выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Происхождение и история санскары. Рождение ребенка было весьма впечатляющей сценой для древнего человека. Человек боялся многих опасностей в этих случаях и для их предотвращения изобрел многочисленные табу и обряды. Беспомощность матери во время родов и новорожденного требовали естественной заботы, из которой возникли церемонии, связанные с рождением ребенка. Первобытное удивление, страх перед сверхъестественным и забота о матери и ребенке со временем соединились с элементами, появившимися в результате развития культуры.
В «Атхарваведе» (I, 11) есть целый гимн, содержащий молитвы и заклинания для обеспечения легких и безопасных родов. Гимн звучит следующим образом:
|
«Вашат!» — Да провозгласит тебе, о Пушан, при этих родах |
Этот гимн — образец одновременно молитвы и магии. Муж волновался во время мук жены, он желал, чтобы она освободилась как можно скорее, просил о помощи богов и призывал заклинателей, чтобы облегчить родовые муки матери. Грихьясутры используют третий стих приведенного гимна в обряде «сошьянтикарма», совершаемом для того, чтобы роды прошли быстро. Но, кроме молитв и заклинаний, нельзя найти никакий деталей, связанных с ними церемоний. Эта санскара целиком описывается в грихьясутрах, но здесь также ритуал имеет чисто религиозный характер, и элементы народных суеверий выражены в нем очень слабо. Дхармасутры и смрити не дают описания никаких деталей. Однако средневековые сочинения сообщают о ряде предварительных действий, касающихся подготовки помещения для родов, церемонии вступления в него роженицы, о присутствии возле будущей матери некоторых желательных лиц и о других суеверных обычаях, которые не известны более древним источникам. Мы знаем из более поздних источников, что приготовления к родам начинались за месяц до рождения ребенка: «За месяц до родов должны быть сделаны специальные приготовления» (Вирамитродая, I, с. 184). Первое, что было необходимо в этой связи, — выбор подходящего помещения в доме: «В благоприятный день, когда солнце находится в предвещающем счастье знаке зодиака, помещение, выбранное знающими с подходящей стороны света, считается помещением для родов» (там же). «Васиштха» не предоставляет это свободному выбору, а предписывает помещение в юго-западной стороне дома: «Дом должен быть построен искусным архитектором на ровном месте. Пусть он смотрит на восток или на север2) и выглядит привлекательным и крепким» (там же). За день или два до родов женщина входила в помещение для родов, которое хорошо охранялось со всех сторон, совершив обряд поклонения богам, брахманам и коровам, под звуки раковин и других музыкальных инструментов; в этот момент надлежало читать подходящие ведийские стихи. Будущую мать сопровождало много других женщин, имеющих детей, отличающихся здоровьем.3) Они ободряли женщину и готовили ее к спокойным родам посредством полезных притираний, давали наставления относительно еды и поведения. Когда подходило время собственно родов, они клали роженицу на спину. Затем совершались некоторые [86] обряды для предохранения дома от злых духов. Брахман развязывал все узлы в доме.4) Это символизировало освобождение плода во чреве матери. В доме держали огонь, воду, палку, лампу, оружие, жезл и горчичное семя5) (Вирамитродая, I, с. 185). Перед роженицей помещали также растение турьянти (Хираньякеши-грихьясутра, II, 1, 2-8). Верили, что, если этих предметов нет, кровожадные демоны убьют новорожденного (Вирамитродая, I, с. 185). Перед собственно джатакармой совершалась церемония, называемая сошьянтикарма, чтобы ускорить роды с помощью стиха «Атхарваведы»: «Не прибившись ни к мясу, ни к жиру...», приведенного выше. Предписывались специальные обряды, если ребенок умирал во время родов. Если роды были благополучными и ребенок рождался живым, в помещении зажигали огонь, чтобы согреть сосуды с водой и окурить ребенка и мать (Параскара, I, 16, 23). Этот огонь поддерживали несколько дней. В него бросали рисовые зерна и горчичное семя, произнося соответствующие заклинания, чтобы отогнать разных злых духов. Огонь, всегда горевший при родах, считался нечистым и его гасили на десятый день, после чего применяли домашний огонь, когда мать и ребенок уже считались очищенными.
Время совершения. Церемония джатакарма совершалась до перерезания пуповины (Вирамитродая, I, с. 187).6) Более поздние авторы утверждают, что, если время было упущено, церемония совершалась в конце периода ритуальной десятидневной нечистоты, или, если роды происходили во время нечистоты, происшедшей вследствие смерти в семье, церемония откладывалась до истечения этого срока. В позднейшие времена тщательным образом отмечали момент рождения для составления гороскопа, поскольку считали, что это будет решающим фактором в жизни ребенка. Затем добрые вести приносили отцу. Он выражал различные чувства при рождении мальчика и девочки, поскольку с ними связывались различные ожидания. Хотели, чтобы первенец был мальчиком,7) так как он освобождал отца от всех долгов предкам.8) Но разумные люди не меньше радовались и рождению девочки, поскольку выдача дочери замуж приносила религиозную заслугу отцу.
После этого отец шел к матери, чтобы увидеть лицо сына, поскольку, посмотрев на лицо новорожденного сына, [87] «отец освобождается от всех долгов и достигает бессмертия»9) (Васиштха-дхармасутра, XVII, 1). Посмотрев на лицо сына, он совершал омовение в одежде, приглашал старших и совершал церемонии нандишраддхи10) и джатакармы. Вообще говоря, шраддха — неблагоприятная церемония, но в этом случае она была благоприятной. Она предназначалась для угощения предков. Харита говорит: «От удовлетворения предков при рождении сына возникает религиозная заслуга. Поэтому пусть, пригласив брахманов, принесет предкам шраддху в сосудах, полных сезама и золота». «Брахма-пурана» также предписывает совершение нандишраддхи при рождении сына (Вирамитродая, I, с. 188).
Церемонии и их значение
Медхаджанана. Теперь начинались собственно церемонии джатакармы (Параскара, I, 16; Гобхила, II, 7; Ашвалаяна, I, 15 и др.). Первой церемонией была медхаджанана11) (пробуждение разума). Она исполнялась следующим образом. Отец своим безымянным пальцем и с помощью какого-либо золотого предмета давал ребенку мед12) и масло или только масло. Другие добавляют к этому кислое молоко, рис, ячмень и даже белесые, черные и рыжие волоски черного быка.13) Применялась формула: «Бхух я помещаю в тебя, бхувах я помещаю в тебя, бхур, бхувах, свах — все это я помещаю в тебя». Церемония медхаджанана говорит о том, что индийцы придавали большое значение интеллекту ребенка и именно интеллект считалось необходимым передать ему в первую очередь. Вьяхрити, произносимые в этом случае, символизировали разум.14) Их произносили вместе с великой мантрой «Гаятри», которая содержит молитву о развитии одаренности. То, чем кормили ребенка, также способствовало его умственному развитию.15) Согласно медицинскому трактату Сушруты, свойства масла (гхи) следующие: оно способствует красоте, оно жирное и сладкое, оно излечивает от истерии, головной боли, эпилепсии, лихорадки, несварения желудка, избытка желчи, оно улучшает пищеварение, память, разум, способности, красоту, семя и жизнь (Шарирастхана, 45). Свойства меда и золота16) также благоприятны для умственного развития ребенка. Согласно «Гобхила-грихьясутре», в это время ребенку давали имя. Это было тайное [88] имя, известное только родителям. Оно не сообщалось другим, поскольку считалось, что враги могут совершить над ним колдовство и таким образом повредить ребенку.17)
Аюшья. Следующей частью церемонии джатакармы была аюшья — обряд, обеспечивающий ребенку долгую жизнь. Отец бормотал около пупка или около правого уха ребенка: «Агни долговечный, благодаря деревьям он долговечен. Посредством этой долгой жизни я делаю тебя долговечным. Сома долговечен благодаря травам и т. д. Брахма долговечен благодаря амрите и т. д. Риши долговечны благодаря обрядам и т. д. Жертвоприношения долговечны благодаря жертвенному огню и т. д. Океан долговечен благодаря рекам и т. д.» (Параскара, I, 16, 6). Таким образом, всевозможные истории о долгой жизни рассказывали над ребенком и по ассоциации идей верили, что благодаря их называнию жизнь ребенка также будет продлена. Совершались и другие обряды ради долгой жизни. Отец трижды читал стих: «Тройной век...», думая, что это в три раза увеличит жизнь ребенка. Если отец хотел, чтобы сын прожил положенный ему срок жизни, он прикасался к нему, читая гимн «Ватсапра».18) Не удовлетворяясь только своими пожеланиями, отец приглашал пять брахманов, предлагал им встать в пяти местах и просил их дышать на ребенка. Таким образом брахманы помогали вдыханию жизни в ребенка.19) Стоявший с южной стороны говорил: «Дыхание сзади», с северной: «Дыхание спереди» и т. д. и пятый, смотрящий вверх, говорил: «Дыхание сверху» (Параскара, I, 16, 10-15). Если помощь пяти брахманов не могла быть обеспечена, то отец сам произносил эти слова, обходя вокруг ребенка. Считалось, что дыхание способствует жизни, поэтому цель этой магической церемонии — усилить дыхание ребенка и продлить его жизнь. Землю, где рождался ребенок, люди естественно считали помощницей в благополучных родах и потому почитали ее. Отец произносил ей благодарственные слова: «О Земля, я знаю твое сердце, твое сердце, которое обитает на Небе, на Луне, его я знаю, пусть оно знает меня». Дальше он молил ее: «Пусть мы увидим сто осеней, пусть мы услышим сто осеней» (Параскара, I, 16, 17).
