Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Назад К содержанию Дальше

7. Санскары обучения

Видьярамбха (изучение алфавита)

Когда ребенок был уже способен учиться, совершалась санскара видьярамбха и приступали к изучению алфавита. Санскара называлась по-разному: видьярамбха (начало обучения), акшаралекхана (написание алфавита) и т. д. (Вирамитродая, I, с. 321). Как показывает само название, она возникла на достаточно высокой ступени цивилизации, когда появился алфавит.

Санскару видьярамбха не упоминают грихьясутры, дхармасутры и ранние смрити. Ее не упоминают даже паддхати средневековья и нового времени, которые описывают санскары. Источниками информации по этой санскаре являются немногие сочинения, такие, как «Вирамитродая», «Смритичандрика» и комментарий Апарарки на «Яджнавалкья-смрити». Все эти источники относятся к довольно позднему периоду истории ритуальной литературы Индии, не ранее XI в. Даже те авторитеты, которые в них цитируются, не могли жить ранее VII—VIII вв.¹⁾

Кажется очень странным, что грихьясутры и дхармасутры, которые рассказывают даже о незначительных церемониях (например, первый вынос и первое кормление ребенка), опускают видьярамбху, которая означала самое начало обучения и, таким образом, была важным событием в жизни ребенка. Этот пропуск не случаен и может быть объяснен только тем, что в то время как большинство санскар возникло в период до сутр, видьярамбха возникла очень поздно. Первоначально ведийский санскрит был разговорным языком²⁾ и начало обучения отмечалось церемонией упанаяны. Изучение санскрита не требовало предварительной подготовки в чтении и письме. Обучение детей начиналось с запоминания наизусть священных гимнов без всякой помощи письма. Более того, письмо в древности было неизвестно или, по крайней мере, не использовалось для нужд обучения. Поэтому не было необходимости вводить другую санскару, кроме упанаяны, чтобы отметить начало изучения алфавита. Позднее санскрит перестал быть разговорным языком народа. Литература индийцев развивалась и усложнялась. Сложилась наука о грамматике и интерпретации текстов, появились различные отрасли знания. Масса литературы возросла и стала слишком обширной для запоминания. Для сохранения накопленных знаний появилось искусство письма.³⁾ В это время [109] для изучения санскритской литературы стало необходимо предварительное обучение чтению и письму. Таким образом, со временем упанаяна перестала означать само начало обучения, а совершалась в начале второго этапа обучения, поэтому понадобилась новая санскара, чтобы отпраздновать начало обучения. С этой целью и возникла санскара видьярамбха. Санскара возникла раньше, чем появились первые упоминания о ней в смрити. Позднее признание видьярамбхи в качестве санскары объяснялось, по-видимому, тем, что долгое время ее совершали вместе с церемонией стрижки.⁴⁾ Это предположение подтверждается «Артхашастрой» Каутильи (I, 2), согласно которой обучение царевича начиналось после обряда стрижки. Это засвидетельствовано также драмой «Уттарарамачарита» (II акт), где мудрец Вальмики начал обучение Куши и Лавы⁵⁾ после церемонии стрижки, и они изучили многие науки до того, как начали изучение вед после упанаяны. Совершение видьярамбхи вместе с обрядом стрижки облегчалось тем, что последняя совершалась, когда ребенку было от четырех до семи лет, а это самое подходящее время для начала обучения. Таким образом, обе санскары объединялись и совершались вместе. Число прядей волос, оставляемых во время церемонии стрижки, определялось числом почитаемых в роду мудрецов (праварой) (Апастамба-грихьясутра, XVI, 6). Было естественным начинать обучение ребенка в то же время, когда совершалась церемония стрижки.

Возраст. Согласно Вишвамитре, санскара видьярамбха совершалась в возрасте пяти лет. Она могла совершаться даже и в семилетнем возрасте. Но если она откладывалась из-за каких-то важных обстоятельств, то могла быть совершена незадолго до церемонии упанаяны. Брихаспати говорит: «Мудрый пусть начинает изучение алфавита перед вторым рождением» (Вирамитродая, I, с. 321). Подходящим временем для ее совершения считался период между месяцем маргаширша и джьештха.⁶⁾ Месяцы от ашадхи до карттики⁷⁾ (время сна Вишну) были запрещены для этой санскары (там же). Примечательно, что в эпоху сутр и до сутр обучение обычно начиналось во время сезона дождей, а согласно вышеприведенному авторитету, именно этого сезона избегали.

Церемонии. В период северного пути солнца устанавливали благоприятный день для совершения санскары. [110] Вначале ребенка должны были вымыть, умастить благовониями и надеть на него украшения. Потом совершали поклонение Винаяке, Сарасвати, семейной богине и Брихаспати.⁸⁾ Также умилостивляли Нараяну и Лакшми и выражали почтение веде и составителям сутр ведийской школы, к которой принадлежал их род. После этого совершали жертвоприношение на огне (хому). Учитель совершал обряд, посвященный началу обучения алфавиту, обратясь к востоку, ребенок же должен быть обращен лицом на запад. Санскара включала письмо и чтение. Посыпали шафраном и т. п. серебряную пластину и писали буквы золотой палочкой. Но поскольку это было возможно лишь в богатом семействе, буквы могли чертить на рисе палочкой из любого материала, специально сделанной для этого случая. Писали следующие фразы: «Поклон Ганеше! Поклон Сарасвати! Поклон семейным богам и богиням! Поклон Нараяне и Лакшми!» После этого: «Поклон Сиддхе!» Потом ребенок кланялся учителю и последний предлагал ребенку прочесть трижды, что написано. Прочтя, ребенок преподносил одежды и украшения учителю и совершал три раза обход вокруг изображений богов. Брахманов угощали и давали им вознаграждение за участие в церемонии, а они в свою очередь благословляли ребенка. Женщины, у которых мужья и дети были живы, раскачивали светильники. В конце учителю дарили тюрбан. Церемония заканчивалась возвращением изображений богов на свои места.

Упанаяна (посвящение)⁹⁾

Происхождение и формы посвящения. Церемонии, совершаемые в связи с наступлением юности, распространены повсюду. Соответствующие обряды имеют парсы, христиане, мусульмане. Первобытные племена совершают определенные церемонии для приема юноши в свой коллектив. Эти церемонии так же важны, как любой другой вид социальной процедуры. Их основа — гражданская, их цель — подготовить молодых людей к выполнению активных гражданских обязанностей. Люди осознавали важность клана и стремились сохранить в неприкосновенности жизнь общины, они воспитывали тех, кто мог нести обязанности старейшин. Таким образом, разбираемая церемония возникла из гражданских нужд общины. Она получила религиозную окраску, поскольку всякая часть [111] жизни древнего человека наполнялась религиозным содержанием и всякая общинная деятельность нуждалась в религиозной санкции для того, чтобы быть действенной.

Посвящение молодых людей у разных племен и в разных религиях совершается различным образом. Некоторые первобытные племена посвящают своих молодых людей посредством испытаний на терпение, устанавливают табу для молодого человека, когда он входит в жизнь. Способом посвящения у некоторых первобытных племен является нанесение телесных повреждений.

Посвящение у индийцев. По сравнению с примитивной идеей инициации созданная древними индийцами схема обучения, предназначенная для посвящения и подготовки молодых людей к полноправному участию в обществе, была большим шагом вперед. Представления индийцев основывались на том, что человеку необходима определенная культура, чтобы войти в общину и пользоваться всеми ее правами и привилегиями. Без упанаяны никто не мог называться дваждырожденным. Кто не проходил этой санскары, считался исключенным из общества дваждырожденных и лишенным всех привилегий. Посвящение открывало доступ к сокровищам литературы индийцев.¹⁰⁾ Без него нельзя было жениться на девушке из варн дваждырожденных. Таким образом, индийский идеал сделал всеобщее образование необходимым испытанием и отличительным признаком всего общества.¹¹⁾ Наиболее замечательным фактом в связи с упанаяной является то, что благодаря ее совершению посвященный считался пережившим второе рождение. Это изменение личности человека посредством религиозных церемоний можно сопоставить с христианским обрядом крещения, который рассматривается как таинство, изменяющее духовную жизнь человека. Если мы проанализируем сущность этих церемоний, мы не можем не увидеть в них глубокое человеческое убеждение, что человек вследствие своего контакта с миром теряет свою первоначальную чистоту и должен быть духовно рожден снова.¹²⁾

Древность упанаяны. Церемонии упанаяны восходят к глубокой древности. Соответствующий обряд парсов, называемый «навзат» (новое рождение), посредством которого дети парсов, и мальчики, и девочки, получают религиозное посвящение в возрасте шести лет и трех месяцев, показывает, что упанаяна (посвящение ребенка) возникла [112] в тот период, когда предки индоариев и иранцев жили еще вместе.

Ведийский период. Слово «брахмачарья» дважды упомянуто в ведах в значении «жизнь ученика» (Ригведа, X, 109, 5). Встречается также упоминание об ученике, который только что совершил санскару упанаяна¹³⁾ (Ригведа, III, 8, 4-5). «Атхарваведа» (XI, 5) прославляет изучающего веды ученика в двух гимнах, содержащих многие детали обряда, встречающиеся в позднейшее время. Посвящение ученика рассматривалось как второе рождение. «Учитель, берущий его в учение, делает ученика зародышем в себе, он носит его в своем чреве три ночи. Боги собираются к нему, чтобы увидеть его рождение» (Атхарваведа, XI, 5, 3). Ученик носил священный пояс, надевал шкуру антилопы, носил длинную бороду, соблюдал целомудрие, собирал топливо и поддерживал священный огонь. В «Атхарваведе» (XI, 5, 6) говорится: «Ученик идет... одетый в шкуру черной антилопы, прошедший посвящение и длиннобородый».¹⁴⁾ Ученик также собирал милостыню. «Эту широкую землю и небо ученик вначале принес как милостыню» (Атхарваведа, XI, 5, 9). Все эти характеристики ученика встречаются и в послеведийской ритуальной литературе.

В период брахман церемония упанаяны приняла почти законченный вид, ее элементы постепенно закреплялись (Шатапатха-брахмана, XI, 4). Ученик обращался к учителю и заявлял о своем намерении стать учеником: «Я пришел ради брахмачарьи (ученичества). Сделай меня брахмачарином (учеником)».¹⁵⁾ Потом учитель спрашивал имя ученика и принимал его в учение.¹⁶⁾ После этого он брал руку ученика, читая соответствующие стихи, и поручал его защите богов и бхутов. Он произносил также пять наставлений для руководства его поведением.¹⁷⁾ Потом обучал ученика священной мантре «Гаятри»; учитель в течение трех дней соблюдал воздержание. «Когда принял брахман в ученичество, пусть избегает половых сношений и т. д.» (Шатапатха-брахмана, XI, 5, 4, 16).¹⁸⁾ Из описанной процедуры развился позднейший ритуал¹⁹⁾ (Параскара, II, 5, 6).

