоследствии заслужил великие почести со стороны богини, ибо Манерос⁵⁴⁾, к которому египтяне столь часто взывают на своих пирах, есть не кто иной, как тот самый мальчик. Эту версию, в свою очередь, оспаривают те, кто утверждают, что настоящее имя ребенка было Палестинус или Пелусиус и что город, названный этим именем, был построен богиней в память о нем, добавляя, что вышеупомянутого Манероса египтяне чествовали на пирах за то, что он изобрел музыку. Наконец, некоторые заявляют, что Манерос — вовсе не имя конкретного человека, а просто общепринятая форма приветствия, с которым египтяне обращались друг к другу во время празднеств и пиров, не означающая ничего, кроме пожелания счастья и удачи, что и является истинным смыслом слова. Точно так же и человеческий скелет, который во время этих празднеств возили по кругу в ящике, показывая всем гостям, вовсе не должен был, как представляют себе некоторые, символизировать несчастную судьбу Осириса, но напоминал гостям об их смертности и побуждал пользоваться в свое удовольствие всеми благами, что представали их взору, поскольку скоро и они станут такими же скелетами, как [50] тот, что они только что увидели; именно это и есть истинная причина появления его на пиру... — но продолжим наш рассказ.

Оставив сундук в уединенном и безлюдном месте, Исида отправилась к своему сыну Ору^XLVII), который воспитывался в Буто. Но Тифон, охотясь как-то при свете луны, случайно наткнулся на сундук. Узнав тело, лежащее в нем, он разорвал его на куски (их было четырнадцать) и разбросал в разных частях страны. Узнав об этом, Исида вновь отправилась в странствие в поисках разбросанных частей тела своего мужа. Для путешествия в низинах и болотистых местах она использовала ладью, сделанную из тростникового папируса. Поэтому, говорят, крокодилы никогда не тронут того, кто плывет в такой ладье, боясь гнева Исиды, а может быть — из уважения к лодке, которая когда-то везла саму богиню. Находя части тела своего мужа, Исида хоронила их, и потому, наверное, в Египте так много гробниц Осириса. Впрочем, некоторые возражают против такого объяснения и утверждают, что многочисленные гробницы возникли в результате хитрости богини, которая, пообещав городам настоящее тело, вместо этого преподносила им просто изображение мужа. Она делала это не только для того, чтобы повсеместно почтить его память, но и рассчитывая таким образом избежать злобных происков Тифона, который, даже взяв верх над Ором в начавшейся войне, был бы сбит с толку множеством гробниц и потерял всякую надежду найти настоящую. Рассказывают также, что, несмотря на все свои поиски, Исида не смогла обнаружить фаллос Осириса, съеденный лепидотом, фагром и оксиринхом — рыбами, к которым египтяне испытывали по этой причине особую неприязнь. Чтобы как-то возместить потерю, Исида сделала Фаллос [51] священным, создав его имитацию и учредив торжественный праздник в память о нем, который даже в наши дни отмечается египтянами.

После этого Осирис вернулся из мира иного и явился своему сыну Ору, чтобы вдохновить его на битву и научить владеть оружием. Он спросил Ора, какое, по его мнению, самое славное деяние может совершить человек, на что Ор ответил: „Отомстить за зло, причиненное своему отцу и матери”. Затем Осирис спросил, какое животное он считает самым полезным для воина, и получил ответ: „Коня”. Это удивило Осириса, и он переспросил сына, почему тот предпочитает коня, а не льва. „Потому, — пояснил Ор, — что лев очень полезен тем, кто нуждается в помощи, но конь⁵⁵⁾ нужнее тому, кто будет настигать и убивать убегающего противника”. Эти ответы очень порадовали Осириса, показав ему, что сын хорошо подготовлен к встрече с врагом. Рассказывают еще, что среди огромного числа сообщников Тифона, отрекшихся от него, была его наложница Туэрис. Змея, преследовавшая ее, когда она пришла к Ору, была убита воинами. В память об этом событии во время праздников египтяне бросают в центр зала веревку и затем разрубают ее на куски. Потом подошло время битвы между Ором и Тифоном, которая длилась много дней, но победу наконец одержал Ор, а Тифон попал в плен. Однако Исида, в чьи руки он был отдан, вовсе не собиралась предавать его смерти, а сняла с него оковы и отпустила на свободу. Поступок матери так рассердил Ора, что он схватил ее и сорвал с нее корону (знак королевского достоинства), а Гермес вместо короны надел [52] на нее шлем в форме головы коровы. Тифон во всеуслышанье обвинил Ора в том, что он рожден незаконно, но с помощью Гермеса (Тота. — У. Б.) Ор был полностью оправдан судом богов. После этого между ними произошли еще две битвы и в обеих Тифон потерпел неудачу. К тому же Исида, как говорят, вступила в связь с Осирисом после его смерти и в результате этого родила Харпократа^XLVIII), который пришел в мир до срока и был хромым».

Сравнивая этот рассказ со сведениями, полученными в результате расшифровки иероглифов, мы видим, что большая часть его опирается на египетские тексты: например, Осирис был сыном Себа и Нут; эпакта (эпагомена) известна в календарях как «пять дополнительных дней года»; пять богов — Осирис, Хор, Сет, Исида и Нефтида — были рождены в дни, указанные Плутархом; 17-й день атира (хатхора) обозначен в календарях как трижды неудачный. В текстах описаны скитания и беды Исиды и обнаружены «плачи», которые, как предполагается, принадлежат ей. Списки святилищ Осириса присутствуют в нескольких текстах; отмщение Хора за своего отца часто упоминается в папирусах и других документах, столкновение между Сетом и Хором полностью описано в папирусе из Британского музея (№ 10184); гимн из «Папируса Хунефера» повествует обо всем, что Тот сделал для Осириса, а зачатие Осирисом Хора после смерти упоминается в гимне Осирису, относящемуся к XVIII династии:

«Сестра твоя собрала все свои силы, чтобы защитить тебя, она разогнала всех своих врагов, она победила злой рок, она произнесла могущественные слова силы, она сделала язык ловким, и слова ее достигли цели. Великолепная Исида была совершенной в велениях и речах, и она отомстила за брата. Она искала его беспрерывно и скиталась [53] по всей земле, крича от боли, и не отдыхала (или: не прекращала поиски. — У. Б.), пока не нашла его. Она укрыла его своими перьями, она создала дуновение воздуха (или: ветра. — У. Б.) своими крыльями и причитала, хороня брата своего. И она пробудила его, распростертого, чье сердце было недвижно, и взяла от существа его, и зачала, и родила от него ребенка. Она вскормила его тайно, и никто не знал, где он, и рука его обрела силу в великом доме Себа. Сонм богов ликует и радуется приходу Хора, сына Осириса; тверд сердцем и победоносен сын Исиды, наследник Осириса».⁵⁶⁾

Трудно сказать, какую форму имела история Осириса при ранних династиях и был ли Осирис богом воскресения в додинастические или доисторические времена, или же эта роль была приписана ему после начала правления в Египте Мена. Однако у нас есть все основания полагать, что во времена ранних династий он занимал положение бога и судьи тех, кто с его помощью восстал из мертвых. Уже при IV династии, около 3800 г. до н.э., царь Мен-кау-Ра^XLIX) (Микерин греков) отождествляется с ним, и надписи на его гробнице не только величают его «Осирисом, царем Юга и Севера, Мен-кау-Ра, живущим во веки веков», но и приписывают ему генеалогию Осириса, и он провозглашается «рожденным небом, потомком Нут, плотью и костями Себа». Жрецы Гелиополя, очевидно, редактировали религиозные тексты, которые переписывались и копировались в Коллегии⁵⁷⁾, и приспосабливали их к своим взглядам, но в древние времена, когда они только начинали свою работу, поклонение Осирису было столь широко распро-[54]

1. Исида кормит грудью младенца Хора в тростниковых топях.
2. Тот дает символ магической защиты Исиде.
3. Амен-Ра преподносит Исиде символ «жизнь».
4. Богиня Нехебет преподносит годы, жизнь, устойчивость, силу и верховную власть сыну Осириса.
5. Богиня Сати преподносит годы, жизнь, устойчивость, силу и верховную власть сыну Осириса. [55]

странено и вера в него как в бога воскресения столь глубоко укоренилась в сердцах египтян, что даже в гелиопольской системе теологии Осирису и богам его цикла отводилось особое место. Во все эпохи он воплощал в глазах египтян идею существа, бывшего одновременно и богом и человеком, испытавшего во время жизни на земле страдания и смерть и потому способного сочувствовать им в их болезнях и смерти. Идея о человеческой сущности Осириса отвечала потребности людей в общении с существом, которое, будучи отчасти божественным, имело бы, тем не менее, больше сходства с ними. Изначально египтяне воспринимали Осириса как человека, который жил, подобно им, на земле, нуждался в воде и пище, претерпел жестокую смерть, но с помощью богов победил ее и достиг вечной жизни. Но то, что совершил Осирис, могли совершить и другие люди, ведь боги, оказавшие помощь Осирису, должны помочь им; и если, воскресив Осириса, они сделали его правителем подземного мира, значит, воскресив людей, они должны позволить им войти в его царство и жить там так же долго, как и сами боги. В некоторых своих ипостасях Осирис отождествлялся с Нилом, Ра и другими «богами», известными египтянину. Но именно как бог воскресения и вечной жизни он был наиболее близок жителям долины Нила. Много тысячелетий мужчины и женщины умирали, веря в то, что все, сделанное для Осириса, будет символически отнесено и к ним и, подобно ему, они восстанут из мертвых и унаследуют вечную жизнь. Даже проследив религиозные воззрения египтян вплоть до самой глубокой древности, мы не достигнем времен, о которых с уверенностью могли бы сказать, что тогда не существовало идеи воскресения, поскольку во всех известных нам источниках утверждается, [56] что Осирис восстал из мертвых. Наверняка существовали и скептики, спрашивавшие своих жрецов, как спрашивали коринфяне святого Павла: «Как воскреснут мертвые и в каком теле придут?»⁵⁸⁾ Но, вне всякого сомнения, вера в воскресение была принята господствовавшими классами Египта. Церемонии, совершавшиеся египтянами для того, чтобы помочь умершим пройти испытания суда и победить врагов в мире ином, а также форма, в которой они восставали из мертвых, будут описаны ниже, мы же вернемся к теологической истории Осириса.

Родиной культа Осириса и центром поклонения ему при ранних династиях был Абидос^L), где, как говорят, похоронена голова бога. Со временем культ этот распространился на север и на юг, и многие крупные города претендовали на обладание какой-либо частью тела Осириса. Многие эпизоды из жизни бога легли в основу праздничных представлений в храмах, и постепенно исполнение обязательных и необязательных обрядов, связанных с ними, заняло в некоторых храмах большую часть времени жрецов. Первоначальные идеи, относящиеся к Осирису, забылись, и появились новые. Из примера человека, восставшего из мертвых и достигшего вечной жизни, он превратился в причину воскресения, и право даровать смертным вечную жизнь перешло от богов к нему. Историю о расчленении Осириса забыли, поскольку в подземном мире его тело было целым, и, независимо от того, был он расчленен или нет, после своей смерти он стал отцом Хора, родившегося у Исиды. Уже во времена XII династии (около 2500 г. до н.э.)^LI) поклонение Осирису стало почти всеобщим, а спустя тысячу лет он стал чем-то вроде [57] национального бога. Ему приписали атрибуты великих космических богов, и он считался теперь не только богом и судьей умерших, но также и создателем мира и всего сущего. Он, бывший сыном Ра, оказался равным своему отцу и занял место рядом с ним на небесах.

Интересное доказательство отождествления Осириса и Ра мы находим в XVII Главе «Книги Мертвых». Следует напомнить, что эта Глава состоит из ряда утверждений, которые, пожалуй, могут быть названы кодексом веры. При этом каждое из утверждений сопровождается одним или несколькими пояснениями, представляющими различные мнения по данному вопросу. Глава содержит также серию иллюстраций. В сто десятой строке говорится: «Я есть душа, которая обитает в двух чафи⁵⁹⁾ Что это? Это Осирис, когда он идет в Татту (т. е. Бусирис. — У. Б.) и встречает там душу Ра, там один бог объемлет другого, и души приходят в жизнь в двух чафи». На рисунке, иллюстрирующем этот отрывок, души Ра и Осириса в Татту изображены в виде соколов, стоящих на постаменте и обращенных лицами друг к другу. На голове первого находится диск, второй же, имея голову человека, увенчан Белой Короной. Интересно, что даже при встрече с душой Ра душа Осириса сохраняет лицо человека — знак его родства с людьми.

Итак, Осирис становится богом не только равным Ра, но и во многих отношениях более великим. Согласно преданию, из ноздрей головы Осириса, погребенной в Абидосе, вышел скарабей⁶⁰⁾, бывший в свое время символом и олицетворением бога Хепера, создателя всего сущего, и [58]

Душа Ра (1) встречает душу Осириса (2) в Татту,
Кот (то есть Ра) возле дерева персеи (3)
отрезает голову Змею, олицетворяющему ночь. [59]

символом воскресения. Таким образом, Осириса начали считать источником и началом богов, людей и вещей, и человеческое происхождение его было забыто. На следующем этапе ему стали приписывать атрибуты Бога, и при XVIII и XIX династиях он, по-видимому, спорил за главенство над тремя Эннеадами богов (так называемыми тремя триадами троек)⁶¹⁾, с Аменом-Ра, который к тому времени обычно именовался «царем богов». О воззрениях на Осириса, бытовавших тогда, можно судить по гимнам:

«Слава тебе, о Осирис, Ун-нефер^LII), великий бог в Абту (Абидосе. — У. Б.), царь вечности, владыка постоянства, проходящий через миллионы лет в своем существовании. Старший сын лона Нут, зачатый Себом, Предком [богов], владыка Корон Юга и Севера, владыка величественной Белой Короны; как правитель богов и людей он получил крюк и кнут^LIII) и сан его божественных отцов. Да будет довольно сердце твое, что пребывает в горах Амента^LIV), ибо твой сын Хор воссел на твоем троне. Ты — коронованный владыка Татту (Бусириса. — У. Б.) и правитель в Абидосе...»⁶²⁾

«Хвала тебе, о Осирис, владыка вечности, Ун-нефер, Херу-хути (Хармачис), чьи обличья разнообразны, чьи свойства величественны, кто есть Птах-Секер-Тем^LV) в Анну (Гелиополе. — У. Б.), владыка сокрытых земель и создатель Хет-ка-Птаха (Мемфиса^LVI). — У. Б.) и богов [в нем]; правитель подземного мира, прославляемый [богами], когда ты входишь в Нут. Исида обнимает тебя в мире и изгоняет демонов с твоего пути. Ты обращаешь свой лик к Аментету и заставляешь землю сиять чистой медью. [60] Мертвые пробуждаются, чтобы увидеть тебя, они вдыхают воздух и смотрят на твой лик, когда диск поднимается над горизонтом. Их сердца пребывают в мире, поскольку они видят тебя, о ты, кто есть вечность и постоянство».⁶³⁾ В последнем отрывке Осирис отождествляется с великими богами Гелиополя и Мемфиса, где святилища бога Солнца существовали почти с додинастических времен, и в конце провозглашается «вечностью и постоянством». Таким образом идеи воскресения и бессмертия объединяются в одном божественном существе. В следующей литании продолжается отождествление Осириса с богами:

1. «Слава тебе, о ты, кто есть звездные божества в Анну и небесные существа в Хер-аба⁶⁴⁾. Ты — бог Анти⁶⁵⁾, славный более, чем все боги, что скрыты в Анну. О, даруй мне путь, который я мог бы пройти в мире, ибо я праведен и правдив. Я не говорил лжи сознательно и не делал ничего с обманом».

2. «Слава тебе, о Ан в Антесе, Хармачис. Ты шагаешь по небесам широкими шагами, о Хармачис. О, даруй мне путь...»⁶⁶⁾

3. «Слава тебе, о душа вечности; ты — Душа, обитающая в Татту, Ун-нефер, сын Нут; ты — властелин Акерта (т. е. подземного мира. — У. Б.). О, даруй мне путь...»

4. «Слава тебе в твоем владычестве над Татту; Корона Уререт^LVII) возложена на твою голову. Ты Единственный, [61] создавший силу, защищающую тебя, обитаешь в мире в Татту. О, даруй мне путь...»

5. «Слава тебе, о владыка древа Акации⁶⁷⁾. Ладья Секер⁶⁸⁾ водворена на свои полозья. Ты отвратил Демона, творящего Зло, и сделал так, что Учат^LVIII) (т. е. Око Хора или Ра. — У. Б.) покоится на своем месте. О, даруй мне путь...»

6. «Слава тебе, кто силен в свой час; ты великий и могучий Правитель, обитающий в Ан-рут-ф⁶⁹⁾, владыка вечности и создатель постоянства. Ты — властитель Сутен-хенена (т. е. Гераклеополя Великого. — У. Б.). О, даруй...»

7. «Слава тебе, о ты, кто опирается на Справедливость и Истину, ты — владыка Абидоса, и члены твои собраны воедино в Та-чесерт (т. е. в Священной стране, в подземном мире. — У. Б.); ты — тот, кому обман и хитрость ненавистны. О, даруй...»

8. «Слава тебе, о ты, кто пребывает в своей ладье. Ты порождаешь Хапи (т. е. Нил. — У. Б.) из его истока. Свет сияет на твоем теле, и ты обитаешь в Нехен. О, даруй...»

9. «Слава тебе, о создатель богов, ты — царь Юга и Севера, о Осирис победоносный, правивший миром в добрые времена. Ты — владыка мира небесного. О, даруй...»

И опять: «Ра приходит как Осирис — со всеми венцами божественных духов и богов Аментета. Он — единственный божественный образ, скрытый образ Туата, священная Душа во главе Аментета, Ун-нефер, чья жизнь длится вечно».⁷⁰⁾ [62]

Мы уже упоминали о том, как Тот помог Исиде, сообщив ей слова, которые оживили ее убитого мужа, но наиболее полное изложение всего того, что этот бог сделал для Осириса, содержится в гимне из «Папируса Хунефе-ра»⁷¹⁾ где от лица умершего говорится:

«Я пришел к тебе, о сын Нут, Осирис, Властелин постоянства. Я следую за богом Тотом, и я возрадовался всему, что он сделал для тебя. Он вдохнул свежий воздух в твои ноздри, жизнь и силу в твой прекрасный лик; и северный ветер, что исходит от Тему, принес он для твоих ноздрей, о владыка Та-чесерт. Он заставил бога Шу^LIX) сиять на твоем теле; он осветил твой путь лучами света; он исцелил твои члены магической силой слов, исходящих из его уст. Ради тебя он заставил Сета и Хора жить в мире; он уничтожил бурю и ураган; он заставил двух противников (т. е. Сета и Хора. — У. Б.) быть добрыми к тебе и сделал так, чтобы две земли^LX) были в мире перед тобой; он изгнал гнев, наполнявший их сердца, и каждый из них примирился со своим братом (т. е. с тобой. — У. Б.).

Твой сын Хор восторжествовал перед собранием всех богов; владычество над миром дано ему, и власть его простирается до самых отдаленных частей земли. Трон бога Себа^LXI) присужден ему вместе с саном, созданным богом Тему, утвержденным решением, [принятым] в камере Архивов, что начертано на железной скрижали по велению твоего отца Птах-Танена^LXII), воссевшего на великом престоле. Он поставил своего брата над тем, что породил бог Шу (т. е. небесами. — У. Б.), чтобы воды простерлись над горами, и дана была жизнь всему, что растет на холмах, и зерну (?), что пускает ростки в земле, [63] и он взрастил их водой и землей. Боги небесные и боги земные передают себя в услужение твоему сыну Хору и следуют за ним в его зал, [где] выносится решение о том, что он будет владыкой над ними, и они исполняют [его волю] немедленно.

Да возрадуется сердце твое, о владыка богов, да возрадуется сердце твое премного. Египет и Красная земля^LXIII) покоятся в мире и покорно служат твоей державной власти. Храмы воздвигнуты на их землях, города и номы спокойно владеют добром, которым они обладают по праву, и мы будем подносить надлежащие тебе божественные дары и приносить жертвы во имя твое во веки веков. Ликование вершится во имя твое; свершаются возлияния твоему ка, и погребальная пища [приносится тебе] духами из твоей свиты, и водой окропляются... со всех сторон души умерших в этой земле. Все, что было предназначено тебе изначальным замыслом и велением Ра, свершилось. Поэтому отныне, о сын Нут, ты коронуешься, как Неб-ер-чер коронуется при восходе. Ты живешь, ты крепок, ты возобновляешь свою молодость, ты истинен и совершенен. Твой отец Ра укрепляет твои члены, и сонм богов восторженно приветствует тебя. Богиня Исида с тобой, и она никогда не оставит тебя; [ты] непобедим для своих врагов. Владыки всех земель славят твою красоту, так же как они славят Ра, восходящего в начале каждого дня. Ты поднимаешься на своем постаменте, подобно возвышенному существу, твоя красота поднимает лицо [человека] и делает [его] шаги широкими. Владычество твоего отца Себа было дано тебе, и богиня Нут, твоя мать, давшая жизнь богам, породила тебя первым из пяти богов, создала твою красоту и придала форму твоим членам. Ты поставлен царем, Белая Корона на твоей главе, и ты держишь в [64] своих руках крюк и кнут. Когда ты был во чреве и еще не вышел оттуда на землю, ты уже был коронованным владыкой двух земель и „Атеф”^LXIV) — корона Ра — была на твоем челе. Боги приходят к тебе, склоняясь низко к земле, они боятся тебя, они отступают и уходят, увидев тебя, с ужасом перед Ра, и сердца их склоняются пред твоим Величием. Жизнь дана тебе; и приношения пищи и питья следуют за тобой, и то, что причитается тебе, приносится перед лицом твоим».

В одном из разделов другого гимна⁷²⁾, во многом сходного с этим, речь идет о других ипостасях Осириса, и после слов «Слава тебе, о Правитель тех, кто в Аментете», его называют существом, «дающим рождение мужчинам и женщинам во второй раз»⁷³⁾, то есть тем, «кто делает так, чтобы смертные родились снова». Поскольку в том же разделе говорится об Осирисе, «обновляющем себя», и о том, что он делает себя «молодым, подобно Ра, каждый день», то под «вторым рождением мужчин и женщин» автор гимна, несомненно, подразумевает именно воскресение умерших, то есть их рождение в новой жизни. Из этого отрывка мы видим также, что Осирис стал равным Ра и из бога мертвых превратился в бога живых. Более того, во времена, когда были написаны приведенные выше фрагменты, не только Осирису приписывалось положение, которое раньше занимал Ра, но и его сын Хор, рожденный после его смерти, получил, благодаря своей победе над Сетом, право быть наследником и преемником отца. Причем он не только унаследовал «звание и сан» Осириса, но в своем образе «мстителя за отца» постепенно занял [65] особое место посредника и ходатая за человека от имени его детей. Так, в сцене суда он приводит умершего к Осирису и взывает к своему отцу, говоря, что умершему может быть позволено наслаждаться всеми благами, доступными тем, кто «прав голосом» и оправдан на суде. Подобное обращение к Осирису в присутствии Исиды, сделанное сыном, рожденным при столь удивительных обстоятельствах, обеспечивало, по мнению египтян, благосклонность бога; и сын, рожденный после смерти тела отца, являлся, естественно, наилучшим защитником для умершего.

Во время правления XVIII династии (около 1600 г. до н.э.) такие воззрения на Осириса и его положение среди богов были широко распространены среди египтян. И все же в текстах встречаются указания на то, что некоторые из них, опасаясь, что, несмотря на все предосторожности, тело их может обратиться в прах, считали необходимым специально обратиться к Осирису, чтобы избежать столь ужасной участи. Следующая замечательная молитва впервые была обнаружена в надписи на льняных пеленах, укрывавших мумию Тотмеса III^LXV), а затем тот же текст в иероглифической записи был найден в «Папирусе Ну»⁷⁴⁾ и в более поздних папирусах, хранящихся в Турине и опубликованных покойным доктором Лепсиусом^LXVI) в 1842 г. Этот текст, ныне широко известный как Глава CLIV «Книги Мертвых», имеет название «Глава о том, как не дать погибнуть телу». Текст начинается так:

«Слава тебе, о мой божественный отец Осирис! Я пришел к тебе потому, что ты можешь набальзамировать, [66] да, набальзамировать мои члены, дабы я не погиб и не пришел к концу, [а был] подобен моему божественному отцу Хепера, его божественному образу, который не знает разложения. Приди и дай мне власть над моим дыханием, о ты, владыка ветров, кто возвеличивает тех божественных существ, что подобны тебе. Укрепи меня и дай мне силу, о владыка погребального сундука. Дай мне возможность войти в страну вечности так же, как это было пожаловано тебе и твоему отцу Тему, о ты, чье тело не ведает разложения и кто сам никогда не ведал разложения. Я никогда не совершал того, что ты ненавидишь, нет, я ликовал с теми, кто возлюбил твоего ка. Да не будет мое тело обращено в червей, но освободи меня [от них] так же, как ты освободил себя. Я прошу тебя, не дай мне сгнить, как не даешь ты всякому богу, и всякой богине, и всякому зверю, и всякому пресмыкающемуся испытать разложение, когда душа выходит из них после смерти. Ибо, когда душа уходит, человек испытывает разложение, и кости его тела гниют и становятся отвратительными, члены постепенно распадаются на куски, кости крошатся в бесформенную массу, плоть превращается в зловонную слизь, и он становится братом разложению, которое приходит к нему. И он превращается во множество червей, и он становится множеством червей, и конец приходит ему, и он погибает пред взором бога Шу так же, как всякий бог, и всякая богиня, и всякая дичь, и всякая рыба, и все, что ползает, и всякое пресмыкающееся, и всякое животное, и любое другое существо. Когда черви увидят меня и узнают меня, да падут они на свои животы, и пусть страх предо мной овладеет ими; да будет так со всяким живым существом после [моей] смерти, будь то зверь, или птица, или рыба, или червь, или пресмыкающееся. И да восстанет жизнь из [67] смерти. Да не станет гниение ни от одного пресмыкающегося концом [мне], и да не пойдут они против меня в различных своих обликах. Не предавай меня кровопийце, обитающему в этой камере мучений (?), убивающему члены тела и заставляющему их гнить, который разрушает многие мертвые тела, сам оставаясь скрытым и живя убийством. Дозволь мне жить и выполнять его поручения и дозволь делать то, что он повелевает мне. Не предавай меня его пальцам, и да не возымеет он власти надо мной, ибо я покоряюсь тебе, о владыка богов.