Сила. Затем отец совершал другой обряд для того, чтобы ребенок вырос смелым и воинственным. Он обращался к ребенку: «Будь камнем, будь топором, будь непреходящим золотом. Ты действительно я сам, называемый [89] сыном.20) Поэтому живи сто осеней»21) (Параскара, 1, 16, 17-18). После этого восхваляли мать за рождение ребенка, надежды семейства. Муж произносил следующий стих в ее честь: «Ты — Ида, дочь Митры и Варуны, ты — сильная женщина, ты родила сильного сына. Да будешь ты счастлива сильными детьми, ты, которая осчастливила нас сильным сыном» (Параскара, 1, 16, 19). Потом перерезали пуповину, ребенка обмывали и мать давала ему грудь. Отец ставил сосуд с водой около головы матери, произнося стих: «О воды, вы охраняете вместе с богами; как вы охраняете вместе с богами, так охраняйте эту нашу мать, которая родила, и ее ребенка». Предполагалось, что воды отгоняют демонов, поэтому мать поручали их защите. Возле дверей родильного помещения муж зажигал ритуальный огонь, который поддерживал со времени родов, и каждое утро и вечер бросал в этот огонь горчичное семя, смешанное с рисовой сечкой, чтобы отогнать демонов и чертей.22) Употреблялась следующая магическая формула: «Пусть исчезнут отсюда Шунда и Марка, Упавира и Шаундикея, Улукхала и Малимлуч, Дронаса и Чьявана. Свага! Пусть исчезнут отсюда Аликхант, Нимиша, Кимвадант, Упашрути, Харьякша, Кумбхинашатру, Патрапани, Нримани, Хантримукха, Саршапаруна, Чьявана. Свага!»23) (Параскара, I, 16, 23). Это названия болезней и уродств, которые нападают на ребенка. Древние люди воспринимали их как чертей и демонов. Поскольку их восприятие было фантастическим, но образным, то и средства против них были магическими и практическими. Если приносящий болезни демон Кумара нападал на ребенка, то отец покрывал ребенка сетью или верхней одеждой, брал его к себе на колени и бормотал: «Куркура,24) Сукуркура, Куркура, который крепко держит детей! Чет, чет! Собачка, отпусти его. Поклон тебе, Сисара, лающий, горбун!» (Параскара, I, 16, 24). Это эвфемистическое обращение должно было умилостивить предполагаемого демона. Во время церемонии отец выражал свое главное желание словами: «Он не страдает, он не кричит, он не неподвижен, он не болен, когда мы говорим ему и когда мы прикасаемся к нему» (Параскара, 1, 16, 25). Когда церемонии заканчивались, делались подношения брахманам и раздавались дары и милостыня. «Брахма-пурана» и «Адитья-пурана» говорят: «При рождении ребенка боги и предки приходят, чтобы присутствовать на церемонии в доме дваждырожденного. [90] Поэтому этот день праздничный и важный. В этот день следует дарить золото, землю, коров, лошадей, зонты, коз, гирлянды, постели и т. п.». Согласно Вьясе, заслуги от милостыни, даваемой в день рождения сына, вечны (Вирамитродая, 1, с. 199).
Важность имени. Всегда, с тех пор как люди создали язык, они давали имена вещам, которые ежедневно употребляли в своей жизни. Индийцы превратили называние в религиозную церемонию. Брихаспати говорит о важности наречения имени: «Имя — это первейшее средство для общения людей. Оно приносит заслуги и определяет судьбу. Человек достигает славы благодаря имени, поэтому церемония наречения имени в высшей степени достойна восхваления» (Вирамитродая, I, с. 241).
Выбор имени всегда связан с религиозными идеями. Ребенка часто называли по имени бога, который считался его хранителем, или по имени святого, чье покровительство хотели получить. Светские идеи также влияли на выбор имени. Имена обозначают особые качества человека. Ребенку часто давали имя отца, что основано на семейной привязанности и гордости.
В ведийский период распространенным обычаем было принятие двух имен: одно имя было личным, а другое патронимическим или матринимическим. Например, в имени Какшивант Аушиджа первое имя — личное, а второе образовано от Ушиджа (имени матери), в имени Брихадуктха Ваманея второе имя образовано от имени Вамани. Впрочем, следует отметить, что в таких случаях имя образовывалось не обязательно от имен родителей, человек мог быть назван также по имени отдаленного предка. В брахманах встречаются имена, образованные от названия местности, хотя подобная практика не предписывается в текстах. Например, Каушамбея (от названия местности Кошамби) и Гангея (от названия реки Ганга) (Панчавимша-брахмана, VIII, 6, 8).
Период сутр и позднейший период. Литература брахман со всей очевидностью показывает, что еще до периода сутр существовал определенный порядок наречения имени. Но мы точно не знаем, какие церемонии были с этим связаны. Даже грихьясутры, за исключением Гобхилы, не [91] цитируют ведийских стихов, которые должны произноситься в этом случае, хотя они излагают правила образования имен. Вероятно, намакарана вначале была скорее обычаем, чем ритуальной церемонией. Но позднее она была включена в состав санскар, так как имела большое общественное значение. Только в паддхати предписывались обычные предварительные церемонии и приводился ведийский стих, который должен был при этом произноситься.
Образование имени. Вопрос образования имени обсуждался со времени грихьясутр. «Ашвалаяна-грихьясутра» (1, 15, 6) связывает различные виды достоинств с определенным количеством слогов: «Пусть имя того, кто хочет славы, состоит из двух слогов. Пусть имя того, кто хочет священного блеска, состоит из четырех слогов». Для мальчиков предписывалось четное количество слогов. Имя девочки должно было состоять из нечетного количества слогов. Ману (II, 33) дает дополнительные предписания об имени девочки: «Оно должно быть легко произносимым, нестрашным, имеющим ясный смысл, приятным, благоприятствующим, оканчивающимся на долгий гласный и содержащим благословение». Ей не следует давать имя неуклюжее, обозначающее «созвездие, дерево, реку, птицу, слугу, страх» (III, 9). Ману не рекомендует жениться на девушке, имя которой образовано от этих предметов.26)
Определяющим фактором при выборе имени был также сословно-кастовый статус человека. Ману говорит: «Именем брахману пусть будет (слово) благоприятствующее, кшатрию — исполненное силы, вайшье — соединенное с богатством, а у шудры — презренное» (II, 31). Например, брахман может быть назван Лакшмидхара («Приносящий счастье»), кшатрий — Юдхиштхира («Стойкий в битве»), вайшья — Махадхана («Богач») и шудра — Нарадаса («Раб человека»). «(Именем) брахмана пусть будет (слово), выражающее счастье, кшатрия — исполненное защиты, вайшья — связанное с процветанием, шудры — связанное с услужением» (Ману, II, 32). Различные варны должны иметь различные добавления к имени: «-шарман» добавляется к имени брахмана, «-варман» — к имени кшатрия, «-гупта» — к имени вайшьи и «-даса» — к имени шудры»27) (Вьяса). Кастовые представления глубоко укоренились в сознании индийцев, и они верили, что будущую судьбу ребенка определяло происхождение. Кем [92] будет человек в жизни, было предрешено, и соответственно этому он приобретал атрибуты социального статуса.
Четыре вида имен. Существовало четыре вида имен: по созвездию, по божеству месяца, семейному божеству и просто распространенные имена. Эта система еще не вполне сложилась в период до сутр. Грихьясутры знали имя, образованное от названия созвездия (накшатры), и общераспространенные имена. Остальные были им неизвестны. Система была полностью разработана позднейшими смрити и астрологическими произведениями. Это произошло благодаря росту религиозных сект и развитию астрологии. В сектантских религиях большое значение приобрели семейные божества. Астрология привила людям представления о влиянии звездного мира на судьбы людей. Верили, что каждый период времени находится под покровительством божества или духа. Благодаря этому верованию возникли культы богов — покровителей отдельных дней, месяцев и т. д.
Первый вид имени образовали от названия накшатры (сочетания светил, через которые проходит Луна), под которой родился ребенок, или по имени божества, покровительствующего этой накшатре (Ашвалаяна, I, 15, 4). Дхармашастра «Шанкха-Ликхита» предписывала, чтобы «отец или старший член семейства давал ребенку имя, связанное с сочетанием светил, под которым родился ребенок» (Вирамитродая, I, с. 237). Если ребенок родился под сочетанием Ашвини, его называли Ашвиникумара,28) если под сочетанием Рохини, — Рохиникумара и т. д. Существовал также другой способ названия ребенка по сочетанию светил. Верили, что буквы санскритского алфавита находятся под покровительством различных сочетаний светил. Но поскольку букв 52, а сочетаний светил (накшатр) только 27, каждое сочетание покровительствует более чем одной букве. Имя ребенка должно было начинаться с одной из букв, находящихся под покровительством данного сочетания светил. Ребенок, родившийся под сочетанием Ашвини, которое покровительствует слогам: чу, че, чо, ла, получал имя Чудамани, Чедиша, Чолеша или Лакшмана, в соответствии с различными периодами сочетаний. Согласно Баудхаяне, имя, образованное от названия созвездия, держали в тайне (Вирамитродая, I, с. 238). Это было второе имя для того, чтобы приветствовать старших, и оно было известно только родителям до [93] времени упанаяны. По мнению некоторых авторитетов, тайное имя давалось в день рождения. Об имени для приветствования Ашвалаяна также говорит, что оно должно было быть выбрано в день наречения имени и должно быть известно только родителям (1, 15, 8). Имя, образованное от накшатры, было связано с жизнью человека, поэтому его держали в тайне, чтобы враги не могли причинить вред.