По-видимому, в период упанишад сложилось представление о четырех ашрамах и ученичество стало почитаемым институтом. Упанаяна была лишь приходом к учителю и приемом в ученики (Чхандогья-упанишада, IV, 4). Учеников [113] принимали, если они удовлетворяли условиям, указанным учителем. «Это знание не следует передавать неверующему, нечистому и порочному» и т. д. (Тайттирия-упанишада). Ученики жили и питались в доме своего гуру (Чхандогья-упанишада, IV, 10, 1), а взамен оказывали ему разные личные услуги, например присматривали за его коровами и поддерживали жертвенный огонь.²⁰⁾ В истории Сатьякамы Джабалы говорится, что его просили пасти коров гуру и возвратиться только тогда, когда их станет тысяча. Кроме того, ученик также помогал своему учителю собирать милостыню (Чхандогья-упанишада, IV, 3, 5). Обычный период ученичества продолжался от 12 до 24 лет, но встречаются упоминания и о большей длительности. Возраст, когда начиналось ученичество, и период, проводимый в доме у учителя, могли быть различны в зависимости от индивидуальной склонности и способностей. Например, Шветакету начал ученичество в 12 лет и учился 12 лет. Упанишады также сообщают нам, что всякий раз, когда ученик приходит к новому учителю, он должен совершать упанаяну заново (Чхандогья-упанишада, IV, 3, 5). История об Аруни свидетельствует, что даже пожилой человек мог на время стать учеником (Брихадараньяка-упанишада, VI, 2, 7).²¹⁾ Учитель пользовался большим уважением. Считалось, что почтение к учителю необходимо для высшего рода знания (Шветашватара-упанишада, VI, 23). В конце периода ученичества давались важные практические наставления, например: «Говори правду. Веди благочестивую жизнь» и т. п. (Тайттирия-упанишада, I, 11).

Период сутр и более поздний период. Все грихьясутры исходят из того, что упанаяна была всеобщей и обязательной для каждого дваждырожденного. Они полностью излагают правила и всевозможные детали церемонии. Развитие ритуальной стороны санскары было завершено в период грихьясутр. Дхармасутры и смрити ничего не добавляют к собственно ритуалу, но продолжают и развивают то, что говорится в грихьясутрах о социальной стороне санскары. Они приводят различные мнения о возрасте, когда должно совершаться посвящение, подробно рассказывают о том, кто может принимать участие в посвящении, об обязанностях ученика и его поведении. В эти правила и установления был введен ряд изменений, о которых будет сказано ниже. Паддхати, написанные еще позже, в целом следуют ритуалу, принятому их [114] ведийскими школами, но в то же время излагают многие местные обычаи, распространенные в то время.

Значение термина «упанаяна». С течением времени представление об упанаяне подвергалось многим изменениям. В «Атхарваведе» (XI, 5, 3) слово «упанаяна» употреблялось в значении принятия ученика учителем. Здесь имеется в виду приобщение ученика учителем к священному знанию. В период брахман упанаяна означала то же самое, что видно по описанию посвящения ученика в «Шатапатха-брахмане» (XI, 5, 4). Даже в период сутр просьба ученика об ученичестве и его прием учителем занимают центральное место в санскаре. Но позднее, когда возросло мистическое значение упанаяны, идея второго рождения посредством мантры «Гаятри» затемнила первоначальную идею посвящения для обучения. Ману говорит (II, 170): «При этом его (второе) рождение — от Веды, то, которое отмечено повязыванием пояса из травы мунджа; при этом его мать — «Савитри», отцом его считается учитель». Апарарка говорит в комментарии к слову «упанаяна» у Яджнавалкьи (I, 14): «Под упанаяной понимается установление связи между учеником и «Савитри», что совершается учителем». Еще позднее слово «упанаяна» употреблялось только в физическом смысле привода ученика старшими к учителю. Упанаяной назывался обряд, благодаря которому ребенок попадал к учителю (Вирамитродая, I, с. 334). Один из авторитетов расширяет значение слова «упанаяна», считая, что обряд не только символизирует начало обучения: «Обряд, посредством которого человек приобщается к обетам гуру, к ведам, ограничениям, обрядам и близости к богу, называется упанаяной» (там же). В позднейшем развитии санскары ее значение как церемонии начала обучения вообще исчезло. Слово «упанаяна» стало употребляться в значении ритуального действия, совершаемого незадолго до брака дваждырожденного. В этом значении она называлась «церемонией надевания на мальчика священного шнура». Какая ирония судьбы! Священный шнур как таковой не упоминается в грихьясутрах.

Надевание священного шнура было позднейшей заменой церемонии надевания верхней одежды во время жертвоприношения (Гобхила, II, 10). Никто не предполагал, что эта незначительная декоративная замена станет важнее первоначальных элементов санскары. Но [115] когда не обучение, а символ стал знаком второго рождения, священный шнур оказался самым главным.

Цель санскары. Цель санскары также подвергалась изменениям. Первоначально главной целью было обучение, а ритуал, или церемониальное принятие посвящаемого учителем, — вспомогательным моментом. Упанаяна иногда совершалась не только при поступлении в ученичество, но и перед изучением каждой редакции вед (Вирамитродая, I, с. 337). В упанишадах мы встречаем несколько случаев, когда человек проходил упанаяну, приходя к гуру для изучения новой отрасли философии (Чхандогья-упанишада, II, 7). Яджнавалкья (I, 15) рассматривает чтение вед как высшую цель упанаяны: «Учитель, посвятив ученика посредством махавьяхрити, пусть научит его ведам и правилам поведения». Согласно дхармасутре Апастамбы (I, 1, 9), упанаяна отмечала начало обучения: «Упанаяна — санскара человека, желающего учиться». Но со временем совершение ритуала и правил исполнения обетов стало главной целью, а обучение — второстепенной. Впервые эта точка зрения высказана Гаутамой: «Совершив сорок восемь санскар, человек приближается к состоянию брахмана и риши» (VIII, 25). Согласно Ману (II, 26), ритуал освящает и эту жизнь, и другую. Когда упанаяна была санскарой обучения, то произнесение предписаний об исполнении обетов являлось второстепенным действием, но, когда она стала «санскарой тела», возросла значимость ритуальной стороны. На последних стадиях своего развития упанаяна стала религиозным действием, лишенным всякой связи с обучением. Даже безумные, немые, глухие или другие неспособные учиться люди, которые первоначально не могли совершать эту санскару, должны были подвергаться церемонии упанаяны (Вирамитродая, I, с. 399).

Возраст. Первый вопрос, который следует рассмотреть в связи с упанаяной, — в каком возрасте она должна была совершаться. Общим правилом, изложенным в грихьясутрах и подтверждаемым более поздними авторитетами, было: упанаяна должна совершаться для мальчика-брахмана в возрасте восьми лет, для кшатрия — одиннадцати, вайшьи — двенадцати (Параскара, II, 2; Ашвалаяна, I, 18; Шанкхаяна, II, I и др.). О причинах этого различия делались разные предположения. Некоторые авторы объясняют это произвольным установлением брахманов. Поскольку число слогов в мантрах «Савитри» для брахманов, [116] кшатриев и вайшьев было 8, 11 и 12, то брахманы, исходя из этого, определили соответствующие возрасты для посвящения мальчиков трех высших варн.²²⁾ Они ссылаются на Медхатитхи (комм. на Ману, II, 36) и «Вирамитродаю» в поддержку своего взгляда. По мнению других авторитетов, различие основывалось на представлении об интеллектуальном превосходстве брахманов: мальчик-брахман был более развит, чем дети кшатриев и вайшьев. В связи с первой теорией следует заметить, что соображения Медхатитхи и в «Вирамитродае», намного более поздние, чем сутры, могут быть фантастическими. Отношения между мантрой «Савитри» и возрастом посвящения не могут быть прослежены в грихьясутрах. Совпадение количества слогов дало повод для фантазий позднейших авторов, для которых упанаяна была религиозным действием, а не практической необходимостью. Кроме того, в индийской религии эти числа не считаются священными, поэтому трудно поверить, что определение возраста для совершения упанаяны, церемонии, первоначально имевшей важные практические последствия, основывалось на пустой фантазии. Нельзя поддержать и вторую теорию. Баудхаяна рекомендует любой год между восемью и двенадцатью годами для мальчика-брахмана. Поэтому кажется совершенно невероятным, что более ранний возраст для детей брахманов устанавливался вследствие представлений об их более высоком интеллекте или превосходстве брахманов. Наиболее правдоподобным объяснением представляется то, что в древнейшие времена учителем мальчика-брахмана был отец. Поэтому для него было удобным посвящение в более раннем возрасте, поскольку он не должен был покидать свой дом ради обучения. Но это было совершенно иначе для сыновей кшатриев и вайшьев. Они должны были расставаться со своими родителями, что было бы для них слишком тяжело в раннем детстве. Таким образом, родительские чувства были основной причиной того, что посвящение совершалось в более позднем возрасте. Был еще один действенный фактор для установления возраста посвящения кшатриев и вайшьев. Брахманское образование, которое начиналось после упанаяны, было в основном религиозным и жреческим и состояло в изучении вед и близких к ним дисциплин. Брахманы должны были начинать занятия раньше, поскольку их дальнейшая судьба в немалой степени зависела от знания [117] вед. Занятия же кшатриев и вайшьев были другими. Несомненно, они должны были поддерживать определенный уровень культуры дваждырожденных, получая образование в области священной литературы, но занятиями кшатриев были военное искусство и управление, а вайшьев — торговля и земледелие.²³⁾ Поэтому эти два класса начинали брахманское образование позже, так как они не нуждались в таком же объеме знаний, как ученики-брахманы. Таким образом, эти различия для варн возникли на основе практической необходимости, а вовсе не объясняются произволом и чувством превосходства брахманов. С установлением возраста посвящения связывались представления об определенных достоинствах. Согласно «Баудхаяна-грихьясутре» (II, 5, 5), «желающий получить священное знание пусть совершает упанаяну на седьмом году, (желающий получить) долгую жизнь — на восьмом году, славу — на девятом, пищу — на десятом, могущество — на одиннадцатом, скот — на двенадцатом, талант — на тринадцатом, силу— на четырнадцатом, братьев — на пятнадцатом и все это — на шестнадцатом».²⁴⁾ Ману также говорит (II, 37): «Посвящение брахмана, желающего приобрести священное знание, может быть произведено на пятом (году), кшатрия, желающего могущества, — на шестом, вайшьи, желающего богатств, — на восьмом». На первый взгляд широкая возможность выбора для обретения различных достоинств кажется фантастической, но, если мы примем во внимание изменение, которое со временем произошло в понимании упанаяны, рациональная основа этого станет очевидной. Вначале упанаяна отмечала самое начало обучения, поэтому предпочитали более ранний возраст и был установлен наиболее ранний возможный возраст упанаяны в пять лет. Но когда упанаяна перестала обозначать начало обучения и стала совершаться в начале второго этапа обучения, для этой цели предписывался более поздний возраст, но всегда в пределах периода, пригодного для обучения. Возраст должен быть таким, чтобы разум учащегося был еще достаточно восприимчив и было бы достаточно времени для обучения. Но один и тот же возраст нельзя считать подходящим для любого ребенка. Поэтому допускался определенный выбор возраста, в зависимости от особенностей ребенка. Но в какое бы время упанаяна ни совершалась, она всегда рассматривалась [118] как приносящая достоинства, поскольку считалась таинством, полным религиозного смысла. Наиболее поздним пределом совершения упанаяны для ученика-брахмана было шестнадцать лет, кшатрия — двадцать два года, вайшьи — двадцать четыре (Параскара, II, 5, 36-38).²⁵⁾ Когда упанаяна стала обязательной санскарой тела, она должна была непременно совершаться, хотя бы и позднее. Для брахмана возраст устанавливался наиболее ранний, поскольку брахманы были жрецами и учителями дваждырожденных. Кшатрии и вайшьи могли быть посвящены позже. Двадцать четыре года был наиболее поздний возраст, поскольку это было время, когда обычно заключался брак. Упанаяна должна была совершаться за некоторое время до брака дваждырожденного. Митрамишра, автор XVII в., разрешает упанаяну до двадцати четырех лет для брахмана, тридцати трех — для кшатрия и тридцати шести — для вайшьи. Это было время, когда Индия находилась под полной властью мусульман. Совершение религиозных церемоний не было безопасным делом, поэтому на всякий случай разрешался более поздний срок для упанаяны. Вероятно, это способствовало возвращению новообращенных мусульман к индуизму.²⁶⁾

Вратья. Кто, несмотря на широкую возможность выбора, предоставленную текстами, не исполнял правил, считался лишившимся статуса дваждырожденного и исключался из общества. Согласно Ману (II, 39), «после этого не получившие своевременного посвящения лишаются «Савитри», становятся вратьями, презираемыми ариями». Такие нарушители лишались всех религиозных и социальных привилегий ариев. Иногда неподчинение правилу могло быть следствием легкомыслия или неблагоприятных обстоятельств. Но в большинстве случаев оно было намеренным, поэтому для них назначалось суровое наказание, они приравнивались к разряду вратьев и рассматривались как шудры.