Слава тебе, о мой божественный отец Осирис, ты живешь со своими членами. Ты не разлагаешься, ты не становишься червями, ты не слабеешь, ты не начинаешь разлагаться, ты не гниешь, и ты не превращаешься в червей».

Затем умерший, отождествляя себя с Хепера, сотворившим Осириса и богов его цикла, говорит:

«Я бог Хепера, и мои члены будут существовать вечно. Я не буду разлагаться, я не превращусь в труху и не буду гнить, я не превращусь в червей, и я не увижу разложения пред оком бога Шу. Я буду существовать, я буду существовать; я буду жить, я буду жить; я буду прорастать, я буду прорастать, я буду прорастать; я проснусь в мире. Я не сгнию, мои внутренности не погибнут, я не понесу ущерба, мое око не сгниет, мой образ не исчезнет, мое ухо не оглохнет, моя голова не будет отделена от моей шеи, мой язык не будет исторгнут; мои волосы не будут отрезаны, мои брови не будут сбриты, и гибель не придет ко мне. Мое тело будет крепко, и оно не погибнет и не разрушится на этой земле».

Исходя из приведенных выше отрывков можно заключить, что некоторые египтяне надеялись на воскрешение физического тела, а упоминание его различных частей, [68] казалось бы, подтверждает это. Но в действительности телом, о нетленности и бессмертии которого так настойчиво говорится в этих текстах, является саху, или духовное тело, рождающееся из физического путем трансформации под воздействием молитв и церемоний, совершаемых в день похорон или при помещении тела в гробницу. Интересно отметить, что в Главе CLIV не упоминается о пище и питье, и единственное, о чем умерший говорит как о необходимом для своего существования, — это воздух, который он получит от бога Тему, всегда изображаемого в облике человека. Речь здесь идет об ипостаси этого бога, олицетворяющей ночное солнце, в противоположность Ра, дневному солнцу, что делается с явным намерением сравнить смерть человека с ежедневной смертью солнца. Как уже отмечалось, голову бога-человека Осириса похоронили в Абидосе, и повсюду в Египте люди были уверены, что она сохранилась. Но в тексте, приведенном выше, умерший говорит: «Моя голова не будет отделена от моей шеи», т. е., по-видимому, желает сохранить тело целостным, несмотря на то, что Осирис всемогущ и мог бы восстановить его члены и собрать тело так же, как он сделал это со своими членами и телом, изрубленным Сетом на куски. В Главе XLIII «Книги Мертвых»⁷⁵⁾ также имеется важное упоминание о голове Осириса. Она называется «Глава о том, как не допустить отсечения головы человека в подземном мире» и является, очевидно, очень древней. В ней умерший говорит:

«Я — Великий, сын Великого, Я — Огонь, сын Огня, кому дана была его голова после ее отсечения. Голова Осириса не была отнята от него; да не будет голова [69] умершего отнята от него. Я срастил себя (или: восстановил себя. — У. Б.), я сделал себя цельным и полным, я возродил свою молодость, Я — Осирис, владыка вечности».

Из данного отрывка можно заключить, что, согласно одной из версий истории об Осирисе, голова его не только была отрублена, но и прошла через огонь. Если эта версия действительно самая древняя (а, по-видимому, так оно и есть), то она возвращает нас в доисторические времена, когда тела умерших расчленялись и сжигались. Профессор Видеман считает⁷⁶⁾, что расчленение и дробление тел умерших производилось для того, чтобы заставить ка, «двойника», покинуть эту землю, ибо для этого, как считалось, тело, которому он принадлежал, должно быть разрушено. В подтверждение он приводит тот факт, что все другие предметы, помещавшиеся в могилы, при захоронении были сломаны. Исследуя доисторические захоронения Египта, он обнаружил также, что в течение некоторого, достаточно недолгого периода, обычаи, требовавшие погребения тела целиком и в расчлененном виде, сосуществовали. В некоторых из захоронений тела были рассечены на куски, но при этом, очевидно, предпринимались успешные попытки восстановить их, помещая отсеченные части, насколько это возможно, на свои места. Может быть, именно этот обычай имеет в виду умерший, заявляя в разных местах «Книги Мертвых», что он собрал свои члены и «сделал свое тело снова целым». Уже во времена V династии египтяне обращались к своему царю Тета: «Восстань, о ты, Тета! Ты получил свою голову, ты связал воедино свои кости⁷⁷⁾, ты собрал свои члены». [70]

Итак, история Осириса, бога воскресения, прослежена нами с древнейших времен до конца периода правления жрецов Амена (около 900 г. до н.э.), когда Амен-Ра был вознесен над богами подземного мира и молитвы, предназначавшиеся Осирису, в некоторых случаях возносились ему. С тех пор Амен прочно занял ведущее положение среди богов, и в период правления Птолемеев в обращении к умершему Керашеру мы читаем: «Твое лицо сияет пред Ра, твоя душа живет пред Аменом, и твое тело возрождено пред Осирисом». И опять: «Амен рядом с тобой, чтобы сделать тебя живущим снова... Амен приходит к тебе, имея дыхание жизни, и он заставит тебя вдохнуть твое дыхание в твоем погребальном жилище». Но, несмотря на все это, в сознании египтян Осирис по-прежнему сохранял свое наивысшее положение как бог-человек, существо, бывшее одновременно божественным и человеческим. И никакие вторжения извне, никакие религиозные и политические волнения, никакие иноземные влияния не смогли заставить их считать богом что-то меньшее, чем причину, символ и образ воскресения и вечной жизни. Ибо на протяжении почти пяти тысяч лет тела умерших мумифицировались в подражание образу мумифицированного Осириса и люди сходили в могилу, веря, что тело победит силы смерти и тления, потому что Осирис победил их. У них была твердая надежда на воскресение в бессмертном и вечном духовном теле, ибо Осирис восстал в преображенном духовном теле и поднялся в небеса, где достиг вечной жизни и стал царем и судьей умерших.

Главной причиной того, что культ Осириса продолжал существовать в Египте вопреки всему, было, вероятно, то, что он обещал своим последователям воскресение и вечную жизнь. Даже после принятия египтянами христианства [71] они продолжали мумифицировать умерших и на протяжении долгого времени совмещали атрибуты своего Бога и «богов» с атрибутами Бога Всемогущего и Христа. По собственной воле они никогда бы не отступили от веры в то, что тело должно быть мумифицировано, хотя умершему и гарантирована вечная жизнь, но христиане, проповедуя то же учение о воскресении, что и египтяне, сделали шаг вперед, утверждая, что в мумификации умерших нет необходимости вообще. Св. Антоний Великий просил своих последователей не бальзамировать его тело и не держать в доме, но похоронить и никому не говорить, где оно погребено; иначе те, кто любил его, могут выкопать и мумифицировать тело, как они обычно поступают с телами тех, кого почитают святыми. «Очень долго, — говорил он, — я умолял епископов и проповедников убеждать людей оставить этот бесполезный обычай». О своем теле он сказал: «При воскресении из мертвых я получу его нетленным от Спасителя»⁷⁸⁾. Распространение этой идеи нанесло смертельный удар искусству мумификации, хотя из-за врожденного консерватизма и желания иметь поблизости реально существующие тела дорогих им людей египтяне продолжали еще некоторое время сохранять их. Причины мумификации постепенно забылись, искусство умерло, погребальные обряды сократились, молитвы стали мертвой буквой и обычай изготовления мумий вышел из употребления. Вместе с искусством мумифицирования умерли культ и вера в Осириса, который из бога мертвых стал мертвым богом. Для христиан Египта его место занял Христос, «Упование усопших», чье воскресение и возможность [72] даровать вечную жизнь проповедовались в то время в большинстве стран доступного им мира. В Осирисе египетские христиане нашли прототип Христа; в изображениях и статуях Исиды, кормящей своего сына Хора, они распознавали прототип Девы Марии и ее Младенца. Нигде в мире христианство не нашло людей, чье сознание было столь хорошо подготовлено к восприятию его учения, как в Египте.

Эту главу уместно будет закончить несколькими выдержками из «Песен Исиды и Нефтиды», которые пелись в храме Амена-Ра в Фивах двумя женщинами-жрицами, олицетворявшими двух богинь.⁷⁹⁾

«Привет тебе, владыка подземного мира, ты — Бык пребывающих там, ты — Образ Ра-Хармачиса, ты — Дитя прекрасной наружности, приди к нам в мире. Ты отвел свои беды, ты преодолел злой рок, Владыка, приди к нам в мире. О, Ун-нефер, владыка пищи, ты правитель, ты ужасен в своем величии, ты Бог, правитель богов, когда ты наполняешь землю [всем], что порождено. Ты милостивее, чем боги. Истечениями твоего тела живут умершие и живые, о ты, владыка пищи, господин зеленых трав, ты — могущественный владыка, ты — опора жизни, ты — приносящий дары богам и погребальную пищу — блаженным умершим. Твоя душа летит позади Ра, ты сияешь на рассвете, ты садишься в сумерках, ты восходишь каждый день; ты будешь восходить слева от Атму^LXVII) во веки веков. Ты славен, наместник Ра, сонм богов приходит к тебе, взывая к твоему лику, пламя от которого настигает твоих врагов. Мы ликуем, когда ты собираешь воедино свои [73] кости и ежедневно делаешь свое тело целым. Анубис приходит к тебе, и две сестры (т. е. Исида и Нефтида. — У. Б.) приходят к тебе. Они получили то, что приятно тебе; они собирают твои члены для тебя и разыскивают отсеченные части твоего тела, чтобы собрать их вместе. Вытри грязь, осевшую на них, о наши волосы, и приди к нам, забыв о том, что причинило тебе горе. Приди к нам в своем обличье „Правителя земли”, отбрось свое волнение и пребудь в мире с нами, о Владыка. Ты будешь провозглашен наследником мира и Единым богом, исполнителем помыслов богов. Все боги взывают к тебе, приди в свой храм и не опасайся. О Ра (т. е. Осирис. — У. Б.), ты возлюбленный Исиды и Нефтиды, пребывай в своей обители вовеки».[74]

Глава III.
«Боги» египтян

В этой книге мы часто упоминали о египетских «богах», и сейчас настало время объяснить, кем и чем они были. Мы уже показали, насколько монотеистическая сторона религии Египта сходна с религией современных христианских народов, поэтому для многих читателей будет неожиданностью, что египтяне, имевшие столь возвышенные представления о Боге, могли стать притчей во языцех из-за поклонения множеству самых разных богов. Действительно, они почитали множество богов. Количество их столь велико, что один только список имен составил бы отдельный том. Но верно и то, что просвещенные классы Египта никогда не ставили «богов» наравне с Богом и никогда не предполагали, что их воззрения могут быть неправильно поняты. В доисторические времена каждая небольшая деревушка или городок, каждый район или провинция и каждый большой город имели своего собственного, особого бога. Более того, своего бога имела каждая семья, независимо от ее обеспеченности и положения в обществе. [75] В богатых семьях был специальный человек, который заботился о боге этой семьи и удовлетворял все его потребности, а бедные семьи, в меру своего достатка делали вклады в общий «фонд» содержания жилища бога, его одеяний и т. д. Такой бог являлся неотъемлемой частью семьи (равно бедной и богатой), и его судьба была неразрывно связана с судьбой семьи. Ее упадок влек за собой и упадок культа бога, а периоды процветания ознаменовывались обильными жертвоприношениями, новыми облачениями, а возможно, и новым святилищем и т. п. Местного бога могли взять в плен вместе с жителями деревни, хотя он и был существом более значительным, чем они, а победа его последователей в набеге или схватке приводила к повышению его авторитета и новым почестям.

Боги провинций и крупных городов занимали более высокое положение, чем боги деревень и отдельных семей, и в больших домах, посвященных им, то есть в храмах, находилось множество их скульптурных изображений. Иногда атрибуты одного бога приписывались другому, а несколько богов «перемешивались» или объединялись. Иногда боги заимствовались из отдаленных деревень и городов и даже из других стран. Случалось, что община или город отрекались от своего бога или богов и принимали новый пантеон из какого-либо соседнего района. Таким образом, количество богов и их положение относительно друг друга постоянно менялись. Никому не известный местный бог мог в один день, благодаря победе в войне, стать верховным богом города; и наоборот, бог, которому сегодня поклонялись, которому предназначались обильные жертвы и пышные церемонии, мог завтра потерять свою значимость и фактически стать мертвым [76] богом. Но, помимо местных и семейных богов, были еще и национальные боги, боги рек и гор, боги земли и неба. Все вместе они составляли обширный пантеон божественных существ, расположения которых следовало добиваться и которых следовало ублажать во избежание их гнева. Кроме того, животные, посвященные различным богам, тоже считались «божественными», а страх и любовь заставляли египтян включать их в многочисленный класс своих богов.

Нам известны имена далеко не всех богов, возникавших когда-либо в воображении египтян. Они, как и многие другие, испытали на себе действие закона выживания сильнейшего. О верованиях доисторического человека мы не знаем ничего, но вполне вероятно, что некоторые из богов династического периода — это видоизмененные божества диких и полудиких египтян, оказавшие наиболее сильное влияние на их сознание. Типичным примером такого бога является Тот, изображавшийся в виде павиана с головой собаки. С древнейших времен обезьяну считали животным умным, хитрым, ловким и уважали за эти качества. Простодушный египтянин, слыша крики обезьян на рассвете и перед закатом, думал, что они таким образом общаются с солнцем и тесно с ним связаны. Эта идея глубоко вошла в его сознание, и на виньетке с изображением восходящего солнца, относящейся к династической эпохе, мы видим, что обезьяны, которых считали преображенными открывателями небесных врат, образуют поистине сонм богов и представляют собой самую замечательную особенность этой сцены. Так идея, появившаяся в давние времена, передавалась из поколения в поколение, пока не выкристаллизовалась в лучших списках «Книги Мертвых» в тот период, когда Египет находился в зените [77] своей славы и могущества. Особый вид павиана с головой собаки, представленный в скульптурах и папирусах, известен своей хитростью, и именно его слова, поведанные Тоту и затем переданные Осирису, позволили последнему стать «правдивым голосом», восторжествовать над своими врагами. Вероятно, как раз поэтому собакоголовое божество как друг умерших восседает на вертикальной стойке весов, на которых сердце умершего сравнивается по тяжести с символическим пером Маат. Самые распространенные титулы этого бога — «владыка божественных книг», «владыка божественных слов», т. е. тех формул, что заставляют друзей и врагов умершего равно повиноваться ему в мире ином. В более поздние времена, когда Тота начали изображать в виде ибиса, количество его атрибутов умножилось и он стал богом письменности, математики, науки и т. д. При сотворении мира он, похоже, играл роль, сходную с ролью «мудрости», которая так прекрасно описана в «Книге Притчей Соломоновых» (Притч, 8, 23-31). Где бы и когда бы ни пытались египтяне установить иерархию богов, они всегда приходили к выводу, что старых местных богов тоже нужно принимать во внимание и необходимо найти для них место в системе. Это можно было сделать, включив их в триады или группы из девяти богов, обычно называемые «эннеадами». Так или иначе, в той или иной форме, но они должны были появиться. Исследования последних лет показали, что, по всей видимости, в Египте существовало несколько крупных школ теологической мысли и жрецы каждой делали все возможное, чтобы было признано превосходство именно их богов. В династический период, вероятно, существовали большие жреческие школы в Гелиополе, Мемфисе, Абидосе и где-то в Дельте, не говоря уже о мелких на обоих [78] берегах Нила к югу от Мемфиса. Из теорий и доктрин всех школ и коллегий в наиболее полном виде сохранились учения гелиопольской школы; анализируя погребальные тексты, на памятниках фараонов V и VI династий, мы можем судить об их взглядах на многих богов. Верховным божеством Гелиополя был Тему, или Атму, бог заходящего Солнца, и местные жрецы приписывали ему атрибуты, по праву принадлежавшие Ра, богу дневного Солнца. Они выдвинули идею группы из девяти богов, которая называлась «великой Эннеадой (паут) богов», и во главе этого сообщества поместили бога Тему. В XVII Главе «Книги Мертвых»⁸⁰⁾ мы находим следующий отрывок:

«Я — бог Тему в своем восходе; Я — Единственный; Я обрел бытие в Ну. Я — Ра, который взошел вначале».

Затем ставится вопрос: «Но кто это?» Ответ таков: «Это Ра, когда вначале он восходит в городе Сутен-хенен (Гераклеополь Великий. — У. Б.), коронованный, как царь, в восхождении. Столбы бога Шу еще не были созданы, когда он был на вершине лестницы его, что пребывает в Хеменну (Гермополе Великом. — У. Б.)». Из этого утверждения мы узнаем, что Тему и Ра — один и тот же бог, первый сын Ну, бога изначальных вод, из которых произошли все боги. Далее читаем: «Я — великий бог Ну, породивший самого себя и сотворивший свои имена, чтобы появиться и создать сонмы богов. Но кто это? Это Ра, создатель имен своих членов, которые обрели бытие в виде богов, находящихся в свите Ра». И затем: «Я тот из богов, который непобедим. Но кто это? Это Тему, пребывающий в своем диске или, как говорят другие, это Ра в своем восхождении на востоке небес». Итак, мы узнаем, [79] что Ну сотворил сам себя и что боги являются просто именами частей его тела; что Ра есть Ну, и боги, находящиеся в его свите (следующие за ним) — просто персонификации названий его членов. Тот из богов, кто не может быть побежден, — это Тему, или Ра. Таким образом, получается, что Ну, Тему и Ра являются одним и тем же богом. Жрецы Гелиополя, поставив Тему во главе Эннеады, тем самым воздавали особые почести Ра и Ну. Показав незаурядную смекалку, они поставили своего местного бога во главе Эннеады и в то же время обеспечили старым богам высокое положение. Вследствие этого почитатели Ра, считавшие его старейшим из богов, не имели повода к недовольству в связи с введением Тему в Эннеаду, и местное тщеславие Гелиополя было удовлетворено.

Кроме богов, составлявших «великую Эннеаду» Гелиополя, была и вторая группа из девяти богов, называвшаяся «малой Эннеадой», и третья, еще ниже по иерархии. Можно предположить, что в паут, или сообщества девяти богов, всегда входило именно девять богов, но это не так, и число девять, употреблявшееся в таких случаях, иногда вводит в заблуждение. В сохранившихся фрагментах текстов, где перечисляются боги паут, их иногда десять, иногда одиннадцать. Этот факт легко объяснить, если вспомнить, что египтяне обожествляли различные образы (ипостаси) одного и того же бога или разные периоды его существования. Так, заходящее Солнце, называемое Тему или Атму, восходящее Солнце, называемое Хепера, и полуденное Солнце, называемое Ра, были тремя образами одного бога. И если какой-либо из них включался в паут, сообщество девяти богов, то остальные два присоединялись к нему автоматически, и тогда паут содержал одиннадцать богов вместо девяти. Аналогично этому предполагалось, [80] что различные образы каждого бога или богини, принадлежавших паут, также входят в него, хотя общее число богов из-за этого становилось больше. Поэтому не следует думать, что в трех Эннеадах было двадцать семь богов (9*3=27), даже если символ бога встречался в текстах двадцать семь раз.

Мы уже упоминали об огромном количестве богов, известных египтянам, но вполне понятно, что особо почитались те боги, которые, как полагали жители Египта, имели отношение к человеческой судьбе в этом мире и в мире ином. Их число было ограниченно, и фактически это были члены великой Эннеады богов Гелиополя, то есть те, кто принадлежал к циклу Осириса. Вкратце их можно описать следующим образом:

1. ТЕМУ, или АТМУ, то есть «тот, кто завершает» день, аналогично тому как Птах был «тем, кто открывает» день. В рассказе о сотворении мира он провозглашает, что «развивался в образе бога Хепера». В гимнах его именуют «создателем богов», «творцом людей» и т. д. Среди богов Египта он занял место Ра. По всей видимости, его культ был очень древним, ибо еще во времена фараонов V династии Тему традиционно представляли в образе человека.

2. ШУ — первородный сын Тему. Согласно одной из легенд, он происходил непосредственно от этого бога, согласно другой его матерью была богиня Хатхор, тогда как третья легенда называет его сыном Тему и богини Иусасет^LXVIII). Именно Шу проложил путь между богом Себом и богиней Нут и поднял ее, чтобы образовалось небо. Об этом напоминают изображения Шу, где он представлен поднимающимся из земли с солнечным диском на плечах. Из сил природы он олицетворял свет и, стоя на вершине [81] лестницы в Гермополе Великом⁸¹⁾, каждое утро поднимал небо и в течение дня удерживал его. Для облегчения этой работы он воздвиг столбы в каждой из сторон света, и поэтому «столбы Шу» являются как бы подпорками неба.

3. ТЕФНУТ — сестра-близнец Шу. Из сил природы она олицетворяла влагу или солнечное тепло; как богиня умерших она, видимо, была каким-то образом связана с утолением их жажды. Шу служил правым глазом Тему, а она — левым, то есть Шу представлял аспект Солнца, а Тефнут — Луны. Таким образом, боги Тему, Шу и Тефнут образуют триаду. В легенде о сотворении бог Тему после рассказа о том, как Шу и Тефнут произошли из него, говорит: «Так из одного бога я стал тремя».

4. СЕБ — сын бога Шу. Его называют «Эрпа», т. е. «наследным правителем» богов и «отцом богов» — имея в виду, конечно, Осириса, Исиду, Сета и Нефтиду. Первоначально он считался богом земли, но впоследствии стал богом мертвых, символизируя землю, где погребались умершие. Одна из легенд отождествляет его с гусем, птицей, которая в более поздние времена была посвящена ему. Себа часто называли «Великим Гоготуном» в соответствии с представлениями о том, что он сотворил изначальное яйцо, из которого произошел Мир.

5. НУТ — жена Себа и мать Осириса, Исиды, Сета и Нефтиды. Первоначально она была персонификацией неба и олицетворяла женский принцип, активно участвовавший в сотворении вселенной. Согласно древним воззрениям, Себ и Нут существовали в изначальной пучине вод вместе с Шу и Тефнут; впоследствии Себ стал землей, а Нут — небом. Эти божества соединялись каждый [82] вечер и оставались вместе до утра, когда Шу разделял их и возносил богиню неба на четыре своих столба. Нут почитали как мать богов и всего живого. Считалось, что она и Себ давали пищу не только живым, но и умершим. Несмотря на то, что в Египте бытовало множество мнений о точном местонахождении рая праведников, во все времена все жреческие школы соотносили его с определенной областью неба. Многочисленные упоминания в текстах небесных тел — Солнца, Луны и звезд, пребывающих вместе с умершими, доказывают, что конечное пристанище душ праведников находилось не на земле. Богиню Нут иногда изображали в виде женщины, вдоль тела которой путешествует солнце, а иногда — коровы. Деревом, посвященным ей, был сикомор.

6. ОСИРИС — сын Себа и Нут, муж Исиды, отец Хора. В предыдущей главе история этого бога изложена достаточно полно, так что сейчас мы лишь кратко ее напомним. Осирис считался человеком, хотя и имевшим божественное происхождение; он жил и правил как царь на земле. Он был предательски убит своим братом Сетом, который расчленил его тело на четырнадцать частей и разбросал их по всему Египту. После смерти Осириса Исида с помощью магического заклинания, открытого ей Тотом, воскресила его, и он породил сына, названного Хором. Когда Хор вырос, он вступил в сражение с Сетом, победил его и таким образом «отомстил за своего отца». Посредством магического заклинания, сообщенного ему Тотом, Осирис восстановил и оживил свое тело, став символом воскресения и бессмертия. Возможно еще в додинастический период он был надеждой, судьей и богом умерших. В одной из своих ипостасей Осирис был солнечным божеством и изначально, по-видимому, представлял [83] солнце после заката, но, помимо этого, отождествлялся и с луной. Как бы то ни было, во времена правления XVIII династии он уже равен Ра, а еще позже ему стали приписывать атрибуты Бога и всех «богов».

7. ИСИДА — жена Осириса и мать Хора. Как богиня природы при сотворении она находилась в солнечной ладье Ра и, вероятно, олицетворяла рассвет. После того как ей удалось воскресить тело мужа при помощи магического заклинания, ее стали называть «владычицей волшебства». Странствия Исиды в поисках тела мужа, муки рождения Хора и тяготы его воспитания в тростниковых топях Дельты, а также те преследования, которые она претерпела от врагов Осириса, часто упоминаются в древнеегипетских текстах всех периодов. У нее было много различных ипостасей, но более всего египтян привлекал образ Исиды как «божественной матери». Эта ипостась воплотилась в тысячах статуй, представляющих Исиду кормящей грудью младенца Хора, которого она держит на коленях.

