выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Возникшее в период распада державы Александра Македонского царство Птолемеев стало одним из крупнейших государств эллинистического мира. Хотя его ядром всегда оставался Египет, в период наивысшего подъема оно охватывало также Киренаику, Южную Сирию, Кипр, ряд территорий на южном и западном побережье Малой Азии, некоторые острова Эгейского моря. Просуществовало оно вплоть до 30 г. до н. э., когда было захвачено римлянами и превращено в личное владение императора.
Поскольку государство Птолемеев было одним из крупнейших государств эллинистического /157/ мира, проводившим активную внешнюю политику, то естественно, что различные факты его истории нашли в той или иной форме отражение в произведениях античных авторов. Вместе с тем до нас не дошло ни одного произведения, которое бы давало целостный очерк истории царства Птолемеев. Одним из важнейших источников по истории государства Птолемеев является сочинение Полибия «Всеобщая история». Однако фрагментарный характер основной части произведения приводит к тому, что в нем с определенной степенью подробности освещаются только некоторые, сравнительно краткие периоды истории этого государства (главным образом царствование Птолемея IV Филопатора и время непосредственно после его смерти). Ценность сохранившихся свидетельств Полибия всегда очень высока вследствие как полноты использованных им документальных материалов, так и самого подходо автора (трезвого, рационалистического, стремящегося к выявлению взаимосвязей). Для некоторых периодов истории Египта, особенно для освещения внешнеполитических событий, свидетельства Полибия представляют собой, в сущности, единственный источник. Например, начальный период войны между Антиохом III и Птолемеем IV освещается только им [636, т. II, с. 23]. Очень важны также некоторые общие наблюдения Полибия, позволяющие лучше понять внутренние процессы развития государства Птолемеев (например, заключение Полибия относительно связи победы над Антиохом III при Рафии и последующими восстаниями местного населения против власти Птолемеев [498, с. 157; 636, т. II, с. 35]). Важны также выводы Полибия относительно роли внеегипетских владений Птолемеев в формировании общей политики первых царей этой династии. Вместе с тем труд Полибия не свободен и от определенной тенденциозности. В частности, в обрисовке внутренних процессов в царстве Птолемеев он явно стоит на позициях превосходства греков над местным населением [636, т. II, с. 92]. Имеются у него и хронологические неувязки [636, т. II, с. 95].
Рис. 7. Папирус III в. до н. э. с текстом «Одиссеи» Гомера
Определенную ценность для изучения истории государства Птолемеев имеет произведение Помпея Трога «Historiae Philippicae», известное нам в сокращении Юстина. Хотя в основе этого /158/ произведения лежит, видимо, очень полный и добросовестный источник, сокращение, произведенное Юетином, сказалось на изложении истории Птолемеев самым тяжелым образом. История этого государства передана чрезвычайно неравномерно, ранние этапы ее изложены очень кратко, целые большие периоды вообще исчезли. Поздняя история Птолемеев освещена более подробно.
В соответствии с общими идеями автора, в частности в связи с его концепцией пагубности власти, приводящей к моральной деградации и общества, и личности [65; 64], Юстин обязательно рассказывает о борьбе внутри птолемеевского дома, сопровождающейся многочисленными случаями отцеубийства, братоубийства и т. п. преступлениями. Так, сравнительно полно обрисовывается правление Птолемея IV, ибо оно дает многочисленные подтверждения основному тезису Юстина. Очень характерно, что важнейшему событию того времени — битве при Рафии — уделяется всего несколько строк, тогда как развратное поведение двора монарха описывается почти детально. Еще более подробно обрисовывается моральная деградация правящего дома на примере правления Птолемея Фискона. Для достижения определенных эффектов Юстин смело смешал во времени исторические события. Еще А. Буше-Леклерк показал, как деформировалась историческая действительность в этом сочинении при описании событий конца II — начала I в. до н. э. В духе своих концепций эпитоматор устанавливает весьма произвольные связи между событиями, в реальности между собой никак не связанными (например, между смертью Клеопатры III и переворотом в Александрии, результатом которого было изгнание Птолемея Александра) [260, т. II, с. 103 сл.]. Иногда эпитоматором делались весьма грубые ошибки при сокращении оригинального текста. Так, при описании похода Антиоха IV в Египет путаются Птолемей VI и Птолемеи VIII, 6-ая сирийская война помещается после 146 г. до н. э. [636, т. II, с. 265-266]. Иногда опускаются самые важные факты, благодаря чему искажается общая картина: при описании битвы при Рафии исчезло самое основное — мобилизация Птолемеями местного населения в армию, что и стало причиной победы. В контексте же изложения Юстина только действия отрядов греческих наемников привели к победе.
В произведении Юстина проглядывает иногда и тенденциозность привлекающихся Трогом источников. Хотя автор отрицательно относится ко всем государствам, проводящим завоевательную политику (в том числе и римскому), проримская настроенность использованных им источников в освещении отдельных фактов все же проступает достаточно отчетливо. В его изложении, например, Рим начинает войну с Антиохом III из-за защиты интересов Египта. Проримская тенденция видна и при обрисовке причин войны Антиоха IV с Египтом. /159/
В целом можно сказать, что данное произведение — весьма сложный и трудный в интерпретации источник. Необходимо постоянно помнить о его своеобразии, но при этом нельзя также забывать, что факты, которые сообщает автор, как правило, правдивы, хотя очень часто поставлены в иной исторический контекст и неправильно истолкованы. Необходимо также учесть, что иногда хронологические определения Юстина более точны, чем у иных авторов, считающихся более достоверными. Так, в этом произведении указывается правильная дата смерти Птолемея IV (что подтверждается папирусами) [636, т. II, с. 94].
Некоторые сведения по истории Египта содержатся в сочинении Аппиана. К сожалению, XVIII-XXI книги его труда, посвященные Египту, не сохранились совершенно. Это тем большая потеря, что сам Аппиан был уроженцем Александрии и хорошо знал источники по истории Египта птолемеевского времени. Некоторые сведения о египетской истории, естественно, появляются в других частях его труда, в частности в «Сирийских делах», «Македонских делах», «Митридатовых войнах» и «Гражданских войнах», т. е. тогда, когда события, описываемые им, связаны в какой-то степени с Египтом. В труде Аппиана достаточно отчетливо прослеживаются проримекие симпатии автора и соответственно оправдание римской политики. Такова, например, обрисовка им событий времени войны Антиоха IV с Египтом. У него имеются и фактические ошибки. Так, при описании событий конца II в. до н. э. постоянно упоминается Птолемей Филопатор, хотя в действительности царем Египта в это время был Птолемей Епифан.
Важнейшим источником по истории Египта является «География» Страбона. В этом сочинении Страбон посвятил Египту значительную часть XVII книги. Помимо литературных источников он широко пользуется и личными наблюдениями. По мнению современных исследователей, «описание Египта и Ливии принадлежит к числу самых блестящих книг Страбона» [171, с. 788]. В общем, чисто исторических сведений у Страбона немного, хотя они постоянно включаются в ткань повествования. Основная ценность «Географии» заключается в том, что она дает очень широкую картину природных условий, характера хозяйства, бытовых особенностей Египта, что позволяет лучше понять и собственно исторические проблемы. У Страбона содержится достаточно подробное описание Александрии, которое служит основой для всех современных попыток реконструкции топографии города. Хотя произведение Страбона написано во времена императора Августа, основные черты хозяйства и этнографии, зафиксированные им, имеют значительную ценность и для II—I вв. до н. э. [63, с. 50].