Второй вид имени — по божеству месяца, в котором ребенок родился. Согласно Гаргье, имена божеств месяцев, начиная с месяца маргаширши,29) следующие: Кришна, Ананта, Ачьюта, Чакри, Вайкунтха, Джанардана, Упендра, Яджнапуруша, Васудева, Хари, Йогиша и Пундарикакша (Вирамитродая, I, с. 237). Вышеприведенные имена все вишнуистские и, следовательно, возникли много позднее периода сутр.30)
Третье имя давалось по семейному (родовому) божеству. Люди думали, что ребенок получит особую защиту этого божества. Божество может быть ведийским, например Индра, Сома, Варуна, Митра, Праджапати, или пураническим — Кришна, Рама, Шанкара, Ганеша и т. д. К имени божества могло добавляться слово «даса» (раб) или «бхакта» (преданный).
Последний вид имени — общераспространенное имя. Оно было обычным в обществе и очень важным с практической точки зрения. При образовании этого имени применялись те правила, о которых говорилось выше.
Все сказанное относится к способам наречения имени, перечисленным в письменных текстах. Но простому народу приходилось учитывать и многое другое, как это происходит еще и сейчас. Несчастные родители, потерявшие предшествующих детей, давали ребенку трудное имя, отталкивающее и отвратительное, чтобы отпугнуть демонов болезни и смерти.31)
Церемонии и их значение. Согласно общему правилу грихьясутр церемония наречения имени совершалась на десятый или двенадцатый день после рождения ребенка,32) исключая только тайное имя, которое давалось, по мнению некоторых авторитетов, в день рождения (Шанкхаяна, 1, 24, 4; Ашвалаяна, 1, 15, 4, Параскара 1, 17 и др.). Позднейшие тексты предоставляют возможность выбора от десятого дня после рождения до первого дня второго года. Один из авторитетов говорит: «Церемония наречения [94] имени должна быть совершена на десятый, двенадцатый, сотый день или в конце первого года» (Гобхилагрихья-сутрапаришишта). Согласно астрологическим произведениям (Вирамитродая, I, с. 234), эта церемония могла быть отложена, если было какое-нибудь необычное природное явление или она оказывалась неуместной с религиозной точки зрения: «Если происходит санкранти (переход Солнца из одного знака зодиака в другой) и затмение или совершается шраддха, церемония не может быть благоприятной» (Вирамитродая, I, с. 234). Были и другие дни, которых следовало избегать.
По окончании периода ритуальной нечистоты, вызванной рождением ребенка, дом мыли и очищали. Мать совершала омовение, ребенка купали. Перед собственно церемонией исполнялись предварительные обряды. Затем мать укрывала ребенка чистой тканью и, смочив его голову водой, передавала его отцу. После этого приносились жертвы Праджапати, дню, сочетанию светил, их божествам, Агни и Соме. Отец касался дыханием ребенка. Потом давалось имя. Как оно давалось, в грихьясутрах не описывалось,33) но паддхати содержат следующую процедуру: отец, наклоняясь к правому уху ребенка, обращается к нему: «О, дитя! Ты, поклоняющийся родовому божеству! Поэтому твое имя... Ты родился в таком-то месяце, поэтому твое имя... ты родился под таким-то сочетанием светил, поэтому твое имя... И твое обычное имя...». Собравшиеся брахманы говорили: «Пусть будет установлено имя...». После этого ребенок как бы приветствовал брахманов, которые его благословляли, повторяя его имя каждый раз: «Живи долго, прекрасное дитя!» Они также читали стих: «Ты есть Веда...» и т. д. Имя для приветствия давалось последним. Церемония заканчивалась угощением брахманов34) и почтительным возвращением изображений богов на обычное место.
Обычай ритуального выноса ребенка должен быть очень древним, но мы не имеем никаких свидетельств о нем в ведийской литературе. Даже ведийский стих «Этот глаз...», читаемый при этой санскаре, применялся очень широко — во всех случаях, когда смотрели на солнце, и, следовательно, здесь он не имеет специфического [95] значения. Процедура, излагаемая в грихьясутрах, очень проста. Она состояла в том, что отец выносил ребенка и обращал его лицо к солнцу, произнося слова «Этот глаз...»35) (Параскара, 1, 17, 5-6). Позднейшие смрити и нибандхи разрабатывают ритуалы и обычаи, относящиеся к этой процедуре.
Время совершения. Время совершения нишкраманы варьировалось от двенадцатого дня после рождения до четвертого месяца (Ману, II, 34). Общим правилом, согласно грихьясутрам и смрити, было совершение этой санскары на третьем или четвертом месяце со дня рождения. Объяснение выбора между третьим и четвертым месяцем дается Ямой, который говорит: «Церемония смотрения на Солнце должна совершаться на третьем, а смотрения на Луну — на четвертом месяце» (Вирамитродая, I, с. 250). Если предписанные сроки истекали, нишкраману совершали вместе с обрядом «первого кормления» (твердой пищей). Есть много дней, нежелательных по астрологическим соображениям, когда церемонию следовало отложить.
Кто совершал церемонию? Согласно грихьясутрам, церемонию совершали отец и мать, но пураны и астрологические произведения распространяют это право и на других. Согласно «Мухуртасанграхе», было желательно, чтобы для совершения церемонии приглашали брата матери (Вирамитродая, I, с. 253). Это было следствием нежных чувств, которые он испытывал к детям своей сестры.36) «Вишнудхармоттара-пурана» рекомендует, чтобы ребенка выносила заботливая нянька (Вирамитродая, I, с. 253). Вероятно, этот обычай возник тогда, когда добропорядочная женщина не могла выходить из дома, соблюдая обычай затворничества.37) Но практически затворничество ограничивалось только богатыми семействами. Когда санскара рассматривалась как домашнее жертвоприношение, то ее мог совершать только отец. Но когда она перестала быть таковой, то право ее совершения могло быть предоставлено также и другим лицам.
Церемонии и их значение. В день совершения санскары квадратный участок двора, откуда можно было видеть солнце, обмазывали коровьим навозом38) и глиной, на земле делали знак свастики и мать разбрасывала зерна риса. В период сутр церемония заканчивалась, когда отец обращал лицо ребенка к солнцу. Но позднейшие источники [96] сообщают дополнительные детали (Вирамитродая, I, с. 253). Ребенка украшали и подносили к изображению семейного божества. Потом поклонялись божеству под звуки музыкальных инструментов. Обращались также к хранителям восьми сторон света,39) Солнцу, Луне, Васудеве и Небу, угощали брахманов и читали благословляющие стихи. Ребенка выносили под звуки раковины и чтение ведийских гимнов. Во время выноса отец повторял гимн «Шакунта» или следующий стих: «Будь ребенок разумный или неразумный, будь днем или ночью, пусть все боги во главе с Индрой защищают его» (Вирамитродая, I, с. 253). Потом ребенка приносили в храм бога, которому жертвовали благовония, цветы, гирлянды и т. д. Таким образом, ребенок поклонялся божеству и брахманы благословляли его. После этого ребенка выносили из храма и брат матери приносил его домой. В конце ребенку давали подарки, например игрушки, и благословляли его. Брихаспати (Вирамитродая, I, с. 254) иначе описывает процедуру: украсив ребенка подобающим образом, отец должен был вынести его и поместить на повозку или брат матери должен был сам нести ребенка. Под звуки музыкальных инструментов ребенка окружали друзья семьи и родственники. Потом ребенка помещали на чистый участок земли, обмазанный коровьим навозом, и посыпали рисовыми зернами. После совершения церемонии защиты отец повторял «Мритасандживана» («Оживление мертвого»). В конце поклонялись Шиве и Ганеше и подносили ребенку плоды и другую пищу.
Кормление ребенка твердой пищей было следующим важным этапом в его жизни. Соответствующий персидский обычай ритуального кормления ребенка показывает, что аннапрашана была общей индоиранской церемонией и возникла, когда оба народа жили совместно. Восхваления пищи имеются в ведах (Яджурведа, XVII, 33) и упанишадах (Тайттирия-упанишада, III, 9), но неизвестно, произносились ли они во время обычной еды или по случаю первого кормления ребенка. Вероятно, церемония первого кормления ребенка приобрела особую ритуальную форму в период сутр. Сутры содержат предписания о времени ее совершения, видах пищи и стихах, [97] которыми она сопровождается. Позднейшие смрити, пураны и трактаты содержат некоторые изменения, происшедшие в последующее время. Паддхати следуют тому же ритуалу.