8. СЕТ — сын Себа и Нут и муж Нефтиды. В древнейшие времена он считался братом и другом Хора Старшего, греческого Ароуэриса. Сет олицетворял ночь, а Хор — день. Оба бога оказывали умершим дружескую помощь; в том числе — устанавливали и держали лестницу, по которой умершие восходят с земли к небесам, и помогали подниматься по ней. Но в более поздний период взгляды египтян относительно Сета изменились. Вскоре после правления фараонов «Сети», чьи имена происходили от его имени, он стал воплощением всего злого, страшного и ужасного в природе: безлюдной пустыни, грозы, бури и т. д. Сет как сила природы всегда вел борьбу с Хором Старшим, то есть ночь сражалась с днем за господство. Но тем не менее оба произошли из единого источника, и на [84] одном из рисунков их головы принадлежат одному телу. Когда Хор, сын Исиды, вырос, он вступил в схватку с Сетом, убийцей его отца Осириса, и победил. Во многих текстах эти два изначально различных сражения смешиваются, как и два бога Хора. Победа Хора над Сетом в первой битве олицетворяет только победу дня над ночью. Но поражение Сета во втором сражении, по-видимому, должно рассматриваться как победа жизни над смертью и добра над злом^LXIX). Символом Сета было животное с головой, похожей на верблюжью, до сих пор не идентифицированное окончательно. Изображения этого бога встречаются довольно редко, так как большинство из них египтяне уничтожили, когда отношение к нему изменилось.

9. НЕФТИДА — сестра Исиды и ее спутница во всех скитаниях и бедах. Как и Исида, она находилась в солнечной ладье при сотворении, вероятно, олицетворяя сумерки или самое начало ночи. Согласно одной из легенд, она родила Анубиса от Осириса. Но в текстах его отцом называется Ра. В погребальных папирусах, стеллах и т. д. Нефтида всегда сопровождает сестру, когда та помогает умершим, и поскольку она вместе с Осирисом и Исидой побеждает зло, исходящее от ее мужа (Сета), то помогает умершим превозмочь силы смерти и тления.

Итак, мы рассказали о девяти богах Гелиополя, но среди них нет ни Тота, ни Хора, сына Исиды, игравшего столь важную роль в истории своего отца, Осириса. Оба эти бога, однако, включаются в Эннеаду в различных фрагментах текста, и отсутствие упоминаний о них, вероятно, является следствием ошибки переписчиков. Мы уже осветили основные моменты истории Хора и Тота, и теперь можно кратко перечислить главных богов других Эннеад. [85]

НУ — «отец богов» и прародитель «великой Эннеады». Он был изначальной массой вод, из которой все произошло.

ПТАХ — наиболее активный из трех великих богов, выполнявших повеления Тота, который выражал волю изначальной созидательной Силы. Он был самосотворенным и являлся аспектом бога Солнца Ра как «тот, кто начинает день». В «Книге Мертвых» он упоминается как «отверзавший уста»⁸²⁾ богов, и именно в этом качестве стал богом цикла Осириса. Его женским подобием была богиня СЕХЕТ^LXX). Последним членом триады, возглавлявшейся Птахом, являлся НЕФЕР-ТЕМУ^LXXI).

ПТАХ-СЕКЕР — это двойной бог, образовавшийся при слиянии Секера (египетское название воплощения быка Аписа^LXXII) из Мемфиса) с Птахом.

ПТАХ-СЕКЕР-АУСАР^LXXIII) был триединым богом, который символизировал жизнь, смерть и воскресение.

ХНЕМУ — один из старейших космических богов, помогавших Птаху выполнять повеления Тота, который выражал словами волю изначальной созидательной Силы. Он описывается как «творец того, что есть, создатель того, что будет, источник того, что создано, отец отцов и мать матерей». Именно он, согласно одной из легенд, вылепил человека на гончарном круге.

ХЕПЕРА — древний изначальный бог, символ материи, содержащей внутри себя зародыш жизни и готовой породить новое существование; он представляет мертвое тело, из которого готово родиться новое, духовное. Он изображается человеком с жуком-скарабеем вместо головы, и это насекомое стало его эмблемой, потому что считалось саморожденным [86] и самосотворенным. До наших дней некоторые из жителей Судана толкут в порошок сушеных скарабеев или жуков и пьют его с водой, считая, что это обеспечит им многочисленное потомство. Имя «Хепера» означает «тот, который катит». Если принять во внимание обыкновение этого насекомого катить впереди себя шар, наполненный яйцами, то станет понятно, почему бог был так назван. И как шар с яйцами катится до тех пор, пока зародыши не созреют и не родятся для новой жизни, так и солнце следует по небу, излучая свет и тепло, а с ними и жизнь; все на земле создается и существует благодаря его милости.

РА был, вероятно, старейший из богов, которым поклонялись в Египте, и имя его восходит ко временам столь древним, что его значение неизвестно. Он всегда считался зримым образом Бога и богом этой земли, которому ежедневно приносились подношения и жертвы. Время начало существовать, когда при сотворении мира Ра появился над горизонтом в виде Солнца, и в древности жизнь человека сравнивалась с его ежедневным путем. Считалось, что Ра путешествовал по небесам в двух ладьях: с восхода солнца до полудня — в ладье АТЕТ или МАТЕТ, а с полудня до заката — в ладье СЕКТЕТ. Во время восхода на него нападал АПЕП, могучий «дракон» или змей — олицетворение зла и тьмы. С этим чудищем Ра сражался до тех пор, пока огненные дротики, которые он метал в тело Апепа, не опаляли и не сжигали змея. Демоны, сопровождавшие страшного врага, тоже уничтожались огнем, а их тела изрубались в куски. Эта история повторяется в легенде о битве Хора и Сета, и первоначально в обоих вариантах она представляла борьбу между светом и тьмой, происходившую ежедневно. Однако позднее, когда Осирис занял место Ра и Хор, олицетворявший божественную мощь, [87] собирался отомстить за жестокое убийство своего отца и зло, причиненное ему, понятия справедливости и несправедливости, добра и зла, правды и неправды, относящиеся к области морали, были перенесены также на свет и тьму, то есть на Хора и Сета.

Поскольку Ра был «отцом богов», то очевидно, что каждый бог должен представлять один из его аспектов, а сам Ра — каждого бога. Этот факт хорошо иллюстрирует гимн Ра, начертанный на стенах наклонного коридора в гробнице Сети I (около 1370 г. до н.э.)^LXXIV). Мы приведем из него следующие отрывки:

11. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, тот, кто входит в обители Амента; смотри: тело [твое] — это Тему».

12. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, тот, кто входит в тайное обиталище Анубиса; смотри: тело [твое] — это Хепера».

13. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, тот, чья жизнь длиннее, чем жизнь скрытых образов; смотри: тело [твое] — это Шу».

14. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила... смотри: тело [твое] — это Тефнут».

15. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, заставляющая природу зеленеть в свое время; смотри: тело [твое] — это Себ».

16. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, ты — могущественное существо, которое судит... смотри: тело [твое] — это Нут».

17. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, владыка... смотри: тело [твое] — это Исида».

18. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, чья голова дает свет тем, кто перед тобой; смотри: тело [твое] — это Нефтида». [88]

19. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, ты — источник божественных членов, ты — Единый, порождающий то, что зачато; смотри: тело [твое] — это Хор».

20. «Слава тебе, о Ра, ты — возвышенная Сила, пребывающая и освещающая небесную глубь; смотри: тело [твое] — это Ну».⁸³⁾

В последующих строках Ра отождествляется со многими богами и божественными существами, имена которых появляются в текстах реже, чем приведенные выше, и ему приписываются атрибуты всех этих богов. Очевидно, что во времена, когда этот гимн был написан, господствовал именно политеизм, а не пантеизм, как предполагают некоторые, и, несмотря на то что фиванский бог Амен постепенно набирал силу как глава всех египетских Эннеад, мы повсюду видим явное стремление подчеркнуть, что каждый бог, иноземный или местный, представляет собой одну из ипостасей Ра.

Амен, о котором мы только что упомянули, первоначально был местным богом Фив. Его святилище основано или восстановлено еще во времена XII династии (около 2500 г. до н.э.). Этот «скрытый» бог (таково значение слова «Амен») являлся преимущественно богом Южного Египта, но, когда фиванские правители победили своих врагов на севере, объединив страну, Амен стал верховным божеством и фараоны XVIII, XIX и XX династий наделили его храмы наивысшей властью. Жрецы называли Амена «царем богов» и старались заставить весь Египет признать его таковым. Однако, несмотря на свое могущество, они видели, что не смогут добиться этого, если не отождествят [89] его со старейшими богами страны. Они объявили, что Амен олицетворяет скрытую и таинственную силу, создавшую и поддерживающую существование Вселенной, и что символом этой силы является Солнце. В связи с этим они прибавили его имя к имени Ра, и в таком виде он постепенно присвоил атрибуты и силу Ну, Хнему, Птаха, Хапи и других великих богов. В середине правления XVIII династии Амен-хетеп (или Аменофис) IV (около 1500 г. до н.э.)^LXXV) возглавил переворот против главенства Амена, однако он потерпел неудачу. Этот фараон ненавидел бога и само его имя так сильно, что изменил свое имя на «Ху-эн-Атен», т. е. «Слава солнечного Диска». Он приказал стереть имя Амена со стен храмов и других крупных сооружений, а также отовсюду, где только возможно, и во многих местах это действительно было сделано. Сейчас невозможно точно определить религиозные взгляды фараона, но он, вне всяких сомнений, хотел заменить культ Амена культом Атена, который представлял одну из форм бога Солнца, почитавшуюся в Анну (Он, или Гелиополь. — У. Б.) в очень древние времена. Дословно «Атен» означает «Диск Солнца», однако за давностью лет трудно понять, в чем заключалась разница культов Ра и «Ра в его Диске». Тем не менее, мы можем быть уверены, что между ними существовало какое-то тонкое теологическое различие. Но каким бы ни было это различие, оно оказалось достаточным для того, чтобы Аменофис перенес столицу из Фив в другое место⁸⁴⁾, к северу от этого города, и там поклонялся своему любимому богу — Атену. В дошедших до нас картинах поклонения Атену бог изображается в виде диска, из которого исходит множество рук, дарующих [90] жизнь его почитателям. После смерти Аменофиса культ Атена пришел в упадок и Амен вновь занял главенствующее положение в сознании египтян.

Недостаток места не позволяет привести здесь полный перечень титулов Амена, и кратких выдержек из «Папируса принцессы Неси-Хенсу»⁸⁵⁾ будет достаточно, чтобы дать представление о том уважении, каким пользовался этот бог примерно в 1000 году до нашей эры. Здесь к Амену обращаются как к «священному богу, повелителю всех богов, Амену-Ра, владыке престолов мира, правителю Апта (т. е. Карнака. — У. Б.), священной душе, рожденной в начале всего; великому богу, живущему по правде и справедливости; первой Эннеаде; давшей жизнь двум остальным⁸⁶⁾; бытию, в котором пребывают все боги; Единому Единого; создателю всего, что появилось, когда вначале возникла земля; тому, чьи источники скрыты, чьи образы многочисленны и чье развитие не может быть познано. Священный образ, возлюбленный, ужасный и могущественный... повелитель пространства; могущественный Единый образ Хепера, родившийся через Хепера, повелитель образа Хепера; когда он появился, ничего не существовало, кроме него. Он сиял над землей с незапамятных времен; он — Диск, владыка света и сияния... Когда этот священный бог создал себя, небеса и земля были сотворены его сердцем (или: разумом. — У. Б.)... Он — Диск Луны; красота, наполняющая землю и небо; неутомимый и благодетельный царь, воля которого проявляется от рассвета до заката, из чьих божественных глаз появляются мужчины [91] и женщины, из чьих уст поистине происходят боги; [тот, кто] сотворяет и дает пищу, и мясо, и питье, и [тот, кто] создал все сущее. Он — властелин времени, и он проходит сквозь вечность. Он — старец, возрождающий свою молодость... Он — Сущность, которая не может быть познана, и он скрыт более, чем все другие боги... Он дает долгую жизнь и умножает годы тех, кто пользуется его расположением; он — милостивый заступник того, кого он поместил в своем сердце, и он — создатель вечности и постоянства. Он — царь Севера и Юга; Амен-Ра, царь богов; владыка неба и земли, вод и гор, с чьим появлением земля начала существовать; могущественный, более царственный, чем все боги первой Эннеады».

Следует отметить, что в приведенном отрывке Амен именуется «Единый Единого», или «Единый»; такой титул в современном понимании не имеет отношения к единству Бога. Но если эти слова не выражают идею единства, то каков же тогда их смысл? Ведь говорится также, что он «без второго», и нет сомнения в том, что египтяне, объявляя своего бога Единым и без второго, имели в виду то же, что евреи и арабы, провозглашавшие, что их Бог Един⁸⁷⁾. Такой Бог был Существом, совершенно отличавшимся от олицетворенных сил природы и от существ, которых, за неимением лучшего имени, назвали «богами».

Кроме Ра в древнейшую эпоху существовал бог, носивший имя ХОР, чьим символом служил сокол — видимо, первое из живых существ, которому поклонялись египтяне. Хор был богом Солнца, как и Ра; в более поздние времена его начали путать с Хором, сыном Исиды. Основными образами Хора, как следует из текстов, были Херу-ур [92] (Ароуэрис), Херу-мерти, Херу-нуб, Херу-хент-хат, Херу-хент-ан-маа, Херу-хути, Херу-сам-тауи, Херу-хекенну, Херу-Бехутет. Изначально с одним из образов Хора были связаны четыре бога стран света, или «четыре духа Хора», поддерживающие небо по четырем его углам. Их имена — ХАПИ, ТУАМУТЕФ, АМСЕТ и КЕБСЕННУФ^LXXVI); они олицетворяли соответственно север, восток, юг и запад. Внутренности умерших бальзамировались и помещались в четыре сосуда, так что каждый из них находился под защитой одного из этих богов. Другими важными богами умерших были:

1) АНУБИС, сын Ра или Осириса, правитель обители умерших, разделявший власть с АП-УАТ^LXXVII) на «погребальной горе»; символом обоих является шакал.

2) ХУ^LXXVIII) и СА^LXXIX), дети Тему или Ра, появляющиеся в солнечной ладье при сотворении и позднее, в сцене Суда.

3) Богиня MAAT, участвовавшая в сотворении мира вместе с Тотом, Птахом и Хнему; ее имя означает «прямая», следовательно — справедливая, истинная, правдивая, настоящая, подлинная, честная, праведная, стойкая, неизменная (в правде) и т. п.

4) Богиня ХЕТ-ХЕРТ, ХАТХОР^LXXX), т. е. «дом Хора», та часть неба, где восходило и заходило солнце. Хатхор было посвящено дерево сикомор, и умершие молились о том, чтобы она кормила их небесной пищей из его плодов.

5) Богиня МЕХ-УРТ^LXXXI), представлявшая ту часть неба, где солнце совершает свой ежедневный путь и где, как считалось когда-то, проходил Суд над умершими.

6) НЕЙТ^LXXXII), мать Себека, также богиня восточной части неба.

7) СЕХЕТ и БАСТ^LXXXIII), божества с головами льва и кошки, символизирующие соответственно разрушительную и опаляющую силу солнца и его нежное тепло. [93]

8) СЕРК^LXXXIV), один из образов Исиды.

9) ТА-УРТ (Туэрис) — родоначальница богов.

10) УАЧЕТ, один из образов богини Хатхор; она властвовала над северной частью неба, в то время как НЕХЕБЕТ^LXXXV) была властительницей южной его части.

11) НЕХЕБ-КА^LXXXVI) — богиня, обладающая магическими силами и имеющая в своих атрибутах некоторое сходство с Исидой.

12) СЕБАК, один из образов бога Солнца; в более поздние времена его смешивали с Себеком — другом Сета.

13) АМСУ (иначе МИН, или ХЕМ) — олицетворение созидающей и воспроизводящей силы природы.

14) БЕБ (или БАБА) — «первородный сын» Осириса.

15) ХАПИ, бог Нила, с которым отождествлялось большинство великих богов.

Имена существ, в ту или иную эпоху называвшихся в Египте «богами», столь многочисленны, что простое перечисление их заняло бы много страниц и в книге, подобной нашей, просто не уместилось бы. Поэтому мы отсылаем читателя к книге Lanzone «Mitologia Egizia», где перечислено и описано большое количество этих существ.[94]

Глава IV.
Суд над мертвыми

Вера в то, что все совершенное человеком при жизни будет рассматриваться и оцениваться божественными силами после его смерти, возникла в самый ранний период развития египетской цивилизации и оставалась в основном неизменной у многих поколений египтян. Хотя мы не располагаем сведениями о том, где проходил Последний Суд, и не знаем, переходила ли душа египтянина в чертог суда сразу после смерти или только после того, как тело его мумифицировалось и помещалось в гробницу, достоверно известно, что вера в посмертный суд коренилась в сердцах египтян так же глубоко, как и вера в бессмертие. Они, по-видимому, не представляли себе какого-то всеобщего суда, во время которого все жившие должны получить воздаяние за совершенное при жизни. Напротив, имеющиеся в нашем распоряжении факты свидетельствуют о том, что вопрос о деяниях и посмертной судьбе каждой души рассматривался отдельно, после чего она либо получала разрешение войти в царство Осириса, где [95] пребывают блаженные, либо немедленно уничтожалась. Некоторые фрагменты египетских текстов упоминают о существовании некоего вместилища умерших духов, где, возможно, пребывали души, не оправданные на суде. Однако надо помнить, что обитавшие там были врагами Ра, бога Солнца, и божественные силы, вершившие суд, вряд ли могли бы допустить, чтобы эти души жили после осуждения и стали врагами чистых и блаженных. С другой стороны, если в поисках ответа на этот вопрос мы обратимся к коптам, считая, что их воззрения несут в себе отголосок древних верований, унаследованных от египетской традиции, нам придется допустить, что в подземном мире египтян существовали такие места, где души злых людей подвергались наказанию, испытывая вечные муки. Коптские жития святых и мучеников изобилуют упоминаниями о страданиях проклятых; но возникли ли эти описания в воображении египетских христиан или они являются изложением взглядов писцов, сказать теперь невозможно. Принимая во внимание, что название коптского ада — не более чем модификация древнеегипетского «Аменти» («Аментет»), трудно поверить, что позаимствовано только имя египетского подземного мира, в то время как верования и убеждения древних египтян, связанные с ним, не были переняты хотя бы частично. Некоторые христианские авторы приводили в своих трудах подробное описание жизни грешников в аду, как видно из следующих отрывков из жития Писентия⁸⁸⁾, епископа Кефтского (VII в. н.э.). Святой нашел прибежище в гробнице, где было свалено в кучу множество мумий. Прочитав список людей, похороненных там, он отдал его своему [96] ученику, чтобы тот вновь разложил их по местам. Причем обратился к нему, убеждая сделать эту работу Бога прилежно, и предостерег, что каждый человек станет когда-нибудь тем же, чем стали мумии, лежащие перед ними. «И некоторые из них, — сказал он, — чьи грехи были многочисленны, пребывают сейчас в Аменти, одни — в кромешной тьме, другие — в ямах и рвах огненных; третьи — в реке огненной, где никто не может даровать им покой. Но другие, подобные им, находятся в месте успокоения, поскольку творили добро». Когда ученик ушел, святой начал разговаривать с одной из мумий, бывшей когда-то уроженцем города Эрмента (или Арманта), родителей которого звали Агрикола и Евстафия. Этот человек почитал Посейдона и никогда не слышал о пришествии в мир Христа. «Да, — сказал он, — горе, горе мне, рожденному в мир. Почему лоно моей матери не стало моей могилой? Когда пришло время мне умереть, сразу же ангелы Творца Вселенной окружили меня. Они перечислили все грехи, что я совершил, и обратились ко мне: „Дозволь войти сюда тому, кто спасет тебя от мучений, в которые ты ввергаешь себя”. И были в руках у них железные ножи и заостренные стрекала, подобные острым копьям, и они кололи ими мои бока и скрежетали на меня зубами. Когда, немного погодя, мои глаза открылись, я увидел смерть, витавшую вокруг меня в разных обличьях. И в тот же миг явились ангелы, лишенные жалости, вытащили мою жалкую душу из тела и, заключив ее в некое подобие черной лошади, препроводили меня в Аменти. Горе каждому грешнику, подобному мне, что был рожден в мир. О господин мой и отец, я был отдан в руки множества безжалостных мучителей в различных обличьях. О, какое множество чудищ видел я по пути! О, [97] какое множество сил, пребывающих там, мучило меня! И когда случилось так, что я был сброшен в кромешную тьму, я увидел огромный ров глубиной более двухсот локтей; он был наполнен гадами, и у каждого гада было семь голов, и тело каждого было подобно телу скорпиона. Здесь еще жил Великий Червь, один вид которого ужасал смотрящего на него. В его пасти были клыки, подобные железным прутьям; кто-то схватил меня и бросил этому Червю, никогда не прекращавшему есть. В тот же миг все [другие] чудовища собрались возле него и, когда он набил свою пасть [моей плотью], эти бестии, окружавшие меня, стали набивать свои». В ответ на вопрос святого, бывает ли у него отдых или время без мучений, мумия ответила: «Да, отец мой, терпящим муки оказывают милость каждую субботу и воскресенье. Но как только воскресенье кончается, нас вновь отдают на муки, которые мы заслужили, так что мы можем забыть годы, проведенные в мире; и когда мы забываем тяжесть этих мук, нас обрекают на другие, еще более ужасные».

Приведенное описание мучений грешников, вне всякого сомнения, свидетельствует о том, что в воображении писавшего были картины, хорошо знакомые нам благодаря раскопкам гробниц, проводившимся в Египте в последние годы; при этом очевидно также, что он наряду со многими другими коптскими авторами неправильно понимал их содержание. Кромешная тьма, т. е. самое темное место в подземном мире, река огня, огненные ямы, змей и скорпион и другие подобные образы имеют свои копии или, вернее, оригиналы в изображениях, иллюстрирующих рассказ о прохождении Солнца через подземный мир в часы ночи. Неправильно поняв основной смысл этих сцен, легко было обратить врагов Ра, бога Солнца, в души [98] проклятых и рассматривать сожжение этих его врагов, являвшихся в конце концов просто персонификациями сил природы, как заслуженное наказание тех, кто совершил зло на земле. Трудно сказать, насколько далеко зашли копты в неосознанном воспроизведении взглядов своих предков, но даже допустив, что такое воспроизведение имело место, мы обнаружим еще очень много верований и мнений, которые, похоже, были специфическим продуктом мышления египетских христиан.

Выше уже отмечалось, что идея Суда над мертвыми у египтян принадлежит глубочайшей древности; она, по-видимому, настолько стара, что бессмысленно даже пытаться установить, когда она появилась впервые. В самых ранних известных нам религиозных текстах есть указания на то, что египтяне ожидали после смерти некоего суда; впрочем, эти указания недостаточно определенны для того, чтобы рассматривать их всерьез. Тем более сомнительно, что судебное разбирательство представлялось им таким же основательным и скрупулезным, как в более поздние века. Но уже во времена правления фараона Мен-кау-Ра (Микерина у греков), около 3600 г. до н.э., царским сыном, принцем Херутатафом^89)LXXXVII), был найден религиозный текст, позже положенный в основу Главы ХХХb «Книги Мертвых» и начертанный на железной плите рукой бога Тота. Истинная цель составления этого текста нам неизвестна, но он, безусловно, должен помочь умершему во время суда, поскольку, если перевести название дословно, его предназначением была защита сердца умершего от «выпадения из него в подземном мире». В первой части текста умерший после [99] мольбы, обращенной к сердцу, говорит: «Да не восстанет ничто против меня на суде. Да не будет ничто препятствовать мне в присутствии наивысших правителей. Да не будет разлуки тебя со мной в присутствии того, кто держит Весы!.. Да не сделают слуги двора Осириса (по-египетски Шенит. — У. Б.), что держат в своих руках обстоятельства жизней людей, чтобы мое имя стало зловонным! Да будет [суд] милостив ко мне, и да буду я иметь радость сердца при взвешивании слов. Да не будет то, что лживо, произнесено против меня перед Великим Богом, Повелителем Аментета»^LXXXVIII).