Здесь не будет лишним проследить вкратце историю слова вратья и выяснить связь между вратьями и неисполнением ведийского посвящения.²⁷⁾ В «Атхарваведе» слово «вратья» употреблялось не в значении «неисполнивший упанаяны», а в значении высшего Брахмана. Высший Брахман осознавался и почитался одновременно как небесный вратья, отождествляемый с Великим Богом (Махадевой), Ишаной или Рудрой, и его прототипом [119] считался земной вратья. Вратьи были, вероятно, восточными племенами, арийскими или неарийскими, но не принадлежавшими к брахманской религии, они кочевали по стране в грубых повозках, имели скот, были воинственны и отличались особыми обычаями и религиозными культами. По мнению некоторых ученых, слово «вратья» обозначало «неарийский народ», в то время как другие считают, что оно обозначало почитателей Рудры и Шивы. И. Хауэр рассматривает вратьев как кшатриев — сторонников экстатических культов и предшественников позднейших йогинов. Вратьи были ариями по происхождению, хотя и не придерживались ведийской религии. Этот вывод подтверждается фактом, что доступ в среду ариев был всегда открыт для них, если они хотели быть приняты (Параскара, II, 5, 43), в то время как это было невозможно для шудр. Поэтому, хотя точное значение термина неясно, несомненно, что он не использовался так, как в смрити, т.е. для обозначения человека, не совершившего упанаяны. Но поскольку вратьи не были приверженцами ведийской религии, в последующее время к ним приравнивались те, кто не совершал санскар. Они назывались вратьями, поскольку после совершения некоторых врата (священных церемоний) могли быть приняты в арийское общество. Согласно текстам, лица, исключенные из касты за неисполнение обетов, могли быть приняты ариями в свою среду после совершения жертвоприношения вратьястома.²⁸⁾

Первоначальная необязательность упанаяны. Хотя грихьясутры и позднейшая ритуальная литература предполагают, что упанаяна была обязательной санскарой, вероятно, этого не было до периода сутр. Есть свидетельства, что во времена «Атхарваведы» упанаяна считалась вторым рождением и, по-видимому, все дваждырожденные получали свой статус благодаря этому обряду. Но идея второго рождения была присуща не только упанаяне. Она ассоциировалась с посвящением, которое совершалось перед жертвоприношением (Шатапатха-брахмана, II, 3, 4). Поэтому второе рождение в ведийское время имело не социальное, а религиозное значение, и не все члены трех высших варн были обязаны совершать упанаяну. В течение долгого времени, до того как сложились правила, изложенные в грихьясутрах, упанаяна была церемонией, совершаемой по желанию. Кто хотел [120] учиться, приходил к своему гуру и совершал церемонию посвящения, между тем как его родственники, не желающие этого, оставались без посвящения. Распространение упанаяны ограничивалось только образованными жреческими фамилиями. Это подтверждается тем, что Аруни советует своему сыну Шветакету пройти период ученичества, поскольку члены его рода не могут претендовать на брахманство по рождению (Чхандогья-упанишада, VI, 1, 1). Следует также отметить, что теория ашрам хотя и признавалась, но не всегда соблюдалась. Слово «вратья», как уже говорилось, не обозначало человека, не прошедшего упанаяны, а употреблялось в значении лица, не приносившего жертвоприношения сомы или не поддерживавшего священного огня (Парашара Мадхавия, I, 1, с. 165). В период смрити и позже несовершение упанаяны влекло за собой значительные ограничения в правах, но в ведийское время на виновного не налагалось никакого наказания. Социальный статус вратьев нисколько не страдал, что видно из их восхваления в «Атхарваведе». Совершенно ясно, что упанаяна не считалась обязательной. Скорее, она была привилегией человека, желавшего получить доступ к священной литературе народа.²⁹⁾

Упанаяна становится обязательной. Упанаяна стала обязательной примерно в конце периода упанишад. Этому способствовали многие факторы. Упанаяна, которая уже была распространена в обществе, служила хорошим средством для сохранения обособленности ариев. Арии, которые могли не проходить периода ученичества, но совершали церемонию и надевали священный шнур, считались вновь родившимися и отличались от шудр (так стало называться неарийское население).³⁰⁾ Упанаяна называлась вторым рождением в том смысле, что она повышала социальный статус человека. Все арии стали считаться дваждырожденными, а неарии, имевшие только одно, физическое, рождение, явно рассматривались как более низкие, чем арии.

Нелепые последствия обязательности. Когда упанаяна стала обязательной санскарой, люди постепенно забыли ее действительную цель и это привело ко многим нелепостям. Первоначально, когда она была собственно санскарой обучения, люди, от рождения не способные к обучению, не имели права ее совершать. Но когда она [121] стала санскарой тела, то появилось мнение, что упанаяну следует совершать и для немого, глухого, слепого и т. д. Некоторые авторы смрити придерживались другого мнения, но большинство принимало эту абсурдную процедуру, чтобы дать возможность жениться даже калекам. Другим следствием превращения упанаяны в санскару тела было то, что предписывалась новая упанаяна для человека, оскверненного питьем вина, едой лука и т. д. (Вирамитродая, I, с. 545). Это повторение церемонии представляет печальный контраст тому, что в ведийское время упанаяна повторялась, только когда ученик начинал изучать новую отрасль веды. Наиболее абсурдным следствием уклонения от первоначальной цели было то, что могла совершаться даже упанаяна деревьев. Надпись XIV в. из Карнатика (Коромандельский берег) сообщает, что брахман совершил церемонию упанаяны над четырьмя деревьями пиппала.³¹⁾

Некоторое пренебрежение упанаяной в период средневековья. Пока культура брахманизма имела сильную власть над индийцами, эта обязанность строго исполнялась, но в мусульманский период индийской истории индуизм испытал сильные потрясения. Многие знатные и процветающие роды кшатриев и вайшьев стали земледельцами. Большинство кшатриев и вайшьев во многих областях пренебрегали упанаяной. Лишь с XIX в. вследствие культурного возрождения, вызванного деятельностью ортодоксальных обществ («Арья Самадж» и др.), кшатрии и вайшьи снова начинают заботиться о совершении санскары упанаяны.³²⁾

Кто приводил мальчика к учителю? В древнейшие времена в брахманских семьях ребенка учил отец (Чхандогья-упанишада, VI, 1; Брихадараньяка-упанишада, VI, 2, 1), поэтому не было нужды обсуждать эту проблему. Но к учителям-брахманам приводили и мальчиков-небрахманов. Более того, когда образование развилось и обучение специализировалось, мальчиков-брахманов также стали приводить для обучения к квалифицированным учителям. Поэтому для правильного посвящения имел значение вопрос о том, кто должен был приводить ученика к учителю. По мнению Питамахи, отец, дед, дядя и старший брат были правомочными опекунами ребенка, в случае отсутствия предыдущего последующий отводил ученика к учителю. В случае отсутствия перечисленных [122] естественных опекунов старший член той же касты был вправе отвести ребенка к учителю. Но если никого не было или никто не заботился о том, чтобы отвести ребенка к учителю, ученик сам приходил к нему для посвящения.

Выбор учителя. Выбор учителя определялся несколькими соображениями. Стремились найти по возможности лучшего учителя, поскольку главной целью упанаяны было приобретение знания и формирование характера. Если у самого учителя было недостаточно знаний или добродетелей, он не мог благотворно повлиять на жизнь ученика. «Из темноты в темноту идет тот, кого посвящает невежественный. Поэтому пусть стремится иметь посвящающего, который происходит из хорошего рода, ученого и обуздавшего свои чувства» (Апастамба-дхармасутра, I, 1, 11-13). «Брахман, начитанный, хорошего рода, благочестивого характера, очищенный покаянием, пусть посвящает ребенка» (Шаунака). Рекомендовали не делать своим учителем того, кто не тверд характером, поскольку «руки, запачканные жиром, не могут быть очищены кровью» (Харита). Вьяса рекомендует в качестве учителя человека, который являлся «брахманом, целиком предан ведам, происходит из хорошего рода, чье занятие — совершение ведийских жертвоприношений, чистого, занятого изучением вед, энергичного». Яма перечисляет и другие качества учителя. «Ачарья³³⁾ должен быть правдивым, смелым, способным, милосердным ко всем существам, верующим, твердым в изучении вед и чистым по характеру». Эти соображения были обязательными и принимались во внимание, когда упанаяна была санскарой обучения. Когда она перестала быть таковой, они тоже могли игнорироваться. Позднее она совершалась не ради обучения, а для посвящения. От ачарьи уже не требовалось обучать посвящаемого. Его единственным делом было совершить церемонию с чтением ведийских стихов. Поэтому всякий, кто мог это сделать, считался пригодным для этой цели.

В настоящее время во многих случаях вообще обходятся без ачарьи. Чтобы избежать расходов и хлопот, люди идут к священному месту, погружают священный шнур в воду, возливаемую на божество, и надевают его на шею мальчику. Это происходит вследствие полного неведения о действительной цели санскары, с одной [123] стороны, и нерелигиозного характера современной жизни — с другой.

Время совершения. Для совершения санскары выбиралось благоприятное время. Обычно упанаяна происходила в период северного пути Солнца (Шанкхаяна, II, 1; Ашвалаяна, I, 19; Параскара, II, 2, и др.). Но посвящение детей вайшьев могло происходить и в период южного пути Солнца (Вирамитродая, I, с. 354). Считалось, что различные времена года соответствуют различным варнам (Баудхаяна-грихьясутра, II, 5, 6). Упанаяна брахмана совершалась весной, кшатрия — летом, вайшьи — осенью и ратхакары — в сезон дождей.³⁴⁾ Эти различные времена года символизировали темперамент и занятия различных варновых групп. Умеренность весны символизировала умеренную жизнь брахмана, жар лета — пылкость кшатрия, изобилие осени указывало на богатство и процветание вайшьи, а спокойное время дождей было подходящим для изготовителя колесниц. Позднейшие астрологические произведения связывали различные виды достоинств с различными месяцами от магхи до ашадхи. «Мальчик, чья упанаяна совершена в месяце магха, будет богатым, в месяце пхальгуни — будет разумным, в месяце чайтра — одаренным и знатоком вед, в месяце вайшакха — наделенным всеми видами удовольствий, в месяце джьештха — мудрым и прекрасным, в месяце ашадха³⁵⁾ — великим победителем врагов и знаменитым ученым» (Вирамитродая, I, с. 355). Предпочиталась светлая половина месяца, поскольку это было наилучшее время для всякого общественного дела и свет Луны символизировал знания и ученость.³⁶⁾ Избегали праздников, дней парван, неблагоприятного времени и дней, когда происходили необычайные природные явления.