Время совершения. Согласно грихьясутрам, церемония совершалась на шестом месяце со дня рождения ребенка (Ашвалаяна, I, 16; Параскара, I, 19; Шанкхаяна, I, 27). Ранние смрити, такие, как Ману (II, 34), Яджнавалкья (I, 12), придерживаются того же мнения, но Лаугакши (Вирамитродая, I, с. 267) не устанавливает точного срока и указывает лишь признаки, когда ребенок мог есть твердую пищу. Он предписывает: «... или после того, как покажутся зубы». Зубы были очевидным признаком того, что ребенок способен принять твердую пищу. Давать твердую пищу до четвертого месяца было запрещено. Для слабых детей разрешалось перенесение срока: «Церемония кормления пусть совершается на шестом месяце со дня рождения. Если откладывается, то на восьмом, девятом или десятом месяце; а некоторые считают, что она может совершаться после года» (Вирамитродая, I, с. 267). При этом предписывалось четное количество месяцев для мальчиков и нечетное для девочек. Таким образом, и здесь делалось различие по признаку пола.
Различные виды пищи. Тексты обычно предписывали смешивать и давать ребенку пищу разного рода (Параскара, I, 19, 5). Некоторые предписывают смесь простокваши, меда и масла. Различные виды пищи, включая мясо, предназначались для достижения различных целей. Отец кормил ребенка мясом птицы бхарадваджи, если желал для ребенка плавности речи, мясом птицы капинджалы и маслом — если хотел изобилия еды, рыбой — если хотел быстроты, мясом птицы крикаша, смешанным с медом, — если хотел долгой жизни, мясом ати и куропатки — если хотел священного блеска,40) маслом и рисом — если хотел великолепия, простоквашей и рисом — если хотел большого ума, и всем вместе — если хотел всего этого для ребенка (Ашвалаяна, I, 16; Шанкхаяна, I, 27). Из этих предписаний видно, что индийцы не были вегетарианцами в период грихьясутр. Они не воздерживались от приема мясной пищи, если она приносила им физические и духовные силы. Грихьясутры еще больше пропитаны ведийскими представлениями о принесении в жертву животных и о мясной пище. Поэтому они рекомендовали в пищу мясо. Однако позднее проявилась тенденция к вегетарианству. [98] Это произошло вследствие развития идеи «непричинения вреда» (ахимса), которая в большой степени повлияла на индийский рацион питания, но продукты, полученные от животных, такие, как простокваша, масло и молоко, сохранялись и считались наилучшим видом пищи для ребенка. В конце концов стали давать молоко и рис. Впрочем, ритуальные книги еще говорят о мясной и рыбной пище. Многие из паддхати содержат предписания, имеющиеся в грихьясутрах. Причина этого в том, что, хотя с точки зрения религиозного идеала индийцам запрещается мясная пища, в повседневной практике проявляется неразборчивость в этом отношении. Какой бы вид пищи ни был, одно постоянно имели в виду: чтобы она была легкой и полезной для здоровья ребенка. Сушрута говорит: «Пусть кормят ребенка на шестом месяце легкой и подходящей пищей» (Шарирастхана, 10, 64).
Ритуал и его значение. В день церемонии кормления пищу, предназначенную для ритуального кормления, прежде всего очищали и затем варили, произнося соответствующие ведийские стихи. Когда пища была приготовлена, приносили жертву Речи со словами: «Боги произвели богиню Речь. Разнообразные живые существа пользуются ею. Пусть она, сладкозвучная, высокочтимая, придет к нам. Свага!» (Параскара, I, 19, 2). Следующую жертву приносили Жизненной силе: «Пусть Жизненная сила придет к нам сегодня». Совершив эти жертвоприношения, отец затем совершал еще четыре приношения со следующими словами: «Благодаря вдыханию пусть я наслаждаюсь пищей. Свага! Благодаря выдыханию пусть я наслаждаюсь пищей. Свага! Благодаря моим глазам пусть я наслаждаюсь видимыми вещами. Свага! Благодаря моим ушам пусть я наслаждаюсь славой. Свага!» (Параскара, I, 19, 3). Здесь слово «пища» имело широкий смысл. В конце отец брал всякого рода пищу и приправы для кормления ребенка и кормил его молча или произнося «ханта!» («хорошо»).41) Церемония заканчивалась угощением брахманов.
Цель санскары. Как говорится в текстах, целью санскары было сделать долгой жизнь ребенка (Ашвалаяна, I, 17, 12). «Жизнь продляется благодаря стрижке, без нее укорачивается. Поэтому она должна совершаться в [99] любом случае» (Вирамитродая, I, с. 296). Эта цель чудакараны подтверждается также индийскими медицинскими книгами. Согласно Сушруте (Чикитсастхана, 24, 72) «бритье и стрижка волос и ногтей устраняет нечистоту, дает удовольствие, легкость, благополучие, храбрость и счастье». В другом медицинском трактате — Чараки говорится, что «срезание и приведение в порядок волос, бороды и ногтей дает силу, энергию, жизнь, чистоту и красоту».43) По мнению некоторых этнографов, по своему происхождению эта церемония имела посвятительное значение, т. е. волосы обрезались и приносились в дар какому-либо божеству, однако это предположение неверно, по крайней мере, в отношении индийцев. Посвятительная цель неизвестна грихьясутрам и смрити. Правда, в настоящее время церемония стрижки иногда совершается в храме божества, но там же совершаются и другие санскары, например упанаяна. В месте, посвященном божеству, совершаются санскары только над теми детьми, которые родились после долгого ожидания или смерти предшествующих детей. Эта практика не имеет всеобщего характера, поэтому нет первоначальной связи между церемонией стрижки и посвящением ее божеству.
Ведийский период. Все стихи, используемые в грихья-сутрах во время стрижки, взяты из ведийской литературы, и все они имеют специфический характер, показывающий, что они были составлены именно для целей стрижки волос. Смачивание волос для стрижки упоминается в «Атхарваведе» (VI, 68). Бритву восхваляют и просят быть безопасной: «Ты дружественна по имени. Твой отец — твердый металл. Я приветствую тебя. Не причиняй вреда ребенку» (Яджурведа, III, 63). Упоминается стрижка волос самим отцом, имеющая целью получение обилия пищи, потомства, богатства и силы (Яджурведа, III, 33). Приглашали также цирюльника, олицетворяющего бога Савитара (Атхарваведа, VI, 68, 2). Поэтому совершенно ясно, что чудакарана уже в ведийский период была религиозной церемонией, состоящей в смачивании головы, произнесении молитвы, обращенной к бритве, в приглашении цирюльника, стрижке волос, сопровождаемой распеванием ведийских стихов и пожеланиями ребенку долгой жизни, благополучия, доблести и потомства.
Период сутр и последующий период. Церемония стрижки приняла упорядоченную форму в период сутр. [100] Грихьясутры (Шанкхаяна, I, 28; Ашвалаяна, I, 17; Параскара, II, I; Гобхила, II, 9, и др.) излагают процедуру и сообщают правила для отдельных действий. В последующий период в церемонию были включены многие пуранические элементы, что засвидетельствовано смрити, комментариями и средневековыми трактатами. Они представляют новую фазу санскары и добавляют много деталей, связанных с социальными отношениями и астрологическими верованиями, хотя и более поздние трактаты следовали ритуальной процедуре, изложенной в грихьясутрах.
Возраст. По мнению грихьясутр, церемония чудакараны происходила в конце первого года или до окончания третьего года (Параскара, II, 1-2). Древнейшая смрити, Ману, предписывает то же самое (II, 35): «Согласно предписанию священного откровения,44) обряд стрижки должен быть совершен для всех дваждырожденных в конце первого или третьего года». Более поздние авторы продлевают срок до пятого или седьмого года. Некоторые говорят, что ритуал может совершаться вместе с упанаяной, которая могла происходить еще позже: «Чудакарана достойна похвалы на третьем или пятом году. Но она может совершаться даже на седьмом году или вместе с упанаяной» (Вирамитродая, I, с. 296). Тенденция предписывать более поздние периоды для совершения церемонии возникла вследствие того, что в период, следующий за сутрами, ее цель стала больше ритуальной, чем практической. На практике волосы ребенку начинали стричь рано, но обряд откладывался до упанаяны, когда его совершали за несколько минут до посвящения. Этому обычаю широко следуют и в настоящее время. Впрочем, это не одобрялось, и более ранний возраст считался предпочтительным: «Чудакарана, совершаемая на первом году, продлевает жизнь и увеличивает священный блеск; совершаемая на третьем году — выполняет все желания. Кто желает получить скот, пусть совершает ее на пятом году; совершение в четный год порицается» (Вирамитродая, I, с. 296). «Чудакарану, совершаемую на третьем году, мудрые считают наилучшей, на шестом или седьмом году — обычной, на десятом или одиннадцатом году — наихудшей» (там же).