Итак, хотя папирус, содержащий эту речь и молитву, написан почти через 2000 лет после правления Мен-кау-Ра, они, несомненно, являются копиями текстов, которые, в свою очередь, были переписаны с произведений гораздо более древних, и история о находке текста, вырезанного на железной плите, создана примерно в то же время, когда он в действительности был найден Херутатафом. Нет необходимости разбирать здесь, действительно ли слово «найти» (по-египетски кем) означает обнаружение, или нет; но ясно, что те, кто переписывал папирус, не видели ничего странного в том, что текст относится к периоду правления Мен-кау-Ра. Другой текст, впоследствии тоже ставший частью из «Книги Мертвых» под названием «Глава о том, как не допустить отторжения сердца от умершего в подземном мире», нанесен на саркофаге времен XI династии (около 2500 г. до н.э.)^LXXXIX). В нем содержится следующее: «Да не восстанет ничто против меня в присутствии владык суда (дословно — „владык сущего”. — У. Б.). Да не будет сказано обо мне и о моих деяниях: „Он совершал деяния против того, что воистину праведно и правдиво”. Да не будет ничто против меня в присутствии Великого Бога, [100] Повелителя Аментета».⁹⁰⁾ Из этих отрывков мы вправе заключить, что незадолго до конца правления IV династии идея о том, что жизнь «взвешивалась на весах», была уже достаточно развита; что, согласно воззрениям религиозных школ Египта, один из богов должен наблюдать за весами во время взвешивания деяний человека; что это взвешивание происходило в присутствии существ, именуемых Шенит, которые, как полагали египтяне, контролировали поступки и деяния человека; что, как считалось, враги умершего могли открыть на суде неблагоприятные для него факты; что взвешивание проходило в присутствии Великого Бога, Владыки Аментета, и сердце умершего могло «покинуть» его как физически, так и морально. Умерший обращался к своему сердцу, называя его «матерью», и затем отождествлял его со своим ка, двойником, связывая упоминание ка с именем бога Хнему. Эти факты чрезвычайно важны, так как доказывают, что умерший считал сердце источником жизни и существования, а упоминание Хнему позволяет отнести данное сочинение к периоду зарождения религиозной мысли в Египте. Именно бог Хнему помогал Тоту в исполнении воли Бога при Сотворении, и очень интересная статуя в Филе изображает Хнему ваяющим человека на гончарном круге. Умерший, произнося имя Хнему, как бы взывает к его помощи на суде, ибо он является творцом человека и в некотором смысле ответствен за образ жизни последнего на земле.

В Главе ХХХа нет упоминаний о «страже весов» и умерший говорит: «Да не восстанет ничто против меня на суде в присутствии владык сущего!» «Владыками сущего» могут быть или «владыки творения», то есть великие [101] космические боги, или «владыки дел [в зале суда]», т. е. судьи. В этой Главе умерший обращается не к Хнему, но к «богам, обитающим в божественных облаках, и к тем, кто возвысился по велению их скипетров», т. е. к четырем богам сторон света — Местха, Хапи, Туамутефу, Кебсеннуфу, также считавшимся покровителями основных внутренних органов человеческого тела. Здесь, по-видимому, умерший стремится сделать этих богов ответственными за поступки, совершенные им при жизни, поскольку они повелевают органами, являющимися главной движущей силой поступков. Так или иначе, он считает их заступниками, ибо просит «сказать справедливые слова богу Ра» от его имени и показать его с лучшей стороны перед богиней Нехеб-ка. В этом случае умерший добивается благосклонности Ра, бога Солнца, видимого символа всемогущего и вечного Бога, а также богини-змеи, чьи атрибуты точно не определены, но от которой многое зависело в судьбах умерших. Каких-либо упоминаний о Владыке Аментета — Осирисе — нет.

Прежде чем мы перейдем к рассмотрению описания суда в лучших иллюстрированных папирусах, следует сказать об интересном рисунке в папирусах Небсени⁹¹⁾ и Амен-неба⁹²⁾. Мы видим, что на одной чаше весов находится фигура умершего, а на другой — его сердце, и при этом присутствует бог Осирис. Верования египтян той эпохи, вероятно, предполагали, что тело взвешивалось в противовес сердцу, что позволяло определить, повиновалось ли тело велениям сердца или наоборот. Так или иначе, этот вариант рисунка в Главе ХХХb имел некоторый особый [102] смысл, и, поскольку рисунок появляется в двух папирусах, датируемых периодом правления XVIII династии, мы вполне можем утверждать, что он представляет верование, относящееся к гораздо более раннему периоду египетской истории. Суд, изображенный здесь, в любом случае должен отличаться от того, к которому относятся столь поражающие нас иллюстрации в более поздних папирусах времен XVIII и последующих династий.

Итак, мы доказали, что идея суда над мертвыми содержалась в религиозных писаниях еще при IV династии (около 3600 г. до н.э.), но проходит еще около двух тысяч лет, прежде чем мы видим ее запечатленной в рисунках. Некоторые изображения, входящие в «Книгу Мертвых» как иллюстрации к определенным текстам или Главам, такие, как Поля Хетепа^XC) (Елисейские поля), являются очень древними. Они были найдены на саркофагах XI и XII династий, хотя наиболее древние из известных нам изображений сцены Суда созданы не ранее XVIII династии. В старейших фиванских папирусах «Книги Мертвых» никаких изображений сцены Суда нет и в помине; а если мы обнаруживаем их отсутствие в таких авторитетных документах, как «Папирус Небсени» и «Папирус Ну»⁹³⁾, это, очевидно, свидетельствует о существовании каких-то причин для исключения их из текста. Заметим, что в больших иллюстрированных папирусах, содержащих полное изображение сцены Суда, она помещена в самом начале и предваряется гимнами и рисунками. Так, в «Папирусе Ани»⁹⁴⁾ содержится гимн Ра, сопровождаемый рисунком, изображающим восход солнца, [103] и гимн Осирису; а в «Папирусе Хунефера»⁹⁵⁾, хотя гимны и другие, оформление остается тем же. Таким образом, можно предположить, что изображение сцены Суда и гимны составляют вводный раздел «Книги Мертвых», и это с большой вероятностью указывает на существование (по крайней мере, на протяжении периода наибольшего могущества жрецов Амена с 1700 по 800 гг. до н.э.) веры в то, что суд над мертвыми за деяния, совершенные в земной жизни в теле, предшествовал вводу их в царство Осириса. Так как гимны, сопровождающие сцену Суда, являются прекраснейшими образцами высокой религиозной поэзии, мы приведем здесь некоторые из них.

Гимн Ра⁹⁶⁾

«Слава тебе, о ты, который встаешь в Ну⁹⁷⁾ и в проявлении своем наполняешь мир сиянием света; весь сонм богов поет тебе гимн восхваления после того, как ты выходишь. Божественные богини Мерти⁹⁸⁾, служащие тебе, лелеют тебя как царя Севера и Юга, ты прекрасное и возлюбленное Дитя. Когда ты поднимаешься, мужчины и женщины живут. Народы радуются тебе и Души Анну⁹⁹⁾ (Гелиополь. — У. Б.) поют тебе песню радости. Души города Пе¹⁰⁰⁾ и Души города Нехен¹⁰¹⁾ превозносят тебя, и павианы преисподней поклоняются тебе, и все звери и домашний скот [104] восхваляют тебя в один голос. Богиня Себа поражает твоих врагов, чтобы ты радовался в своей ладье; твои гребцы счастливы в ней. Ты вступаешь в ладью Атет¹⁰²⁾, и твое сердце наполняется радостью. О владыка богов, когда ты создал их, они вскричали от радости. Небесная богиня Нут объемлет тебя со всех сторон, и бог Ну питает тебя лучами своего света. О, излей свой свет на меня и дай мне видеть твою красоту, и когда ты движешься над землей, я буду петь хвалу твоему прекрасному лику. Ты встаешь на небесном горизонте, и твоему диску поклоняются, когда он воцаряется на горе, чтобы давать жизнь миру».

Ты встаешь, ты встаешь и ты выходишь из бога Ну. Ты возрождаешь свою молодость и заходишь там, где был вчера. О ты, божественное Дитя, ты, кто создал себя, я не в силах [описать] тебя. Ты пришел в своих восходах и ты сотворил небо и землю, блистающие в лучах твоего чистейшего изумрудного света. Стране Пунт¹⁰³⁾ назначено [давать] благовония, которые ты ощущаешь своими ноздрями. Ты поднимаешься, о дивное Существо, в небесах, и две богини-змеи, Мерти, украшают твое чело. Ты тот, кто дает законы, о повелитель мира и всех обитающих в нем; все боги восхваляют тебя».

Гимн Осирису¹⁰⁴⁾

«Слава тебе, о Осирис Ун-нефер, великий бог в Абидосе, царь вечности и повелитель постоянства, который проходит через миллионы лет в своем существовании. Ты старший сын лона Нут, ты был порожден Себом, Прародителем [105] богов, ты владыка Корон Севера и Юга и величественной Белой Короны. Как Повелитель богов и людей ты получил крюк и кнут и сан твоих божественных отцов. Пусть твое сердце, находящееся в горах Амента¹⁰⁵⁾, будет довольно, ибо твой сын Хор восседает на твоем престоле. Ты — коронованный владыка Татту (Мендес. — У. Б.) и правитель в Абту (Абидос. — У. Б.). Силою твоей мир зеленеет, торжествуя во имя мощи Неб-ер-чера¹⁰⁶⁾. Именем своим „Та-хер-ста-неф” ты ведешь с собою то, что есть, и то, чего еще нет; ты оберегаешь землю именем своим „Секер”^XCI), ты безмерно могуч и ужасен именем своим „Осирис”, ты пребываешь во веки веков именем своим „Ун-нефер”.

Слава тебе, о ты, Царь царей, Владыка владык, Правитель правителей! Из лона Нут ты правишь миром земным и подземным. Твое тело — блестящий и сияющий металл, твоя голова — небесной голубизны, и блеск бирюзы окружает тебя. О ты, бог Ан, кто существовал миллионы лет, кто охватывает все своим телом, кто прекрасен ликом в Блаженной Земле (т. е. в подземном мире. — У. Б.); даруй мне сияние на небесах, мощь на земле и победу в подземном мире. Дозволь мне плыть вниз к Татту, подобно живой душе, и вверх к Абту, подобно Фениксу^XCII), и даруй мне возможность пройти через пределы подземного мира без помех и препятствий. Да будут даны мне хлебы в обители прохлады, и подношения пищей и питьем в Анну (Гелиополь. — У. Б.), и поместье на веки веков на Камышовых Полях¹⁰⁷⁾ с пшеницей и рожью в нем». [106]

Большой и очень важный гимн в «Папирусе Хунефера»¹⁰⁸⁾ содержит следующее прошение, вложенное в уста умершего:

«Дозволь мне следовать в свите твоего Величия так же, как я делал это на земле. Дозволь душе моей быть призванной [к существованию] и дозволь ей быть рядом с владыками истины и справедливости. Я вошел в Город Бога, в место, существовавшее в изначальные времена, с [моей] душой, [моим] двойником и [моим] прозрачным обличием, чтобы пребывать в этой земле. Бог ее — повелитель справедливости и истины; он владыка чефау — пищи богов, и он священнейший. Его земля объемлет каждую землю, Юг приходит, плывя вниз по реке, и Север, направляемый ветрами, приходит ежедневно, чтобы устроить там празднество по велению бога этой земли, Владыки ее мирного бытия. И разве не сказал он: „Счастье их^XCIII) — моя забота?” Пребывающий в них бог творит справедливость и истину; тому, кто вершит их, он дает многие годы жизни, и тому, кто следует им — положение и почести, пока, наконец, не достигнут они успокоения в Священной Земле (т. е. в подземном мире. — У. Б.)».

Прочитав эти слова восхваления и молитвы к Ра, символу Всемогущего Бога, и его сыну Осирису, умерший «вступает в Чертог Маати^XCIV), где он может очиститься от всех грехов, которые совершил, и созерцать лики богов»¹⁰⁹⁾. С древнейших времен Маати представляли собой богини — Исида и Нефтида, олицетворявшие идеи честности, чистоты, торжества справедливости и истины и т. п. (Изначально словом «Маат» назывался стебель, служивший [107] мерой тростника, или посох.) Предполагалось, что они либо сидят в Чертоге Маат возле святилища Осириса («Папирус Ани», лист 31), либо стоят рядом с самим богом в его святилище («Папирус Хунефера», лист 4). Чертог Маат или Маати являлся, главным образом, местом пребывания сорока двух богов, что видно из следующих фрагментов введения к Главе CXXV «Книги Мертвых». Умерший говорит Осирису:

«Преклоняюсь перед тобой, о ты, великий Бог, ты — Повелитель двух богинь Маат! Я пришел к тебе, о мой Владыка, и я заставил себя прийти сюда и созерцать твою красоту. Я знаю тебя, и я знаю твое имя, и я знаю имена сорока двух богов, живущих с тобой в этом Чертоге Маати как стражи грешников и питающихся кровью их в тот день, когда оцениваются (или: принимаются в расчет. — У. Б.) качества (или: жизни. — У. Б.) людей перед лицом бога Ун-нефера. Воистину, Бог Рехти-Мерти (т. е. сестер-близнецов двух глаз. — У. Б.), Владыка града Маати есть твое имя. Воистину, я пришел к тебе, и принес тебе Маат, и я уничтожил зло».

Затем умерший продолжает перечислять грехи и преступления, которых он не совершал, и заканчивает свою речь словами: «Я чист; я чист; я чист; я чист. Моя чистота есть чистота великого Бенну^XCV), пребывающего в городе Сутен-хенен (Гераклеополь. — У. Б.); ибо, смотри, я суть ноздри Бога дыхания, дающего жизнь всему человечеству в день, когда Око Ра наполняется в Анну (Гелиополь. — У. Б.) в конце второго месяца времени года ПЕРТ¹¹⁰⁾. Я видел Око Ра, когда оно было полным в Анну¹¹¹⁾; и да не [108] случится со мною зла ни в этой земле, ни в этом Чертоге Маати, потому что я, — да, именно я, — знаю имена богов, что пребывают в нем».

Итак, число богов, живущих с Осирисом в Чертоге Маат, равно сорока двум, и мы могли бы предположить, что число грехов и преступлений, упоминающихся в речи умершего, обращенной к ним, тоже будет равно сорока двум. Но дело обстоит не так, ибо количество грехов, перечисляемых во введении, никоим образом не совпадает с этим числом. Однако в большие иллюстрированные папирусы XVIII и XIX династий, во введении к которым перечисляется множество грехов и преступлений, не совершенных умершим, писцы и художники включали особую серию отрицательных заявлений, числом сорок два, изложенных в форме таблицы. Очевидно, это была попытка уравнять количество упоминаемых грехов с числом богов в Чертоге Маат. Причем они, вероятно, предпочли сочинить эту часть сто двадцать пятой Главы полностью заново, не пытаясь дополнить или изменить старые варианты. Художники изобразили Чертог Маат, двери которого широко открыты, а карниз сделан в виде уреев и перьев — символов Маат. Над серединой карниза находится сидящее божество, чьи руки простерты — правая над Оком Хора, а левая над водоемом. В конце Чертога изображены богини Маат (т. е. Исида и Нефтида. — У. Б.), умерший, поклоняющийся восседающему на троне Осирису, весы с сердцем умершего на одной чаше и пером — символом Маат — на другой и Тот, рисующий большое перо. В этом Чертоге находятся сорок два бога, и умерший, проходя мимо них, называет каждого по имени и одновременно объявляет, что не совершал определенного греха. Исследование различных папирусов [109] показало, что писцы часто допускали ошибки в перечне богов и грехов, так что иногда умерший произносит перед одним богом исповедь, явно предназначенную другому. Поскольку после имени бога умерший всегда говорит, что «не совершал» такого-то и такого-то греха, вся группа обращений была названа «Исповедью Отрицания»^XCVI). Основные религиозные и этические воззрения, лежащие в основе «Исповеди» очень древние, и исходя из нее мы можем с достаточной определенностью сказать, что, по мнению древних египтян, являлось их долгом по отношению к Богу и к ближнему.

Невозможно объяснить, почему умерший обращался только к сорока двум богам и почему было принято именно такое число. Некоторые ученые полагают, что каждый из сорока двух богов представлял один из номов^XCVII) Египта; это подтверждается и тем фактом, что в большинстве перечней содержится как раз сорок два нома; но в действительности перечни также не согласуются друг с другом. Сведения классических авторов тоже не совпадают: согласно одним из них, число номов равно тридцати шести, согласно другим — сорока шести. Эти отличия, однако, можно объяснить тем, что центральное правительство в любой момент могло увеличить число номов либо объединить какие-то из них, исходя из интересов государственной казны или по другим соображениям. И мы, вероятно, окажемся правы, предположив, что, когда «Исповедь Отрицания» была записана в том табличном виде, в котором мы встречаем ее во времена XVIII династии, количество номов равнялось сорока двум. Доказательством этой точки зрения является и тот факт, что в самом раннем варианте «Исповеди», составляющем введение в Главу CXXV, упоминается менее сорока грехов. Можно [110] отметить и то, что сорок два бога служат Осирису и занимают в Чертоге Суда подчиненное положение, ибо будущее умершего определяется результатом взвешивания его сердца. Перед тем как перейти к описанию Чертога Суда, где установлены весы, необходимо привести перевод «Исповеди Отрицания», которую умерший, по-видимому, произносит перед взвешиванием сердца; она взята из «Папируса Ну»¹¹²⁾.

«[1.] Приветствую тебя, Усех-немтет (т. е. Широкий шагами. — У. Б.), приходящий из Анну (Гелиополь. — У. Б.), я не чинил несправедливости.

[2.] Приветствую тебя, Хепт-сешет (т. е. Объятый пламенем. — У. Б.), приходящий из Хер-аба¹¹³⁾, я не разбойничал.

[3.] Приветствую тебя, Фенти (т. е. Нос. — У. Б.), приходящий из Хеменну (Гермополь. — У. Б.), я не причинил насилия ни одному человеку.

[4.] Приветствую тебя, Ам-хаибиту (т. е. Пожиратель теней. — У. Б.), приходящий из Керерет (т. е. из пещеры, где начинается Нил. — У. Б.), я не совершал воровства.

[5.] Приветствую тебя, Неха-хра (т. е. Зловонный лик. — У. Б.), приходящий из Рестау^XCVIII), я не убивал ни мужчину, ни женщину.

[6.] Приветствую тебя, Ререти (т. е. Двойной бог-Лев. — У. Б.), приходящий с небес, я не сжигал бушеля.

[7.] Приветствую тебя, Маата-ф-эм-сешет (т. е. Огненные глаза. — У. Б.), приходящий из Сехема (Летополь. — У. Б.), я не поступал предательски. [111]

[8.] Приветствую тебя, Неба (т. е. Пламя. — У. Б.), приходящий и отступающий, я не брал того, что принадлежит Богу.

[9.] Приветствую тебя, Сет-кесу (т. е. Разбивающий кости. — У. Б.), приходящий из Сутен-хенена (Гераклеополь. — У. Б.), я не произносил лжи.

[10.] Приветствую тебя, Хеми (т. е. Разрушающий. — У. Б.), приходящий из Шетаит (т. е. тайного места. — У. Б.), я не отбирал ничего силою.

[11.] Приветствую тебя, Уач-несерт (т.е. Сильный пламенем. — У. Б.), приходящий из Хет-ка-Птах (Мемфис. — У. Б.), я не произносил низких (или: дурных) слов.

[12.] Приветствую тебя, Хра-ф-ха-ф (т. е. Тот, чье лицо позади него. — У. Б.), приходящий из пещеры и пропасти, я не отбирал пищу силой.

[13.] Приветствую тебя, Керти (т. е. Источник двойного Нила. — У. Б.), приходящий из Подземного Мира, я не прибегал к обману.

[14.] Приветствую тебя, Та-рет (т. е. Огненная стопа. — У. Б.), приходящий из мрака, я не ел своего сердца (т. е. не выходил из себя и не впадал в гнев. — У. Б.).

[15.] Приветствую тебя, Хеч-абеху (т. е. Сверкающие зубы. — У. Б.), приходящий из Та-ше (т. е. Файюма. — У. Б.), я не захватывал [ничьей земли].

[16.] Приветствую тебя, Ам-сенеф (т.е. Кровопийца. — У. Б.), приходящий из дома казней, я не убивал животных, посвященных Богу.

[17.] Приветствую тебя, Ам-бесек (т.е. Пожиратель внутренностей. — У. Б.), приходящий из Мабет, я не опустошал вспаханных земель.

[18.] Приветствую тебя, Неб-Маат (т. е. Повелитель Маат. — У. Б.), приходящий из города двух Маати, я избегал всего, что способно причинить зло. [112]

[19.] Приветствую тебя, Тенеми (т. е. Отступающий. — У. Б.), приходящий из Баста (т. е. Бубастиса. — У. Б.), я не открывал уст против кого-либо из людей.

[20.] Приветствую тебя, Анти, приходящий из Анну (Гелиополь. — У. Б.), я не давал воли гневу без надлежащей причины.

[21.] Приветствую тебя, Тутутеф, приходящий из нома Ати, я не совершал прелюбодеяний и не предавался содомии.

[22.] Приветствую тебя, Уамемти, приходящий из дома кровопролития, я не осквернял себя.

[23.] Приветствую тебя, Маа-ант-ф (т. е. Провидец того, что несут ему. — У. Б.), приходящий из дома бога Амсу, я не возлежал с женой другого.

[24.] Приветствую тебя, Хер-серу, приходящий из Нехату, я не внушал страха никому из людей.

[25.] Приветствую тебя, Неб-Сехем, приходящий от Озера Кауи, я не давал своей речи пылать гневом¹¹⁴⁾.

[26.] Приветствую тебя, Сешет-херу (т. е. Направляющий речь. — У. Б.), приходящий из Урит, я не позволял себе быть глухим к словам правды и праведности.

[27.] Приветствую тебя, Нехен (т. е. Ребенок. — У. Б.), приходящий от озера Хекет, я не был причиной слез другого.

[28.] Приветствую тебя, Кенемти, приходящий из Кенемет, я не изрекал богохульств.

[29.] Приветствую тебя, Ан-хетеп-ф (т. е. Приносящий свои дары. — У. Б.), приходящий из Сау, я не совершал насилия. [113]

[30.] Приветствую тебя, Cep-херу (т. е. Распорядитель Речи. — У. Б.), приходящий из Унси, я не торопил свое сердце¹¹⁵⁾.

[31.] Приветствую тебя, Неб-храу (т. е. Владыка Лиц. — У. Б.), приходящий из Нечефет, я не пронзал(?) свою кожу(?) и я не заслужил мести бога.

[32.] Приветствую тебя, Серехи, приходящий из Утхент, я не продолжал речь свыше того, что должно быть сказано.

[33.] Приветствую тебя, Неб-абуи (т. е. Владыка рогов. — У. Б.), приходящий из Саути, я не обманывал [и не] смотрел на зло.

[34.] Приветствую тебя, Нефер-Тем, приходящий из Птах-хет-ка (Мемфис. — У. Б.), я никогда не изрекал проклятий фараону.

[35.] Приветствую тебя, Тем-сеп, приходящий из Татту, я не осквернил бегущей воды.

[36.] Приветствую тебя, Ари-эм-аб-ф, приходящий из Тебти, я не возвышал своей речи.

[37.] Приветствую тебя, Ахи, приходящий от Ну, я не изрекал проклятий Богу.

[38.] Приветствую тебя, Уач-рехит, [приходящий из своего святилища(?)], я не вел себя нагло.

[39.] Приветствую тебя, Нехеб-неферт, приходящий из своего храма, я не делал различия¹¹⁶⁾.

[40.] Приветствую тебя, Нехеб-кау, приходящий из своей пещеры, я не увеличивал моего богатства за счет чужой собственности.

[41.] Приветствую тебя, Чесер-теп, приходящий из своего святилища, я не изрекал проклятий тому, что принадлежит Богу и находится со мной. [114]

[42.] Приветствую тебя, Ан-а-ф (т. е. Приносящий свои руки. — У. Б.), [приходящий из Аукерта], я не думал с презрением о боге города».

Даже поверхностное знакомство с «Исповедью» показывает, что египетский кодекс морали был очень обширным, и трудно найти действие, считавшееся грехом в то время, когда она составлялась, но не включенное в ту или иную ее часть. Переводы слов, обозначающих конкретные грехи, не всегда определенны и точны, поскольку в действительности мы не знаем точно, что именно имел в виду составитель этого замечательного документа. Умерший объявляет, что никогда не проклинал Бога, не презирал бога города, не проклинал царя, не совершал ни кражи, ни убийства, ни супружеской измены, ни актов содомии, ни преступлений против бога рода; он не был высокомерным или надменным, насильником или гневливым, поспешным в поступках или лицемером, пристрастным или богохульником, хитрецом или скупцом, мошенником или глухим к благочестивым речам, пособником в дурных делах, гордецом или надутым спесивцем; он не испугал ни одного человека, не жульничал на рынке, никогда не осквернял публичных водоемов и не опустошал возделанную землю общины. Вот вкратце содержание исповеди, произносимой умершим. Следующим этапом в сцене Суда является взвешивание сердца. Так как ни один из древнейших папирусов «Книги Мертвых» не дает нам изображения этой сцены, мы должны обратиться к лучшим из иллюстрированных папирусов конца XVIII — XIX династий. Детали в разных папирусах варьируются, но наиболее существенные моменты везде одни и те же. Ниже дано описание суда над Ани в том виде, как он представлен в замечательном папирусе, хранящемся в Британском музее.

[115] В подземном мире, в той его части, которая называется Чертогом Маати, установлены весы, на которых взвешивается сердце умершего. Перекладина подвешена за кольцо на выступе стойки весов, сделанном в форме пера, символизирующего Маат, или все то, что правдиво и истинно. Стрелка весов укреплена на перекладине и, когда чаши весов находятся в равновесии, расположена параллельно стойке. Если один из концов перекладины наклоняется, то вертикальное расположение стрелки нарушается. Надо отметить, что от умершего не требовалось, чтобы его сердце оказалось легче пера Маат — символа закона, находившегося на другой чаше; достаточно было равновесия. Иногда стойка весов увенчивалась изображением человеческой головы, украшенной пером Маат, иногда — головой шакала, животного, посвященного Анубису, иногда — головой ибиса, птицы, посвященной Тоту. В «Папирусе Ани» на верхушке стойки сидит павиан с головой собаки, помощник Тота. В некоторых папирусах (например, «Папирусе Ани»¹¹⁷⁾ и «Папирусе Хунефера»¹¹⁸⁾) в дополнение к Осирису, правителю подземного мира и судье умерших, в качестве свидетелей на суде появляются боги его цикла. В «Папирусе жрицы Анхаи»¹¹⁹⁾, хранящемся в Британском музее, в качестве свидетелей выступают боги великой и малой Эннеады, но художник был так небрежен, что вместо девяти богов в каждой группе изобразил шесть в одной и пять в другой. В «Туринском папирусе»¹²⁰⁾ мы видим всех сорока двух богов, к которым умерший обращается с «Исповедью Отрицания», сидящими в чертоге [116]

Взвешивание сердца писца Ани на Весах в присутствии богов.[117]

суда. При взвешивании сердца Ани присутствуют следующие боги:

1. РА-ХАРМАЧИС, бог рассветного и полуденного Солнца с головой сокола.