Приготовления. Перед тем как начиналась собственно церемония, сооружался навес, под которым должна была происходить санскара (Параскара, I, 4, 2). В день накануне церемонии совершались многие пуранические обряды. Умилостивляли бога-покровителя Ганешу и некоторых богинь — Шри, Лакшми, Сарасвати и др.³⁷⁾ В ночь накануне церемонии мальчика намазывали желтым порошком и на его чуб надевали серебряное кольцо. После этого ему приказывали провести всю ночь в абсолютном молчании. Это был мистический обряд, который приготовлял мальчика ко второму рождению. Желтый [124] порошок символизировал нахождение в утробе, а абсолютное молчание означало, что ребенок снова как бы стал бессловесным зародышем.³⁸⁾

Совместная еда. На следующее утро мать и ребенок вместе ели в последний раз. Это было довольно необычной процедурой в индийской санскаре. После упанаяны мать, как правило, не могла есть с ним. После прощания с матерью угощали нескольких мальчиков. Это было угощение, которое устраивалось для товарищей по играм перед уходом мальчика в дом учителя.

Омовение. После того как заканчивалось угощение, отец и мать отводили ребенка под навес, где на алтаре горел жертвенный огонь. Первой частью церемонии, как свидетельствуют тексты, было угощение брахманов — действие, всегда приносящее религиозную заслугу, а в этом случае символизирующее брахмаяджну³⁹⁾ и брахмачарью, которыми должна была быть жизнь ученика после упанаяны. Потом мальчика стригли. Если чудакарана была уже совершена, то его просто брил цирюльник обычным образом. Но иногда, чтобы избежать лишних расходов, церемония стрижки откладывалась до этого времени и совершалась перед надеванием шнура, хотя это не было санкционировано текстами. Когда заканчивалось бритье, мальчик совершал омовение. Это было важным элементом в каждой церемонии. Омовение очищало и душу, и тело совершающего обряд.

Набедренная повязка. Когда омовение заканчивалось, мальчику давали набедренную повязку (каупина). Ребенок уже осознавал себя членом общества, и с этих пор он должен был особенно соблюдать общественные приличия и поддерживать свое достоинство. Потом мальчик подходил к учителю и объявлял о своем желании стать брахмачарином: «Я пришел сюда ради ученичества. Я хочу быть учеником» (Параскара, II, 2, 6). Принимая его просьбу, учитель дарил ему одежды, произнося стих: «Так же как Брихаспати надел одежду бессмертия на Индру, так я надеваю эту одежду на тебя ради долгой жизни, жизни до старости, силы и блеска» (Параскара, II, 2, 7). Индийские представления о приличии требовали, чтобы верхняя часть тела того, кто принимает участие в церемонии, была покрыта одеждой. Поэтому при упанаяне ученику дарили верхнюю одежду, так как с этого времени начиналась его религиозная жизнь. Из древней литературы мы знаем, что первоначально в этом [125] случае в качестве верхней одежды дарили шкуру антилопы.⁴⁰⁾ Мы знаем из «Гопатхабрахманы» (I, 2, 1-8), что шкура антилопы символизировала духовное и интеллектуальное превосходство. Ее надевали на ученика для того, чтобы она постоянно напоминала ему о том, что он должен приобрести совершенный характер и глубокую ученость. В то время, когда арии вели пастушескую жизнь, использование шкуры антилопы было необходимостью. Глубокая древность этого обычая придала ему святость. Но со временем это стало излишеством, требуемым религиозной традицией. Впрочем, шкуру использовали только как подстилку. Когда арии стали земледельцами и возникли прядение и ткачество, то ученику стали дарить одежды из хлопка. Согласно грихьясутрам Апастамбы (II, 16) и Баудхаяны (II, 5, 11), эти одежды должны были быть сотканы в доме ученика непосредственно перед церемонией. Грихьясутры предписывают для различных варн одежду из различных материалов. Одежда ученика-брахмана должна быть пеньковой, кшатрия — льняной, вайшьи — шерстяной (Гаутама, I, 17). Но по желанию, для всех разрешалась одежда из хлопка. Первоначально, по чисто религиозным причинам, дарили белые, нестираные одежды, несомненно символизирующие чистоту жизни (Ашвалаяна, I, 19, 10), но позднее практические соображения приобрели большее значение, чем религиозные правила, хотя окраска производилась также с символическим значением. Одежда брахмана должна была быть коричневатой, кшатрия — окрашенной мареной, вайшьи — желтой. Одежда окрашивалась, поскольку благодаря этому не так быстро изнашивалась. Различие цветов отражало различие варн. Но глубоко укоренившееся предпочтение белой одежды никогда не исчезало, и многие смрити настаивают на том, что цвет одежды брахмачарина должен быть белым. В настоящее время вышеприведенные различия исчезли и всем дваждырожденным дарят одежду, окрашенную в желтый цвет.

Пояс. Далее учитель повязывал вокруг талии мальчика пояс, произнося стих: «Вот пришла ко мне богиня-сестра, священная повязка, оставив дурные слова, очищая человека как очиститель, одеваясь силой вдоха и выдоха, мощью»⁴¹⁾ (Параскара, II, 2, 8). Или произносился другой стих: «Юноша, хорошо одетый, украшенный, пришел сюда. Он, родившись, становится славным. Мудрецы благочестивые, обращающие свои души к богам, превозносят его» (Параскара, [126] II, 2, 10). Учитель мог повязывать пояс и молча. Пояс первоначально должен был поддерживать набедренную повязку, а позднее он стал служить религиозным символом. Он делался из тройного шнура, который символизировал то, что ученик был всегда окружен тремя ведами. Пояс считался дочерью веры (шраддхи)⁴²⁾ и сестрой мудрецов, обладающим силой охранять его чистоту и целомудрие и удерживать его от зла (Атхарваведа, VI, 133, 4). Подобно верхней одежде, пояс также делался из различных материалов для различных варн, и даже для одной варны допускался выбор в зависимости от ведийской школы. Пояс брахмана делался из травы мунджа, кшатрия — из тетивы, вайшьи — из шерсти.⁴³⁾ Он должен был быть гладким и красивым. В настоящее время он используется лишь во время церемонии и сразу же после упанаяны его заменяют хлопчатым поясом.

Священный шнур. После повязывания пояса наступал наиболее важный, согласно позднейшим авторитетам, момент санскары — надевание на ученика священного шнура. Следует, правда, отметить, что это было неизвестно древним авторам, описывавшим ритуал. Ни одна из грихьясутр не содержит предписания о ношении священного шнура.⁴⁴⁾ Вероятно, священный шнур был заменой верхней одежды, которую дарили мальчикам,⁴⁵⁾ хотя у позднейших авторитетов сохранилось и то, и другое — прототип (но не с жертвенной целью) и подражание. Само название священного шнура — яджнопавита (жертвенный шнур) содержит ключ к его первоначальной природе.

Тексты предписывают брахману носить хлопчатый шнур, кшатрию — шерстяной, вайшье — льняной шнур, но все могут использовать хлопчатый шнур (Вирамитродая, I, с. 145).⁴⁶⁾ Вероятно, причиной этого было удобство хлопчатого шнура. Священный шнур был различного цвета у различных варн. Брахманы носили белый, кшатрии — красный, а вайшьи — желтый. Считалось, что каждый цвет символизирует определенную варну.⁴⁷⁾ Но различие потом исчезло, и в настоящее время все носят шнур желтого цвета. Священный шнур пряла девушка-брахманка и скручивал брахман. Священный шнур обладал символическим значением. Его длина составляла 96 раз от ширины четырех пальцев человека, что равняется его росту. Каждый из четырех пальцев означает одно из четырех состояний души человека, которое проявляется время от времени: [127] бодрствование, сон, сон без сновидений и состояние абсолютной отрешенности. Три нити шнура также символичны. Они представляют три качества (гуны) — добродетель, страсть, неведение, — из которых развилась Вселенная. Три нити шнура напоминали носителю, что он должен заплатить три долга: древним мудрецам-риши, предкам и богам. Три нити шнура связывались вместе узлом, который символизирует Брахму, Вишну и Шиву, и, кроме того, делались еще узлы на отдельных прядях шнура по числу правар рода.⁴⁸⁾ Учитель, надевая на ученика священный шнур, повторял соответствующую мантру, прося о силе, долгой жизни и блеске для мальчика, в то время как мальчик смотрел на солнце. Брахмачарин мог носить только один священный шнур. Домохозяину давалась привилегия носить два — один за себя, другой за жену. Есть разные способы ношения священного шнура в разных случаях. У совершающего благоприятную церемонию священный шнур должен быть надет на левое плечо. При совершении какой-либо неблагоприятной церемонии священный шнур должен быть надет на правое плечо, а иногда священный шнур надевался вокруг шеи, как гирлянда (Вирамитродая, I, с. 423).⁴⁹⁾

Аджина. Потом мальчику давали аджину, т. е. шкуру антилопы. Слово аджина обозначает обычно шкуру животного, например газели (Атхарваведа, V, 21, 7) или козы (V, 2, 1, 21). Об использовании шкур в качестве одежды в древности свидетельствует эпитет для ученика — «одетый в шкуры» (Шатапатха-брахмана, III, 9, 1, 2). Аскеты в позднем гимне «Ригведы» (X, 136, 2), по-видимому, одеты в шкуры. Аджина сначала использовалась в качестве верхней одежды, но позднее, когда она была заменена хлопчатой одеждой, использовалась как подстилка. В древности страна была покрыта лесами и не было недостатка в шкурах диких животных. Но когда леса были вырублены и дикие животные стали редкостью, то стали предписываться шерстяные накидки (Апастамба-дхармасутра, I, 3, 8). Древнюю традицию соблюдали, но шкура была заменена во время упанаяны священным шнуром. Для разных варн предписывались различные виды шкур. «Параскара-грихьясутра» говорит: «Верхней одеждой брахмана пусть будет шкура антилопы, раджаньи (кшатрия) — шкура пятнистого оленя, вайшьи — шкура козы или коровы, или если предписываемого вида одежды нет, то коровью шкуру могут носить все, [128] поскольку ей принадлежит первое место среди всех видов одежд». Коровья шкура была легкодоступна, вот почему ее дозволялось выбирать всем. Согласно Вишну, изучающий веды ученик мог носить также тигровую шкуру, но это было редкостью. В древности шкура была практически полезна во время жизни в лесу. Поскольку ее обычно носили отшельники и аскеты, она стала считаться священной. Когда она приобрела связь с религиозной церемонией, то авторы текстов о дхарме наделили ее символикой. «Гопатха-брахмана» говорит, что красивая шкура символизирует священное знание, интеллектуальное и духовное превосходство. Ученик, надевая ее, должен был помнить, что он должен достичь духовного и интеллектуального уровня риши.