Время совершения. В период поздних смрити при определении времени чудакараны принимались также во внимание астрологические и другие факторы, не известные грихьясутрам. Церемония совершалась во время северного [101] пути солнца.45) Согласно «Раджамартанде», запрещались месяцы чайтра и пауша, а согласно «Сарасамграхе» — джьештха и маргаширша (Вирамитродая, I, с. 300). Обряд совершался только в дневное время. Чудакарана запрещалась во время беременности матери ребенка, поскольку она не могла принимать участия в церемонии.46) Но это правило применялось после пятого месяца беременности. Более того, оно не соблюдалось в случае, если церемония происходила на пятом году жизни. Если у матери были месячные, церемония откладывалась до очищения.47) Если бы санскара совершалась во время этого периода, предполагались дурные последствия: «Если брак, посвящение и стрижка совершаются во время месячных матери, невеста будет вдовой, ученик — тупицей, а ребенок умрет» (Вирамитродая, I, с. 312).
Выбор места. Другая деталь, отсутствующая в грихьясутрах и развившаяся в результате влияния более поздних обычаев, — выбор места, где должна была происходить церемония. В ведийский период и в период сутр все домашние жертвоприношения, включая санскары, совершались в доме. Но в последующие времена жертвоприношения перестали совершаться и домашний огонь не всегда поддерживался в каждом доме. Поэтому домохозяин мог перенести место совершения церемонии и за пределы дома. Когда ритуалистическая религия пришла в упадок и развился культ, включающий почитание изображений,48) центром религиозной деятельности стал храм богов. Если долго не было детей или дети умирали, супруги молили богов о потомстве. Если у них рождались дети, они верили, что ребенок был даром богов. Они считали также своей обязанностью совершать некоторые из санскар в честь божества, к которому обращались с просьбой. В настоящее время каждая семья имеет своего бога-покровителя, в храме которого совершаются санскары чудакарана и упанаяна.
Расположение пряди волос на макушке. Расположение пряди волос на макушке (шикха) было наиболее важной чертой чудакараны, как показывает и само название санскары (букв.: «делание прически»). Волосы на макушке располагались в соответствии с фамильным обычаем: «Пусть располагает волосы в соответствии с семейной традицией» (Ашвалаяна, I, 17-18). Число прядей определялось числом риши, входящих в правару его семейства. [102] Лаугакши приводит примеры разных родов, следующих разным традициям (Вирамитродая, I, с. 315): «Потомки Васиштхи носят только одну прядь, в середине головы. Потомки Атри и Кашьяпы — две пряди на каждой стороне. Потомки Бхригу остаются без пряди (мундита — «лысый»). Потомки Ангираса носят пять прядей. Некоторые носят одну полоску волос, а другие чуб». Позднее общераспространенным в Северной Индии стало ношение только одной пряди, хотя в Декане и на Юге древние традиции до некоторой степени сохранились. Обычаю потомков Бхригу следуют в настоящее время бенгальцы.
Этот порядок ношения особого числа прядей был племенной особенностью и признаком рода. Прядь и священный шнур — обязательные внешние атрибуты дваждырожденного. Человек, не носящий прядь, не получает полного вознаграждения от религиозных церемоний. «Пусть всегда остается со священным шнуром и прядью. Без них совершение религиозных церемоний равнозначно несовершению» (Вирамитродая, I, с. 315). За срезание пряди предписывается искупление. «Дваждырожденный, который из-за ослепления, невежества или ненависти срезает прядь волос на макушке, очищается, исполняя обряд покаяния таптакриччхра»49) (там же).
Церемонии.50) Для совершения чудакараны устанавливался благоприятный день. Сначала совершались предварительные церемонии, а именно санкальпа, почитание Ганеши, мангала-шраддха и т. д. Затем происходило угощение брахманов. После этого мать брала ребенка, купала его, надевала на него новую, ни разу не стиранную, одежду, сажала его к себе на колени и садилась к западу от жертвенного огня. Отец, прикасаясь к ней, совершал жертвоприношение аюшья. После этого он пробовал жертвенную пищу, выливал теплую воду в холодную со словами: «С теплой водой иди сюда, Ваю! Адити, обрежь волосы!» Он смешивал немного свежего масла (гхи) или немного кислого молока с водой и, взяв эту смесь, смачивал волосы около правого уха, произнося: «По указанию Савитара, пусть божественные воды смочат тело, чтобы у тебя была долгая жизнь и красота». Взъерошив волосы иглой дикобраза, имеющей три белых пятна, он клал в них три молодых побега травы куша,51) произнося формулу: «Трава, защити этого ребенка, не причиняй ему боли». Потом отец брал железную бритву, произнося формулу: [103] «Твое имя дружественно. Твой отец железо. Поклон тебе. Не повреди ребенку»,52) и срезал волосы, говоря: «Я срезаю волосы ради долгой жизни, хорошего пищеварения, благополучия, хорошего потомства и доблести. Бритва, которой Савитар, знающий, брил бороду царей Сомы и Варуны, — ею ты, брахман, брей его голову, чтобы он был благословен долгой жизнью и достиг преклонного возраста». Срезая волосы вместе с побегами куша, он бросал их на кучку коровьего навоза, которая находилась к северу от огня. Таким же образом обрезали две другие пряди молча. Он срезал волосы сзади, произнося стихи «Тройственный век», потом на левой стороне — произнося: «С той молитвой, с которой ты можешь, о могучий, идти на небо и можешь долго смотреть на солнце, с этой молитвой я брею тебя ради жизни, существования, славы и благосостояния». Голову брили три раза вокруг, слева направо, со стихом: «Когда бреющий бреет его голову бритвой, ранящая, прекрасная, очисти его голову, но не забирай его жизнь». Отец смачивал голову водой снова и давал бритву цирюльнику со словами: «Брей его, не раня». Пучки волос, которые оставались, располагались в соответствии с семейной традицией. В конце кучку навоза с волосами прятали в коровнике или бросали в маленький водоем, или скрывали поблизости от воды. Церемонии заканчивались раздачей даров учителю и цирюльнику.
Основные черты церемонии. Первое — смачивание головы. Второй элемент — собственно срезание волос с молитвами о непричинении вреда ребенку. Железная бритва на нежной голове ребенка вызывала страх у отца, который произносил восхваление, обращенное к инструменту, и просил его не вредить ребенку. Третий элемент — прятание срезанных волос вместе с коровьим навозом.53) Волосы рассматривались как часть тела и могли быть предметом магических действий и заклинаний, поэтому их убирали в недоступное для врагов место. Четвертый элемент — оставление волос на макушке — был этническим обычаем и существенно отличался у разных родов.
Многие древние народы носили прядь волос на голове, и некоторые азиатские народы еще до сих пор следуют этому обычаю.
Связь между волосами на голове и долгой жизнью. Наиболее бросающаяся в глаза особенность молитв, произносимых при этой церемонии, — то, что в них желали [104] долгой жизни ребенку. Можно задать вопрос: почему индийские мудрецы полагали, что чудакарана продлевает жизнь человека, есть ли какая-нибудь связь между волосами на голове и долгожитием? Сушрута (Шарирастхана, 6, 83) снова помогает найти связь между тем и другим. Согласно ему, «на голове, около макушки, находится соединение «шира» (артерии) и «сандхи» (нервного узла). Здесь, на темени, находится жизненная точка, называемая «адхипати» («владыка»). Всякое повреждение этой части вызывает мгновенную смерть». Таким образом, сохранение пучка волос прямо над этим жизненно важным местом служило цели его защиты.54)
Происхождение и первоначальная история санскары. Прокалывание членов тела для ношения украшений распространено у первобытных народов по всему свету. Этот обычай имеет очень древнее происхождение, и с развитием цивилизации способ украшения сохранился. Сушрута (Шарирастхана, 16, 1) говорит: «Уши ребенка должны быть проколоты для защиты (от болезней) и украшений». Кроме этого он предписывает прокалывание для предотвращения грыжи и водянки яичка (Чикитсастхана, 19, 21). Таким образом, это было предпринимаемой в детстве предосторожностью, чтобы уменьшить возможность возникновения таких болезней. Признание карнаведхи в качестве санскары и связанные с ней церемонии — позднего происхождения. Все грихьясутры ее опускают. Она описывается только в «Катьяяна-сутре», включенной в дополнение к «Параскара-грихьясутре». Позднейшие паддхати, описывающие эту санскару, указывают, на чем они основываются: «Знатоки жертвоприношений так говорят». Это показывает, что они не имели авторитетных письменных текстов об этой церемонии. Причиной позднего включения этой церемонии в число санскар было то, что первоначальная цель прокалывания ушей была декоративной и с ним не было связано никакой религиозной идеи.55) Правда, есть один гимн в «Атхарваведе» (VI, 1, 41), который упоминает прокалывание ушей. Но этот гимн используется Каушикой при описании обряда клеймения ушей скота и никогда не цитируется никаким поздним автором в связи с церемонией карнаведхи. [105]
Возраст и время совершения. Эта церемония совершалась, согласно Брихаспати (Вирамитродая, I, с. 258), на десятый, двенадцатый или шестнадцатый день после рождения ребенка. Гарга считает подходящими сроками шестой, седьмой, восьмой или двенадцатый месяц. По мнению Шрипати (Вирамитродая, I, с. 261), церемония карнаведхи должна была совершаться до появления зубов у ребенка и пока он еще не ходит. Но «Катьяяна-сутра» считает подходящим временем для совершения церемонии возраст трех или пяти лет («Дополнение к грихьясутре Параскары»). Предписания о более раннем возрасте основывались на том, что прокалывание легче и менее болезненно для маленького ребенка. Принимая во внимание это обстоятельство, Сушрута (Сутрастхана, 16, 1) предпочитает шестой или седьмой месяц. «Дополнение к грихьясутре Параскары» явно относится к более позднему времени, когда санскара стала религиозной церемонией и должна была совершаться независимо от реакции ребенка. На третьем и пятом году совершалась церемония чудакарана. В этом случае обе санскары для удобства совершались вместе. В настоящее время во многих случаях и чудакарана, и карнаведха совершаются вместе с упанаяной.56)
Совершающий церемонию. Согласно «Катьяяна-сутре», церемонию совершает отец, но не говорится о том, кто прокалывает уши. Согласно Сушруте, уши прокалывает хирург (Сутрастхана, 16, 2). Но средневековый автор Шрипати предоставляет эту обязанность профессиональному изготовителю игл, чаще всего золотых дел мастеру. Предписание Сушруты кажется более разумным, чем Шрипати. Впрочем, золотых дел мастер мог владеть наследственным опытом, и, возможно, в большинстве случаев именно его приглашали прокалывать уши.