2. ТЕМУ, бог вечернего Солнца, великий бог Гелиополя. Он всегда изображался в человеческом облике и с человеческим лицом; это доказывает, что в очень древние времена он прошел через все образы, в которых представляли богов, и пришел к человеческому. Голова его увенчана Короной Юга и Севера.

3. ШУ, с головой человека, сын Ра и Хатхор, персонификация солнечного света.

4. ТЕФНУТ, с головой льва, сестра-близнец Шу, персонификация влаги.

5. СЕБ, с головой человека, сын Шу, персонификация земли.

6. НУТ, с головой женщины, женское соответствие богов Нуна и Себа; она была персонификацией изначальных вод, а позже — неба.

7. ИСИДА, с головой женщины, жена и сестра Осириса, мать Хора.

8. НЕФТИДА, с головой женщины, жена и сестра Осириса, мать Анубиса.

9. ХОР, «великий бог» с головой сокола, культ которого является, вероятно, самым древним в Египте.

10. ХАТХОР, с головой женщины, персонификация той части неба, где солнце встает и садится.

11. ХУ, с головой человека, и

12. СА, также с головой человека, — боги, присутствующие в ладье Ра в сцене Сотворения.

С одной стороны от весов стоит на коленях бог Анубис с головой шакала, поддерживающий правой рукой их [118] стрелку. За ним стоит Тот, писец богов с головой ибиса, держащий в руках тростник, чтобы записать результаты взвешивания. Возле него сидит трехликое чудище Ам-мит, «Пожиратель мертвых», ожидая момента, когда оно сможет съесть сердце Ани, если его сочтут недостойным. В «Папирусе Неб-кет», хранящемся в Париже, это чудище изображено лежащим рядом с огненным озером, по углам которого сидят павианы. То же озеро мы видим и в Главе CXXVI «Книги Мертвых». Боги, сидящие за столом для подношений, а также Анубис, Тот и Ам-мит выступают, так сказать, против Ани. Сам он и его жена Туту стоят по другую сторону весов с почтительно склоненными головами. Они изображены в человеческом облике, на них одежды и украшения, подобные тем, что они носили на земле. Душа Ани, в виде сокола с человеческой головой, стоит на постаменте. Рядом помещено изображение также покоящегося на постаменте прямоугольника с головой человека^XCIX), который, вероятно, представляет умершего в эмбриональном состоянии. В «Папирусе Анхаи» два этих объекта располагаются по разные стороны от весов; они описываются как Шаи^C) и Рененет^CI), что означает, соответственно, «Судьба» и «Фортуна». Единое имя этих существ звучит как Месхенет, а божество Месхенет^CII) представляет иногда одновременно Шаи и Рененет. Вероятно, художники намеревались представить таким образом оба божества, несмотря на то, что мы находим бога Шаи стоящим под ним и возле опоры весов. Рядом с душой стоят две богини, называемые Месхенет и Рененет соответственно: первая является, по-видимому, одной из четырех богинь, помогавших в воскрешении Осириса, а другая — персонификацией Фортуны, которая уже была включена в образ Месхенет — персонификации Судьбы. [119]

Вспомним, что Месхенет сопровождала Исиду, Нефтиду, Хекет и Хнему к дому госпожи Рут-Теттет, готовившейся родить троих детей. Когда эти божества прибыли, изменив свой облик на женский, они встретили Ра-усера^CIII), стоявшего там. И когда они сотворили музыку для него, он сказал им: «Владычицы, здесь находится женщина на сносях». Они ответили ему: «Позволь нам видеть ее, ибо мы знаем, как разрешить женщину от бремени». Затем Ра-усер ввел их в дом и богини закрылись там с госпожой Рут-Теттет. Исида стала перед ней, а Нефтида за ней, в то время как Хекет помогала детям побыстрее родиться. Как только ребенок рождался, Месхенет подступала к нему и говорила: «[Вот] царь, который будет властвовать над всеми землями», а Хнему даровал здоровье его членам¹²¹⁾. Из этих пяти богов (Исида, Нефтида, Месхенет, Хекет и Хнему) первые три присутствуют на суде Ани. Хнему упоминается в обращении Ани к своему сердцу (см. ниже). Нет только Хекет.

Перед началом взвешивания сердца Ани говорит: «Сердце мое, мать моя! Сердце мое, мать моя! Сердце мое, благодаря которому я пришел в жизнь! Да не восстанет ничто против меня на суде! Да не будет противодействия мне в присутствии верховных правителей! Да не разлучат тебя со мной в присутствии того, кто держит Весы! Ты — мой ка, обитатель моего тела, бог Хнему, объединяющий и укрепляющий мои члены. Да войдешь ты в обитель счастья, куда мы идем. Да не сделают правители двора Осириса, властные над обстоятельствами жизни человека, мое имя зловонным». Некоторые папирусы [120] добавляют: «Да будет это благом для нас, и пусть слушание будет благоприятным для нас, и да будет радость нашим сердцам при взвешивании слов. Да не произнесут лживого против меня перед великим богом, властелином Аментета! Воистину, как велик ты будешь, когда ты восстанешь в триумфе!»

Анубис смотрит на стрелку весов, а павиан показывает Тоту, что перекладина находится точно в равновесии и, следовательно, сердце уравновешивает перо, символизирующее Маат (т. е. справедливость, истину, закон и т. д.). Тот записывает результат и затем обращается к богам:

«Внимайте этому суду. Воистину сердце Осириса было взвешено и его душа является свидетелем ему. Оно было признано праведным, будучи испытанным на Больших Весах. В нем не нашлось никакого зла. Он не осквернял жертв в храмах, не причинял вреда своими деяниями и не распространял злой молвы, когда был на земле».

В ответ на это сообщение сонм богов, называемый «великой Эннеадой», изрекает: «То, что исходит из твоих уст, о Тот, обитающий в Хеменну (Гермополь. — У. Б.), подтверждается. Осирис, писец Ани, победоносен, свят и праведен. Он не грешил и не сделал дурного против нас. Пожирателю Ам-мит не будет позволено торжествовать над ним; жертвенное мясо и вход в обитель бога Осириса вместе с усадьбой в Полях Мира, даруются ему навсегда, как всем последователям Хора¹²²⁾».

В этом тексте в первую очередь обращает на себя внимание тот факт, что умерший отождествляется с [121] Осирисом, богом и судьей умерших, и что ему даруется собственное имя бога. Причина этого такова: друзья умершего совершают над ним все церемонии и обряды, которые Исида и Нефтида совершали над Осирисом, и предполагают, что в результате этого все, что произошло с Осирисом, случится и с умершим и он фактически станет двойником бога. Во всех текстах «Книги Мертвых», начиная с 3400 г. до н.э. и вплоть до римского периода, умерший отождествляется с Осирисом. Следующее, на что стоит обратить внимание, — применение к умершему термина маа херу, который я за неимением более подходящего слова перевел как «победоносный, торжествующий». Эти слова буквально означают «правдивый голосом» или «правый словом». Имеется в виду, что голос человека, характеризуемого таким образом, приобретает силу, позволяющую ему обращаться к невидимым существам, и они будут оказывать ему все услуги, какие он имеет право требовать. Хорошо известно, что в древние времена маги и колдуны обращались к духам или демонам с особой интонацией и что все магические формулы произносились подобным же образом; использование неправильных звуков или интонаций могло привести к плачевным последствиям для говорящего и даже, возможно, к его смерти. Путь умершего пролегал через множество областей подземного мира, через многие чертоги, двери которых охранялись существами, готовыми враждебно отнестись к вновь прибывшему, если он не обратился к ним правильно. Ему также необходимо было переправляться в ладье и получать помощь от богов и властителей различных местностей, где он желал странствовать, для того чтобы благополучно добраться до места, где он должен был с этого момента пребывать. «Книга Мертвых» обеспечивала его [122] всеми текстами и формулами, которые следовало повторять вслух для достижения цели. Если слова, содержащиеся в них, не произносились надлежащим образом и с нужной интонацией, то они не имели никакого влияния на силы подземного мира. Титул маа херу употреблялся (правда, очень редко) и по отношению к живым, но в основном применялся к умершим; они, действительно, больше нуждались в силе, обозначенной этими словами. В случае Ани боги, выслушав от Тота сообщение о благоприятном результате взвешивания сердца Ани, присваивают ему титул маа херу, что равносильно дарованию способности превозмочь любые противодействия, какие встретятся на его пути. Отныне любая дверь откроется по его приказу, любой бог поспешит немедленно выполнить требования Ани, как только он произнесет его имя, а те, чья обязанность — обеспечивать блаженных небесной пищей, сделают это сразу, как только получат от него приказ. Прежде чем перейти к дальнейшему обсуждению суда, можно отметить, что термин маа херу не употребляется применительно к Ани во время сцены Суда ни им самим, ни божественным писцом Тотом, ни Хором, когда он представляет Ани Осирису. Лишь судьи могут сделать человека маа херу, благодаря чему он еще и спасается от Пожирателя.

Суд окончен. Хор, сын Исиды, принявший все атрибуты своего отца Осириса, правой рукой берет Ани за левую руку и ведет его к святилищу, где восседает Осирис. Голова Осириса увенчана Белой Короной с перьями, а в руках он держит скипетр, крюк и кнут (или цеп), олицетворяющие верховную власть и владычество. Его троном является надгробье с изображениями закрытых на засов дверей и карниза в виде уреев. Сзади у него на шее висит [123] менат^CIV) — символ радости и счастья; справа от него стоит Нефтида, а слева — Исида. Перед ним на цветке лотоса стоят четыре сына Хора: Местха, Хапи, Туамутеф, Кебсеннуф, — покровители внутренностей умершего, защищающие их. Рядом висит шкура быка, которой, по-видимому, придавалось некое магическое значение. Верхняя часть святилища, увенчана уреями, несущими на головах диски, карниз украшен подобным же образом. В некоторых папирусах бог изображен в святилище стоящим, иногда в окружении Исиды и Нефтиды, иногда без них. В «Папирусе Хунефера» мы находим самый интересный вариант этой части сцены: трон Осириса покоится на воде или в воде. Это изображение возвращает нас к отрывку из сто двадцать пятой Главы «Книги Мертвых», где бог Тот вопрошал умершего: «Кто есть тот, чей кров — огонь, стены — живые уреи и пол его дома — бегущая вода? Кто он, спрашиваю я?». Умерший отвечает: «Это Осирис», и бог говорит: «Тогда входи, ибо воистину ты будешь представлен [ему]».

Хор вводит Ани и обращается к Осирису: «Я пришел к тебе, о Ун-нефер, и я привел Осириса Ани к тебе. Его сердце было найдено праведным, и оно прошло испытание весами. Оно не согрешило против бога или богини. Тот взвесил его по велению сонма богов; оно воистину праведно и правдиво. Пожалуй ему лепешек и пива и дозволь ему войти к тебе, и пусть он всегда будет подобен последователям Хора». После этого Ани, преклонив колени возле жертвенных столов с фруктами, цветами и т. д., которые он принес Осирису, говорит: «О Владыка Аментета, я перед тобой. На мне нет греха; я не лгал умышленно и ничего не совершал со лживыми помыслами в сердце. Дозволь мне быть подобным тем избранным, что тебя [124]

Хор, сын Исиды, приводит писца Ани к Осирису, богу и судье умерших;
перед святилищем бога Ани с благоговением преклоняет колени и приносит подношения. [125]

окружают, дозволь мне быть Осирисом, к кому благоволит прекрасный бог, возлюбленный Владыками мира. [Я], придворный писец Маат, которая любит его, Ани, торжествующий перед Осирисом»¹²³⁾. Так заканчивается сцена взвешивания сердца.

Человек, благополучно прошедший через эти испытания, должен теперь предстать перед богами подземного мира, и «Книга Мертвых» содержит слова, которые «праведное и безгрешное сердце» должно сказать им. Один из наиболее полных и точных текстов «речи умершего, когда он, правдивый голосом, выходит из Чертога богинь Маати», находится в «Папирусе Ну». Здесь умерший говорит:

«Слава вам, о боги, обитающие в Чертоге богинь Маати, я, — да, именно я, — знаю вас и знаю ваши имена. Да не паду я под вашими кровавыми ножами, да не откроете вы мои слабости пред богом, в чьей свите вы состоите, и да не случится со мной никакого зла по вашей воле. О, объявите меня «правдивым голосом» в присутствии Неб-ер-чера, ибо в Та-мера^CV) (т. е. в Египте. — У. Б.) я делал то, что праведно и истинно. Я не проклинал Бога, поэтому да не будет мне зла от Царя, пребывающего во дне своем.

Слава вам, о боги, обитающие в Чертоге богинь Маати, лишенные зла в телах своих, живущие праведно и правдиво, питающиеся правдой и праведностью в присутствии бога Хора, обитающего в своем божественном Диске. Избавьте меня от бога Баба¹²⁴⁾, насыщающегося внутренностями [126] могущественных в великий день подведения итога. О, дозвольте мне прийти к вам, ибо я не совершил ошибок, я не грешил и не делал зла, я не лжесвидетельствовал, поэтому да не будет мне сделано ничего [дурного]. Я живу по правде и справедливости, и я питаюсь по правде и справедливости. Я соблюдал заповеди людей, [так же как и] то, что угодно богам. Я был в мире с Богом, [исполняя] его волю. Я давал хлеб голодному, воду жаждущему, одежду нагому и лодку — потерпевшему кораблекрушение. Я приносил священные жертвы богам и погребальную пищу блаженным умершим. Будьте моими освободителями, будьте моими защитниками и не обвиняйте меня в присутствии [Осириса]. Мои уста чисты, и мои руки чисты, поэтому да будет мне сказано теми, кто увидит меня: „Приди с миром, приди с миром”. Я слышал слово власти, которое духовные тела говорили Коту¹²⁵⁾ в доме Хапт-ре. Я прошел испытание в присутствии Хра-ф-ха-фа, и он вынес [свое] решение. Я видел то, над чем дерево Персеи раскинуло свои ветви в Ре-стау. Я тот, кто возносил молитвы богам и кто знает их. Я пришел и выступил вперед, чтобы утвердить праведность и истину и чтобы установить Весы на то, что их поддерживает, в области Аукерта.

Приветствую тебя, возвышающегося на своем пьедестале (т. е. Осириса — У. Б.), владыку Короны Атеф, нареченного именем „Владыки ветров”, спаси меня от твоих божественных посланников, приносящих ужас и несчастья, не имеющих покрывал на своих лицах, ибо я делал то, [127] что праведно и истинно, во имя Владыки праведности и истины. Я очистился и очистил мою грудь жертвенным возлиянием, очистил свои задние части тем, что очищает, а мои внутренние части были [погружены] в Водоеме Праведности и Истины. Нет ни единого члена моего, которому не доставало бы праведности и истины. Я очистился в Водоеме Юга и отдыхал в Городе Севера, стоящем на Поле кузнечиков, там, где купаются божественные гребцы Ра во втором часу ночи и в третьем часу дня, и сердца богов радостны, когда они проходят через него, как днем, так и ночью. И я желал бы, чтобы они сказали мне: „Приходи”, и „Кто ты?”, и „Как твое имя?”. Это слова, которые я бы хотел услышать от богов. [Тогда я ответил бы]: „Мое имя — Одаренный цветами, Обитающий в своем оливковом древе”. И пусть они скажут мне не медля: „Проходи”, и я пройду к городу, стоящему к северу от Оливкового древа. „Что ты увидишь там?” — [скажут они. И я отвечу]: „Голень и бедро”. „Что ты им скажешь?” — [спросят они]. „Дозвольте мне увидеть радость в стране Фенху^CVI)” — [я отвечу]. „Что они тебе дадут?” — [спросят они]. „Огненное пламя и хрустальную скрижаль”, — [я отвечу]. „Что ты с ними будешь делать?” — [спросят они]. „Я зарою их в землю у борозды Мāāaт как Вещи для ночи”, — [я отвечу]. „И что ты найдешь у борозды Мāāaт?” — спросят они. „Скипетр из кремня, называемый „Дающий Воздух””, — [отвечу я]. „И что сделаешь ты с огненным пламенем и хрустальной скрижалью, когда их закопаешь?” — [скажут они]. „Я произнесу слова над ними в борозде. Я потушу огонь, и сломаю скрижаль, и выкопаю водоем”, — [отвечу я]. И да скажут они мне потом: „Проходи и входи в дверь Чертога богинь Маати, ибо ты знаешь нас”». [128]

После этих замечательных молитв следует диалог между отдельными предметами, составляющими Чертог Маати, и умершим:

Дверные засовы: Мы не пропустим тебя, пока не назовешь наши имена.

Умерший: «Язык места Истины и Справедливости» ваше имя.

Правая стойка косяка: Я не пропущу тебя мимо себя, пока ты не скажешь мое имя.

Умерший: «Чаша возвышающего праведность и истину» имя твое.

Левая стойка косяка: Я не пропущу тебя мимо себя, пока ты не скажешь мое имя.

Умерший: «Чаша вина» твое имя.

Порог: Я не позволю тебе переступить через меня, если не скажешь мое имя.

Умерший: «Вол бога Себа» имя твое.

Петля засова: Я не откроюсь тебе, пока ты не скажешь мое имя.

Умерший: «Кость голени матери его» твое имя.

Дверная петля: Я не откроюсь, пока не скажешь мое имя.

Умерший: «Живое Око Себака, владыки Бахау» имя твое.

Ключник: Я не открою тебе, пока ты не скажешь мое имя.

Умерший: «Локоть бога Шу, когда он поднимается, чтобы защитить Осириса» твое имя.

Боковые стойки: Мы не пропустим тебя, пока ты не скажешь наше имя.

Умерший: «Дети богинь-уреев^CVII)» имя ваше.

«Ты нас знаешь, поэтому проходи через нас», — [говорят они]. [129]

Пол: Я не допущу, чтобы ты ступил на меня, потому что я безмолвен и священен, и не знаю имена твоих ступней, которыми ты будешь ступать по мне; назови их мне.

Умерший: «Путник бога Хаса» имя моей правой ступни и «Посох богини Хатхор» имя моей левой ступни.

Пол: Ты знаешь меня, поэтому проходи по мне.

Привратник: Я не приму от тебя твое имя, пока ты не скажешь моего.

Умерший: «Различающий сердца и ищущий вожжи» имя твое.

Привратник: Кто бог, пребывающий в часе своем? Произнеси имя.

Умерший: «Маау-Тауи^CVIII)» его имя.

Привратник: Кто есть Маау-Тауи?

Умерший: Это Тот.

Тот: Войди! Но зачем ты пришел?

Умерший: Я пришел и спешу вперед, чтобы имя мое могло упоминаться.

Тот: Каким пребываешь ты здесь?

Умерший: Я очистился от зла, защищен от гибельных дел тех, кто живет в днях своих. Я не принадлежу к ним.

Тот: Ныне упомяну я имя твое [перед богом]. Кто тот, чей кров из огня; чьи стены — живые уреи, и пол дома — водяной поток? Кто он, я спрашиваю?

Умерший: Это Осирис.

Тот: Входи, воистину имя твое будет упомянуто перед ним. Твои лепешки [придут] из Ока Ра, и пиво твое [придет] из Ока Ра, и твоя погребальная пища на земле [придет] из Ока Ра.

Этими словами заканчивается CXXV Глава. Мы увидели, как умерший прошел через испытание суда и как писцы снабдили его гимнами, молитвами и словами [130] исповеди, чтобы облегчить его путь через страшный Чертог богинь Маати. К сожалению, ответ, с которым, как можно предположить, Осирис обращался к своему сыну Хору, говоря об умершем, не записан, но египтяне, несомненно, считали, что он будет благоприятным и что ему будет позволено входить в любую часть подземного мира и вкушать все наслаждения, которыми пользуются блаженные в царстве Ра и Осириса.[131]

Глава V.
Воскресение и бессмертие

Каждого, кто начинает изучать древние египетские тексты, в первую очередь, несомненно, поразит постоянное обращение к вопросам жизни после смерти и всему, что с ней связано. Авторы дошедших до нас произведений, независимо от их содержания и времени написания, однозначно предполагают, что все жившие когда-либо в этом мире возрождаются к жизни в мире ином, где пребывают по сей день и будут пребывать до конца времен. Вера египтян в существование Всемогущего Бога восходит ко временам настолько древним, что истоки ее теряются в додинастической эпохе египетской истории. Но вера их в загробную жизнь гораздо древнее. По всей видимости, она зародилась в тот период, к которому относят древнейшие человеческие останки, обнаруженные в Египте. Бесполезно пытаться измерить годами промежуток времени, отделяющий нас от того момента, когда эти останки были преданы земле, ибо любая датировка не будет даже приблизительно верна и захоронения эти можно с равным успехом отнести как к [132] двенадцати, так и к восьми тысячам лет до н.э. Однако нам достоверно известно, что древнейшие человеческие останки, найденные в Египте, несут следы применения смолы. Это свидетельствует о том, что египтяне уже на очень ранней стадии пребывания в долине Нила делали попытки сохранить тела умерших с помощью мумификации.¹²⁶⁾ Если они были, как считают многие, захватчиками, прошедшими через Аравию, Красное море и пустыню к востоку от Нила, то могли принести с собой идею и обычай сохранять тела умерших или же перенять в измененном виде некую практику, распространенную среди местных жителей, которых встретили по приходе в Египет. Так или иначе, попытки сохранять тела умерших с помощью веществ, останавливающих разложение, имели место и в какой-то степени увенчались успехом.

В последние годы успешные археологические раскопки в Верхнем Египте по обе стороны Нила, проводимые европейскими и египетскими исследователями, позволили установить существование доисторических жителей этой страны. Одним из наиболее значительных результатов исследований стало открытие трех различных типов захоронений, относящихся, очевидно, к трем разным периодам истории Египта, о чем свидетельствуют предметы, найденные в могильниках раннего периода в Негаде и других захоронениях того же времени и типа. В древнейших захоронениях были обнаружены скелеты, лежащие на левом боку с согнутыми конечностями; колени их находились на уровне груди, а руки — перед лицом. Голова обычно была обращена к югу, хотя постоянных правил, касающихся «ориентации» тела умершего, по-видимому, [133] не существовало. Перед тем как опустить тело в землю, его заворачивали в кожу газели или укрывали сеном. Материал, используемый для этого обряда, возможно, зависел от социального положения умершего. В захоронениях такого типа нет следов мумификации, сожжения или отделения костей от плоти. В других захоронениях обнаружены скелеты, полностью или частично очищенные от плоти. Причем в случае полного очищения все кости положены в могилу без разбора; при частичном очищении кости кистей и стоп лежали вместе, а остальные части скелета — беспорядочно разбросанные. Могилы этого периода ориентированы на север или на юг, и туловища умерших в них обычно отделены от голов; в каких-то случаях тела, видимо, были расчленены для экономии места. Иногда тела лежат на спине с согнутыми руками и ногами, покрытые слоем глины. В некоторых могилах видны следы сожжения. Во всех типах захоронений, относящихся к доисторическому периоду Египта, мы находим жертвоприношения в вазах и сосудах различных видов — факт, несомненно доказывающий, что люди, делавшие эти захоронения, верили, что их умершие друзья и родственники вернутся к жизни в определенном месте, о местоположении которого они, видимо, имели самые смутные представления, и жизнь эта будет не так уж непохожа на их земную жизнь. Присутствие в захоронениях кремневых орудий, ножей, мотыг и т. п. указывает на то, что в будущей своей жизни египтяне собирались охотиться и сражаться с врагами. Найденные в могилах предметы из аспидного сланца, идентифицированные М. де Морганом^CIX) как амулеты, свидетельствуют о том, что люди той далекой эпохи верили в возможность защиты от сверхъестественных сил и невидимых врагов с помощью талисманов. Люди, которые [134] будут охотиться и сражаться в мире ином, должны перед этим вернуться к жизни, а вернувшись, — либо жить снова в своих старых телах, либо обрести новые; в первом случае старые тела должны быть оживлены. Но, однажды представив себе эту новую жизнь в новом теле, доисторические египтяне посчитали вторичную смерть невозможной. Именно здесь, по-видимому, лежат истоки величественной идеи ВОСКРЕСЕНИЯ и БЕССМЕРТИЯ.