Посох. Учитель давал ученику посох (Параскара, II, 2, 11), а тот принимал его, произнося стих: «Мой посох, который упал на землю на улице, его я поднимаю снова ради долгой жизни, священного знания и святости». Согласно некоторым авторитетам, ученик должен был принять посох, произнося тот же самый стих, который читали в начале длительного жертвоприношения. Последнее предписание основывалось на том, что ученичество рассматривалось как долгое жертвоприношение. «Манава-грихьясутра» (I, 22, 11) отмечает, что, собственно говоря, ученик — путешественник на долгом пути знания. Посох был символом путешественника, и, принимая его, ученик молился о том, чтобы благополучно достичь конца своего долгого и трудного путешествия.⁵⁰⁾ Впрочем, один из авторов замечает, что посох был символом стража. Ученика вооружали посохом и поручали ему охрану священной веды. Согласно некоторым авторам, посох давали с целью защитить ученика не только от врагов, но также от демонов и злых духов (Параскара, II, 6, 26). Апарарка в комментарии на «Яджнавалкья-смрити» (I, 29) замечает, что посох давал ученику уверенность в своих силах, когда он шел по лесу, собирая священное топливо, ухаживая за скотом своего гуру, и когда он шел в темноте. Вид посоха определялся Варной ученика. Посох брахмана был из дерева палаша, кшатрия — из дерева удумбара, вайшьи — из дерева бильва (Ашвалаяна, I, 19, 13). Впрочем, предоставлялась возможность выбора, который основывался на местном обычае или доступности данного вида дерева в данной местности. Но поскольку вид дерева для посоха [129] не имел большого значения, то можно было выбирать любые виды дерева (Параскара, II, 5, 28), хотя некоторые авторитеты ограничивают выбор только деревьями, пригодными для жертвоприношения⁵¹⁾ (Гаутама, I, 24). Длина посоха определялась также в соответствии с варновой принадлежностью ученика: «Посох брахмана — до его волос, кшатрия — до лба, вайшьи — до носа» (Ашвалаяна, I, 19, 10). Васиштха предписывает прямо противоположное, что показывает, что никакого реального значения, кроме различения варн, эти указания не имели. Принимался во внимание также внешний вид посоха. Согласно Гаутаме, посох должен быть без надломов, без царапин, с корой. В некоторых случаях, даже в настоящее время, все эти относящиеся к посоху правила соблюдаются, но в большинстве случаев ученику дают очень невзрачный посох или какую-либо его замену. Причина этого в том, что в настоящее время посох не имеет практической пользы и ученик не должен уходить из дома и бродить один по лесу.

Символические действия. После того как ученику давали все необходимое в древности для ученичества, следовал ряд символических действий перед тем, как учитель собственно принимал к себе ученика. Первым из них было то, что учитель наливал из своих ладоней в ладони ученика воду, произнося стих: «Вы, воды» и т. д. Это символизировало очищение (Вирамитродая, I, с. 426). Ученику требовалось очищение перед тем, как он мог получить право изучать мантру «Гаятри» (иначе называемую «Савитри»). Потом учитель обращал лицо ученика к солнцу, говоря: «Этот глаз...» и т. д. (Параскара, II, 2, 15). Жизнь ученика была подчинена строгой дисциплине до мельчайших деталей. Солнце представляет собой космический закон, управляющий всем миром. От ученика требовалось учиться у солнца соблюдению неизменного долга и дисциплины. Ашвалаяна также замечает: «Солнце — свидетель всех действий. Оно — владыка всех обетов, времени, действия и добродетелей. Поэтому его следует подобающим образом почитать» (Вирамитродая, I, с. 427).

Прикосновение к сердцу. После этого учитель касался сердца ученика, протягивая руку через его правое плечо, со словами: «По своей воле я беру твое сердце» (Параскара, II, 2, 16). Тот же самый стих читался во время свадебной церемонии,⁵²⁾ только с изменением божества — там [130] Праджапати, а здесь Брихаспати. «Владыку молитв», или «Главное божество учения», просили соединить сердца учителя и ученика. Эта молитва должна была подчеркнуть, что между учителем и учеником устанавливается не формальная или корыстная связь, а действительный и священный союз.

Вступание на камень. Потом ученику предлагали взойти на камень, со словами: «Вступи на этот камень, будь тверд как камень. Попирай врагов, прогони недругов». Согласно «Манава-грихьясутре» (I, 22, 10-12), целью этой церемонии было сделать ученика твердым в поисках знания. По «Бхарадваджа-грихьясутре» (I, 8), камень также символизировал силу. Целью обряда было сделать ученика закаленным, несокрушимым телом и характером. Камень был для ученика символом твердости решения и силы характера — качеств, наиболее важных для успешного ученичества.

Принятие ученика. Затем начиналось собственно принятие ученика. Учитель брал правую руку ученика и спрашивал его имя (Параскара, II, 2, 17-20). Ученик отвечал: «Я — такой-то, господин».⁵³⁾ Учитель снова спрашивал, чей он ученик, на что ученик отвечал: «Ваш». Учитель, исправляя его ответ, говорил: «Ты ученик Индры, Агни твой учитель, я твой учитель, такой-то». Таким образом учитель принимал ученика под свое покровительство ради обучения и защиты. Но, не считая себя вездесущим и всесильным, он поручал ученика защите богов и всех существ, которых просил охранять его повсюду: «Я поручаю тебя Праджапати, я поручаю тебя Небу и Земле. Я поручаю тебя всем существам, для того чтобы ты был свободен от зла».

Наставления. Потом, после обхода огня и жертв ему, учитель, приняв ученика, произносил следующие наставления: «Ты, ученик, возьми воду. Не спи. Клади дрова в огонь. Возьми воду» (Параскара, II, 3, 2). Это наставление имеется уже в «Шатапатха-брахмане» (XI, 5,4), которая, кроме того, дает некоторые разъяснения текста: «Пей воду маленькими глотками». Вода несомненно означает напиток бессмертия — амриту. Таким образом, он говорит, чтобы он пил амриту. «Делай свое дело». Дело несомненно означает силу. Он побуждает его напрягать силу. «Подкладывай топливо». Возжигай свой разум огнем, т. е. священным знанием, — вот что он говорит [131] ему таким образом. «Не спи». То есть он говорит ему: «Не умирай». Наставление было и практическим советом, и символическим действием.

Мантра «Савитри». Затем ученика обучали самой священной мантре «Савитри». Если он не мог повторить ее в тот же день, мальчик мог прочитать ее через год, шесть месяцев, 24 дня, 12 дней или через три дня. Учитель, глядя в лицо ученику, произносил мантру «Савитри»: «Пусть мы созерцаем самый блистательный свет создателя (Солнца), пусть мы направим свой разум...». Мантра читалась стопа за стопой, потом полустих за полустихом, а в третий раз весь стих. Учитель читал мантру «Савитри» ученику-брахману в размере гаятри, раджанье — в размере триштубх, вайшье — в размере джагати, или ученику любой варны — в размере гаятри. Последний вариант теперь стал всеобщим. Обучение священной мантре означало второе рождение, поскольку учитель считался отцом,⁵⁴⁾ а «Савитри» — матерью ребенка. В древности считалось, что учитель сам зачал ребенка: «Возложив свою руку на ученика, он становился беременным (этим) учеником. В третью ночь (ученик) рождался как брахман с мантрой «Савитри» (Шатапатха-брахмана, XI, 5, 4, 12).

Священный огонь. После обучения мантре «Гаятри» («Савитри») совершался обряд первого возжигания и поддерживания священного огня. Произносимые при этом стихи были наполнены символикой обучения. Ученик вытирал рукой землю вокруг огня, произнося формулу: «Агни славный, сделай меня славным. Как ты, славный огонь, славен, так, о славный, приведи меня к славе. Как ты, Агни, хранитель сокровища жертвы для богов, так пусть я стану хранителем сокровища вед для людей» (Параскара, II, 4, 2). Потом он клал топливо в огонь, произнося молитву: «Для Агни, великого Джатаведаса, я принес кусок дерева. Как ты, Агни, воспламеняешься благодаря дереву, так я воспламеняюсь жизнью, пониманием, силой, потомством, скотом, священным знанием... Пусть мой учитель будет отцом живых сыновей. Пусть я буду полон понимания и не забуду, что выучил. Пусть я буду полон славы и блеска, священного знания, обладателем пищи. Свага!» (Параскара, II, 4, 3). Священный огонь был символом жизни и света, к которым стремился ученик. Он был центром всех религиозных действий [132] индоариев. Поклонение ему начиналось во время ученичества и продолжалось всю жизнь.

Отправление за милостыней. Потом ученик отправлялся за милостыней. Это было ритуальное действие, символизирующее то, что было главным средством существования ученика в период ученичества. В день упанаяны он просил милостыню только у тех, кто не мог отказать, например у своей матери и других родственников. Приличие требовало, чтобы ученик-брахман, обращаясь к женщине, у которой он просил милостыню, помещал слово «госпожа» в начале обращения, кшатрий — в середине обращения, а вайшья — в конце. Собирание милостыни в древности если и не было всеобщим, то должно было, по крайней мере, быть распространенным среди брахманов и других бедных учеников, как это и до сих пор практикуется бедными учениками-брахманами. Но в позднейшие времена, за редкими исключениями, оно вышло из употребления.

Позднейшие детали. В новейшее время в упанаяне появились некоторые новые детали, не встречающиеся в текстах. Они совершаются после ритуального сбора милостыни. Ученик разыгрывает представление, как будто он желает отправиться для обучения в Бенарес или Кашмир. Но его отговаривают брат матери или муж сестры, которые прельщают его обещанием невесты. Какой трагический конец идеала санскары обучения! Самавартана, которая совершалась после окончания обучения, происходит в тот же день, просто ради заключения раннего брака.

«Трехдневное воздержание» (триратраврата). Когда заканчивалась церемония посвящения, от ученика требовалось соблюдать трехдневное воздержание (Ашвалаяна, I, 22, 19). Воздержание могло продолжаться до 12 дней или до года. Это было началом сурового воспитания. Ученик не должен был есть соленой пищи, он спал на земле, ему было запрещено употреблять мясо и вино и спать днем.⁵⁵⁾ В конце обета совершался ритуал медхаджанана, имеющий целью получить помощь богов для обострения разума ученика, способности к запоминанию и удержанию в памяти⁵⁶⁾ (Бхарадваджа-грихьясутра, I, 10).

В настоящее время, когда упанаяна изменила свой характер, эти вспомогательные обряды, связанные с обучением, вышли из употребления. [133]

Ведарамбха (начало изучения вед)

В древнейшем списке санскар у Гаутамы (VIII, 14-22) ведарамбха и годана не упомянуты. Вместо этого приводятся четыре ведийских обряда (врата). Кроме того, предписывались специальные обряды перед чтением веды или ее ветви. Хотя эти церемонии первоначально предназначались для всех дваждырожденных, они, по-видимому, соблюдались только в жреческих семьях, поскольку именно там занимались всеми ветвями веды и ведийскими ритуалами. Небрахманы постепенно перестали совершать эти обряды. С течением времени неведийская литература возросла и по объему, и по значению, и ее стали широко изучать брахманы. Ведийская литература изучалась все меньше и меньше. С упадком изучения вед указанные обряды стали терять популярность. Они не упомянуты в большинстве грихьясутр и дхармасутр и совершенно опускаются в произведениях смрити. Но уважение к древней традиции требовало, чтобы была какая-либо санскара, которая могла бы занять их место и обозначить начало следующего этапа образования. Таким образом, ведарамбха возникла на развалинах древних ведийских обрядов-врата. Вот почему ведарамбха так поздно появилась в списке санскар. Впервые ее упоминает «Вьяса-смрити» (I, 14).

Происхождение. В истории санскар было еще одно изменение, послужившее причиной появления ведарамбхи как отдельной санскары. Вначале изучение вед начиналось с упанаяны, которая означала действительный приход ученика в дом учителя, после чего непосредственно начиналось обучение. Считалось, что изучение вед начиналось с наиболее священной мантры «Гаятри». Но позднее, когда ведийский санскрит перестал быть разговорным или широко понимаемым языком, упанаяна стала только санскарой тела. Она совершалась, когда ученик уже начал изучение родного языка и номинальный учитель, который совершал санскару, не собирался принимать ученика к себе. Поэтому стало необходимым совершать другую санскару, кроме упанаяны, чтобы обозначить начало изучения вед.