Виды игл. Авторы ритуальных текстов определяют также виды игл, которыми прокалывают уши: «Золотая игла придает красоту, но можно использовать серебряную или даже железную иглу, по возможности». «Махарнава-смрити» — для всех предписывает медную иглу: «Пусть прокалывает уши медной иглой с белой нитью». Делалось различие в зависимости от сословно-кастовой принадлежности ребенка: «Для раджапутры (раджпута, кшатрия) пусть игла будет золотая, для брахмана и вайшьи — серебряная, для шудры — железная» (Вирамитродая, I, с. 261). [106]
Обязательность церемонии. Когда карнаведха приняла религиозный облик, ее совершение стало обязательным и пренебрежение ею стало считаться грехом. Провинившийся терял свой статус.
Церемонии. Церемония карнаведхи, описанная в «Катьяяна-сутре», очень проста. В благоприятный день церемония совершалась в первой половине дня. Ребенка усаживали лицом к востоку и давали ему какие-либо сладости. Потом прокалывали правое ухо, произнося стих: «Пусть мы услышим хорошее (своими) ушами» и т. д., и левое ухо, с другим стихом. Церемония заканчивалась угощением брахманов.
Сушрута о прокалывании ушей. Сушрута подробно описывает процедуру прокалывания ушей. Он говорит, что она должна совершаться на шестом или седьмом месяце, в светлую половину дня, в благоприятный день. После приготовления ребенка сажали на колени к матери или няньке, потом ребенка ласкали и отвлекали с помощью игрушек. Хирург оттягивал ухо левой рукой и медленно прокалывал его. Затем в проколотое ухо вдевалась хлопчатая нить или буж, смоченный маслом (Сутрастхана, 16, 1).
Позднейшие стадии. Позднейшие авторы, писавшие о санскарах, вводили больше религиозных элементов и праздничности в церемонию. В день церемонии совершали поклонение Кешаве (Вишну), Харе (Шиве), Брахме, Солнцу, Луне, божествам — хранителям сторон света, Сарасвати, брахманам и коровам. Учителю давали украшения и дарили ему сиденье. Потом нянька в белой одежде приносила наряженного ребенка, уши которого были окрашены красным порошком. Ребенка уговаривали и успокаивали. Хирург прокалывал ухо одним уколом, но очень легко. Первым прокалывали у мальчика правое ухо, а у девочки левое. В конце раздавали дары брахманам, астрологам и хирургу. Угощали присутствующих женщин, друзей, брахманов и родственников (Вирамитродая, I, с. 262). [107]
1) Санскаре джатакарма посвящена работа известного санскритолога И. Шпейера: Speyer I. С. Specimen literarium inaugurale de ceremonia apud Indos quae vocatur jātakarma. Lugduni Batavorum, 1871.
Грихьясутра Гобхилы излагает обряд вместе с предшествующей церемонией сошьянтикарма (II, 7, 13-22): «Теперь о жертвоприношении для роженицы. Когда должен появиться ребенок, (отец), разложив (священную траву) вокруг огня, приносит в жертву две ложки топленого масла, одну со стихом: «Та, которая поперек», (другую со словами): «Мудрый принес конец». «Он пусть родится мужчиной, по имени такой-то» — так пусть даст тайное имя.
Когда ему сообщат, что мальчик родился, пусть он скажет: «Подождите обрезать пуповину и прикладывать к груди». Пусть разотрет зерна риса и ячменя тем же способом, что прежде (ветку ньягродхи). Пусть возьмет большим и безымянным пальцами правой руки (эту смесь) и помажет (ею) язык мальчика (со словами): «Вот — наставление». Также пусть предложит ему отведать топленое масло «пробуждения разума» или, взяв (его) золотой ложкой, пусть принесет жертву в рот мальчику, (произнося) стих: [236] «Разум пусть тебе Митра и Варуна...» и «Чудесному владыке сидения». (Затем) пусть скажет: «Обрезайте пуповину, прикладывайте к груди». После этого пусть избегает жены в течение десяти дней».
И далее (II, 8, 1-7): «Когда наступит третье полнолуние после рождения, то в третий день после него рано утром отец пусть омоет тело и голову (ребенка). После заката солнца, когда пройдет вечерняя заря, пусть встанет, (обратясь к луне), молитвенно сложив ладони. Мать же, стоя к югу от отца, передает ему мальчика, одетого в чистые одежды, так чтобы лицо его было обращено вверх, а голова — к северу. Обойдя вокруг него сзади, она встает затем к северу (от мужа). А он шепчет: «Что у тебя на сердце, о прекрасно расчесанная» до слов «да не лишится этот сын своей матери». Затем отдает матери (ребенка) лицом вверх. На этом обряд завершается.
Когда наступит следующий период светлой половины месяца, в указанное прежде время отец, набрав в сложенные ладони воды, пусть встанет лицом к луне. Один раз он приносит жертву со словами: «То, что на луне» и дважды молча. На этом обряд завершается».
2) Северную и восточную стороны света индийцы вообще считали священными и счастливыми, южную (сторона, посвященная предкам, царство смерти) и западную (сторона заката) — предвещающими смерть и несчастье.
3) Их качества должны были передаться роженице.
4) Об открывании дверей и развязывании узлов см.: Каушика-сутра, 33, 5. Этот распространенный у многих народов обряд не столько «символизировал», сколько должен был способствовать освобождению плода во чреве.
5) Горчичное семя часто использовалось в обрядах для того, чтобы отогнать злых демонов-ракшасов.
6) В новое время обряд джатакарма совершался после обрезания пуповины (см.: Stevenson S. The Rites of the Twiceborn. L., 1920).
7) Все описанные выше обряды содержали указания на мужской пол ожидаемого ребенка, и, конечно, желанным было прежде всего мужское потомство. Однако отрицательного отношения к рождению девочки в древности, по-видимому, не было. Некоторые обряды содержат оговорки о тех действиях, которые должен совершить [237] отец, если он желает, чтобы родилась дочь. Лишь в средние века в ряде районов Индии рождение девочки стали рассматривать как несчастье и появился даже обычай умерщвления новорожденных девочек (у раджпутов). См.: Sternbach L. Juridical Studies in Ancient Indian Law. Delhi — Varanasi — Patna, 1965—1967. Vol. 1-2. Infanticide and Exposure Law.
8) Имеется в виду долг перед предками, заключающийся в рождении сына — продолжателя рода, приносящего предкам заупокойные жертвы.
9) Слова Васиштхи, конечно, являются лишь «восхвалением» рождения первенца-мальчика. Освобождение от долга предкам происходило из-за того, что сын должен был совершать заупокойные жертвы, а «бессмертие» — поскольку отец отождествлялся с сыном и таким образом продолжал жить в образе собственного сына.
10) Нандишраддха — угощение предков, именуемых «нандимукха» — букв. «с радостными лицами». В число этих предков обычно включались отец, дед и прадед, а также отец, дед и прадед матери. В отличие от других жертвоприношений предкам, она совершалась по обычному (не перевернутому) порядку жертвоприношения: обход огня совершался слева направо, приглашалось четное количество брахманов и т.д. Помимо сезама и ячменя приносили в жертву мясные шарики вместе с простоквашей и ююбой. Нандишраддха совершалась и при других торжественных семейных событиях.
11) Согласно Ашвалаяне (I, 15, 1), церемония должна была совершаться отцом до того, как другие прикоснутся к нему. Однако иногда она могла совершаться даже после окончания периода десятидневной нечистоты.
12) Мед у индийцев символизировал сущность жизни, бессмертие, он обладал будто бы оплодотворяющими способностями, и поэтому его вместе с маслом (гхи) лили в первую борозду (Атхарваведа, III, 117, 9). Вероятно, это связано с представлением о меде как о соке, т.е. живительных силах, всех растений. Из меда приготавливали пьянящий напиток; видимо, поэтому мед ассоциировался с познанием — познанием сущности вещей, бессмертия. Один из разделов «Брихадараньяка-упанишады» (II, 5) называется «Учение о меде» (см. также: Чхандогья-упанишада, III, 1). Золото символизировало не только [238] бессмертие и считалось способствующим его достижению, но также символизировало священный блеск знания, брахманской учености (брахмаварчас).