Мы имеем все основания полагать, что в том месте, где, по его представлениям, находились небеса, доисторический египтянин собирался есть, пить и вести жизнь, полную удовольствий. При этом он, конечно, считал, что тело, в котором будет жить, не сильно отличается от имевшегося у него на земле. В те времена его представления о сверхъестественном и будущей жизни были подобны представлениям любого человека, принадлежавшего к сходной расе и находившегося на сходном уровне развития. Но как бы то ни было, этот человек разительно отличался от египтянина, жившего, допустим, во времена Мена, первого исторического фараона Египта, чье правление условно относят к 4400 г. до н.э. Период, когда делались вышеупомянутые захоронения, отделяет от царствования Мена очень большой промежуток времени; с немалой степенью вероятности можно считать, что он составляет несколько тысячелетий. Тем не менее, даже этот огромный срок оказался, как мы видим, недостаточным для того, чтобы уничтожить или хотя бы изменить некоторые древние воззрения и верования, сохранившиеся почти полностью на протяжении позднейших периодов истории Египта. В текстах, собранных жрецами Гелиополя, встречаются ссылки на установления и представления, относящиеся к социальной сфере, которые могли существовать только в первобытном [135] обществе. Рассматривая работы более позднего времени, мы видим, что при цитировании ранних текстов, содержащих такие ссылки, отрывки, где попадались нежелательные намеки, либо опускались полностью, либо редактировались. С уверенностью можно сказать, что образованные члены гелиопольской Коллегии не могли позволить себе тех излишеств, какими наслаждались умершие фараоны, для которых жрецы составляли погребальные тексты, а отзвуки того невыразимого презрения, с которым первобытный египтянин относился к поверженному врагу, остались в текстах только из-за глубокого уважения образованных египтян к написанному слову.

В дополнение к сказанному надо упомянуть о том, что религиозные идеи людей, хоронивших мертвых без отсечения конечностей, отделения плоти от костей или сожжения, должны были отличаться от взглядов тех, кто практиковал подобные действия. В первом случае покойному придавали внутриутробную позу ребенка, и мы, наверное, будем недалеки от истины, видя в этом символ надежды на то, что как ребенок рождается в жизнь, так и умерший может родиться в мире ином. Наличие амулетов, предназначенных для того, чтобы защитить тело, указывает, что возродиться должно было именно оно. Обычаи расчленения тела и сожжения мертвых свидетельствуют о том, что практиковавшие их не надеялись вернуться к жизни в своих физических телах, но насколько близко подошли они к концепции воскресения духовного тела мы, по-видимому, никогда не узнаем. Обратившись к эпохе правления IV династии, мы обнаруживаем, что практика расчленения или сожжения тела канула в Лету. Все тексты, относящиеся к этому периоду, подразумевают, что тело следует похоронить целиком. Этот факт говорит об изменении [136] обычая, бывшего в употреблении долгое время. Вероятно, именно этому изменению мы обязаны появлением таких выражений, как: «О плоть Пепи, не поддавайся тлению, не разлагайся, не будь зловонной», «Пепи выходит вперед в своей плоти», «Твои кости не разрушатся и твоя плоть не погибнет»¹²⁷⁾ и т. д., указывающих на возврат ко взглядам и обычаям древнейших из известных нам жителей Египта.

В промежутке между периодом доисторических захоронений и IV династией египтяне сформулировали определенные теории об отдельных составляющих человека, и нам следует вкратце рассмотреть их, прежде чем приступить к описанию того, как представляли египтяне воскресение мертвых. Физическое тело называлось ХАТ — это слово обозначает то, чему присуще разложение. Именно ХАТ помещали в гробницу после мумификации и предохраняли от разрушения с помощью амулетов, магических церемоний, молитв и формул. Даже бог Осирис имел такое тело, и различные части его хранились в качестве реликвий в некоторых гробницах Египта. С телом особым образом связан КА^CX), или «двойник» человека; его можно определить как абстрактную индивидуальность или личность, наделенную всеми атрибутами человека и способную существовать независимо от него. КА мог по своему желанию свободно перемещаться по земле или вознестись на небеса и беседовать с богами. Приношения, совершавшиеся в гробницах во все периоды египетской истории, предназначались для питания КА. Следовательно, египтяне полагали, что он мог есть, пить и наслаждаться ароматом благовоний. В древнейшие времена часть гробницы [137] выделялась специально для нужд КА. Тогда же был учрежден и особый класс жрецов, которые должны были проводить церемонии и произносить в установленное время молитвы во здравие КА в специальных святилищах; они назывались «жрецами КА». В период постройки пирамид египтяне твердо верили, что умерший может тем или иным способом очиститься, сесть (за стол) и есть хлеб вместе с КА «непрерывно и всегда», поэтому КА, недостаточно снабжавшийся пищей в виде приношений хлеба, лепешек, фруктов, вина, пива и т. п., вполне мог оказаться под угрозой голода.

Душа называлась БА^CXI), и воззрения египтян, относящиеся к ней, очень противоречивы. Это слово приблизительно означает «величественный», «благородный», «могущественный». БА живет в КА и, по-видимому, обладает способностью становиться телесной или бестелесной по своему желанию. Она имела как сущность, так и форму и часто изображалась в папирусах и на памятниках в виде сокола с головой человека. Считалось, что по природе и веществу она была эфирной. БА могла оставлять гробницу и подниматься в небеса, где, согласно верованиям египтян, наслаждалась вечным существованием во всем своем великолепии. Однако в некоторых текстах имеются указания на то, что иногда она посещала тело в гробнице и была способна оживить его и общаться с ним. Подобно сердцу — АБ^CXII) — она являлась в некотором роде вместилищем жизни человека. Души блаженных умерших обитали рядом с богами на небесах и разделяли с ними небесные наслаждения.

Духовный разум, или дух человека, назывался ХУ и имел вид сияющего, светящегося, неосязаемого образа его тела. ХУ составляли класс небесных существ, живших рядом с богами; об их функциях сейчас трудно судить. ХУ, [138] подобно КА, мог быть заключен в гробнице; чтобы избежать этого, необходимо было произнести должным образом специальное заклинание. Другая очень важная часть человеческой сущности, подобно ХУ уходившая в небеса, называлась СЕХЕМ. Слово это буквально означает «властвовать над чем-либо». Оно употреблялось в ранних текстах для обозначения возможности господствовать над чем-либо, то есть «силы». СЕХЕМ человека была, очевидно, его персонифицированной жизненной силой. Она, считали египтяне, могла следовать (и при определенных условиях следовала) за своим земным владельцем на небо. Следующей составляющей человека была ХАИБИТ, или «тень», часто упоминавшаяся в связи с душой; позднее стали считать, что она всегда находится возле души. Наконец, как одну из наиболее важных составных частей сущности человека следует назвать его РЕН, или «имя». Египтяне, как и все восточные народы, придавали имени очень большое значение и думали, что при его уничтожении разрушается и сама сущность человека. Подобно КА, РЕН было тесно связано с индивидуальностью человека. Столь трепетное отношение египтян к РЕН не должно вызывать удивления, если вспомнить, что безымянное существо не могло быть представлено богам. Поскольку ни одна сотворенная вещь не существует без имени, человек, не имевший его, с точки зрения божественных сил находился в худшем положении, чем самый ничтожный неодушевленный предмет. Увековечение имени отца считалось первейшим сыновним долгом, а содержание гробниц в хорошем состоянии, позволяющем всем прочесть имена похороненных в них, — одним из самых похвальных деяний. С другой стороны, если умерший знал имена божественных существ, друзей или врагов и мог произнести [139] их, он тем самым приобретал власть над ними и способность заставить выполнять свою волю.

Мы видим, таким образом, что сущность человека состоит из тела, двойника, души, сердца, духовного разума (или духа), силы, тени и имени. Эти восемь элементов сводятся к трем, если не принимать во внимание двойника, сердце, силу, тень и имя как представления, созданные египтянами по мере их медленного подъема по ступеням цивилизации и являющиеся специфическим продуктом их расы. Тогда можно говорить, что человек состоит из тела, души и духа. Но возрождаются ли они для жизни в загробном мире? Египетские тексты на этот вопрос отвечают однозначно: душа и дух праведного покидают тело и живут с блаженными и богами на небесах, но физическое тело в действительности не оживает и никогда не покидает гробницу. Были в Египте и невежественные люди, которые, несомненно, верили в воскресение бренного тела и представляли себе новую жизнь похожей на продолжение той, что они вели в этом мире. Но египтянам, знакомым с тайными учениями, было известно, что такие взгляды не согласуются с мнениями жрецов и вообще образованных людей. Уже во времена V династии, около 3400 г. до н.э.^CXIII), определенно утверждалось:

«Дух — небесам, тело — земле»¹²⁸⁾,

а тремя тысячелетиями позже египетский писатель выразил ту же мысль, хотя и другими словами¹²⁹⁾:

«Небеса владеют твоим духом, а земля — твоим телом».

Кроме всего прочего, египтянин надеялся, что будет плавать по небесам в ладье Ра, прекрасно зная, что не [140] сможет делать этого в своем смертном теле. Он твердо верил также, что будет жить миллионы лет, хотя из предыдущего опыта человечества ему было известно, что земное тело не обладает такими возможностями. Вначале он считал, что физическое тело сможет, подобно солнцу, «возобновляться ежедневно» и его новая жизнь будет подобна жизни бога Солнца Ра, с которым он надеялся отождествиться. Однако практика показала, что даже тело, наилучшим образом мумифицированное, иногда разрушается от сырости или подвергается тлению и распаду в той или иной форме и одной лишь мумификации недостаточно, чтобы гарантировать воскресение или достижение будущей жизни. Иными словами, он убедился, что никакими человеческими средствами нельзя сделать по природе тленное нетленным, и даже животные, в которых воплощались сами боги, болели и умирали в назначенный им срок. Трудно сказать, почему египтяне продолжали мумифицировать тела умерших; у нас есть все основания полагать, что в действительности они не надеялись на восстановление физического тела. Возможно, они считали, что сохранение тела необходимо для благоденствия КА («двойника») и для развития нового тела из него; возможно также, что продолжали придерживаться традиции в силу крайнего консерватизма. Но, какова бы ни была причина, египтяне никогда не прекращали предпринимать все возможные усилия, чтобы сохранить мертвое тело неповрежденным, рассчитывая получить помощь в решении своих проблем из другого источника.

Напомним, что, когда Исида нашла мертвое тело своего мужа Осириса, она сразу начала принимать все возможные меры, чтобы сохранить его. Она обратила в бегство врагов и сделала так, чтобы вред, причиненный ими [141] телу, не возымел действия. Для этого «она возвысила свою речь всеми силами своих уст, язык ее был совершенен, и она не запиналась в своей речи». Исида произнесла ряд слов и формул, которыми снабдил ее Тот; таким образом она успешно «возбудила покой Недвижного сердца» и совершила то, что хотела. Ее крики, внушенные любовью и горем, никак не действовали на мертвое тело до тех пор, пока не прозвучали слова Тота, произнесенные ею отчетливо (ху), с пониманием (акер) и без ошибок (ан-ух). Египтяне древности помнили об этом и предполагали, что смогут обеспечить воскресение своим друзьям и родственникам тем же способом, каким пользовалась Исида, то есть с помощью заклинания Тота. С этой целью каждый умерший снабжался набором текстов, написанных на стенах и крышке гробницы, на папирусах или амулетах, имевших то же действие, что и слова Тота, произнесенные Исидой. Родственникам умершего также вменялось в обязанность чтение определенных молитв и проведение множества символических церемоний, исполняемых над мертвым телом перед окончательным помещением его в гробницу. Другим обязательным обрядом было жертвоприношение, в котором вместе со своими друзьями и родственниками принимал участие и умерший и которое тоже сопровождалось надлежащими молитвами. Когда все было сделано, как того требовали жрецы, тело помещалось на предназначенное ему место в погребальной камере. Слова Тота и молитвы жрецов заставляли его превращаться в «САХУ», или нетленное духовное тело, выходившее из гробницы и державшее свой путь к небесам, где оно обитало с богами. Когда в «Книге Мертвых» умерший говорит: «Я существую, я [142] существую; я живу, я живу; я прорастаю, я прорастаю»¹³⁰⁾, и опять: «Я прорастаю, как растения»¹³¹⁾, он имеет в виду не свое физическое тело, дающее жизнь другому телу, подобному ему, но духовное тело, «не имеющее изъяна и, подобно Ра, никогда не претерпевающее уменьшения». В САХУ переходит душа, жившая в теле человека на земле, и это новое, нетленное тело образует обиталище души на небесах, подобно тому как физическое тело было ее земным домом. Таким образом, причина того, что египтяне продолжали мумифицировать тела умерших, становится очевидной: они делали это не потому, что верили в воскресение физических тел, а потому, что хотели, чтобы их духовные тела «проросли» или «зародились» из них, желая (по крайней мере, это представляется весьма вероятным), чтобы они имели форму, сходную с формой физического тела. Именно так представляли египтяне воскресение и именно в такое тело возвращался умерший, согласно их верованиям.

Все сказанное выше ясно доказывает нам, что вера египтян в воскресение умерших и бессмертие зародилась еще в глубокой древности, и все данные — как полученные археологами, так и содержащиеся в религиозных текстах — подкрепляют эту точку зрения. К столь же древним временам относится и вера в духовное тело (САХ или САХУ), ибо мы находим ее в текстах периода V династии наряду с идеями доисторических египтян, находившихся в стадии первобытной или полупервобытной цивилизации. Доказательством этого может служить следующий любопытный пример. В погребальных текстах на стенах [143] камер и коридоров пирамид фараона Унаса, правившего в конце V династии (около 3300 г. до н.э.), есть отрывок, где описывается, как покойный царь приводит в ужас все силы земли и неба, ибо он «поднимается как душа (БА) в обличье бога, черпающего жизнь из своих отцов и пищу из своих матерей. Унас — владыка мудрости, и его мать не знает имени его. Он стал могущественным, подобно богу Тему, отцу, который дал ему жизнь, и после того как Тему породил его, он стал сильнее, чем его отец». Фараон сравнивается с Быком, питающимся всеми богами, в каком бы образе они ни появлялись; «он сравнялся с богом, чье имя сокрыто», он пожирает людей и живет с богами. Усопший фараон, говорится далее, отправился охотиться на богов в их лугах и, поймав их в ловушки, умертвил. Затем они были сварены в кипящих котлах: величайшие для утренней трапезы, меньшие — для вечерней и еще меньшие — для полуночной. Старые боги и богини использовались в качестве топлива для котлов. Таким образом, поглотив магическую силу и дух каждого из богов, он становится Великой Силой Сил среди них, величайшим из тех, кто появлялся в видимом обличье. «Он поглощал все, что находил на своем пути, он превзошел мощью все духовные тела (САХУ) в мире. Он — перворожденный из перворожденных, похитивший сердца богов... Он поглотил мудрость всех богов; время его существования бесконечно и жизнь его будет длиться целую вечность... ибо души и духи богов в нем».

Очевидно, что в данном отрывке мы встречаем отражение обычая, присущего всем первобытным народам: победители поедали части тел доблестных врагов, побежденных на войне, чтобы впитать в себя их доблесть и силу; в некоторых местах подобный обычай существовал по отношению [144] к животным. В случае с богами умерший домогается единственного свойства, присущего только им и называемого «вечной жизнью». После того как он поглотил их души и духи, говорится, что теперь он обладает всем, что делает его выше других духовных тел силой и продолжительностью жизни. Магические силы (хека) (по словам автора текста, фараон их тоже «съел») представляют собой слова и формулы, произнесение которых заставит любое существо, дружественное или недружественное, повиноваться воле сказавшего их, в каких бы обстоятельствах он ни находился. Но, оставляя в стороне любые вопросы, касающиеся убийства богов, египтяне заявляли об этом же фараоне: «Смотри, ты пришел не как мертвый, но как живой, воссесть на трон Осириса»¹³²⁾, а в папирусе, написанном примерно две тысячи лет спустя, умерший сам говорит: «Моя душа есть Бог, моя душа есть вечность»¹³³⁾. Эти слова доказывают, что идеи существования Бога и вечности были тождественны. Пожалуй, стоит привести еще один пример, ясно показывающий, какие усилия прилагали древние авторы, чтобы внушить своим читателям мысль о бессмертии души. Согласно Главе CLXXV «Книги Мертвых», умерший оказывается там, где нет ни воды, ни воздуха и где «есть глубь неизмеримая, что темнее самой темной ночи, и люди блуждают в ней без помощи. Человек там не может ни жить в покое сердца, ни удовлетворять стремления любви. Но, — говорит умерший богу Тоту, — пусть положение духа будет дано мне вместо воды, воздуха, удовлетворения страстных любовных желаний и да будет мне дано спокойствие сердца [145] вместо лепешек и пива. Бог Тему повелел, чтобы я увидел лицо твое и не страдал от того, что причинило тебе боль. Пусть все боги передадут тебе [о Осирис] свои троны на миллионы лет! Твой трон унаследован твоим сыном Хором, и бог Тему повелел, что путь его будет путем священного правителя. Воистину, он будет править на твоем троне и он будет наследником трона Обитающего в Озере Двух Огней^CXIV). Воистину, было установлено так, что во мне он увидит подобие свое¹³⁴⁾, мое лицо будет обращено к лицу владыки Тема». После произнесения этих слов умерший спрашивает Тота: «Каким временем располагаю я для жизни?» Бог отвечает: «Повелеваю, что ты будешь жить миллионы миллионов лет, жизнью длиной в миллионы лет». Автор текста по нескольку раз повторяет слова бога, чтобы придать им большую выразительность и силу и чтобы даже самый неграмотный человек мог усвоить их значение. Немного ниже в той же Главе умерший говорит: «О мой отец Осирис, ты сделал для меня то, что твой отец Ра сделал для тебя. И так как я буду пребывать на земле вечно, я буду властвовать на своем месте; мой наследник будет сильным; моя гробница и мои друзья на земле будут процветать; мои враги будут преданы уничтожению и оковам богини Серк. Я — твой сын и Ра — мой отец, ибо ты так же даешь мне жизнь, и силы, и здоровье!» Интересно отметить, что умерший сначала отождествляет Осириса и Ра, а затем отождествляет себя с Осирисом и таким образом отождествляет себя с Ра.

Затрагивая тему воскресения и бессмертия, нельзя не сказать несколько слов о пище и питье, часто упоминаемых в религиозных текстах всех периодов. Они предназначены [146] для обитателей загробного мира. В доисторические времена для друзей умершего было вполне естественно класть пищу в могилу, поскольку они считали, что он будет нуждаться в ней в течение своего путешествия в мир иной. Этот обычай предполагал, что умерший будет иметь тело, подобное тому, что он оставил в этом мире, и ему понадобятся еда и питье. Во времена V династии египтяне верили, что блаженные умершие питаются небесной пищей и не страдают ни от голода, ни от жажды. Они едят и пьют то же, что и боги; будучи подобными богам, они становятся в этом смысле их двойниками. В другом отрывке мы читаем, что они облачены в белое полотно, носят белые сандалии и ходят к большому озеру, окруженному Полями Мира, где сидят великие боги, и что боги дают им вкушать от пищи (или древа) жизни, от которой вкушают сами, и умершие также могут жить этим. Однако, как достоверно известно, бытовали и другие воззрения на пищу умерших, ибо уже во времена V династии были сформулированы представления о существовании области, называемой Сехет-Аару^CXV) или Сехет-Аанру, куда, как надеялись по крайней мере некоторые благочестивые египтяне, отправляются души. Мы не располагаем никакими данными о том, где находилась Сехет-Аару, и тексты не дают ключей к разгадке ее местоположения. Некоторые исследователи считают, что она лежит к востоку от Египта, но с большей вероятностью можно предположить, что она находилась в одном из районов Дельты, в северной или северо-восточной части. К счастью, в нашем распоряжении имеется изображение в «Папирусе Небсени»¹³⁵⁾, вероятно, древнейшем из папирусов, и там мы видим, что Сехет-Аару, то есть [147] «Камышовые Поля» — это очень плодородные земли, где земледельческие работы можно было проводить легко и успешно. Местность изобилует каналами и реками, и, как говорят авторы папируса, в этих краях обитают духи блаженных. Эта картина, возможно, представляет традиционный «Рай», или «Елисейские поля», и главную особенность сей счастливой страны составляют большие, богатые и благоустроенные усадьбы, расположенные недалеко от Нила или одного из главных его рукавов. Различные части «Папируса Небсени», посвященные Сехет-Аару, содержат следующие изображения:

1. Небсени, писец и художник храма Птаха, с руками, опущенными вдоль тела, входит в Елисейские поля.

2. Небсени приносит благовония в дар великой Эннеаде богов.

3. Небсени сидит в ладье и гребет; над ладьей видны три символа, означающие «город».

4. Небсени обращается к бородатой фигуре, изображающей мумию.

5. Три Водоема или Озера, называемые Урти, Хетеп и Кеткет.

6. Небсени собирает урожай в Сехет-хетепет.

7. Небсени держит птицу Бенну, сидящую на подставке; перед ними три КАУ и три ХУ.

8. Небсени сидит и нюхает цветок; текст гласит: «Тысячи всех добрых и чистых вещей для КА Небсени».

9. Стол жертвоприношений.

10. Четыре Водоема или Озера, называемые Небт-тауи, Уаха, Ха (?) и Хетеп.

11. Небсени пашет на быках на берегу потока длиной в одну тысячу [мер], ширина которого не может быть названа; там нет ни рыбы, ни червей. [148]

Елисейские поля египтян согласно «Папирусу Небсени» (XVIII династия).[149]

12. Небсени пашет на быках на острове, «длина которого равна длине небес».

13. Рисунок, имеющий форму чаши, на которой написано: «Место рождения (?) бога города Кенкентет Небт».

14. Остров, где находятся четыре бога и лестница; надпись гласит: «Великая Эннеада богов в Сехет-хе-теп».

15. Ладья Чететфет с восемью веслами (четырьмя на носу и четырьмя на корме), плывущая в конце канала; в ней находится лестница. Место, где располагается ладья, называется «Владение Нет».

16. Два Водоема, названия которых неразборчивы. Сцена из «Папируса Ани»¹³⁶⁾, имеет ряд интересных отличий и может быть описана следующим образом:

1. Ани приносит дары перед богом с головой зайца, змееголовым богом и богом с головой быка; за ним стоит его жена Туту и Тот, держащий в руках тростниковую палочку и дощечку. Ани гребет в ладье. Ани обращается к соколу, перед которым находится стол для жертвоприношений, статуя, три овала и надпись: «Пребудь с миром в Полях, и да будет у тебя воздух для ноздрей».

2. Ани жнет пшеницу; Ани ведет быков, молотящих копытами зерно; Ани поклоняется или обращается к птице Бенну, сидящей на подставке; Ани сидит и держит скипетр херп; три КАУ и три ХУ, которые, вероятно, можно прочесть как «пища духов», и три Водоема.

3. Ани пашет поле возле потока, где не водится ни рыбы, ни змей, ни червей.

4. Место рождения «бога города»; остров, где находится лестница; область, называемая «местом духов», высотой [150]

Елисейские поля египтян согласно «Папирусу Ани» (XVIII династия).[151]

в семь локтей, где растет пшеница высотой в три локтя и где САХУ, духовные тела, жнут ее; область Ашет, в которой обитает бог, являющийся Ун-нефером (то есть одним из образов Осириса); ладья с четырьмя парами весел в конце канала, и ладья, плывущая по каналу. Имя первой ладьи Бехуту-чесер, имя второй — Чефау.

Во всех отрывках, рассмотренных до сих пор, говорится о том, что на небесах и в загробном мире умерший встречает только божественных существ, двойников, души, духов и духовные тела блаженных. Нет никаких упоминаний о возможности для умерших узнать друг друга, продолжить дружбу или родственные отношения, связывавшие их на земле. Однако в Сехет-Аару условия другие, и у нас есть все основания полагать, что родственники там узнают друг друга и радуются. Так, в Главе LII «Книги Мертвых», посвященной рассказу о том, как умерший из-за отсутствия подходящей пищи в подземном мире вынужден питаться отбросами¹³⁷⁾, и предназначенной для того, чтобы помочь человеку избежать столь ужасной участи, — в этой Главе умерший говорит: «То, что мне отвратительно, то, что мне отвратительно, да не буду я есть. То, что мне отвратительно, то, что мне отвратительно, — это отбросы. Да не вынудят меня есть их вместо погребальных лепешек, которые приносят КАУ (т. е. «двойникам». — У. Б.). Да не прикоснется это к моему телу; да не буду я вынужден держать это в своих руках и да не буду я принужден наступать на это моими сандалиями». [152]

Какое-то существо или существа (возможно, боги) спрашивают его тогда: «Как ты будешь жить теперь в присутствии богов?» — и он отвечает: «Да придет ко мне пища из места пищи, и да буду я жить семью хлебами, что будут принесены как пища перед Хором, и хлебом, что принесен перед Тотом. И когда боги скажут мне: «Какую пищу ты дал бы себе?», я отвечу: «Да буду я вкушать мою пищу под сикомором, деревом моей госпожи, богини Хатхор, и да будет мое время среди божественных существ, сидящих там. Да будет у меня сила, чтобы управлять моими полями в Татту (Бусирис. — У. Б.) и моими растущими злаками в Анну. Да буду я жить хлебом, испеченным из белого зерна, и да будет пиво мое сделано из красного зерна, и пусть личности моего отца и матери будут даны мне как хранители моей двери и для управления моей усадьбой. Да буду я крепким и сильным, и да буду я иметь много места, чтобы двигаться; да смогу я сидеть, где бы я ни пожелал».