Новая санскара. Как уже сказано, эта санскара впервые упомянута во «Вьяса-смрити». Здесь «наставление в обетах» (новое название упанаяны) отличается от ведарамбхи. В это время первая не имела отношения к [134] обучению, вторая же была чисто санскарой обучения, совершаемой в то время, когда ученик действительно начинал изучение вед. Позднейшие авторы паддхати признавали различие между упанаяной и ведарамбхой и помещали последнюю между упанаяной и самавартаной (церемонией окончания ученичества).

Церемонии. Для совершения санскары ведарамбхи устанавливался благоприятный день после упанаяны. Вначале совершались матрипуджа, абхьюдаикашраддха и другие предварительные церемонии. Потом учитель зажигал лаукика-агни (мирской огонь), приглашал ученика и сажал его к западу от огня. После этого приносились обычные жертвоприношения. Если начинали изучать «Ригведу», то приносили в жертву две ложки масла — Земле и Агни, если «Яджурведу» — то Антарикше (Пространству между Небом и Землей) и Ваю, если «Самаведу» — то Дьяусу (Небу) и Солнцу, если «Атхарваведу» — то Сторонам света и Луне, если начиналось изучение всех вед, то приносились все эти жертвоприношения вместе. Кроме того, жертвовалась хома Брахме, Чхандасу и Праджапати. В конце учитель преподносил совершающему обряд брахману пурнапатру («полный сосуд») и вознаграждение (дакшину) и начинал обучение веде.

Кешанта, или годана (бритье бороды)

Различные названия и их значение. Кешанта (первое бритье) была одним из четырех ведийских обрядов-врата (Смритикаумуди, 63). Когда исчезли первые три из этих обрядов, тесно связанные с изучением вед, кешанта отделилась и приобрела независимое положение, хотя она сохраняла древние церемонии. Вероятно, кешанта стала отдельной санскарой раньше, чем ведарамбха. Грихьясутры (Ашвалаяна, I, 1, 8; Параскара II, 1, 3; Гобхила, III, 1, и др.) описывают кешанту вместе с чудакараной (стрижкой), но нигде не упоминают ведарамбху. Вьясой она рассматривается как важная санскара, которую он включает в список известных шестнадцати санскар (I, 14). Может возникнуть вопрос, почему кешанту не постигла та же судьба, что и другие ведийские врата. Причиной представляется следующее. Эта санскара имела преимущество перед другими: в то время как первые три [135] целиком зависели от изучения вед, она была связана главным образом с телом и поведением ученика. Когда ведийская литература перестала быть основным предметом обучения, то первые три врата вышли из употребления, а кешанта еще обозначала естественную перемену, которая происходила в жизни ученика. Даже когда санскары стали только церемониями, лишенными своей первоначальной цели, кешанта сильно не пострадала.

Происхождение и первоначальная история. Кешанта, как показывает само название, была санскарой, освящавшей первое бритье бороды ученика. Она называлась также «годаной» (дарением коровы), поскольку ее важной частью являлось также дарение коровы учителю и подарков брадобрею. Санскара совершалась в 16 лет и обозначала наступление юности, когда ученик больше не был мальчиком и на его лице появлялись борода и усы (Ашвалаяна, I, 18; Ману, II, 65). После бритья бороды и усов он должен был снова принять обет брахмачарьи (целомудрия) и жить один год в строгом воздержании.

Позднейшая история. В период средневековья и позже в индийской религии многое потеряло свой первоначальный вид. Когда распространились ранние браки, кешанта стала рассматриваться как обозначение конца периода ученичества. В период сутр самым кратким периодом ученичества было 12 лет. Исходя из этого, ученичество заканчивалось в возрасте 18 лет. Но это не было общепринятым обычаем. Только те ученики, в которых нуждалась семья, покидали своих гуру в этом раннем возрасте. Впрочем, позднее, вследствие распространения детских браков, стало обычным заканчивать период ученичества кешантой (годаной). В «Бхарадваджа-грихьясутре» (I, 9) и «Вараха-грихьясутре» (9), созданных после начала н. э., уже говорится, что, «по мнению некоторых, можно закончить ученичество церемонией годана». Сторонники ранних браков начали доказывать, что окончание ученичества в 16 лет не противоречит правилам шастр, поскольку если упанаяна совершалась в возрасте пяти лет, то было как раз 12 лет для изучения вед. Таким образом, то, что вначале было уступкой, позднее стало привилегией и правом людей и явно ухудшило прежний порядок. В самом деле, кешанта (годана) не имела ничего общего с окончанием ученичества. Его окончание отмечалось церемонией самавартана. Обе [136] санскары были намеренно объединены, чтобы сделать возможным для молодого человека жениться, не окончив полного курса обучения.

Церемония. Как уже сказано, церемония совершалась в 16 лет. Процедура и мантры, читаемые в этой санскаре, те же, что и в санскаре чудакарана (стрижки). Единственным различием было то, что брили не голову, а усы и бороду. Так же как при чудакаране, волосы и ногти бросали в воду. Потом ученик жертвовал корову учителю. После окончания церемонии он соблюдал обет молчания и затем проводил целый год в строгом воздержании.

Самавартана⁵⁷⁾ (снана), или окончание ученичества

Эта санскара совершалась в конце периода ученичества как особой стадии жизни. Самавартана означала возвращение домой из дома гуру.⁵⁸⁾ Она называлась также снана (омовение), поскольку омовение составляло наиболее важную часть санскары. Древние индийцы рассматривали ученичество как длительное жертвоприношение. Поэтому, как в конце жертвоприношения жертвователь совершал жертвенное омовение, так и длительное жертвоприношение (ученичество) требовало, чтобы ученик в конце совершил омовение. В санскаре самавартана была еще одна идея, связанная с омовением, которая позднее стала особенно важной. В санскритской литературе ученость сравнивалась с океаном и тот, кто обладал большой ученостью, считался переплывшим океан учености. Он назывался «видьяснатака» («омывшийся в учении») и «вратаснатака» («омывшийся в обетах») (Параскара, II, 5, 32-35). Таким образом, ритуальное омовение в конце ученичества символизировало преодоление учеником океана знаний.

Значение. Окончание ученичества было очень важным в жизни человека. Он должен был сделать выбор между двумя жизненными путями: один из них был — жениться и погрузиться в деятельную жизнь мира, принимая на себя все его обязанности, другой — был путь ухода, это значило отказаться от суеты мира. Те ученики, которые выбирали первый путь, назывались «упакурвана», выбравшие второй путь назывались «найштхика» (Яджнавалкья, I, 49). Упакурвана возвращались из семьи учителя и становились домохозяевами. Найштхика не покидали [137] своего учителя и жили, служа своему господину и стремясь получить высшее знание (Ману, II, 243).⁵⁹⁾ Согласно Вишну, некоторые люди должны были обязательно вести жизнь ученика из-за физических недостатков. Это были горбатые, слепые от рождения, импотенты, хромые и больные. Они не совершали самавартану, поскольку брак для них был невозможен.

Обычный порядок. Но большинство учеников следовало обычному порядку жизни и предпочитало жизнь домохозяина жизни соблюдающего воздержание. Все авторитеты в области дхармашастры рекомендовали пройти через все стадии жизни по порядку. Ману говорит: «Различные стадии жизни — ученика, домохозяина, лесного отшельника и аскета — имеют основой жизнь домохозяина. Четыре ашрамы, следующие по порядку согласно правилам шастр, приводят человека к высшему состоянию жизни».

Три вида снатаки. Самавартана первоначально совершалась теми, кто закончил весь курс обучения и исполнил все обеты. Те, кто просто запомнил тексты вед, не понимая смысла и не исполняя правил поведения, предписанных ученику, не имели права ее совершать. Таким образом, первоначально самавартана была церемонией, близкой по значению современному вручению диплома. Только те, кто прошел экзамены, получают в настоящее время диплом. Только тем, кто закончил свое обучение, было дозволено совершать омовение. Но со временем, вероятно, это правило было ослаблено. Согласно многим грихьясутрам, например (Параскара, II, 5, 32), было три вида снатаки. Первый вид — видьяснатака, закончивший весь курс обучения, но не прошедший полный срок ученичества. Второй вид — вратаснатака — составляли те, кто исполнил все обеты и провел полный период ученичества в доме учителя, но не закончил полного курса обучения. Третий вид составляли лучшие ученики, которые закончили полный курс обучения и исполнили все обеты.

Разрешение на брак. Позднее, когда упанаяна перестала означать начало обучения, первоначальное значение этой санскары также исчезло и она стала рассматриваться в большей или меньшей степени как санскара тела, своего рода разрешение на брак. Это произошло, когда распространились ранние браки. Поскольку брак не мог быть заключен до самавартаны, она должна была [138] совершаться немного раньше. Сначала подходящим моментом для нее стала церемония кешанта, которая также напоминала ее некоторыми деталями (омовением и бритьем). Но впоследствии кешанта потеряла значение и самавартана была объединена с упанаяной. В настоящее время в большинстве случаев обе санскары совершаются вместе. Какая ирония судьбы! Образование ребенка считается законченным до того, как оно начнется. Возникла и другая нелепость. Вначале санскара совершалась, когда обучение юноши заканчивалось. За этим обычно следовал брак, но никоим образом не одновременно. В позднейшее время распространилось представление о том, что нельзя оставаться без ашрамы даже на короткое время (Дакша-смрити, I, 10): если снатака сразу же не женился, он совершал грех, какое-то время не принадлежа никакой ашраме. В средние века распространилась точка зрения, что самавартана должна совершаться, когда брак юноши был уже решен, поэтому она происходила за день до свадьбы, иногда с церемонией харидра.

Возраст. Теперь следует рассмотреть вопрос, в какое время должна совершаться самавартана (Параскара, II, 6, 2-3). Наиболее длительный период ученичества мог продолжаться 48 лет — по 12 лет на изучение каждой веды. Более короткие периоды составляли 36, 24 и 18 лет, в соответствии с возможностями ученика и его родителей. Последний период был наиболее обычным сроком ученичества, и в большинстве случаев обучение заканчивалось в 24 года. Но средневековые авторы предпочитали последний срок, чтобы сделать возможным для юноши жениться раньше. В настоящее время нет ограничения во времени. Самавартана ныне потеряла самостоятельное значение и включается или в церемонию упанаяны, или в церемонию свадьбы.

Разрешение учителя. Прежде чем ученик совершал омовение, он должен был исполнить очень важную обязанность. Он спрашивал разрешения своего господина окончить ученичество и преподносил ему плату за обучение (Ашвалаяна, III, 8). Разрешение считалось необходимым,⁶⁰⁾ поскольку оно удостоверяло, что снатака был человеком достойным по образованию, поведению и характеру для семейной жизни. Ману (III, 4) говорит: «Испросив разрешения гуру, пусть совершит свою самавартану и женится...». До этого времени ученик ничего не [139] платил учителю. Поэтому, когда он должен был покинуть его, от него ожидали, что по правилам приличия он даст учителю подарки в соответствии со своими средствами. Учителю дарили землю, золото, корову, лошадь, зонты, обувь, одежду, фрукты и овощи (Ману, II, 246). Согласно Вьясе, в качестве дара следовало давать только корову. Услуги, оказанные учителем ученику, высоко ценились, и ничто не могло быть слишком большой платой за них. «Даже земля, включающая семь материков, недостаточна для вознаграждения гуру» (Вирамитродая, I, с. 565). «Нет предмета на этой земле, отдав который, можно освободиться от долга даже тому учителю, который научил единственной букве». Если кто-либо не мог преподнести ни денег, ни земли и т. п., он должен был по меньшей мере прийти к учителю и формально обратиться к нему с просьбой отпустить его. В таких случаях учитель обычно говорил: «Дитя, довольно о деньгах. Я удовлетворен твоими достоинствами» (там же).