13) См.: Шанкхаяна-грихьясутра, I, 22, 7. Остатки этого напитка смешивали с водой и выливали в коровник (см.: Апастамба-грихьясутра, VI, 15, 4).
14) Давая мед, отец шептал: «Я даю тебе знание меда, масла, рожденное Савитаром щедрым. Долго живущий, охраняемый божествами, живи в этом мире сто осеней» (Ашвалаяна, I, 15, 1). На ухо ребенку он шепчет: «Пусть тебе вложит разум бог Савитар, пусть разум вложит богиня Сарасвати, пусть разум вложат боги Ашвины в короне из лотосов».
15) Нельзя утверждать вслед за автором, как он делает во многих местах своей книги, что медицинские познания индийцев отражались в их религиозных ритуалах. Скорее сама древнеиндийская медицина, даже в ее классической форме в трактатах Сушруты и Чараки, находится под глубоким воздействием религиозных представлений и суеверий. Иногда древнеиндийские медицинские сочинения как бы истолковывают с медицинской точки зрения смысл древних ритуалов. См. об этом подробнее: Thite S. Medicine. Poona, 1982.
16) Кусочек золота привязывали также пеньковой веревкой к правой руке ребенка на период десятидневной нечистоты, а затем могли его хранить у себя или отдать брахману (см.: Шанкхаяна, I, 22, 11-13). В новейшее время при джатакарме ребенку давали лизнуть золотую монету.
17) О тайном имени см. далее, в разделе о наречении имени.
18) «Тайттирия-самхита», IV, 2, 2.
19) «Дыхание» и «жизнь» в санскрите выражаются одним и тем же словом «прана», поэтому в ребенка вдыхают «жизнь».
20) В древнеиндийских текстах часто встречается представление о том, что отец возрождается вновь в виде своего сына. Известное изречение гласит: «Жена потому называется женою (джая — букв. «рождающая»), что в ней он (мужчина) возрождается вновь».
21) Были и другие варианты формулы: «Будь камнем, будь топором, будь золотом неодолимым. Воистину ты веда, называемая сыном, живи сто осеней» (Ашвалаяна, [239] I, 15, 3). Произносить эти формулы следовало, прикасаясь к плечам ребенка. «Хираньякеши-грихьясутра» (II, 1, 3, 2) сообщает о сопровождающем эту формулу обрядовом действии: на камень клали топор, на топор кусочек золота, затем переворачивали так, чтобы камень был сверху и отец произносил формулу: «Будь камнем» и т. д., держа над ним ребенка.
22) Родильное помещение обогревалось специальным «родильным огнем», который тушили после периода десятидневной послеродовой нечистоты.
23) Часть перечисляемых здесь имен обозначает демонов, известных и по другим текстам; например, Шанда (Шунда) и Марка упоминаются как наставники асуров — противников богов в «Тайттирия-самхите» (VI, 4, 10), ракшас Чьявана встречается в «Ваю-пуране», другие имена являются олицетворением каких-либо уродств, например Хантримукха — букв. «лицо убийцы».
24) Куркура — изображаемый в виде собаки предводитель демонов, Сукуркура, очевидно, «добрый Куркура», сын демона Сисары от божественной собаки Сарамы, брат «черного» и «пятнистого», двух псов бога смерти Ямы. Сисара и Куркура, по представлениям индийцев, вызывали «собачью болезнь» (возможно, род эпилепсии).
25) Общие проблемы, связанные с наречением имени в Индии, рассматриваются в работе: Gonda J. Notes on Names and the Name of God in Ancient India. Amsterdam—London, 1970. Вопросам антропонимики посвящены также работы: Hilka A. Beiträge zur Kenntnis der indischen Namengebung. Breslau, 1910; Velze van J. A. Names of Persons in early Sanskrit Literature. Utrecht, 1938; Системы личных имен у народов мира. М., 1986.
Значение церемонии наречения имени определялось хорошо известным у многих народов представлением об имени как существенной части личности его носителя и о влиянии имени на поведение и судьбу человека. Ср.: Зеленин Д. К. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии // Сборник Музея антропологии и этнографии. Л., 1930. Т. IX. Наречение отцом ребенка сопоставляется с мифом о космическом установлении имен. О последнем см.: Иванов В. В. Древнеиндийский миф об установлении имен и его параллель в греческой традиции // Индия в древности. М., 1964. Наречение именем [240] в Индии считалось церемонией, освобождающей от зла (греха) (см.: Шатапатха-брахмана. VI, 1, 3, 9). В грихьясутре Гобхилы обряд наречения имени описывается так (II, 8, 8): «Наречение имени — по истечении десяти дней или года после рождения. Тот, кто собирается провести эту (церемонию), пусть встанет к западу от огня, глядя на восток, на связки травы дарбха, лежащие верхушками на север. Мать передает ребенка, одетого в чистую одежду, тому, кто проводит церемонию, так, чтобы голова была обращена к северу, а лицом он был вверх. Затем она обходит его сзади и садится к северу от него на траву дарбха, лежащую верхушками к северу. Он приносит жертвы Праджапати, дню рождения, созвездию, под которым родился ребенок, и божеству (этого дня и созвездия). Прикасаясь к его органам чувств, он шепчет заклинание: «Кто ты? Ты — кто из них?» А при словах: «Войди, такой-то, в месяц, принадлежащий владыке дней» и в конце заклинания пусть укажет имя, начинающееся с согласного, содержащее полугласный, оканчивающееся на долгий гласный или на висаргу, с суффиксом «крит», а не «таддхита». Для женщины имя должно быть кончающееся на слог «да» и с нечетным количеством слогов. А сначала пусть имя сообщит матери. На этом обряд завершается. Дакшиной является корова.
Ежемесячно и ежегодно в день рождения ребенка, а также в последний день каждого сезона пусть приносит жертвы Агни и Индре, Небу и Земле, а также Всебогам. Принеся жертвы божеству, пусть почтит жертвой также день и то созвездие (под которым родился ребенок).
(Возвратившись) из путешествия, пусть возьмет голову старшего сына обеими руками и прошепчет: «Ты возникаешь часть за частью», так же и тогда, когда тот (впервые) поймет: «Это-де мой отец» или тогда, когда он совершает для него обряд посвящения. Целуя его (говорит): «Я целую тебя, как корова чмокает (теленка)». На этом обряд завершается. Так же и с остальными сыновьями по порядку старшинства или в том порядке, как они ему встретятся по возвращении. Девочку — молча пусть поцелует в голову».
26) В современном индуизме, напротив, девушкам часто дают имена по названиям рек.
27) Компонент имени -шарман значит «радующий, благо», -варман — «защищающий», -гупта — [241] «хранимый», -даса — «раб, слуга». Это правило вряд ли строго соблюдалось, иначе следовало бы думать, что знаменитая царская династия Гуптов происходила из варны вайшьев, а знаменитый драматург Калидаса был шудрой.
28) Слово «кумара» значит «ребенок, мальчик». Рохини — четвертая по счету накшатра, состоящая из созвездия Тельца и еще четырех звезд. О накшатрах и божествах, им покровительствующих («хозяевах лунных домов»), см.: Бируни А. Указ. соч. С. 314.
29) Месяцы индийского календаря назывались следующим образом: зиму составляли месяцы маргаширша (ноябрь — декабрь) и пауша (декабрь — январь), прохладный период — магха (январь — февраль) и пхальгуна (февраль — март), весну — чайтра (март — апрель) и вайшакха (апрель — май), лето — джьештха (май — июнь) и ашадха (июнь — июль), дождливый период — шравана (июль — август) и бхадра (август — сентябрь) , осень — ашвина (сентябрь — октябрь) и карттика (октябрь — ноябрь).
30) Отдельные течения и секты в средневековом индуизме считали покровителями месяцев года различные божества. Гаргья сообщает вишнуистскую традицию, которая не могла возникнуть в древности, до оформления вишнуистских сект в индуизме.
31) У некоторых племен и каст (особенно низших каст) Индии было принято давать детям отталкивающие имена или имена, обозначающие что-либо ничтожное, с целью отвратить демонов и избежать преждевременной смерти ребенка. У гондов, например, детям давали имена типа: «лентяй», «дурак», «муха», «камень». У бхилов детей называли «собака», «крыса», «навоз» (см.: Семашко И. М. Бхилы. Историко-этнографическое исследование. М., 1975). Этот обычай был частично воспринят и джайнами. Особенно часто подобные имена давались в случае смерти предшествующих детей. Я. Гонда (Notes on the Names... P. 10) предполагает, что по этим причинам отталкивающие имена имел и ряд персонажей ведийской литературы (типа царя панчалов Дурмукхи — «с уродливым лицом», упоминаемого в «Айтарея-брахмане», VIII, 23). Иногда же, напротив, имя давалось с целью вызвать желаемое качество, подобно тому как рекомендовалось в магических целях называть не дающую молока корову «молочной» (Гаутама-дхармасутра, IX, 19). [242]
32) Имя давалось не ранее десятого дня, когда проходил период родильной нечистоты и особой опасности для ребенка со стороны злых демонов или колдунов. Безымянный ребенок как бы не признавался отдельной личностью, он считался ритуально нечистым, но зато лучше обеспеченным от нападения духов (см.: Gonda J. Notes on the Names... P. 34). У некоторых племен Индии выбор имени был предоставлен случаю или судьбе, об имени спрашивали первого встречного или гадали (см. там же. С. 32).