Определенные свидетельства по истории Египта в птолемеевскую эпоху имеются и у других древнегреческих авторов. /160/ Следует назвать Плутарха, который несколько раз в своих произведениях касается Египта, всякий раз, правда, попутно. Наибольшее значение для истории государства Птолемеев имеет его биография спартанского царя Клеомена, окончившего свою жизнь в Египте. Некоторые сведения мы находим в труде Павсания «Описание Эллады». Наиболее интересен его рассказ о гражданской войне в Египте в 80-х годах I в. до н. э., основанный на иных источниках, нежели источники Юстина (Помпея Трога) [63, с. 41 сл.]. Сообщения Диодора наиболее важны для самого начала царствования Птолемея I, крайняя фрагментарность последующего текста делает затруднительным использование его для обрисовки истории Птолемеев, хотя в отдельных сохранившихся частях его и имеются ценные указания.
Интересные свидетельства сохраняются и в чисто литературных произведениях. Так, в одной из «Идиллий» Феокрита содержится перечисление заморских владений Птолемеев. Некоторую ценность для историка имеют произведения другого александрийского поэта — Каллимаха.
Среди римских авторов наибольшее значение имеют сообщения Тита Ливия, в значительной мере основанные на полибиевой традиции, хотя и соединенные с традициями анналистики, а для событий I в. до н. э., особенно времени гибели царства Птолемеев, — свидетельства Цицерона, Цезаря, Светония.
Сочинения Иосифа Флавия и «Книги Маккавеев» особенно важны для истории взаимоотношений между Птолемеями и Селевкидами и их борьбы за Келесирию. У Иосифа» Флавия имеются данные и об экономической политике Птолемеев в их внеегипетских территориях, в частности о системе откупа и ее практическом применении.
Из христианских авторов известную ценность имеют Евсевий и Иероним, особенно для установления хронологии.
* * *
Активное участие государства Птолемеев в международной политике того времени, тесные связи со всем Восточным Средиземноморьем, естественно, приводят к тому, что его история отражается в источниках не только собственно египетских. Однако основной особенностью (с точки зрения источниковедения истории Птолемеевокого царства) является чрезвычайное обилие документов, написанных на особом писчем материале — папирусе. Это ставит изучение истории Птолемеевского Египта в особое положение по сравнению с другими государствами эллинистического мира, да и вообще по сравнению со всеми античными государствами. /161/
К числу документальных источников относятся папирусы греческие и демотические, острака, надписи, монеты и данные археологии. Важнейшими являются папирусы. Всего в настоящее время, по подсчетам некоторых исследователей, известно до 40-50 тыс. этих документов. Конечно, нельзя думать, что папирус как писчий материал использовался только для деловой переписки. Среди папирологических находок важное место занимают и литературные тексты. Только благодаря им стали, известны «Афинская полития» Аристотеля, ряд комедий Менандра, речи Гиперида, так называемый «Оксиринхский историк» и т. д. Кроме того, наличие текстов известных ранее литературных произведений позволяет получить представление о круге чтения образованного населения Египта того времени, о популярности тех или иных авторов — словом, осветить некоторые существенные стороны истории культуры.
Однако основное значение папирусов заключается в том, что они дают огромное количество чисто документальных свидетельств, являясь чем-то вроде современных архивов. Они знакомят нас с экономикой, социальными отношениями, политической организацией, административными порядками, бытом, культурой и идеологией различных слоев населения Египта. Этот материал только в редких случаях подвергался литературной обработке и, следовательно, непосредственно отражает действительность того времени. Его появление было вызвано повседневными нуждами и потребностями государства и отдельных лиц [63, с. 12].
Рис. 8. Птолемей I. (Около 280 г. до н. э.)
Изучением папирусов занимается особая вспомогательная историческая дисциплина — папирология. Точное ее определение дать трудно, так как, с одной стороны, основным объектом ее изучения являются папирологические документы, написанные на греческом и латинском языках и, таким образом, тексты, написанные на папирусе, но датируемые временем до Александра и временем после завоевания Египта арабами (641 г. н. э.), не входят в сферу интересов папирологии. С другой стороны, папирология /162/ ранее не включала в себя исследование демотических (т. е. написанных на египетском языке эллинистического времени) документов, теперь же изучение их становится одной из отраслей папирологии. Одним словом, как указывают современные исследователи, папирология имеет тенденцию превращаться из вспомогательной дисциплины в науку, объектом которой становятся все сферы истории птолемеевского, римского и даже византийского Египта [300].
Папирология как особая дисциплина родилась в конце XIX в. в результате широкого поступления в музеи папирологических документов, находимых как случайно, так и при раскопках (и грабительских, проводившихся местным населением, и научных), хотя еще в эпоху Возрождения в руках европейских ученых имелось некоторое количество папирусов. Так, например, гуманист Джованни Джиакомо Гривео (1540—1617 гг.) был обладателем греческого папируса, но он принимал греческий курсивный текст за турецкий. Подлинный характер этого документа был выяснен только в 1917 г. [458, с. 30].
Первый греческий папирус, происходящий из Египта, был изучен и опубликован в 1788 г. Этот документ, называемый обычно «папирусом Шоу» (по имени первого издателя) или Charta Borgiana (по имени владельца), был приобретен итальянским купцом в 1778 г. у арабов около Гизы. Затем он был продан кардиналу Стефану Борджиа, который и поручил его издание профессору Копенгагенского университета Нильсу Иварсену Шоу.
В первой половине XIX в. в Европу поступило небольшое количество папирусов, приобретавшихся главным образом английскими и французскими дипломатами и путешественниками. Настоящий бум начался в 1877 г. благодаря поступлению в Европу огромного количества папирусов, найденных при грабительских раскопках в Фаюме. Несколько позднее начались и научные раскопки, в ходе которых было обнаружено большое число различного рода папирусов. В числе первых исследователей были Ф. Петри, Б. Гренфелл, Э. Хант и др. Однако значительная часть папирусов, находящихся сейчас в распоряжении ученых, не имеет точного паспорта, так как они поступали в государственные и частные коллекции в результате покупок у местного населения. Местные жители не только продавали различным лицам папирусы, найденные совместно и составлявшие в древности единую коллекцию документов, но часто разрезали один документ и продавали по кусочкам, так что нередки случаи, когда фрагменты одного и того же документа оказываются в различных музеях и даже на различных континентах. В настоящее время крупнейшие коллекции папирусов имеются в Египте (Каирский музей), в Англии (Британский музей и Оксфордский университет), во Франции (Национальная /163/ Библиотека в Париже), а также в музеях Нью-Йорка и Анн Арбора (США), Вены, Флоренции и Берлина. Коллекции папирусов, хранящихся в советских архивах, были изданы еще в 20-30-х годах (под руководством Г. Ф. Церетели) [488].