Церемонии и их значение. Когда выполнялись предварительные условия, устанавливался благоприятный день для совершения санскары. Церемонии открывались довольно странной процедурой. От ученика требовалось закрыться в помещении на все утро. Согласно «Бхарадваджа-грихьясутре» (II, 1, 8), это делалось, чтобы солнце не было оскорблено превосходящим его блеском снатаки, поскольку первое сверкает только светом, заимствованным от последнего. В середине дня ученик выходил из помещения и приносил последнюю дань ведийскому огню, подкладывая в него немного топлива. Там же находились восемь сосудов с водой. Число восемь указывало на восемь сторон света и выражало идею почета и хвалы, льющихся на ученика со всего света. Потом ученик совершал возлияние воды, говоря: «Огни, которые живут в водах, огонь, который должен быть спрятан, который должен быть закрыт, луч света, огонь, который убивает разум, нестерпимый, мучительный губитель тела, огонь, который убивает члены тела, — я оставляю их. Сверкающий (огонь) я беру здесь... При этом я совершаю окропление ради благополучия, славы, святости, священного знания» (Параскара, II, 6, 10-11). Он совершал омовение и из других сосудов, произнося другие подходящие стихи. Тело ученика сжигал огонь сурового покаяния, поэтому для спокойной жизни домохозяина [140] ему требовалось охлаждение, которое символизировалось омовением и на которое указывали читаемые стихи. После великого омовения ученик бросал шкуру антилопы, посох и т. д. — все свои атрибуты — в воду и надевал новую набедренную повязку. Поев немного простокваши и сезама, он сбривал свою бороду, волосы, стриг ногти и чистил зубы палочкой из дерева удумбара, со стихом «Приготовьтесь к еде. Сюда пришел царь Сома, он очищает мой рот славой и счастьем» (Параскара, II, 6, 17).⁶¹⁾ Ученик соблюдал воздержанность и в еде, и в речи. Теперь он намеревался приготовиться к полной и активной мирской жизни. С совершением самавартаны суровая жизнь ученика заканчивалась и учитель разрешал ему удобства и удовольствия жизни, запрещенные во время ученичества. Во-первых, он разрешал ученику омовение водой с благовониями (Параскара, II, 6, 18; Гобхила, III, 4, 11), затем различные члены тела ученика умащались и выражалось желание удовлетворить органы чувств: «Насытьте мой вдох и выдох, насытьте мои глаза, насытьте мои уши». Потом ученик надевал новые одежды, которые еще не стирали и не красили, и получал цветы и гирлянды. Ему дарили украшения, притирания, ушные кольца, тюрбан, зонт, обувь и зеркало, пользование которыми было запрещено ученику. Ученику давали также бамбуковый посох для безопасности. От состоятельных родителей ожидали предоставления этих предметов в двойном количестве — одни для учителя, другие для ученика (Ашвалаяна, III, 8, 1). Если ученик был брахманом, согласно некоторым текстам, совершалось жертвоприношение огню и выражалась надежда, что у снатаки будет множество учеников. Потом учитель преподносил ученику медовый напиток⁶²⁾ (мадху-парку), что было знаком большого уважения, поскольку он предназначался для немногих, например царя,⁶³⁾ учителя, зятя и т. п. (Параскара, I, 3, 1). Одетый в новые одежды, снатака отправлялся в ближайшее собрание знатоков вед на колеснице или на слоне, и учитель вводил его туда как сведущего в науках. Но согласно некоторым авторитетам, когда церемония заканчивалась, снатака на весь день удалялся от солнечного света и хранил молчание до появления звезд. Потом он шел на восток или на север, совершая поклонение частям света, звездам и Луне, беседуя с друзьями, и отправлялся туда, [141] где он рассчитывал получить дарение (аргха), которое считалось подобающим для снатаки непосредственно после омовения.

В настоящее время все церемонии свелись к абсурдной простоте. Самавартана совершается либо с упанаяной, либо со свадьбой, в спешке, и единственными остатками детальной процедуры являются омовение и украшение, но и они совершаются без соответствующих ведийских мантр. [142]

Назад К содержанию Дальше

¹⁾ См.: Kane P. V. History of Dharmasāstra. Poona, 1930. Vol. 1. P. 343, 440.

²⁾ По-видимому, точнее было бы сказать, что санскрит был литературным языком, близким живым разговорным языкам Древней Индии.

³⁾ Повсюду письмо возникает первоначально из чисто практических потребностей и достаточно поздно начинает употребляться для записи текстов литературных, научных и т. п. В Индии, очевидно, появление письма также намного предшествовало записи текстов. С другой стороны, традиция устного обучения и запоминания текстов наизусть сохранялась в Индии и значительно позднее изобретения письменности, практически до новейшего времени. Автор прав в том, что со временем обучение перестало сводиться лишь к заучиванию наизусть ведийских текстов и упанаяна перестала быть единственной церемонией, начинавшей образование «дваждырожденного».

⁴⁾ Так считает и А. С. Альтекар. См.: Altekar A. S. Education in Ancient India. Varanasi, 1965. P. 2.

⁵⁾ Вальмики — легендарный мудрец, которому приписывается составление древнеиндийской эпической поэмы «Рамаяна». Куша и Лава — дети царевича Рамы, которым впервые была рассказана «Рамаяна» (имена, очевидно, искусственно образованы от слова «кушилава», обозначающего сказителей и актеров).

⁶⁾ То есть с середины ноября до середины июня.

⁷⁾ То есть с середины июня до середины ноября.

⁸⁾ Ганеше-Винаяке поклонялись перед началом всякого предприятия как богу, устраняющему [247] препятствия; Сарасвати, богиня красноречия, и Брихаспати, учитель богов, почитались как особо покровительствующие обучению.

⁹⁾ Об инициации у разных народов см.: Eliade М. Rites Symbols of Initiation. New York, 1965. Детали упанаяны в Индии разобраны в кн.: Кудрявский Д. Н. Исследования в области древнеиндийских домашних обрядов. Юрьев, 1904 (раздел: «Посвящение мальчика в брахманские ученики»). Вопрос об образовании в Древней Индии освещается в кн.: Mookerji R. К. Ancient Indian Education. L., 1942 и в упомянутой выше книге А. С. Альтекара. Приведем полностью изложение церемонии упанаяны в грихьясутре Гобхилы (II, 10): «Брахмана следует посвятить на восьмом году от зачатия, кшатрия — на одиннадцатом, вайшья — на двенадцатом. До шестнадцати лет не упущено время для брахмана, до двадцати двух — для кшатрия, до двадцати четырех — для вайшья. После этого они становятся «упустившими Савитри», их не следует посвящать, обучать, приносить жертвы ради них, заключать с ними брак. В тот день, когда мальчик должен быть посвящен, рано утром того самого дня, его кормят, причесывают, совершают омовение, одевают его в новые, еще не стиранные одежды. Одежда их (соответственно) — из льняного полотна, хлопка, шерсти. Шкуры они носят (соответственно) — черной антилопы, пятнистого оленя, козы. Пояса их (соответственно) — из травы мунджа, каша, тамбула. Палки их (соответственно) — из дерева парна, бильва, ашваттха. Одежда брахмана должна быть из льняного полотна, кшатрия — из хлопка, вайшья — из козьей шерсти. То же самое относится и к остальным предметам. А если нельзя найти подходящего, то все (перечисленное) подходит для всех (варн).

Перед домом на земле, обмазанной (коровьим навозом), подкладывает поленья в огонь. Учитель встает к западу от огня, обратившись лицом на восток, на траву дарбха, лежащую верхушками к северу, и приносит жертвы огню (говоря): «О Агни, владыка обетов». Мальчик (стоит) между огнем и учителем на траве дарбха, верхушками к северу, сложив ладони, глядя на учителя. К югу от него находится брахман, знающий заклинания, он наполняет его ладони водою, а потом и (ладони) учителя. Глядя (на мальчика), он шепчет: «Мы встретились с тем, кто пришел». А его побуждает сказать: «Мы пришли ради [248] ученичества» Учитель спрашивает о его имени: «Каково имя?» и называет его имя, подобающее для обращения, имя, связанное с божеством или с созвездием. Некоторые считают, что и родовое имя.

Вылив воду из (своих) ладоней (в его ладони), учитель правой рукой берет его за руку, захватывая и большой палец, и говорит: «Я беру твою руку, о такой-то, руками Ашвинов, ладонями Пушана по поручению бога Савитара». Затем он его побуждает повернуться слева направо (говоря): «О такой-то, иди вослед движению солнца». Правой рукой проведя через его правое плечо, пусть прикоснется к его открытому пупку (со словами): «Ты — узел жизненных дыханий». Проведя (рукою) вокруг пупа (говорит) : «(Ты — ) огонь желудка», проведя к области сердца: «(Ты — ) биение пульса». Правой рукой он касается его правого плеча (со словами): «О такой-то, я передаю тебя (богу) Праджапати». Левой рукой (касается левого плеча): «О такой-то, я передаю тебя богу Савитару». И его наставляет: «Ты, о такой-то — ученик, подкладывай поленья, питайся водою, делай дело, не спи днем».

Медленно пройдя к северу от огня, учитель садится в восточной стороне на траву дарбха, лежащую верхушками к северу. Ученик (встает) в западной стороне, склонив правое колено и глядя на учителя, на траве дарбха, лежащей верхушками к северу. Трижды слева направо опоясав (его) поясом из травы мунджа, (учитель) побуждает (ученика) сказать: «Это пояс, который оберегает от дурной речи» и «Это — оберег мирового порядка». Затем тот садится (говоря): «Учи, о почтенный, скажи мне „Савитри". И тогда он ему говорит («Савитри»), по четверти стиха, по полстиха и целый стих. И по порядку «великие слова», заканчивая (слогом) «Ом».

Давая ему деревянную палку, он побуждает его сказать: «О славный, сделай меня славным». Затем он идет собирать милостыню. Сначала к матери, затем к двум дружественным женщинам или сколько их там будет. О собранной милостыне он сообщает учителю. Остаток дня пребывает в молчании. После захода солнца подкладывает дрова в огонь (со словами): «Агни принес я полено». В течение трех дней пусть не ест острого и соленого. В конце же — тарелка вареного риса, (посвященная богу) Савитару. На этом обряд завершается. Дакшина — корова».

¹⁰⁾ Речь идет о священной ведийской литературе, [249] которую имели право изучать только «дваждырожденные». Даже религиозная литература собственно индуизма, эпос и пураны, была доступна индийцам всех варн, независимо от принадлежности к «дваждырожденным» и прохождения упанаяны.

¹¹⁾ Упанаяна — обряд, соответствующий инициации, предписывался только для трех высших варн («дваждырожденных») . Смысл ее состоял как раз в том, что она была не всеобщей церемонией, а привилегией высших сословий — варн и необходимым условием принадлежности к высшим варнам. Следовательно, о «всеобщем» образовании говорить не приходится. Кроме того, имеется в виду не образование в современном смысле слова («минимум культуры»), а изучение именно священных ведийских текстов, необходимых для совершения соответствующих ритуалов и дающих право их выполнения. При этом и знание священных текстов ограничивалось преимущественно брахманами. Приводимые автором тексты также часто прямо указывают или предполагают ученика-брахмана.

¹²⁾ Инициации, конечно, гораздо древнее представлений о «греховности контакта с миром» и т. п. Чужда подобная интерпретация и древнеиндийским текстам об упанаяне.

¹³⁾ В этом месте нет упоминания самого термина «упанаяна».

¹⁴⁾ «Длиннобородым», очевидно, может быть так называемый постоянный ученик, прислуживающий учителю до самой смерти. Возможно, однако, что речь идет вообще не об определенном периоде ученичества, а о поступлении взрослого человека в ученики к мудрецу с целью приобрести высшее и тайное знание (подобные случаи упоминаются в упанишадах).