33) Грихьясутры говорят о ряде предварительных церемоний, главным образом о почитании Луны с возлиянием ей в жертву воды из сложенных ладоней.
34) Грихьясутры предписывают отдать брахманам корову в качестве дакшины.
35) Имеется в виду известный гимн «Ваджасанея-самхиты» (XXXVI, 24). Также в «Ригведе» (VII, 61) Солнце (Сурья) уподобляется глазу богов: «Восходит ваш глаз, о Митра и Варуна, о два бога, прекрасный на вид — (это) Сурья; распространяющий (свет) глаз, который озирает все существа. Он разглядел намерение смертных».
36) Брат матери представляет семейство и род матери и выступает в роли как бы крестного отца ребенка. Его участие в этой и других церемониях особенно важно при кросс-кузенных браках (браки на дочери брата матери или дочери сестры отца). Кросс-кузенные браки характерны для дравидийской системы родства. Известные предания о кросс-кузенных браках в древнеиндийском эпосе (Васудева — Рукмини, Арджуна — Субхадра) и в буддийской литературе либо отражают позднейшую обработку традиции на юге (палийский канон), либо относятся к областям с дравидийским влиянием (например, Гуджарат). См.: Trautmann Th. Gross-cousin Marriage in ancient North India // Kinship and History in South Asia. Ann Arbor, 1974; idem. Consanguineous Marriage in Pali Literature // Journal of American Oriental Society. 1973. Vol. 93. «Мухуртасанграха» — позднее астрологическое произведение, возможно, южноиндийского происхождения.
37) Обычай затворничества получает распространение в Индии в основном в средние века. Однако изредка и в древнеиндийских текстах (например, в «Артхашастре») упоминаются женщины, не выходящие из дома.
38) Коровий навоз, по представлениям индийцев, [243] обладал священной очищающей силой, им обмазывали участок алтаря, смазывали лицо или глаза и т.д.
39) Имеются в виду локапалы — божества-хранители сторон света (четыре основные стороны света и четыре промежуточные). Перечни их в разных источниках не тождественны, но обычно локапалами считались Индра, Ваю, Яма, Солнце, Агни, Варуна, Сома и Кубера.
40) Священный блеск (брахмаварчас) — блеск священного знания ведийских текстов.
41) «Ашвалаяна-грихьясутра» (I, 16, 5-8) предписывает при кормлении произносить: «О владыка пищи, дай нам пищи здоровой, сильной. Дающему продли жизнь, силу вложи в нас, двуногих и четвероногих». Как и при других обрядах, формулы не произносили над девочками (см.: Ашвалаяна I, 16, 6).
42) Обычаю ритуальной стрижки у индоевропейских народов посвящена работа: Kirste J. Indogermanische Gebräuche beim Haarschneiden // Analecta Graeciensia. Wien, 1893. О соответствующих церемониях у народов Центральной и Юго-Восточной Азии имеется значительная этнографическая литература, см., например: Gerini, Chulakantamangala or the tonsure ceremony as performed in Siam. Bangkok, 1893.
43) Бритье или подстригание волос и бороды и срезание ногтей было необходимым предварительным условием жертвенного ритуала. «Шатапатха-брахмана» (III, 1, 2, 2) объясняет это тем, что «та часть тела человека, которой не касается вода, нечиста». Таким образом, считалось, что удаление волос и ногтей облегчает омовение и ритуальное очищение.
44) Под священным откровением обычно имеются в виду веды (самхиты с примыкающей к ним литературой брахман). Иная священная литература попадает в раздел «предания» (смрити).
45) «Когда солнце покидает точку зимнего солнцестояния, оно начинает двигаться по направлению к северному полюсу. Поэтому эта часть года, составляющая приблизительно его половину, связана с севером и называется уттараяна» (т.е. северный путь Солнца) (Бируни А. Указ. соч. (С. 314).
46) Очевидно, существовало представление о тесной связи между матерью и ребенком. Поскольку волосы рассматривались как часть тела, то их срезание могло [244] вредно сказаться на беременной матери и ее неродившемся ребенке. Ср. с. 79: аналогичный запрет в отношении мужа беременной.
47) Женщина во время месячных считалась нечистой, и эта нечистота могла оказать губительное воздействие на членов ее семьи, совершающих религиозную очистительную церемонию (санскару).
48) Для ведийской религии, в отличие от позднейшего индуизма, не характерно почитание изображений богов и строительство посвященных им сооружений — храмов. Основным религиозным действием было не почитание богов (пуджа), а их «кормление», принесение жертвоприношений (яджна) под открытым небом, иногда на специально устроенных алтарях. Правила совершения жертвенного ритуала отличались мелочной регламентацией, поскольку, по магическим представлениям того времени, боги обязаны были выполнить просьбу жертвователя, если жертва была принесена с соблюдением всех формальностей.
49) Это покаяние Ману (XI, 215) определяет следующим образом: «Брахману, исполняющему таптакриччхру, полагается пить в горячем виде воду, молоко, коровье масло, (вдыхать) пар — каждое в течение трех дней, — совершая омовение с сосредоточенным вниманием».
50) Приведем целиком описание церемоний чудакараны (чауды) по грихьясутре Гобхилы (II, 9, 1): «Затем, на третьем году жизни, — чудакарана. Перед домом на земле, смазанной (коровьим навозом), подкладывает дрова в огонь. Здесь же приготовлены следующие (предметы): двадцать одна связка травы дарбха, металлический сосуд с горячей водой, нож из дерева удумбара или зеркало, стоит цирюльник с ножом в руке — это на юге. На севере — бычий навоз, рис, сваренный в горшочке с зернами сезама. К востоку от огня ставят по отдельности сосуды, наполнив их зернами риса и ячменя, сезамом и бобами. Каша из риса с сезамом, а также все зерна предназначены для цирюльника.
Затем мать, одев мальчика в чистую одежду, пусть сядет к западу от огня лицом на восток, на связки травы дарбха, лежащие верхушками к северу. Тот, кто собирается проводить церемонию, встает за нею, лицом обратившись к востоку. Затем он шепчет: «Вот пришел сюда [245] этот Савитар с ножом» и, думая о Савитаре, смотрит на цирюльника. «О Ваю, с горячей водою сюда...», — думая о Ваю, смотрит на сосуд с горячей водою. Правой рукою возливая воду, смачивает правую прядь, говоря: «Воды пусть смочат тебя ради жизни». Он смотрит на нож из дерева удумбара или зеркало (говоря): «Ты — клык Вишну». «О трава, защити его» — с этими словами он прикладывает к правой пряди семь пучков травы дарбха так, чтобы верхушки (травы) были обращены к (его) макушке. Взяв их левой рукой, а правой держа нож из дерева удумбара или зеркало, он нажимает (говоря): «О нож, ему не повреди». Трижды проводит им с запада на восток, один раз читая жертвенную формулу: «Которым Пушан у Брихаспати...», дважды (делает это) молча. Затем, отрезав (волосы) железным ножом, кладет (их) в бычий навоз. Таким же образом (срезает) верхнюю прядь, таким же — левую. Но все повторяет лишь после смачивания.
Обеими руками обнимая голову, пусть шепчет: «Тройной срок жизни Джамадагни». То же самое (делается) для девочки, но молча. А жертвоприношение — с чтением мантр. Отойдя от огня в северном направлении, пусть сделают (ему) прическу так, как требует обычай рода и семьи. Положив волосы в бычий навоз и унеся их (затем) в лес, закапывают. А некоторые кладут их на связку священной травы. На этом завершается обряд. Корова — это дакшина».
51) Священная трава куша, вероятно, обеспечивала защиту от вредоносной магии. Выбор именно трех побегов определяется представлениями, связанными с числом три (законченность — поскольку включает начало, середину и конец; три космические сферы — земля, воздух, небо; и т.д.).
52) Формулы, читаемые при чудакаране, представляют варианты стихов гимна «Атхарваведы» (VI, 68).
53) Вода и коровий навоз, с точки зрения индийцев, обладали ритуально очищающей силой.
54) У многих народов существовало представление о том, что оставляемый на голове локон — прибежище для души, преследуемой ножницами при стрижке (см.: Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., Л., 1980. С. 265).
55) Если прокалывание ушей первоначально имело лишь эстетические, декоративные цели, то [246] превращение его в обязательное религиозное действие, в очистительную церемонию (санскару) труднообъяснимо. Отраженные в медицинских трактатах суеверные представления о защитной и магической функции ношения ушных украшений могут иметь древнее происхождение. Позднее включение карнаведхи в состав санскар может быть объяснено неведийским или небрахманским происхождением этой церемонии.
56) Бируни (Указ. соч. С. 471) также сообщает, что церемония карнаведхи совершается на седьмом или восьмом году.
Написать нам: halgar@xlegio.ru