Одна из наибольших трудностей, связанных с использованием папирологических документов, заключается в их большом числе и разбросанности по разным коллекциям и изданиям. Как справедливо указывал К. К. Зельин, уже на стадии сбора материала исследователь сталкивается с немалыми затруднениями: о привлечении всех источников по данному конкретному изучаемому вопросу «едва ли может идти речь» [63, с. 15]. Не говоря уже о неопубликованных папирусах, подборка только опубликованных материалов представляет собой очень трудную задачу. Папирусные документы публикуются в десятках (если не сотнях) изданий. Помимо статей в специальных (и не специальных) журналах и сборниках можно отметить три основных варианта изданий собственно папирологического типа: 1) издание папирусов, происходящих из какого-либо определенного пункта (чаще всего полученных в результате раскопок); 2) издание папирусов, хранящихся в определенных собраниях (государственных или частных); 3) тематические сборники папирусов. Наконец, необходимо отметить еще различного вида подборки документов учебного типа, в которых документы группируются в соответствии с дидактическими целями.
Примером изданий первого типа могут служить папирусы из Тебтюниса. Они были найдены при раскопках Тебтюниса английскими археологами и публиковались начиная с 1902 г. [356]. Важность такого рода изданий очевидна. Они представляют собой единый комплекс документов или группу таких комплексов, освещающих различные стороны жизни определенного населенного пункта, часто на протяжении достаточно длительного исторического периода. Благодаря этому появляется возможность выявить определенные изменения в административной практике, фискальной политике, иногда, общие изменения в социально-экономической ситуации. Нередко появляется возможность проследить судьбы какой-либо семьи или группы семей и на основе этого составить представление об эволюции определенных социальных групп населения Египта в рассматриваемый период. С другой стороны, в ряде случаев такие комплексы документов могут представить нечто вроде «мгновенного снимка» состояния дел в населенном пункте в какой-либо определенный момент: например, документы из Керкеосириса дают представление о распределении земли в деревне в зависимости от ее категорий (царская, храмовая, дарственная, земля клерухов и т. п.).
Вместе с тем необходимо помнить и о следующем обстоятельстве: подобные коллекции никогда не бывают полными, /164/ число и характер документов, попавших в руки современного исследователя, определяются случайными факторами. Подобные архивы — это только фрагменты реальных древних архивов, либо сохранившихся частично, либо выброшенных за ненадобностью, либо использованных для каких-то иных целей. Например, документы из раскопок Флиндерса Петри в Гуробе и Хаваре были найдены в некрополе. Первоначально эти документы входили в состав архива архитектора Клеона и сменившего его на этом посту Феодора. Они включали как собственно документы (главным образом по организации мелиоративных работ), так и отрывки литературных произведений. Однако в дальнейшем эти папирусы за ненадобностью были выброшены и из них были склеены картонажи для мумий. К счастью, значительную часть документов удалось отделить друг от друга и прочесть [435].
Особую ценность имеют такие комплексы документов, которые можно связать с археологическими памятниками. Например, архив какой-то определенной семьи сопоставляется с археологическими материалами из раскопок ее жилища. К сожалению, в большинстве случаев этого сделать нельзя, так как ранние археологические работы были всецело направлены на поиски папирусов, а попутными археологическими материалами интересовались мало, фиксировали недостаточно, а то и вовсе не раскапывали те места поселения или некрополя, где не ожидали встретить папирусов.
Второй тип изданий определяется не первоначальной принадлежность документов, а по учреждению или лицу, у которого они находятся в настоящее время. В подобных изданиях могут публиковаться первоклассные по своему историческому значению документы, но очень часто эти собрания папирусов составлены в результате случайных покупок, лишены паспортов и точная локализация документов затруднена. Бывает трудно решить вопрос о том, в какие первоначально архивы входили эти документы, и тем самым определить, с какими группами документов необходимо их сопоставлять, чтобы получить значимые исторические выводы. Примером подобного рода изданий могут служить публикации папирусов из коллекции лорда Амхерста и др. В тех случаях, когда свои папирусы публикует какой-то крупный музей, издатели стремятся выдерживать территориальный и хронологический принципы организации материала. Таковы, например, публикации папирусов Британского музея.
Важную роль играют тематические сборники папирусов. Одним из лучших изданий такого типа является подготовленный М. Ланже «Корпус указов Птолемеев» [418], в котором собраны все документы этого типа. Это издание позволяет понять принципы законодательной деятельности царей этой династии и ее эволюцию. Кроме того, в сопоставлении этих /165/ документов лучше выявляются политические, социальные и экономические условия, породившие то или иное законоположение. Меньшей ценностью обладает другой тематический сборник — подготовленный В. Чериковером и А. Фуксом корпус документов, освещающих жизнь евреев в Египте [293]. Главным недостатком этого сборника является стремление издателей включить в него как можно больше документов, иногда весьма сомнительных с точки зрения этнической принадлежности названных в них лиц.
Наилучшим изданием учебного типа до сего времени является работа У. Вилькена и Л. Миттайса [454], с которой должно начинаться всякое серьезное ознакомление с историей Птолемеев и важнейшими типами документов.
Кроме прочих трудностей, необходимо иметь в виду, что ранее изданные папирусы часто переиздаются вновь и при этом уточняются чтения текстов, иногда их даты, вводится новый комментарий и т. п. Для того чтобы облегчить работу над папирологическими источниками, в США и Бельгии делались попытки использовать для этой цели ЭВМ. Значительную помощь в работе над папирусами оказывают просопографические указатели. В настоящее время издана общая просопография птолемеевского Египта [496], а также ряд частных, в том числе просопография птолемеевского Кипра [450] и просопография лиц, имевших придворные должности [459; 460]. Журнал «Chronique d’Egypte» стремится оперативно информировать о всех новых папирологических изданиях.
Характерной особенностью папирологии является чрезвычайное разнообразие типов документов, представляющих объект исследования. Перечислим только самые основные: царские указы и письма, постановления диойкета, письма различных должностных лиц, поземельные описи, податные документы разнообразного характера, акты об (аренде земли, акты о купле-продаже, завещания, различного рода, заявления на имя должностных лиц (в том числе и царя), протоколы судебных заседаний, договоры, счета, письма, частные записи расходов.
Обилие документов требует особого подхода к анализу каждого из них, а также сопоставления данных, полученных при анализе их различных типов. Однако есть ряд черт, которые присущи всем папирусам. Например, большинство их в той или иной степени повреждено, что часто не дает возможности точно датировать документ или оставляет читателя в неизвестности, о ком идет речь. Иногда как раз утраченное место, по-видимому, содержало ключ к пониманию всего документа. Мы не говорим уже о трудностях, связанных с прочтением документа, с общими палеографическими особенностями, со спецификой почерков, определенными нюансами в языке, наконец, с прямыми грамматическими ошибками. Часто, когда мы имеем дело /166/ с «серийными» текстами, исследователь (в силу обилия материала и его разбросанности) может пропустить как раз тот документ, который дает ключ к пониманию всей серии [63, с. 13-14]. Иногда вновь найденный папирус (даже сравнительно частного порядка) может разрушить концепцию, которая существовала десятилетиями и была основана на многих, ранее известных документах. Так, например, случилось с концепцией «планирования посевов» в сельском хозяйстве птолемеевского Египта. Ранее считалось, что такой «план» спускался на места «верху, из Александрии. Однако после опубликования в 1954 г. папируса, хранящегося в США (в Иельском университете) и касающегося расписания посевов в одной из топархий Арсиноитского нома, стало ясно, что расписание составлялось на местах, а потом уточнялось и утверждалось в Александрии [142, с. 68 сл.; 609].