Эта Глава особенно важна тем, что в ней говорится о желании умершего иметь свою усадьбу и поле при ней в Татту, неподалеку от столицы Бусирите, IX нома Нижнего Египта, области, расположенной близ города Семеннуд (т. е. Себеннит), который находится немного южнее 31 параллели северной широты. Именно тут происходило воссоединение расчлененного тела Осириса и ежегодно проводилась торжественная церемония воздвижения позвоночника Осириса. Изначально Сехет-Аару помещалась, очевидно, здесь, и мы вправе утверждать, что плодородные поля этой части Дельты послужили прототипом Елисейских полей египтян. И в то же время они хотели бы собирать урожай на полях вокруг Гелиополя, где находилось величайшее и наиболее древнее святилище бога [153] Солнца. «Белым зерном», из которого египтянин желал печь свой хлеб, является обычная пшеница, а «красное зерно» — это красная разновидность того же растения, встречающаяся не так часто, как белая. В качестве стражей дверей своего имения умерший просит дать ему «образы (или личности) своего отца и матери», выражая желание части египтян продолжать семейную жизнь, начатую на земле. Естественно, он не просил бы об этом, если бы думал, что нет никакой надежды встретить родителей в мире ином. Интересное подтверждение всего вышесказанного дает изображение Сехет-Аару (Елисейских полей), в «Папирусе Анхаи»¹³⁸⁾. Анхаи — жрица Амена, жившая около 1000 г. до н.э. Здесь мы видим, как умершая входит в самую верхнюю часть области и обращается к двум божественным существам; над одним из них написаны слова «ее мать», а за ними — имя Нефериту. Фигура, стоящая рядом, вероятно, изображает ее отца. Таким образом, рисунок подтверждает наше предположение о том, что египтяне верили в возможность встречи со своими родственниками в мире ином, при которой они смогут узнать их и быть узнанными.

Картину Елисейских полей сопровождает длинный текст, составляющий Главу СХ «Книги Мертвых». Мы приведем здесь его перевод, поскольку он содержит множество сведений, касающихся древнейших воззрений египтян на эту область, и может пролить свет на ту полуматериальную жизнь, какую праведные египтяне, по крайней мере, в один из периодов своей истории рассчитывали вести после смерти. Текст назван «Главы Сехет-хетепет и Главы Выхода Днем; входа и выхода из подземного мира; [154]

Анхаи, кланяющаяся своим отцу и матери.
Елисейские поля. Из «Папируса Анхаи» (XXII династия) [155]

прихода в Сехет-Аару; бытия в Сехет-хетепет, могущественной земле, владычице ветров; обретения там силы; о том, как стать духом (ХУ); о жатве там; о вкушении там пищи; о питье там; о любви там и о свершении всего, что человек совершал на земле». Умерший говорит:

«Сет схватил Хора, глядящего двумя очами¹³⁹⁾ на строение (?) вокруг Сехет-хетеп, но я освободил Хора [и отнял его у] Сета, и Сет открыл путь двух очей [которые] в небесах. Сет пролил (?) свою влагу по ветру на душу, что имела свой день и обитала в городе Мерт, и он освободил внутренности тела Хора от богов Акерта.

Узри меня теперь, ибо я сделал эту могучую ладью, чтобы плавать по Озеру Хетепа, и я приложил все силы, чтобы вынести ее из дворца Шу; владение его звезд молодеет и возобновляет силы, которыми владело в древности. Я принес ладью на озера их так, что я могу входить в города их; и я приплыл в их божественный город Хетеп^CXVI). И смотри, это потому, что я, именно я, живу в мире с его временами и с его правлением, и с его областью и с сонмом богов, его первенцев. Он делает так, чтобы Хор и Сет были в мире с теми, кто наблюдает за живущими, которых он создал прекрасными, и он приносит мир: он делает так, чтобы Хор и Сет были в мире с теми, кто наблюдает за ними. Он отрезает волосы Хора и Сета, он отводит грозу от беспомощных и он отводит зло от духов (ХУ). Дозволь мне иметь владение на этом поле, ибо я знаю его и я плавал по его озерам и мог приходить в его города. Мои уста тверды¹⁴⁰⁾, и у меня есть все необходимое, чтобы сопротивляться духам (ХУ), поэтому они не будут властны надо [156] мной. Дозволь мне быть награжденным твоими полями, о ты, бог Хетеп; и я исполню то, что ты желаешь, о ты, владыка ветров. Позволь мне стать духом там, позволь мне есть там, позволь мне пить там, позволь мне пахать там, позволь мне жать там, позволь мне сражаться там, позволь мне любить там, позволь моим словам иметь силу там. Да не допустишь ты, чтобы я был рабом, но позволь мне иметь власть там. Ты сделал сильными уста (или дверь. — У. Б.) и горло (?) Хетепа; Кетет-бу имя его. Он воздвигнут на столбы¹⁴¹⁾ Шу и связан с тем, что приятно Ра. Он — делящий года; он — сокрытый устами, его уста молчат; то, что он произносит — тайна, он наполняет вечность и владеет вечным существованием как Хетеп, владыка Хетеп.

Бог Хор делает себя сильным, как Сокол, имеющий длину в тысячу локтей и две тысячи [локтей в ширину]. У него есть все необходимое, и он путешествует и приходит туда, где желает быть престол его сердца, в Водоемы [Хетепа] и в города его. Он был рожден в родильном покое бога города, и бог города сделал приношения ему, он исполняет то, что подобает делать там, и вызывает объединение, и делает все, что относится к родильному покою божественного города. Когда он начинает жизнь, подобно кристаллу, он совершает все в ней, и то, что он совершает, подобно тому, что происходит в Озере Двойного Огня, где нет радующегося и где находится всевозможное зло. Бог Хетеп входит, и выходит, и возвращается [в] Поле, где собрано все для родильного покоя бога города. Когда он начинает жизнь, подобно кристаллу, он свершает в нем все подобное тому, что делается в [157] Озере Двойного Огня, где нет радующегося и где находится всевозможное зло.

Да буду я жить с богом Хетепом, облаченным и не ограбленным владыками севера, и да принесет мне пищу владыка божественного. Пусть заставит он меня пойти, и пусть заставит он меня выйти, и да принесет он мне мою силу; да получу я ее, и да будет все необходимое мне от бога Хетепа. Да получу я власть над великим и могущественным словом, которое находится в моем теле в том же месте, где нахожусь я, ибо с помощью него я буду помнить и буду забывать. Да пройду я свой путь и да буду я пахать. Я живу в мире с богом города и я знаю воды, и города, и номы, и озера, которые есть в Сехет-хетеп. Я пребываю там, я силен там, я стал духом (ХУ) там, я вкушаю пищу там, я сею семена там, я пожинаю урожай там, я пашу там, я люблю там и я в мире с богом Хетепом там. Смотри, я разбрасываю там зерно, я плаваю среди озер и продвигаюсь к городам, о божественный Хетеп. Смотри, мои уста наделены [зубами, подобными] рогам; поэтому даруй мне обильные запасы пищи, которой живут „Двойники" (КАУ) и Духи (ХУ). Я прошел суд, которым Шу судит знающего его, поэтому дозволь мне идти к городам [Хетепа], и дозволь мне плавать среди его озер, и дозволь мне гулять в Сехет-хетеп. Видишь, Ра в небесах и бог Хетеп там — дважды одаренный. Я пришел к земле [Хетепа], я собрался с силами и пришел, так что дары, приготовленные для меня, могут быть даны мне; и я рад, я заложил основу той силы, которую бог Хетеп приумножил во мне».

«О Унен-эм-хетеп¹⁴²⁾, я вошел в тебя, и моя душа следует за мной, и моя божественная пища у меня в руках. О [158] Владычица двух земель¹⁴³⁾, которая делает мое слово крепким, позволяющим мне помнить и забывать, дозволь мне жить невредимым и не знать зла, [причиняемого] мне. О, даруй мне, о, подари мне радость сердца; сделай так, чтобы я был в мире, свяжи мои сухожилия и мышцы и дай мне возможность дышать».

«О Унен-эм-хетеп, о Владычица ветров, я вошел в тебя и я показал¹⁴⁴⁾ свою голову здесь. Ра спит, но я пробудился, и богиня Хаст стоит у ворот неба ночью. Передо мной стояли препятствия, но я собрал все то, что испустил Ра. Я в моем городе».

«О Нут-урт¹⁴⁵⁾,я вошел в тебя и сосчитал свой урожай, и я иду к Уах¹⁴⁶⁾. Я — Бык, покрытый бирюзой, владыка Поля Быка, владыка божественной речи богини Септет (Сотис)^CXVII) в ее часы. О Уах, я вошел в тебя, я вкусил свой хлеб, я получил владычество над выбором частей плоти волов и дичи, и птицы Шу были даны мне. Я следую за богами и божественными „Двойниками” (КАУ)».

«О Чефет¹⁴⁷⁾, я вошел в тебя. Я облачился в одеяние и я охранил себя одеянием Са бога Ра. Видишь теперь — он в небесах, и те, кто обитают там, следуют за ним, и я тоже следую за Ра в небесах. О Унен-эм-хетеп, владыка двух земель, я вошел в тебя и я погрузился в озера Чесерт. Узри меня сейчас, все нечистое удалилось от меня. Великий Бог возрастает в нем и, смотри, я нашел [пищу там]. Я поймал дичь и вкушаю от нее». [159]

«О Кенкентет¹⁴⁸⁾, я вошел в тебя, и увидел Осириса [моего отца], и я всмотрелся в мою мать, и я полюбил. И я пленил червей и змей [которые там есть], и освободил себя. Я знаю имя бога, который противоположен богине Чесерт^CXVIII), у которой прямые волосы и которая наделена рогами. Она жнет, но я и пашу, и жну».

«О Хает¹⁴⁹⁾, я вошел в тебя и я обратил тех, кто пришел бы, в бирюзу [неба]. И я следовал за ветрами сонма богов. Великий Бог дал мне мою голову, и тот, кто водрузил на меня мою голову, есть Могущественный с бирюзовыми глазами, то есть Ари-эм-аб-ф, (т. е. Тот, кто волен исполнять свои желания. — У. Б.)».

«О Усерт¹⁵⁰⁾, я пришел к тебе, в дом, где мне дается божественная пища».

«О Смам¹⁵¹⁾, я пришел к тебе. Мое сердце бдит, и мне дана Белая Корона. Меня ввели в небесные области, и я заставляю цвести все на земле, и это доставляет радость сердцу Быка, и небесным существам, и сонму богов. Я — бог, который есть Бык, владыка богов, каким он выходит из бирюзы [неба]».

«О божественный ном пшеницы и ячменя, я пришел к тебе, я пришел к тебе и я взял все, что причитается мне, то есть наилучшие напитки сонма богов. Я привязал свою ладью на небесных озерах, я поднял столб, возле которого причаливают. Я прочел надлежащие слова своим голосом и я вознес хвалу богам, обитающим в Сехет-хетеп».

Однако человека, успешно прошедшего суд и проложившего свой путь в царство богов, ожидают не только [160] радости, описанные выше. Ибо в ответ на длинное обращение в «Папирусе Ани», которое было приведено выше (см. с. 39), бог Ра обещает умершему следующее: «Ты войдешь на небеса, ты пройдешь по небу, ты присоединишься к звездным божествам. Тебе будет воздаваться хвала в твоей ладье, ты будешь воспет в гимнах в ладье Атет, ты узришь Ра в его святилище, ты узришь Ра в его святилище, ты день за днем будешь вместе с его Диском, ты увидишь рыбу АНТ в ее рождении в трех бирюзовых водах и ты увидишь рыбу АБТУ¹⁵²⁾ в час ее. И случится так, что Враг будет низвергнут, когда он будет лежать в засаде, чтобы уничтожить тебя; и суставы его шеи и его спины будут разрублены на куски. Ра [плывет] с попутным ветром, и ладья Сектет приближается и входит в порт. Гребцы Ра радуются, и сердце Небт-анх (т. е. Исиды. — У. Б.) радуется, ибо враги Ра пали на землю. Ты увидишь Хора, стоящего на месте кормчего ладьи, и Тот и Маат будут стоять по обе стороны от него. Все боги возрадуются, когда они увидят Ра, приходящего в мире, чтобы дать жизнь сердцам сияющих и Осирис Ани, победоносный писец божественных потомков владык Фив, будет всегда с ними.

Однако умерший, не удовлетворенный ежедневным плаванием в ладье Ра среди блаженных, надеется трансформировать каждый из своих членов в божественный и по достижении этого самому стать Ра. Так, в Главе XLII «Книги Мертвых»¹⁵³⁾ умерший говорит:

«Мои волосы — это волосы Ну.

Мое лицо — это лицо Диска.

Мои глаза — это глаза Хатхор. [161]

Мои уши — это уши Ап-уат.

Мой нос — это нос Хенти-Хас.

Мои губы — это губы Анпу^CXIX).

Мои зубы — это зубы Серкет.

Моя шея — это шея священной богини Исиды.

Мои руки — это руки Ба-неб-Татту^CXX).

Мои предплечья — это предплечья Нейт, Владычицы Саиса.

Мой позвоночник — это позвоночник Сути^CXXI).

Мой фаллос — это фаллос Осириса.

Моя поясница — это поясница Владык Хер-аба.

Моя грудь — это грудь Могущественного ужасом.

Мои живот и спина — это живот и спина Сехет.

Мои ягодицы — это ягодицы Ока Хора.

Мои бедра и голени — это бедра и голени Нут.

Мои ступни — это ступни Птаха.

Мои пальцы и кости голени — это пальцы и кости голени Живущих Богов».¹⁵⁴⁾

И сразу после этого умерший говорит:

«Нет членов моего тела, которые не были бы членами бога. Бог Тот соединяет мое тело, и я есть Ра день за днем».

Итак, теперь мы видим, каким образом, по мнению египтян, смертный человек может восстать из мертвых и достичь вечной жизни. Воскресение было целью каждой произносимой молитвы и каждой совершаемой церемонии. Во все периоды египетской истории любой текст, любой амулет и заклинание были предназначены для того, чтобы дать возможность смертному достичь бессмертия и жить вечно в преображенном прекрасном теле. Если принять во [162] внимание этот факт, многие кажущиеся трудности, возникающие при изучении египетских текстов, просто исчезают и становится очевидным, что религия египтян обладает последовательностью и постоянством принципов, хотя и могла поначалу показаться лишенной их.

¹⁾ В египетском языке не было звука «е», и этот гласный добавлен просто для того, чтобы сделать слово произносимым.

²⁾ Первое издание книги было осуществлено в 1899 году. — Прим. ред.

³⁾ Буква «р» исчезла в коптском языке вследствие фонетической редукции.

⁴⁾ Religion und Mytholoqie, p. 93.

⁵⁾ La Mythologie Égyptienne, p. 215.

⁶⁾ Pyramides de Saqqarah. Ed. Maspero, p. 25.

⁷⁾ Ibid., p. 113.

⁸⁾ Ibid., p. 111.

⁹⁾ Ладья, в которой Солнце путешествует утром.

¹⁰⁾ Ладья, в которой Солнце путешествует вечером.

¹¹⁾ Pyramides de Saqqarah. Ed. Maspero, p. 150.

¹²⁾ Ibid., p. 222.

¹³⁾ Текст был опубликован Prisse d'Avennes под названием «Facsimile d'un papyrus Égyptien en caractères hiératiques» в 1847 г. в Париже. Полный перевод этого текста см.: Virey. Etudes sur le Papyrus Prisse. — Paris, 1887.

¹⁴⁾ Подстрочная транслитерация и перевод даны в моей книге Papyrus of Ani, p. LXXXV ff., где также приводятся ссылки на более ранние источники.

¹⁵⁾ Geschiedenis van den Godsdienst. — Amsterdam, 1893, p. 25. Lieblein высказывает множество важных соображений по этому вопросу в «Egyptian Religion», p. 10.

¹⁶⁾ Le Livre des Morts (Обзор в Muséon, T. 13, 1893).

¹⁷⁾ Ювенал. Сатиры XV. Перевод Эванса в «Bohn's Series», p. 180. Сбитый с толку Ювеналом прекрасный английский поэт Джордж Герберт («Church Militant») писал: Вначале он (то есть Сип. — У. Б.), придя в Египет, засевал

¹⁸⁾ Этот гимн опубликован полностью Масперо в Hymne au Nil (Paris, 1868).

¹⁹⁾ Religion und Mythologie, p. 96-99.

²⁰⁾ См.: Brugsch. Religion, p. 101.

²¹⁾ № 10188. См. мою транскрипцию и перевод всего папируса в «Archaeologia» (Vol. LII. — London, 1891).

²²⁾ Около 300 г. до н.э.

²³⁾ Ed. Maspero, line 576.

²⁴⁾ См.: The Chapters of Coming Forth by Day, p. 3.

²⁵⁾ To есть Маат, богиня закона, порядка, регулярности и т. п., делает так, чтобы солнце поднималось каждый день в определенном месте и в определенное время с абсолютной и непогрешимой регулярностью.

²⁶⁾ То есть души, упоминавшиеся выше, в рассказе о сотворении (см. с. 32).

²⁷⁾ То есть Ра Гелиопольского.

²⁸⁾ Британский музей, № 9901.

²⁹⁾ Имя змея тьмы, которого Ра ежедневно убивает.

³⁰⁾ Ладья, в которой Ра путешествует с полудня до заката.

³¹⁾ То есть то, что Ра приказывает, сразу исполняется (см. главу о суде над мертвыми, с. 95).

³²⁾ О боге Амене см. главу «Боги египтян».

³³⁾ То есть «твое существование и твои восходы и закаты подвластны непреложному и постоянному закону».

³⁴⁾ Лист 20.

³⁵⁾ То есть неизменный и непреложный закон.

³⁶⁾ То есть восточное и западное побережье Красного моря и северо-восточное побережье Африки.

³⁷⁾ У меня имеются некоторые сомнения в отношении этого отрывка.

³⁸⁾ То есть «ибо когда ты заходишь, ты не умираешь».

³⁹⁾ Вечерняя и утренняя ладьи Солнца соответственно.

⁴⁰⁾ Из Папируса Нехт (Британский музей, № 10471).

⁴¹⁾ Вечернее и утреннее Солнце соответственно.

⁴²⁾ Хатхор, как и Нут, считалась богиней неба, но только той его части, где Солнце восходит.

⁴³⁾ Squire S. Plutarchi de Iside et Osiride Hier: Graece et Anglice, Cambridge, 1744.

⁴⁴⁾ То есть Нут.

⁴⁵⁾ То есть Себом.

⁴⁶⁾ То есть Ра.

⁴⁷⁾ То есть Херу-ур, «Хор Старший».

⁴⁸⁾ То есть Сет.

⁴⁹⁾ В египетском календаре этот день был отмечен как трижды несчастливый.

⁵⁰⁾ Обычно остриженные волосы как знак траура клались в гробницу умершего.

⁵¹⁾ Поэтому египтяне считают, что все дети наделены даром пророчества, и очень внимательно прислушиваются к тому, что они лепечут друг другу во время игр (особенно если это происходит в священном месте), извлекая из случайных фраз знаки и предсказания.

⁵²⁾ То есть из клевера.

⁵³⁾ Не сирийский Библ (Гебал), а тростниковые топи Дельты.

⁵⁴⁾ Сын первого египетского правителя, умерший в ранней молодости. См.: Herodotus, ii. 79. (Русский перевод см. в книге: Геродот. История в девяти книгах / Пер. и прим. Г.А. Стратановского. — Л., 1972. — Прим. ред.)

⁵⁵⁾ Лошадь стала известна египтянам не ранее чем при XVIII династии. Следовательно, эта часть плутарховой версии истории Осириса относится к периоду после 1500 г. до н.э.

⁵⁶⁾ Этот замечательный гимн впервые стал известен благодаря Шаба^XLIXa) (Chabas), который опубликовал его перевод с примечаниями в «Revue Archéologique» (T. 14, p. 65 ff. — Paris, 1857).

⁵⁷⁾ Имеется в виду Коллегия жрецов Дома Жизни. — Прим. ред.

⁵⁸⁾ 1 Кор 15, 35. — Прим. ред.

⁵⁹⁾ То есть души Осириса и Ра.

⁶⁰⁾ См.: von Bergmann в «Aeg. Zeitschrift», 1880, p. 88 ff.

⁶¹⁾ Каждая Эннеада богов состоит из трех троек, или триад.

⁶²⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day (translation), p. 11.

⁶³⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day (translation), p. 34.

⁶⁴⁾ Область неподалеку от Мемфиса.

⁶⁵⁾ Божество, которое проходит перед ладьей бога Афа, держа по звезде в каждой руке.

⁶⁶⁾ Это обращение мы приводим лишь один раз, но оно должно повторяться после каждой из девяти строф литании.

⁶⁷⁾ Это древо росло в Гелиополе, и Кот, то есть Солнце, сидел возле него. (См. с. 61.)

⁶⁸⁾ Церемония установления ладьи Секер на полозья совершалась на рассвете.

⁶⁹⁾ Место, где ничего не растет, — подземный мир.

⁷⁰⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 334.

⁷¹⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 343.

⁷²⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 342.

⁷³⁾ Слова таковы: «mes tememu em nem».

⁷⁴⁾ Британский музей, № 10477, лист 18. Я опубликовал этот текст в своей книге Chapters of Coming Forth by Day, p. 398-402.

⁷⁵⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 98.

⁷⁶⁾ См.: J. de Morgan. Ethnographie Préhistorique, p. 210.

⁷⁷⁾ Recueil de Travaux. T. 5, p. 40 (1. 287).

⁷⁸⁾ См.: Rosweyde. Vitae Patrum, p. 59; Life of St. Anthony, by Athanasius (Migne), Patrologiœ, Ser. Graec, t. 26, col. 972.

⁷⁹⁾ См. мою работу Hieratic Papyrus of Nesi-Amsu («Archælogia», vol. LII).

⁸⁰⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 49.

⁸¹⁾ См. выше, с. 63 и 79.

⁸²⁾ «Пусть бог Птах откроет мои уста»; «пусть бог Шу откроет мои уста тем железным орудием, с помощью которого он открывал уста богов» (Глава XXIII).

⁸³⁾ См.: Annales du Musée Guimet: Le Tombeau de Seti I. Ed. Lefébure. — Paris, 1886, pl. V.

⁸⁴⁾ Место, отмеченное руинами Тель-эль-Амарны.

⁸⁵⁾ Иероглифическую транскрипцию иератического текста см.: Maspero. Mémoires. T. I, p. 594 ff.

⁸⁶⁾ To есть Великой, Малой и наименьшей Эннеадам; каждая группа (паут) состоит из девяти богов.

⁸⁷⁾ См.: Второзаконие, гл. 6 и Коран, ч. 112.

⁸⁸⁾ Ed. Amélineau. — Paris, 1887, p. 144 f.

⁸⁹⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 80.

⁹⁰⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 78.

⁹¹⁾ Британский музей, № 9900.

⁹²⁾ Британский музей, № 9964.

⁹³⁾ Британский музей, № 10477.

⁹⁴⁾ Британский музей, № 10470.

⁹⁵⁾ Британский музей, № 9901.

⁹⁶⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 7.

⁹⁷⁾ Персонифицированное небо.

⁹⁸⁾ Дословно: Два Ока, то есть Исида и Нефтида.

⁹⁹⁾ То есть Ра, Шу и Тефнут.

¹⁰⁰⁾ Часть города Буто (Пер-Уачит). Душами Пе были Хор, Местха^XCa), Хапи.

¹⁰¹⁾ То есть Хор, Туамутеф и Кебсеннуф.

¹⁰²⁾ Ладья, в которой Солнце путешествует до полудня.

¹⁰³⁾ Страна на северо-востоке Африки по обоим берегам Красного моря.

¹⁰⁴⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 11.

¹⁰⁵⁾ То есть подземного мира.

¹⁰⁶⁾ Одно из имен Осириса.

¹⁰⁷⁾ Часть «Полей мира»^XCII), или Елисейских полей.

¹⁰⁸⁾ См.: Chapters of Coming Forth by Day, p. 343-346.

¹⁰⁹⁾ Эта цитата взята из названия Главы CXXV «Книги Мертвых».

¹¹⁰⁾ То есть последний день шестого месяца египетского года, называемого коптами «мехир».

¹¹¹⁾ По-видимому, имеется в виду летнее или зимнее солнцестояние.

¹¹²⁾ Британский музей, № 10477.

¹¹³⁾ Город неподалеку от Мемфиса.

¹¹⁴⁾ Буквально: «Я не был горяч устами».

¹¹⁵⁾ То есть не поступал поспешно, без должного размышления.

¹¹⁶⁾ То есть я не отличал одних в ущерб другим.

¹¹⁷⁾ Около 1500 г. до н.э.

¹¹⁸⁾ Около 1370 г. до н.э.

¹¹⁹⁾ Около 1000 г. до н.э.

¹²⁰⁾ Написан в эпоху Птолемеев.

¹²¹⁾ См.: Erman. Westcar Papyrus, Berlin, 1890, hieroglyphic transcript, plates 9 and 10.

¹²²⁾ Это род мифологических существ или полубогов, которые, как считалось уже во время правления V династии, возносят молитвы за умерших и помогают Хору и Сету в исполнении погребальных церемоний. См. мою работу Papyrus of Ani, p. CXXV.

¹²³⁾ Или: «правдивый голосом по отношению к Осирису», то есть Ани произнес свое обращение, и Осирис действительно услышал его и ответил ему, потому что слова были произнесены должным образом и с верной интонацией.

¹²⁴⁾ Перворожденного сына Осириса.

¹²⁵⁾ То есть Ра, убивающему Змея тьмы, голову которого он отрубил ножом (см. выше, с. 59). Обычно читается: «Которое Осел говорил Коту». Осел — это Осирис; Кот — это Ра.

¹²⁶⁾ См.: I. de Morgan. Ethnographie Préhistorique, Paris, 1897, p. 139.

¹²⁷⁾ См.: Recueil de Travaux, tom. V, p. 55, 185 (lines 169, 347, 353).

¹²⁸⁾ Recueil de Travaux. T. 4, p. 71 (1. 582).