Только немногие папирусы представляют собой большие по объему, целостные по содержанию тексты. К числу таких документов принадлежит, например, «Инструкция эконому» [356, т. I, ч I, № 703], «Дикайомата» [305] и «Податной устав» Птолемея II Филадельфа [354]. «Инструкция эконому» (впервые издана с комментарием М. И. Ростовцевым) представляет собой документ не общего характера (как это часто утверждается в литературе), не инструкцию эконому в его обычной деятельности, но скорее руководство к обследованию нома с точки зрения потребностей текущего момента в целях умиротворения его населения и получения наибольшей выгоды для царской казны [63, с. 385]. В силу этого документ проливает свет как на общие принципы деятельности администрации Птолемеев в экономической области, так и на те особые исторические условия, которые привели к появлению данного документа. Через всю инструкцию последовательно проходит идея спасительности бюрократического руководства, она проникнута стремлением все проконтролировать, всему произвести мелочный учет, всю работу проводить согласно указам, предписаниям, инструкциям [63, с. 384]. С другой стороны, в папирусе, датируемом концом III в. до н. э., явно отразилось уже начало упадка хозяйства Египта, уменьшение государственных доходов, недовольство населения. Те меры, которые рекомендует инструкция эконому, порождены именно такой ситуацией.
Другой тип документа представляет собой «Дикайомата». В литературе считается, что это собранный для практического пользования сборник законов Александрии. В нем помещены предписания относительно лжесвидетельства, статьи о городском благоустройстве, о правовых последствиях необоснованной жалобы по поводу оскорбления действием, статьи по процедурным вопросам (принесение клятвы, вызов свидетелей), указания о расквартировании солдат, статьи о запрещении порабощения граждан Александрии согражданами и т. д. В целом /167/ в документе содержится огромная информация о жизни египетского общества [21, с. 209 сл.].
Документы такого типа представляют значительную историческую ценность, они содержат в себе огромный объем информации, которая может быть проанализирована со многих точек зрения и дать сведения по различным вопросам истории Египта.
Основная масса папирусов, однако, представлена документами иного рода: небольшими, часто стандартными по форме и содержанию. Однако нельзя думать, что эти документы не могут дать интересных исторических сведений. Прежде всего, документы в птолемеевском Египте часто датируются по годам царствования царей и тем самым служат основой для установления хронологии. Иногда эта система помогает решить и иные вопросы. Так, благодаря наблюдениям над датировочными формулами документов удалось выяснить, какие области Египта в ходе междоусобной борьбы поддерживали Птолемея VIII, а какие — Клеопатру II, поскольку в некоторых районах датировали документы по годам царствования Птолемея, в других — по годам царствования Клеопатры, а в некоторых (видимо, спорных) — по годам царствования обоих [636, т. II, с. 362].
Но основное значение подобных кратких текстов заключается в ином. Будучи сгруппированы в определенные тематические, хронологические или территориальные серии, они дают информацию об определенных общих чертах в жизни Египта, о явлениях, характерных для больших групп населения, о динамике развития общества.
В папирусах, как правило, мало сведений о внешнеполитической истории Египта, и о состоянии страны в целом. Тем не менее имеются документы и того и иного характера. Некоторые папирусы освещают ряд вопросов внешней политики. К их числу принадлежит, например, знаменитый «папирус Гуроб» (см. выше), говорящий о птолемеевских завоеваниях в Сирии во время «войны Лаодики». Иногда в документах, прямо никак не связанных с внешней политикой, появляются сведения, проливающие свет и на внешнеполитические события. Так, в архиве Зенона содержится сообщение о путешествующих по Египту послах из далекого Боспорского царства. Интерпретация этого свидетельства о дипломатических связях между Боспором и Египтом породила обширную литературу [178].
Папирусы иногда позволяют определить истинную ценность тех или иных сообщений других категорий источников. Например, Иероним (ссылаясь на данные Порфирия) говорит о том, что селевкидский царь Антиох IV во время своего победоносного похода против Птолемеев провозгласил себя царем Египта. Это свидетельство ранее отвергалось исследователями, поскольку ни в одном из более ранних нарративных источников об /168/ этом ничего не сообщалось. Однако папирусы подтвердили надежность сообщения Иеронима [636, т. II, с. 368].
Важнейшей категорией среди тех папирусных документов, которые дают информацию о всем Египте в целом, являются царские декреты. Все они собраны в «Корпусе», изданном Ланже. По ее подсчетам, сейчас известно 116 документов законодательного характера. Все они имеют огромную ценность для изучения самых различных сторон социально-экономической и политической жизни птолемеевского Египта. В них часто сообщается не только о решениях центрального правительства, по тем или иным вопросам, но указываются и причины, вызвавшие их. Для выяснения характера тех процессов, которые происходили в Египте II—I вв. до н. э., особенно важны так называемые «декреты человеколюбия» (φιλάνθρωπα), т. е. дрюстагмы, провозглашающие амнистию участникам междоусобных войн, прощение недоимок, снижение или отмену налогов. Эти документы характеризуют борьбу, происходившую в египетском обществе. Особенно важно то обстоятельство, что некоторые из них являются единственными источниками для ряда периодов в истории Египта. В частности, период 124—116 гг. до н. э. не освещен ни одним из нарративных источников, но именно эти годы чрезвычайно важны в истории Египта. После династической войны, осложненной восстаниями местного населения, Птолемеи стремились ликвидировать последствия смуты и предпринимали определенные меры по стабилизации внутреннего положения. Обо всем этом сообщает указ об амнистии, изданный Птолемеем VIII Еваргетом II. Крайне важно, что в указе приводятся сведения относительно определенных изменений в общей социально-экономической ситуации Египта. На основании этого документа, в частности, можно говорить об укреплении владельческих прав на землю у некоторых групп привилегированной части населения, о возрастании роли храмов, о попытках обеспечить определенными социальными уступками лояльность местных воинов (махимой) [636, т. II, с. 366-368]. При исследовании этих указов, особенно «указов о человеколюбии», постоянно необходимо иметь в виду следующее обстоятельство: эти источники, конечно, являются документальными и заслуживают самой высокой оценки как свидетельства о тех политических и экономических мероприятиях, которые проводит птолемеевское правительство. Вместе с тем необходимо с очень большой осторожностью подходить к тем частям документов, в которых дается мотивировка решений правительства. Авторы текстов постоянно стремятся показать благодетельность правительственных мероприятий, величие и мощь Птолемеев, внимание и снисходительность их к простым людям, занятым тяжким трудом. Постоянная идея таких документов — меры, которые принимает правительство, продиктованы заботой об их подданных [63, с. 18-19]. Эти положения /169/ в указах Птолемеев скорее характеризуют официальную идеологию, чем реальную политику.
Вообще документальный характер папирусного источника далеко не всегда является гарантией отсутствия тенденциозности. Это мы можем видеть и в документах, вышедших из различного рода канцелярий. Например, в ряде писем-отчетов функционеров государственного аппарата очень заметно стремление приукрасить положение дел на подведомственных им территориях. Даже в таких документах, как протоколы разбора жалоб, где все, казалось бы, должно делаться согласно законам и правительственным разъяснениям, явно прослеживается тенденциозность. Истцы стремятся представить свое дело в наиболее благоприятном для них свете, ответчики и их защитники всячески опровергают обвинения, стараются лишить их доказательной силы. Очень яркий пример подобного рода документов представляет собой протокол разбора тяжбы между некиим Гермием и общиной хоахитов [635, т. 162]. Гермий настойчиво защищает свою точку зрения, а представитель хоахитов Динон искусно противопоставляет его доводам свою контраргументацию. Нет сомнения в том, что оба тенденциозны в изложении [63, с. 19]. В такого рода ситуациях иногда бывает трудно установить истину, однако необходимо помнить, что и та и другая сторона, несмотря на все свои ухищрения, все-таки отталкиваются от реальной обстановки. Следует также иметь в виду, что речи участников подобного процесса лишены той риторической обработки, которая характерна, например, для речей афинских ораторов IV в. до н. э.
Иной характер носят юридические документы (акты о купле-продаже, об аренде, завещания и т. д.). Они, как правило, составлены по определенной схеме, повторяющейся во многих документах, с употреблением общепринятых формул. Естественно, что тексты подобного рода, как правило, лишены тенденциозности. Их изучение может иметь ценность только тогда, когда они объединены в определенную тематическую серию или представляют собой часть какого-либо естественно возникшего собрания документов — архива. В распоряжении современных исследователей имеется некоторое количество таких архивов, характеризующих жизнь различных групп населения Египта в различных местах его, в различные периоды эпохи Птолемеев.
Одним из самых важных, самых значительных по объему и самых известных является архив Зенона. Это — богатейшее собрание разнообразных документов, свидетельствующих о многих сторонах жизни Египта середины III в. до н. э. Массовое поступление документов началось в 1915 г. из окрестностей современного местечка Дарб эль Герза, расположенного на месте древнего города Филадельфия. Папирусы были найдены местными жителями, которые долгое время продавали их /170/ группами, отдельными экземплярами и даже фрагментами. Поскольку папирусы архива с каждым годом дорожали, то открыватели стремились придержать их, дожидаясь повышения цен. В результате этого папирусы архива Зенона оказались распыленными по многим библиотекам и музеям мира. В настоящее время опубликовано примерно 1750 документов, входивших в архив, но, по-видимому, имеется еще некоторое количество неопубликованных папирусов [513, с. 87-90; 590, с. 316-317].
Хозяином архива был грек из Малой Азии Зенон, сын Агреофонта. Он тщательно собирал и хранил все деловые документы, связанные с его деятельностью. Эти документы были весьма многочисленны и многообразны, так как Зенон на протяжении многих лет был доверенным лицом самого могущественного человека Египта того времени — диойкета Аполлония. В 261—259 гг. до н. э. Зенон выполнял обязанности его агента в Сирии, Палестине и Малой Азии, в 258—257 гг. служил личным секретарем диойкета, в 256—246 гг. управлял хозяйством своего патрона в Арсиноитском и Мемфитском номе. Наконец, после отставки Аполлония Зенон в 246—239 гг. до н. э. жил, как частный человек, в Филадельфии. Архив Зенона охватывает период более чем в 20 лет, его документы освещают самые различные стороны социально-экономической, политической и культурной жизни Египта в середине III в. до н. э.
В состав архива входят распоряжения и инструкции диойкета Аполлония, ответы Зенона на различные конкретные запросы и общие отчеты о деятельности. Кроме того, в нем содержится большое количество деловых бумаг (обычно кратких): поручений, счетов, договоров, списков, расписок, заемных писем, специальных договоров об аренде, ведомостей, жалоб, прошений, описей, доносов, частных писем, записей о покупке и продаже.
В папирусах этого архива содержится огромное количество сведений о людях самого различного статуса (от всемогущего Аполлония — второго человека в государстве до бедняка-поденщика и раба) в самых различных ситуациях их повседневной жизни. Архив Зенона — важнейшее собрание документов по социально-экономической истории птолемеевского Египта в период его наивысшего подъема. Дополнительную ценность этому архиву придает то обстоятельство, что он оказывается связанным с другими архивами. Мы уже упоминали выше архив архитекторов Клеона и Феодора. Они действовали в то же время и в том же самом Арсиноитском номе, где прошла часть жизни Зенона. Упоминания о них имеются в ряде папирусов архива последнего. Такие «перекрещивания» сведений документов из разных архивов чрезвычайно важны, поскольку они могут освещать одно и то же явление с разных сторон.
Пример архива другого типа дает архив Дионисия, сына /171/ Кефала [524]. Архив происходит из местечка Акорис (в нескольких километрах от Гермополя Великого). В нем всего около 30 документов: ряд договоров, заявлений и расписок, Дионисий, как и большая часть имевших с ним дело лиц, принадлежал к военной среде. Его отец был наемным воином, сам он — арендатор царской земли и, возможно, наемный воин (как и его брат). В архиве содержатся не только важные сведения о хозяйственной деятельности низших слоев греческого населения, существующих часто только за счет непрерывных займов (на протяжении 10-12 лет), но и масса мелких подробностей, характеризующих жизнь рядового населения Египта в конце II в. до н. э. В 109 г. брат Дионисия, например, жалуется на ночное нападение, когда некие люди ворвались в дом, как разбойники, и похитили земледельческие орудия и одежду. Кредитор, не получая денег с должника, во время сева производит набеги на участок последнего, препятствует его работе, несмотря на многочисленные постановления относительно охраны имущества и труда царских земледельцев. Над Дионисием долг тяготеет иногда на протяжении шести лет.
Еще одно из важных собраний документов — папирусы из Тебтюниса, характеризующие жизнь деревни Керкеосирис [294]. Благодаря этим документам мы можем представить себе соотношение различных категорий земли из территории одной рядовой деревни (царской, дарственной, храмовой и т. д.), экономическую политику правительства не в той форме, в какой она пропагандируется в официальных документах, а как она предстает на практике. Исследование документов из Керкеосириса позволило, в частности, детально выявить, что представляло собой так называемое «планирование урожая» в Птолемеевском Египте.
Ярким примером «серийных» документов, внешне чрезвычайно невыразительных, но при рассмотрении в целом позволяющих сделать очень важные выводы, являются папирусы из Гебелена [63, с. 236 сл.], разбросанные в различных музеях мира и опубликованные в разное время. Они появляются с конца XIX — начала XX в. Позднее новый важный материал по Гебелену дали папирусы Адлера [207]. Самые ранние из документов, происходящих из Гебелена, относятся к 70-60-м годам II в. до н. э. В различных группах папирусов встречаются одни и те же имена, часто речь идет о сделках одного и того же характера и даже об одних и тех же участках земли. Большое значение имеет то обстоятельство, что рассматриваемые источники идут год за годом. Прескрипты заявлений иногда содержат указания на политические события. Перед глазами читателя десятки раз совершаются одни и те же юридические акты, монотонно повторяются сухие формулы, меняются только имена действующих лиц. Но в кажущейся беспорядочности смены имен, названий, участков земли, форм договора и т. д. начинают /172/ проступать черты, характеризующие как деятельность отдельных лиц, так и общее положение в Гебелене. Можно составить около ста планов земельных участков, содержание же документов позволяет представить характер операций с землей: переход ее из рук в руки, связь продажи или аренды земли и договоров о ссуде хлеба, а также права владения [63, с. 237- 238].