¹²⁹⁾ Horrack. Lamentations d'Isis. Paris, 1866, p. 6.

¹³⁰⁾ См.: Chap. CLIV.

¹³¹⁾ См.: Chap. LXXXVIII, 3.

¹³²⁾ Recueil de Travaux. T. 5, p. 167 (1. 65).

¹³³⁾ Papyrus of Ani, plate 28, 1. 15 (Chapter LXXXIV).

¹³⁴⁾ То есть «Я буду подобен Хору, сыну Осириса».

¹³⁵⁾ Британский музей, № 9900; этот документ принадлежит к эпохе XVIII династии.

¹³⁶⁾ Британский музей, № 10470, лист 35.

¹³⁷⁾ Эта идея является пережитком доисторических времен, когда считалось, что если регулярно не класть погребальную пищу в места, где КА, «двойник» умершего, может найти ее, то он будет вынужден скитаться и питаться тем, что найдет на дороге.

¹³⁸⁾ Британский музей, № 10472.

¹³⁹⁾ То есть Оком Ра и Оком Хора.

¹⁴⁰⁾ То есть я знаю, как произносить слова силы, которыми я владею.

¹⁴¹⁾ То есть четыре опоры, находящиеся в четырех сторонах света и поддерживающие небо.

¹⁴²⁾ Название первой большой области в Сехет-Аару.

¹⁴³⁾ Озеро во второй области Сехет-Аару.

¹⁴⁴⁾ Дословно: «открыл».

¹⁴⁵⁾ Название озера в первой области Сехет-Аару.

¹⁴⁶⁾ Название озера во второй области Сехет-Аару.

¹⁴⁷⁾ Название района в третьей области Сехет-Аару.

¹⁴⁸⁾ Название озера в первой области Сехет-Аару.

¹⁴⁹⁾ Название озера в третьей области Сехет-Аару.

¹⁵⁰⁾ Название озера в третьей области Сехет-Аару.

¹⁵¹⁾ Название озера в третьей области Сехет-Аару.

¹⁵²⁾ Имена мифической рыбы, которая плавает у носа ладьи Ра.

¹⁵³⁾ См.: The Chapters of Coming Forth by Day, p. 93.

¹⁵⁴⁾ Идея обожествления частей тела человека имела хождение уже при VI династии. См.: Recueil de Travaux, t. 8, pp. 87, 88.

^I) «Книга Мертвых» — заупокойные тексты Нового царства, написанные на свитках папируса (до XVIII династии тексты были начертаны преимущественно на стенах пирамид — Тексты пирамид — или на стенах гробниц или саркофагов). Наименование «Книга Мертвых» условно, сама книга первоначально не имела общего названия, но иногда на нее переносили название одной из ее частей — «Главы Выхода Днем»; во многих рукописях перед Главой I стоит заглавие «Начало изречений „Выхода Днем”». В законченном виде с более или менее сложившейся структурой книга появилась в Саисскую эпоху (VII—VI вв. до н.э.), когда был составлен канон из 165 «изречений» и «книг», названных в науке «Главами». До этого на всем протяжении истории Нового царства такого единства не было, подбор и количество Глав были произвольными. Название «Книга Мертвых» было предложено Лепсиусом, который в 1842 году полностью опубликовал поздний «Туринский папирус» в работе «Das Todtenbuch der Aegipter» (Lpz., 1842). После конгрессов ориенталистов в 1878 г. во Флоренции и в 1881 г. в Берлине было решено [347] издавать «Книгу Мертвых» по более древним текстам XVIII–XX династий, давая сопоставление вариантов, что было сделано Навиллем по 77 рукописям в двух фолиантах: «Das Aegyptische Todtenbuch der XVIII bis XX Dynastie» (Berl., 1881). Считается, что большинство Глав написаны не позднее начала Нового царства, не менее трети Глав из «Книги Мертвых» существует еще со времен Древнего и Среднего царства и лишь немногие Главы были добавлены в конце Нового царства.

^II) Додинастический и династический периоды. Так называемый додинастический Египет состоял из двух самостоятельных царств: Южного Египта с центром в г. Нехебт (Гелифиасполь) и Северного Египта с центром в г. Пе (Буто). Фараоны Египта, возникшего в результате объединения двух царств, почитали своих предков как полубогов, ведущих свой род от богов, которые, по легенде, правили Египтом в древнейшие времена. В настоящее время об этих древнейших царях почти ничего не известно, сохранилось только несколько имен. Первым династическим царем считают объединителя Египта фараона Мина (Менеса), который, по греческим источникам, происходил из г. Тиниса (Южный Египет) и основал г. Мемфис, столицу объединенного Египта, с храмом Птаха (около XXXIII в. до н.э., по другим данным — около XXX в. до н.э.). О Менесе как о первом фараоне упоминает Манефон и некоторые другие источники.

^III) Руже Эмануэль (1811—1872) — французский египтолог, известный своими археологическими раскопками. Директор египетского отделения Лувра, исследовал многие памятники египетской литературы.

^IV) Бругш Генрих — немецкий египтолог, внесший огромный вклад в расшифровку древнеегипетской [348] письменности. Ему принадлежит одна из первых книг по грамматике этого языка и 7-томный словарь.

^V) Масперо Гастон Камиль Шарль (1846—1916) — крупнейший французский египтолог, руководил археологическими раскопками в Египте, основал в 1881 году в Каире французский Институт восточной археологии. Был вторым директором Каирского музея, а с 1881 по 1886 гг. — генеральным директором государственной египетской Службы древностей в Каире, учреждения, ведающего охраной и исследованием памятников культуры. Масперо впервые издал собрание изречений времен Древнего царства «Тексты пирамид».

^VI) Унас (Унис) — фараон V династии Древнего царства, царствование которого относится ко второй половине XXIV в. до н.э. Точно датировать царствования фараонов Египта чрезвычайно трудно, поскольку в Египте, во-первых, не существовало научной хронологии, а датировка происходила либо по крупнейшим событиям, либо, в более позднее время, по моменту вступления на престол каждого фараона; а во-вторых, сохранилось очень мало источников, где указана продолжительность царствования отдельных фараонов, поэтому зачастую невозможно точно восстановить даты правления. Вследствие этого колебания в хронологии для Древнего царства составляют тысячелетия. Следует также отметить, что датировка У. Баджа отличается от принятой в настоящее время.

^VII) {В книге стоит звездочка, подразумевающая примечание. Но самого примечания нет; термин «ка» расписывается в другом примечании, ниже. OCR}

^VIII) Тета (Тети, Атоти) — фараон VI династии (начало XXIV в. до н.э.). Тексты Униса и Тети, а также Пиопи I, Пиопи II относят к Текстам пирамид, так как они были начертаны на внутренних стенах пирамид соответствующих правителей V и VI династий. Тексты пирамид были [349] открыты в 1880 г. Масперо и в течение ряда лет издавались с переводом.

^IX) Существа хенмемет — в переводе египтолога А. Гардинера — «люди солнца».

^X) Ладья Манчет — по другим источникам, Ра днем плывет в ладье Манджет (Матет или Атет), а вечером — в ладье Месектет (Сектет). То же утверждает и сам автор в главе «Боги египтян». Вероятно, в текст оригинала вкралась опечатка.

^XI) Урей (уреус) — символ Солнечного Ока, сжигающего пламенем как врагов Ра, так и врагов фараона — его земного воплощения, а также священная змея, символ фараона, знак его власти на небе и на земле.

^XII) Пепи (Пиопи) I — фараон VI династии (вторая половина XXIII в. до н.э.).

^XIII) «Поучения Какемна» («Поучения Кагемни»), иногда — «Поучения для Кагемни» — приписываются Кагемни — чиновнику времен III династии (иногда относят к визирю VI династии Каирису, который посвятил поучения своему сыну Кагемни, чья гробница найдена в Саккаре).

^XIV) «Поучения Птах-хетепа» (Птахотепа) — принадлежат визирю V династии Исеси и включают 37 наставлений. Единственная полная рукопись, содержащая конец первой книги и всю вторую, — «Папирус Prisse» в Лувре, — относится к Среднему царству, также сохранилась копия небольшой части начала первой книги, датируемой Новым царством.

^XV) Тайл Корнелиус Петрус (1830 — 1902) — исследователь истории религий, специалист по религии и культуре Востока, знаменит тем, что разработал свою систему религиозной философии. [350]

^XVI) Видеман Альфред — немецкий египтолог конца XIX — начала XX в., исследователь истории, археологии, искусства и религии Египта.

^XVII) Хнему — в настоящее время принят вариант «Хнум». {Все имена и географические названия в книге приведены в варианте У. Баджа, поскольку у автора была своя система транскрипции, отличная от принятой сейчас (современная система основана на разработанной в XIX в. А. Эрманом). В примечаниях в скобках по возможности приведены современные варианты написания имен и терминов.}

^XVIII) Короны Юга и Севера — имеются в виду короны фараонов Нижнего Египта (Белая Корона) и Верхнего Египта (Красная Корона), существовавшие до объединения этих государств. Объединенная Корона Верхнего и Нижнего Египта (Пшент) — символ верховной власти над объединенным Египтом (см. прим. к с. 11).

^XIX) ...стал, подобно Птаху и Хнему, богом-творцом — подробнее о Птахе и Хнему см. главу III «Боги египтян».

^XX) Папирус и лотос — символы Нижнего и Верхнего Египта соответственно.

^XXI) «Папирус Неси-Амсу» или Несмина (также известен как « Папирус Бремнер- Ринд» ) датируется 312—311 гг. до н.э. и включает «Книгу низвержения Апопа», «Плач Исиды и Нефтиды», гимн Ра о сотворении мира и некоторые другие тексты.

^XXII) Апеп — в настоящее время принят вариант «Апоп».

^XXIII) Неб-ер-чер (Неберчер) — «Владыка всего сущего», обычно эпитет бога Ра.

^XXIV) Хепера — в настоящее время принят вариант «Хепри».

^XXV) Ну — в настоящее время принят вариант «Нун».

^XXVI) Себ — устаревший вариант имени бога Геба. [351]

^XXVII) Хор-хент-ан-маа — один из эпитетов Хора Старшего. Вместо имени Хор в настоящее время также применяется вариант «Гор».

^XXVIII) IV династия датируется примерно XXVI—XXV вв. до н.э.

^XXIX) Амен — в настоящее время принят вариант «Амон».

^XXX) Атен — в настоящее время принят вариант «Атон».

^XXXI) Татунен (Татенен, Танен) — «Поднимающаяся земля», почитавшийся в Мемфисе бог земли, сотворивший из первобытного хаоса мир, богов и людей. Возможно, в гимне эпитет Татенен обозначает «первозданный холм» как принцип начала сотворения мира; обычно он связывается с именами Атума (Тему) и Ра.

^XXXII) Тему — в настоящее время принят вариант «Атум», существует также вариант «Атму».

^XXXIII) Ладья Сектет — см. прим. к с. 18 (Ладья Манчет).

^XXXIV) Гелиополъ — «Город Солнца» — греческое название египетского города Иуну (Анну) — «Город Столбов» (название связано с культом обелисков).

^XXXV) Осирис Ани — появление двойного имени объясняется тем, что, по представлениям египтян, умерший отождествлялся с Осирисом.

^XXXVI) Правдивый голосом — то есть все его приказания немедленно исполняются. {Нет. «Правдивый голосом», «правогласный» — оправданный загробным судом Осириса; иносказательно — мертвый, покойный. OCR.}

^XXXVII) Херу-хути (Харахти, Горахти, Гарахути, Хор-эм-ахет, в греческой транскрипции Хармачис или Хармахис) — «Хор обоих горизонтов» или «Хор на горизонте» — аспект бога Хора Старшего, который, сливаясь с богом Солнца Ра, давал божество Ра-Харахти (в тексте встречается в варианте Ра-Хармачис) — бога света в Гелиополе. До Нового царства его изображением бога считался большой Сфинкс, находящийся в Гизе. [352]

^XXXVIII) Туат (Дуат, Дат) — загробный мир, преисподняя в египетской мифологии. Первоначально его «помещали» в восточной части неба, где воскресает Солнце, позже формируется представление о подземном Дуате. Топография подземного мира в египетской мифологии чрезвычайно трудна. Аукерт (синоним Дуата) — подземный мир, разделенный на 12 областей или номов, каждый из которых Ладья Ра проходит в определенный час ночи. Кроме Дуата распространены понятия Аменти (Иминти, Аментет) и Поля Иару (Иалу). Аменти — «Запад» на древнеегипетском — обозначение некрополя, потустороннего мира, царства мертвых. Солнце садилось (умирало) на западе и каждый вечер спускалось в Дуат, поэтому некрополи египетских городов располагались в западной части страны, на кромке Ливийской пустыни. Умерший должен был плыть на лодке из западной в восточную часть неба (где находился Ра со свитой). Сехет-Аару или Поля Иару — «Поля Камыша» или «Поля блаженных» — «оазис» в Дуате, куда стремится попасть умерший, излюбленное место богов, рай. Также с понятием Полей Иару связываются такие понятия, как «Сехет-хетеп», «Поля Мира» и «Елисейские поля».

^XXXIX) Ладья Атет — см. прим. к с. 18 (Ладья Манчет).

^XL) XVIII династия датируется XVI—XIII вв. до н.э.

^XLI) Хатхор — в настоящее время принят вариант «Хатор», подробнее о ней см. в главе «Боги египтян».

^XLII) Аукерт — см. прим. к с. 37 (Туат).

^XLIII) ...сочинение «Об Исиде и Осирисе» греческого писателя Плутарха — перевод произведения «Об Исиде и Осирисе» Плутарха (См. ВДИ. — № 3-4, 1977). На русском языке изложение мифа об Исиде и Осирисе можно найти также в книгах А. Морэ «Цари и боги Египта» (М., 1998), Я. Липинской и М. Марциняка «Мифология Древнего [353] Египта» (М., 1983) и И. Рака «Мифы Древнего Египта» (СПб., 1993).

^XLIV) Меркурий — то есть Тот.

^XLV) Памилии, Фаллифории и Приапеи — греческие фаллические праздники, посвященные Дионису и берущие начало в культе Осириса.

^XLVI) Саосис — греческое имя богини Иусат (см. прим. к с. 81).

^XLVII) Ор или Хор.

^XLVIII) Харпократ (Гарпократ, Гор-па-херд) — одна из ипостасей Хора — сына Исиды, греческое название переводится как «Хор-дитя».

^XLIX) Мен-кау-Ра (Менкаура, Микерин) — его царствование датируется первой половиной XXV в. до н.э.

^XLIXa) Шаба Франсуа Жозеф (1817—1882) — французский египтолог, исследовал иератичекие папирусы и основал два специальных журнала, посвященных Египту.

^L) Родиной культа Осириса и центром поклонения ему при ранних династиях был Абидос — существует предположение, что в период Среднего царства Осирис был отождествлен с богом абидосского некрополя Хентиаменти — «Первый из страны Запада», то есть предводитель умерших.

^LI) XII династия датируется XX—XVIII вв. до н.э.

^LII) Ун-нефер (Веннофре) — «Благой бог» — эпитет Осириса.

^LIII) Крюк и кнут — символы верховной власти фараона.

^LIV) Амент (Аменти) — см. прим. к с. 37 (Туат).

^LV) Птах-Секер-Тем (Птах-Сокар-Атум) — Сокар — бог плодородия и покровитель мертвых, бог мемфисского некрополя.

^LVI) Мемфис (егип. Хет-ка-Птах «Крепость (храм) души бога Птаха») — название происходит от египетского слова [354] «меннефер» («устойчивое и прекрасное»), также имел названия «Белая Стена», «Весы Обеих Стран» и «Анх-тауи» («Жизнь Обеих Земель»). По преданию, город был заложен фараоном Мином (Менесом), объединившим в единое государство Верхний и Нижний Египет. Мемфис был столицей Египта в эпоху Древнего царства.

^LVII) Корона Уререт — одно из названий Короны Верхнего Египта.

^LVIII) Учат обычно произносится как Уджат. Око Уджат имело две основных ипостаси: Око Ра и Око Хора. Око Ра — символ могущества, власти над миром. Его наиболее распространенное изображение — урей на короне или солнечном диске. Одной из главных персонификаций Уджат была богиня Уаджит (Уто, Уачет — в тексте) — покровительница Нижнего Египта, хранительница Ра и фараона. Око Хора — символ Ока, вырванного у Хора Сетом и воскресившего Осириса (подробнее о нем см. «Египетская магия», гл. II «Магические камни и амулеты»).

^LIX) Шу буквально означает «свет».

^LX) Две земли — имеется в виду объединенный Египет.

^LXI) Трон бога Себа — то есть трон бога Геба, царя земли, передается Хору.

^LXII) Птах-Танен (Птах-Татенен) — один из богов плодородия, получившийся в результате слияния Птаха с богом земли Татененом (см. прим. к с. 34 (Татунен)).

^LXIII) Красная земля — название Аравийской и Ливийской пустыни.

^LXIV) Корона Атеф — корона с двумя лазурными перьями, атрибут Осириса, Амона, Ра и некоторых других богов.

^LXV) Тотмес — в настоящее время принят вариант «Тутмос». [355]

^LXVI) Лепсиус Рихард (1810—1884) — немецкий египтолог, классификатор, открывший Древнее царство. Считается основателем современной научной египтологии и хронологии.

^LXVII) Атму — или Тему (Атум).

^LXVIII) Иусасет (Иусат или Иусет) — греческая Саосис — богиня-рука Атума, отождествляется с Хатор.

^LXIX) ...победа жизни над смертью и добра над злом — о битве Хора и Сета см. также в книгах Я. Липинской и М. Марциняка «Мифология Древнего Египта» (М., 1983), М. Матье «Древнеегипетские мифы» (М.-Л., 1956).

^LXX) Сехет — в настоящее время принят вариант «Сехмет» или «Сохмет» — богиня судьбы как закона причины и следствия, исполнявшая на земле божественный закон.

^LXXI) Нефер-тему (Нефертум) — бог вечной юности и возрождения, защитник бога Ра и справедливости, возвещал начало года.

^LXXII) Апис — мемфисский бог плодородия в виде быка, считался душой (ба) бога Птаха и бога Ра. Также был связан с культом мертвых и считался быком Осириса.

^LXXIII) Птах-Секер-Аусар — об этом боге более подробно см. «Египетская магия», гл. III «Магические фигурки».

^LXXIV) Сети I — фараон XIX династии (конец XIV — начало XIII в. до н.э.).

^LXXV) Аменхетеп (Аменхотеп) IV, называемый также Эхнатоном (Ахен-Атоном, в тексте — Хуэн-Атоном) — фараон XVIII династии (середина XIV в. до н.э.).

^LXXVI) Туамутеф и Кебсеннуф — в настоящее время принят вариант «Дуамутеф» и «Кебексенуф». Также о детях Хора см. «Египетская магия», гл. III «Магические фигурки». [356]

^LXXVII) Ап-уат — в настоящее время принят вариант «Упуат» или «Вепуат».

^LXXVIII) Ху — олицетворение божественного слова и духовной пищи.

^LXXIX) Са (Сиа) — богиня познания и восприятия.

^LXXX) Хатхор — Небесная Мать, богиня любви, всеобщего влечения и сотворения.

^LXXXI) Мех-урт (Мехурет) — ипостась богини Хатхор, Небесная Корова.

^LXXXII) Нейт — мать богов, самосотворившаяся, подобно богу Атуму. Богиня неба, родившая Солнце и создавшая мир. Ее эпитет — «Отец отцов и Мать матерей». Позднее почиталась как богиня войны и охоты.

^LXXXIII) Баст — первоначально дочь и Око Ра, божество Луны, отражающей свет Солнца; управляет предсказаниями.

^LXXXIV) Серк (Серкет, Селкет) — богиня, карающая преступников, ее священное животное — скорпион.

^LXXXV) Нехебет (Нехбет, Нехебт) — богиня царской власти, покровительница Верхнего Египта. Ее изображение в виде коршуна украшало Корону Верхнего Египта.

^LXXXVI) Нехеб-ка (Нехебка, Нехебкау) — демон подземного мира, один из стражей входа в Дуат.

^LXXXVII) Херутатаф (Хардедеф, Дедефхор, Джедефхор) — сын фараона Хуфу (Хеопса, IV династия), прославленный мудрец, неоднократно упоминающийся в египетской литературе, автор несохранившегося «Поучения». По легенде, в храме Тота в Гермополе Дедефхор чудесным образом нашел начертанный лазоревыми буквами на железной плите текст глубоко почитаемой и очень древней «Главы Выхода Днем в одной Главе» Книги Мертвых, которая позже легла в основу Главы ХХХв «Глава о том, как воспрепятствовать задержанию [357] сердца». О времени правления Мен-кау-Ра — см. прим. к с. 54.

^LXXXVIII) Повелитель Аментета — то есть Осирис.

^LXXXIX) XI династия датируется XXII—ХХ вв. до н.э.

^XC) Поля Хетепа — см. прим. к с. 37 (Туат).

^XCa) Местха — в настоящее время принят вариант "Амсет".

^XCI) Секер (Сокар) — «Тот, кто скрыт».

^XCII) Феникс — волшебная птица, живущая 1460 лет, после смерти которой, по одной из версий, из ее семени рождается новый Феникс, переносящий тело своего отца в Египет, где жрецы Солнца сжигают его. По версии Геродота, Феникс переносит прах отца из Аравии в Гелиополь в яйце, вылепленном из смирны. В традиции символизировал смерть и воскресение на новом уровне, инициатическую трансформацию. С Фениксом отождествляется египетская птица Бену.

^XCII) Поля Мира (Елисейские поля) — см. прим. к с. 37 (Туат).

^XCIII) Их — то есть обеих земель.

^XCIV) Чертог Маати иначе называют «Чертогом Двух Истин».

^XCV) Бенну (Бену) — египетское название Феникса (см. прим. к с. 106). Символ Изначальной Горы. Птица Бену изображалась в виде цапли, во времена Нового царства она олицетворяла душу (ба) Ра, а в Поздний период — душу Осириса. Символизировала также воскресение и вечную жизнь.

^XCVI) «Исповедь Отрицания» — ее называют также «Отрицательная Исповедь» или «Негативная Исповедь».

^XCVII) Номы — административные области древнего Египта. [358]

^XCVIII) Pecmay (Ро-Сетау, Расетау) — царство мертвых, также название мемфисского некрополя.

^XCIX) Прямоугольник с головой человека — согласно некоторым источникам, символизирует хат (см. с. 137).

^C) Шаи — бог судьбы, определяющий срок человеческой жизни.

^CI) Рененет (Ренетутет) — богиня жатвы и плодородия позднее стала почитаться как богиня судьбы, часто вместе с Шаи упоминается в добрых пожеланиях.

^CII) Месхенет (Мешенет) — богиня деторождения и доброй судьбы, связанная с воскресением умерших.

^CIII) Ра-усер (Раусер) и Рут-Теттет (Реддедет) — персонажи египетской сказки «Хеопс и волшебники», с которой подробнее см. в книге «Египетская магия».

^CIV) Ожерелье менат (менит) — символ воссоединения и вечной жизни, радости и счастья, являлось атрибутом богини Хатхор. Даря менат, тем самым призывают благословение богини. Также использовалось как музыкальный инструмент типа трещотки и напоминало кастаньеты. Подробнее см. «Египетская магия», гл. II «Магические камни и амулеты».

^CV) Та-мера (Та-мери) — «Земля возлюбленная».

^CVI) Страна Фенху — обычно обозначение Финикии.

^CVII) Богини-уреи — Уаджит и Нехбет.

^CVIII) Маау-Тауи — «Тот, кто видит обе земли» (всевидящий). От египетских слов «Тауи» — «Обе земли» (имеется в виду Верхний и Нижний Египет) и «маа» — «видеть».

^CIX) Де Морган Жак Жан Мари (1857—1924) — французский археолог, известный тем, что открыл в Негаде гробницу основателя Египта Менеса. [359]

^CX) Ка — имеет разные значения, но все они тем или иным образом связаны с личностью. Так, согласно Масперо, ка — двойник человека, внешне и по существу тождественный ему. Согласно Эрману, ка — жизненная сила, отличающая одушевленные предметы от неодушевленных. Ка рождался и рос вместе с человеком, имел его недостатки, являясь одновременно духовной силой человека, его гением-хранителем.

^CXI) Ба — высшее сознание человека, вместилище чистых Идей, синоним слов «бог» и «душа». Боги также имели ба, иногда один бог считался ба другого бога: например, Ра именуется душой ба Нуна. Звезды тоже рассматривались как ба богов: Орион — ба Осириса и т. д.

^CXII) Аб — «сердце» — являлось центром сознания человека, местом, где рождаются идеи-желания. Оно наиболее осведомлено о человеке и его жизни.

^CXIII) V династия датируется XXV—XXIV вв. до н.э.

^CXIV) Обитающий в Озере Двух Огней — то есть Осирис.

^CXV) Сехет-Аару — см. прим. к с. 37 (Туат).

^CXVI) Хетеп — «блаженный» — эпитет Осириса и одновременно обозначение рая, блаженного места.

^CXVII) Септет (Сопдет, Сотис) — богиня звезды Сириус, покровительница умерших.

^CXVIII) Чесерт — «священная» — по-видимому, здесь — эпитет Исиды.

^CXIX) Анпу — египетский вариант имени «Анубис».

^CXX) Ба-неб-Татту (Банебджет) — священный баран, почитавшийся в Мендесе, один из богов плодородия.

^CXXI) Сути (Сутех, Сетх) — бог Сет. [360]