Можно привести еще значительное число примеров архивов и серий документов, освещающих различные стороны жизни птолемеевского Египта. Благодаря папирусам внутренняя история этого эллинистического государства изучена более полно, чем история всех остальных античных государств. И это в значительной мере произошло не благодаря отдельным крупным, уникальным документам, а благодаря небольшим по объему, часто стереотипным по содержанию документам. Однако при изучении этих документов постоянно необходимо помнить некоторые основные условия, соблюдение которых обязательно в такого рода исследованиях. Во-первых, эти документы географически распределены неравномерно, и те явления, которые зафиксированы на базе некоторых архивов или серий документов, могут иметь не общеегипетское, а локальное значение, будучи обусловлены какими-либо местными особенностями. Во-вторых, необходимо постоянно помнить о хронологии. Те или иные явления могут быть характерными только для определенного исторического периода или даже объясняться какими-либо особыми обстоятельствами данного конкретного момента. Распространение отдельных выводов на больший исторический период может привести к искажению общей исторической картины. Наконец, несмотря на всю важность папирусов как документальных материалов их следует постоянно сопоставлять со свидетельствами других источников.
Очень большую роль как исторические источники играют демотические папирусы [173]. Хотя их, в общем, значительно меньше, чем греческих, пренебрегать ими ни в коем случае нельзя. Демотические папирусы начали изучаться еще с конца XIX в. Параллельно с числом публикаций росло и знание египетского языка этого временя. Первоначальные переводы их Е. Ревелью были еще очень несовершенными. Затем благодаря работам В. Шпигельберга и В. Гриффита этот язык был изучен достаточно хорошо. Демотические папирусы важны главным образом для изучения положения местного населения [142, с. 41], хотя нередко они входят органической частью в архивы, «основу которых составляют греческие папирусы (например, уже упомянутый архив Дионисия).
Очень важно сопоставление терминов и понятий, применяемых в греческих и демотических папирусах; это помогает выявить сущность тех или иных явлений. Установление для греческого термина его египетского эквивалента может иногда /173/ бросить яркий свет на генезис того или иного явления социально-экономической или политической сферы (например, греческий термин ιερα πρόσπδπς и египетский ḥtp-ntr). В ряде случаев египетские папирусы содержат сведения о таких явлениях, о которых нет никаких сообщений в греческих папирусах [53, с. 21]. Только демотические папирусы, например, сообщают данные о краткосрочной аренде царской земли [575].
Важным источником являются и надписи на черепках, которые обычно использовались как налоговые расписки. Впервые ими заинтересовался У. Вилькен, тщательно проанализировавший содержание и форму этих документов [634]. На базе этого источника, были, в частности, изучены структура финансовой администрации, система налогообложения, и способы взимания налогов. У. Вилькен зафиксировал по меньшей мере 218 различных налогов и сборов, взимавшихся с населения в разное время в греко-римском Египте.
Хотя со времени Вилькена материал значительно увеличился, он пока не стал объектом столь же глубокого изучения [63, с. 34]. Кроме того, ныне известны и демотические острака, они еще по-настоящему не изучены.
По мнению современных исследователей, острака являются важнейшим источником для изучения системы и истории налогового обложения и, следовательно, для понимания материального положения отдельных слоев населения и социальной политики Птолемеев. Иногда острака могут служить важным источником для установления детальной хронологии [636, т. II, с. 94].
Одним из основных источников по истории Птолемеевского Египта являются надписи, хотя их количество не идет ни в какое сравнение с числом папирусов. В начале XX в. В. Диттенбергер в своем известном сборнике «Восточные греческие надписи» опубликовал 183 документа из Египта эллинистического времени [307]. С того времени число возросло и французские исследователи издают сейчас новый «Корпус». Материал в отдельных его выпусках сгруппирован по территориальному принципу [241; 242; 423, с. 493-495].
Среди всех надписей эллинистического времени особого внимания заслуживают три: надпись из Канопа, так называемая «Стела Пифома» и «Розеттский камень». Все они трехъязычные (иероглифический, демотический и греческий тексты) и представляют собой торжественные декреты «синодов» египетских жрецов в честь царей династии Птолемеев. Эти декреты издавались по поводу важных событий в истории /174/ государства (канопская — по поводу событий, связанных с «войной Лаодики», «Стела Пифома» — после битвы при Рафии, «Розеттский камень» — после заключения мира между Птолемеями и Селевкидами в 196 г. до н. э.) и содержат обширную информацию о политических и военных событиях. Особенно велико значение розеттской надписи, являющейся самым важным источником для понимания общего положения в Египте в конце III — начале II в. до н. э. При исследовании этих надписей, однако, необходимо учитывать два обстоятельства: во-первых, надписи носят официальный характер, изложение событий дается с правительственной точки зрения, надписи имеют пропагандистский характер; во-вторых, необходимо сопоставлять сведения, почерпнутые из надписей, с данными других категорий источников.
Официальный характер надписей заставляет, например, с большой осторожностью относиться к некоторым содержащимся в них сведениям о внешнеполитических успехах Птолемеев. Очень показательна в этом отношении «надпись из Адулиса». Оригинальный текст ее до нас не дошел, но он был скопирован в VI в. н. э. (в 522 или 525 г.) в Адулисе Козьмой Индикопловом [141, с. 129 сл.]. В ней сообщается о завоеваниях Птолемеем III,+) которые явно преувеличены. Расходится с реальностью утверждение о том, что владения Селевкидов были покорены «вплоть до Бактрии». И в этой, и в канопской надписи имеется одно любопытное место: в обеих говорится о том, что в результате походов Птолемеев в Египет были возвращены статуи божеств, некогда увезенные из него завоевателями. Однако списки этих статуй столь длинны, что трудно поверить в факт возвращения хотя бы небольшого числа их. Считается, что подобные утверждения в надписях — это такие «общие места», которые авторы считали необходимым постоянно вставлять, следуя традициям эпохи фараонов [636, т. I, с. 224-225]. Но, с другой стороны, нельзя думать, что все сведения в надписи неверны, составлены по трафарету, восходящему еще к победным надписям фараонов. Во всяком случае, сообщение «надписи из Адулиса» о масштабах египетских завоеваний на севере Эгейского моря подтверждается надписью с острова Самофрака в честь спартанца Гиппомедона, бывшего египетским стратегом в этом районе [308, № 502].
Показательны с точки зрения сопоставления эпиграфических и иных источников данные розеттской надписи о характере восстаний в Египте и связанная с этим позиция египетского жречества в той социальной борьбе, которая развертывалась в Египте. На Западе утвердилась точка зрения, что восстания, которые с конца III в. до н. э. потрясли Египет, были «национальными» восстаниями и ведущей силой их выступало жречество. Именно под таким углом зрения рассматривались и свидетельства розеттской надписи о многочисленных /175/ привилегиях, дарованных жречеству Птолемеями — как уступку той силе, которая поднимала на восстания местное население [260, т. I, с. 374 сл.; 562, с. 308].
Однако сопоставление данных этой надписи с другими источниками заставляет пересмотреть сложившееся мнение. Очень показательны в этом отношении свидетельства иероглифических надписей из храма Гора в Эдфу [272], примерно одновременных с «Розеттским камнем». В них содержатся свидетельства о богатствах храма, дарованных ему Птолемеями, и о разрушениях, которые были произведены в храме восставшими. Наконец, многочисленные данные папирусов показывают резко отрицательное отношение восставших к жрецам [63, с. 356]. Все это позволяет заново проинтерпретировать данные розеттской надписи и увидеть в свидетельствах о привилегиях египетскому жречеству нечто совершенно иное, нежели то, что видели в них ранее. Эти привилегии являются наградой правительства за верность своим союзникам по общей борьбе с восставшими народными массами.
Сопоставление эпиграфических данных с папирологическими иногда позволяет выявить характер даже таких явлений, которые никакого отражения в нарративных источниках не нашли. Так, например, ни один из литературных источников ничего не сообщает о гражданской войне, которая развернулась в Египте в 131/130 г. до н. э. между сторонниками Птолемея VIII и Клеопатры II. Только сопоставление данных надписей (в частности, 307, № 132) и папирусов позволяет представить ход борьбы и выявить отчасти те социальные слои, которые стояли за каждым из враждующих членов правящей династии [636, т. II, с. 361-362].
Греческие надписи служат важным источником для изучения исторических судеб греческих полисов, основанных на территории Египта: Александрии Египетской [334, т. I] и Птолемаиды. Некоторые надписи чрезвычайно важны, так как помимо сведений о городском строе, об отдельных фактах политической истории дают информацию и относительно общих направлений политики Птолемеев. Ярким примером может служить одна из надписей, происходящих из Птолемаиды. В ней граждане полиса благодарят царя Птолемея (надпись фрагментарна и нельзя установить, какой из царей этой династии имеется в виду) за то, что он прислал им новых греческих поселенцев. Упоминаются также места, откуда они происходят: Аргос, Лакедемон, Фессалия. Эта надпись (наряду с надписями Александрии и папирусами) способствует выяснению той роли, которую играли греки в царстве Птолемеев [333, с. 123 сл.].
Надписи (греческие, иероглифические и демотические) служат важным источником для изучения экономической истории Египта. Так, некоторые из них свидетельствуют о создании и /176/ поддержании в порядке пули к портам Красного моря, откуда корабля ходили в Индию. Примечательно, что вся эта деятельность развертывалась под эгидой царской администрации [189, с. 188 сл.].
Некоторые важные моменты в истории птолемеевского Египта нашли отражение только в местных надписях. Например, события, связанные с окончанием восстания местного населения в Верхнем Египте в 186 г. до н. э., засвидетельствованы только в одной из иероглифических надписей с острова Фила [404, с. 11].
Ценная информация может содержаться и в надгробных надписях. Анализ группы иероглифических и демотических надгробных стел, обнаруженных при случайных работах еще в начале XIX в. в некрополях Мемфиса и Александрии, позволил выявить наличие фамилии наследственных верховных жрецов Мемфиса, которые, однако, осуществляли также и гражданскую власть в этом районе. В начале II в. до н. э. эта фамилия породнилась с Птолемеевоким домом и оказывала огромное влияние на ход политической истории Египта. Установленный факт позволяет по-новому взглянуть на многие важнейшие события истории Египта птолемеевского времени, в том числе на проблему взаимоотношения греко-македонян с традиционной знатью (в первую очередь жреческой) Египта [525, с. 1-33].
Важную роль в изучении истории государства Птолемеев играют и надписи, найденные за пределами Египта. Например, «Паросская хроника» позволяет уточнить время принятия Птолемеем I царского титула [636, т. I, с. 65]. Хотя большинство из этих надписей дают сведения в основном для внешнеполитической и военной истории государства, а также для изучения судеб внеегипетоких территорий под властью Лагидов, все же некоторые документы освещают и внутреннюю ситуацию в Египте. В частности, текст декрета Птолемея VIII «об амнистии» известен только на основании надписи, обнаруженной на Кипре, но, бесспорно, его действие распространилось и на Египет. Показательно сходство этого текста с аналогичными папирусными документами, происходящими из Египта [418, с. 95, № 41-42].
Внеегипетские эпиграфические документы содержат данные и для выяснения экономической политики Птолемеев. Например, ранее бытовала концепция (активно защищаемая Кл. Прео) [512, с. 149], согласно которой существенным элементом в экономической политике Птолемеев было запрещение для всех внеегипетских владений покупки хлеба где-либо, кроме Египта. Однако новые эпиграфические находки показали, что ситуация была иной — многие из этих областей сами платили подать Птолемеям хлебом (Лесбос, Фракия, некоторые из областей Малой Азии) [636, т. I, с. 161]. /177/
Большое значение для изучения истории Египта в эллинистическое время имеют надписи из Кирены. В частности, они ценны для выяснения сложных перипетий борьбы между Птолемеем VI Филометором и Птолемеем VIII Фисконом во II в. до н. э. Особенно интересно так называемое «завещание Фискона» (согласно которому он завещал свои владения в Ливии Риму) [537, с. 286 сл.]. Для обрисовки взаимоотношений между Птолемеем II и Киреной служат надписи не только из Кирены, но и с Кипра, поскольку египетско-киренские противоречия сказывались и здесь [284, 285, 332].
Нумизматические данные [545]. Отметим прежде всего, что самым существенным фактом для экономической истории раннего птолемеевского Египта, сообщаемым нумизматикой, является переход от аттического стандарта (типичного для монетного дела Александра Македонского) в чеканке монеты к финикийскому. Бесспорно, что эта реформа, произведенная при Птолемее I, диктовалась какими-то весьма серьезными соображениями и имела далеко идущие последствия не только экономического, но и политического значения. Эта проблема активно обсуждается в современной литературе, по ней высказано много различных мнений [636, гг. I, с. 155 сл.].
Распространение египетских монет, их типы, характер местного чекана — все это помогает определить границы владений Птолемеев в различные периоды, что очень важно, учитывая постоянное изменение сфер влияния крупных эллинистических государств в результате почти непрерывных дипломатических и военных столкновений. Только благодаря нумизматическим данным теперь твердо решается вопрос о границах между владениями Птолемея и Селевка в Келесирии после битвы при Ипсе — вопрос, который ранее вызывал множество споров [577, с. 208-213]. Точно так же именно монеты показали, что после окончания 2-й сирийской войны города Памфилии перешли от Селевкидов под власть Птолемеев [636, т. I, с. 231].
Распространение птолемеевских монет вне пределов их собственных владений, с точки зрения современных исследователей, является указанием не на экономические, а политические связи. Находки этих монет достаточно редки и появляются они там, где Птолемеи либо ведут внешние войны (например, в Аттике во время Хремонидовой войны), либо оказывают финансовую помощь союзным с ними государствам (Ахайя, Лакедемон) [636, т. I, с. 158, 200, 289, 343].
Монеты иногда позволяют наполнить новым содержанием /178/ уже ранее известные факты. Например, было известно, что между Римом и Египтом в 70-20-е годы III в. до н. э. существовали дружественные взаимоотношения, но только нумизматические материалы показали, что в это время существовало нечто вроде «монетного союза» между двумя этими государствами. Свидетельством этого является почти полное соответствие монетных серий, выпускаемых на римском монетном дворе в Таренте, и одного из типов александрийских монет этого времени [445, с. 63-67; 472, с. 89 сл.]. Но смысл подобного «монетного союза» еще не выяснен [636, т. I, с. 173-175].
Значительный материал дают монеты и для понимания внутренней экономической и политической истории Египта. Благодаря им определяется начало экономического кризиса государства Птолемеев. Уже в конце царствования Птолемея III центральное правительство провело нечто вроде «скрытой девальвации»: наряду с обычными полновесными монетами стали выпускаться экземпляры пониженного веса, но абсолютно ничем от нормальных монет не отличающиеся [636, т. II, с. 28-29]. Очень ярко нумизматические материалы показывают обострение экономического кризиса в годы царствования Птолемея IV [569, с. 174 сл.; 522, с. 324 сл.]. Исследование монет позволило говорить о крайней степени экономического упадка Египта при Клеопатре VII. В эти годы не выпускалась золотая монета, серебряная чеканилась в небольшом числе и только из низкопробного металла, даже в бронзовом чекане вес каждого номинала уменьшился на три четверти [347, с. 69].
Естественно, что при исследовании истории хозяйства Египта важное значение должно иметь сопоставление нумизматических данных с иными источниками, в первую очередь папирологическими. В связи с этим отметим, что в распоряжении исследователей имеются папирусы, прямо связанные с монетным делом. Самое важное из них — письмо начальника монетного двора в Александрии диойкету Аполлонию (258/7 до н. э.), из которого мы узнаем, что на территории государства Птолемеев было запрещено обращение всех иностранных монет и эти монеты должны были обмениваться на местные в государственных «банках». В дальнейшем чужеземная валюта перечеканивалась [512, с. 271 сл.].
Археологические материалы и произведения искусства представляют очень важный вид источников для познания истории Египта в эллинистическую эпоху. Здесь мы обладаем почти уникальной возможностью получения исчерпывающей информации о прошлом путем детального сопоставления результатов археологических раскопок со свидетельствами папирусов, происходящих из тех же самых комплексов. К сожалению, ранние археологические исследования памятников птолемеевского времени были целиком направлены на поиски папирусов, а на археологический контекст обращалось очень мало внимания. Вот, /179/ например, что писал Гренфелл о своих раскопках в местечке Умм эль-Атль (древняя Бакхиада): «...нужно сказать, что мы производили раскопки Умм эль-Атль, не имея в виду установить план домов в отдельности или план всего поселения. Мы просто искали папирусы, и если какой-либо дом не содержал остатков особого рода, в которых можно было ожидать найти папирусы, мы воздерживались от его обследования» [355, с. 35]. Только постепенно положение стало меняться и раскопки перестали быть только средством поиска папирусов и приобрели настоящий научный характер. Одним из первых примеров нового подхода стала работа П. Фирека, в которой была сделана попытка обрисовать картину быта жителей Филадельфии (населенного пункта, где был открыт архив Зенона) [610].
Интересные материалы получены при исследовании Эдфу [328], где благодаря раскопкам удалось представить общий вид города, его кварталы с маленькими домами. Здесь же было обнаружено укрепление, господствующее над значительной частью города и примыкающей к нему долиной. Благодаря этим археологическим исследованиям стали понятны некоторые ранее неясные детали в папирусных документах, например описание дома в одном из берлинских папирусов [63, с. 248]. Однако гораздо важнее иное: археологический материал (керамика, терракота и т. д.) свидетельствует об очень сильной эллинизации населения этого городка, в то время как данные ономастики и большое число демотических папирусов заставляют думать, что в основном это было египетское население. Тем более, что Эдфу — один из старых храмовых центров, расположенный далеко на юге Египта. Археологические материалы показывают, что процесс эллинизации начался уже в конце IV в. до н. э.
Рис. 9. Статуя царя Птолемеевской династии.
Свидетельством эллинизации являются и остатки греческих по своему характеру храмов, обнаруженных в различных частях Египта. Один из них был найден и исследован в Гермополе Великом [612]. Однако именно изучение храмов птолемеевского времени показало стойкость египетской культурной традиции и поддержку царями традиционных египетских культов и жречества. Пример — храм Гора, расположенный в Эдфу. Строительство /180/ его началось в 237 г. до н. э. и закончилось только в 57 г. до н. э. Оно велось на средства ряда царей птолемеевской династии. Храм практически полностью выдержан в старых египетских традициях, при этом эпиграфические документы указывают, что это подражание древним образцам было вполне сознательным [38, т. I, с. 72]. Чисто египетским по своему характеру был и храм Исиды на. о. Филе, также строившийся при поддержке Птолемеев [38, т. I, с. 73]. Начало строительства относится к III в. до н. э. и продолжалось оно вплоть до римского времени. Известны также храмы Хатор в Дендере, храм Собека и Гора в Ком-Омбо, храм Хнума в Эсне [38, т. I, с. 72] и целый ряд других. Очень показательно, что египетские святилища строились Птолемеями даже в I в. до н. э., в период сильного экономического упадка страны [63, с. 242; 392]. При исследовании всех этих храмов важно сопоставление эпиграфических и собственно археологических данных, ярко показывающее, что перерывы в их строительстве и реконструкции совпадают с периодами обострения внутренней борьбы в Египте.
Значительный материал дают раскопки некрополей. Так, исследования некрополя эллинистической эпохи в Фивах [234] (в сочетании с изучением надгробных надписей и папирусов) позволили выявить много интересных фактов. Изучение изменения погребального обряда позволило установить степень эллинизации местного населения (погребальный обряд — одна из самых устойчивых черт традиционной культуры). Было также установлено, как четко отражает некрополь изменение в экономическом положении района (в конструкциях погребальных сооружений, погребальном инвентаре, даже ритуале).
К сожалению, крайне недостаточно исследована столица царства Птолемеев — Александрия, поскольку современный город вырос в XIX в. на руинах древнего. Сведения об Александрии в основном дают Страбон (XVI, 8) и Диодор (XVII, 52, 5), описания которых, насколько позволяют судить раскопки, довольно точны. Дополняют их свидетельства писатели римского и византийского времени. Археологические работы на территории Александрии дали сравнительно небольшое количество сведений о городе эллинистического времени [240; 334; 123].
Гораздо лучше изучены некрополи Александрии. Самые ранние из них расположены в современных кварталах Шатби, Сиди Габер, Мустафа-паша и Анфуши. Наиболее богатые могилы были обнаружены в квартале Гадра. Раскопки этих некрополей дали не только огромный вещественный материал (керамика, терракота, скульптура и т. д.), позволяющий определить характер александрийского искусства, но и помогли представить планировку жилых домов (гробницы воспроизводили структуру жилища) и их декор [208; 314].
Необходимо отметить, что на юге Египта изображения /181/ царей династии Птолемеев иногда даются в соответствии с традиционными представлениями — в виде древних фараонов, в то время как в греческих городах, как правило, в греческом стиле [469, с. 41-52].
Известное значение имеют и археологические памятники, найденные вне пределов Египта. Ярким свидетельством экспансии Птолемеев на севере Эгейского моря являются монументальные постройки на о. Самофрака, в том числе замечательный памятник Арсинойон [38, т. II, ч. 1, с. 315 сл.]. На территории Аттики найден птолемеевский военный лагерь, созданный в 263—262 гг. до н. э. [605, с. 26 сл.; 636, т. I, с. 207]. /182/
+) Так. HF.
Написать нам: halgar@xlegio.ru