¹⁵⁾ Слово «брахмачарья» — букв. «благочестивая жизнь», «посвящение себя Брахману», «поведение в соответствии с Брахманом» означает жизнь ученика, ученичество; необходимейшим условием жизни юноши после посвящения до окончания ученичества было целомудрие. Я. Гонда доказывает, что именно соблюдение полового воздержания рассматривалось как средство накопления огромной магической плодотворящей силы (см.: Gonda J. Change and Continuity... P., 1965. P. 284-314).

¹⁶⁾ Учитель спрашивал так: «Каково твое [250] имя?» Слово «ка» (т. е. «каково») в ритуальной литературе имеет также значение имени бога Праджапати, и тот же ритуальный вопрос толкуется «Шатапатха-брахманой» как утверждение — «Твое имя — Праджапати (Ка)». Это отождествление необходимо для принятия посвящаемого в ученики. Затем учитель называет посвящаемого учеником Индры и Агни и передает его под защиту бхутов, Праджапати, Савитара, воды и трав, Неба и Земли, с тем чтобы тот «был невредим и не подвергался никакому страданию».

¹⁷⁾ Наставления эти следующие: «Пей воду, делай дело, подкладывай дрова, не спи, пей воду».

¹⁸⁾ Поскольку упанаяна рассматривалась как символический акт зачатия и рождения ученика, «беременному» учителю нельзя было вступать в половую связь и необходимо было соблюдать воздержание.

¹⁹⁾ Изложенная в «Шатапатха-брахмане» процедура, конечно, предполагает вполне сложившийся ритуал.

²⁰⁾ В традиционных классификациях работников — «тех, кто работает на других», — учеников (как учеников ремесленников, так и брахманских учеников) перечисляли вместе с рабами, слугами, наемными работниками; по-видимому, брахманские ученики часто не столько занимались изучением вед, сколько услужением учителю (см., например: Нарада-смрити, V). Вероятно, известное свидетельство Страбона о том, что индийцы вместо рабов пользуются услугами молодых юношей, относится именно к ученикам, выполнявшим по отношению к ученым брахманам многие из тех обязанностей, которые в античной Греции были возложены на домашних рабов.

²¹⁾ Имеется в виду история об отце знаменитого Шветакету Арунея, который поступил в ученики к царскому родичу Правахане Джайвали.

²²⁾ Гипотеза о связи между числом слогов в стихотворных размерах и возрастом упанаяны была впервые предложена Г. Ольденбергом в предисловии к переводу грихьясутр в «Священных книгах Востока». Ее оспаривал уже Д. Н. Кудрявский (см. указ. соч. С. 159-160).

²³⁾ Согласно представлениям индийцев, каждая варна имеет присущие ей занятия. Дело брахманов — совершать жертвоприношения и обучать других [251] «дваждырожденных» священному знанию — ведам, дело кшатриев — воевать и охранять подданных, дело вайшьев — занятие хозяйством, а шудры должны быть слугами. Реальное положение в обществе представителей разных варн часто не соответствовало этим предписаниям.

²⁴⁾ Аналогично в «Апастамба-дхармасутре» (I, 1, 20-26). Вероятно, эти тексты уже имеют в виду традиционные правила о возрасте, в котором надлежало совершать упанаяну. Не случайно сопоставление седьмого года со священным знанием (возраст упанаяны брахмана), одиннадцатого года — с могуществом (возраст упанаяны кшатрия), а двенадцатого года — с обладанием скотом (возраст упанаяны вайшья). Указания сутр на возраст посвящаемого или проходящего другую санскару часто расходятся не только в силу различия родовых и кастовых обычаев, но и потому, что некоторые сутры дают предписания о том, на каком году жизни совершать санскару, а другие — по достижении какого возраста. Кроме того, в сутрах употребляются обе системы отсчета возраста — от рождения и от зачатия, что приводит к известной путанице в сроках.

²⁵⁾ Числа получились явно посредством простого удвоения возраста посвящения (а у Митрамишры в «Вирамитродая» — путем утроения возраста посвящения — см. ниже).

²⁶⁾ И в древности всегда можно было пройти упанаяну, даже по истечении крайних сроков; необходимо было лишь совершить специальные очистительные церемонии покаяния. Согласно «Васиштха-дхармасутре» (XI, 76-79), они состояли в том, чтобы «два месяца питаться ячменной кашей, один месяц — молоком, полмесяца — творогом, восемь дней — топленым маслом, шесть дней тем, что подадут без просьбы, три дня водой и один день поститься». Соображения автора об опасности совершения упанаяны в XVII в. неубедительны.

²⁷⁾ Проблеме вратьев посвящена значительная литература (см., в частности: Hauer J. W. Der Vrātya. Stuttgart, 1927; Choudhary R. К. Vrātyas in Ancient India. Varanasi, 1964; Biswas S. N. Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft, 1955). В работах последнего времени доказывается, что в ведийских текстах вратьями называли ариев, не следовавших брахманскому ритуалу (см.: Barterjea А. С. Studies in the Brāhmanas. [252] Delhi, 1963) или имевших более архаичные формы ритуала шраута (см.: Gonda J. Change and Continuity... P. 289).

²⁸⁾ См.: например: Васиштха-дхармасутра, XI, 79. О жертвоприношении вратьястома см.: Атхарваведа, XV. Речь шла, как явствует из Ману (II, 40), не об обращении вратьев в иную веру, а лишь об очищении их от греха несовершения необходимых санскар.

²⁹⁾ Конец периода упанишад — примерно середина I тысячелетия до н.э. Аргументация автора о первоначальной необязательности упанаяны не кажется убедительной. Во всяком случае, какие-то обряды должны были обозначать переход юноши в другой возрастной класс (ср. высказанное ранее мнение автора об индоиранском происхождении церемонии). Учитывая противопоставление ариев и шудр в ведийской литературе, следует думать, что должен был существовать и обряд, являвшийся привилегией только ариев. Подобные обряды не могут быть «добровольными» (хотя следующее за ними собственно обучение ведам, возможно, и не было обязательным).

³⁰⁾ Проблема происхождения варны шудр в Индии весьма сложна. Однако представление о шудрах как только о доарийском населении Индии кажется упрощенным. Элементы четвертой варны должны были формироваться еще в период общеарийского (т.е. индоиранского) единства. С другой стороны, часть аборигенного населения, очевидно, могла приобщиться к обществу «дваждырожденных». Значения термина арий (арья) в строго этническом (или даже лингвистическом) и социальном смыслах не вполне совпадали.

³¹⁾ Обряд, указанный автором, связан с древними культами дерева и никак не может быть объяснен только неправильным пониманием упанаяны. Известны в Индии и аналогичные обряды брака с деревьями.

³²⁾ В данном случае, как и в ряде других, автор, видимо, склонен объяснять нарушения традиционных порядков индуизма лишь мусульманскими завоеваниями, между тем как основные причины нарушения сословности занятий, социального и ритуального кастового статуса отдельных групп и родов, забвения ряда религиозных предписаний лежат, конечно, в области социально-экономической истории. В частности, превращение [253] отдельных княжеских кшатрийских родов в земледельцев происходило и в древности, задолго до мусульман. В древности шел и процесс сближения варн вайшьев и шудр, причем если вайшьи всегда занимались земледелием, то постепенно основную массу земледельцев стали составлять шудры. В настоящее время отнесение семей, родов и каст к той или иной из древних варн носит в значительной мере искусственный характер.

³³⁾ Для обозначения учителя употреблялись различные термины. Обучающий за плату части вед или вспомогательным дисциплинам (ведангам) назывался «преподавателем» (упадхьяя) (см.: Ману, II, 141). Более почтенным считался учитель, принимавший мальчика в ученичество и обучавший его бесплатно веде, ритуалу и «тайному учению» (Ману, II, 140, 145). Он назывался ачарья, т.е. «обучающий» (обучающий не только текстам, но и правилам поведения — ачара, т.е. бывший воспитателем). Термин «гуру» часто являлся синонимом ачарья, но имеет и более широкий смысл. Гуру — собственно «почтенный», так может называться не только учитель, но и отец, свекор и т. д. Впервые в значении «учитель» термин упоминается в «Чхандогья-упанишаде» (VIII, 15, 1). Этимологически слово «гуру» значит «тяжелый» — ср. представление о весе (gravitas) богов в античной литературе. Божественный характер гуру подчеркивается в древнеиндийских текстах «Апастамба-дхармасутра» (II, 2, 26).

³⁴⁾ Подобные предписания сохранились только в ритуальных текстах «Черной Яджурведы». Возможно, сопоставление времени совершения упанаяны с сезонами года определялось связью последних с определенными божествами. Весна, лето и осень обычно сопоставлялись с Митрой, Индрой и Варуной (так же как и три варны «дваждырожденных» — см.: Кудрявский Д. Н. Указ. соч. С. 147-148).

³⁵⁾ О месяцах индийского календаря см. выше, прим. к стр. 94.

³⁶⁾ Светлая половина месяца, так же как утро и «северный путь солнца», ассоциировалась прежде всего с рождением, началом; так же как вечер, темная половина месяца и «южный путь солнца» — с концом, смертью, миром предков.

³⁷⁾ В число предварительных церемоний часто входила также нандишраддха. [254]

³⁸⁾ О символическом возрождении из эмбрионального состояния см.: Lommee Н. Wiedergeburt aus embrionalen Zustand in der Symbolik des altindischen Rituals // Hentze. Tod, Aufstehung, Weltordnung. Zürish, 1955. Bd. I.

³⁹⁾ Брахмаяджна — изучение вед (брахма), рассматриваемое как особый вид жертвоприношения (яджна).

⁴⁰⁾ В «Шатапатха-брахмане» (I, 1, 4, 1) излагается миф о том, что жертвоприношение некогда убежало от богов и странствовало, превратясь в черную антилопу. Боги нашли антилопу и сняли с нее шкуру. Таким образом, шкура черной антилопы отождествляется с самим ведийским жертвоприношением. Далее в брахмане белые и черные волоски ее отождествляются с гимнами «Ригведы» и напевами «Самаведы» и т. д. Область распространения ведийской религии в индийских текстах поэтому часто связывается с черной антилопой. Ману говорит: «Страна, в которой водится черная антилопа, должна быть признана годной для жертвоприношений, но далее этого — страна млеччхов» (II, 23). Одевание шкуры антилопы означает приобщение к ведийским жертвоприношениям. Другим символом ведийского жертвоприношения и, шире, ведийской религии служила трава куша. При упанаяне ученику одевали на палец кольцо из травы куша (см.: Бируни А. Указ. соч. С. 453).

⁴¹⁾ Вдох и выдох — т.е. жизненное дыхание. Пояс называют защитником от злых сил и хранителем жизни, поскольку он символизирует пуповину во время второго рождения (ср.: Zachariae Th. Verwandlung durch Umbindung eines Fadens // Wiener Zeitschrift für die Kunde des Morgenlands, 1905. Bd. 19).

⁴²⁾ Понятие шраддхи не полностью передается термином «вера». Это скорее взаимная верность, договор между богом и его почитателем (см.: Heesterтап J. С. Reflections on the Significance of the Daksinā // Indo-Iranian Journal, 1959. Vol. III; ср.: Kdhler H.-W. Sraddhā in der vedischen und altbcddhistischen Literatur. Wiesbaden, 1973).

⁴³⁾ Символика священной травы для жреца, тетивы для воина и шерсти для земледельца и скотовода очевидна.

⁴⁴⁾ Это замечание автора неточно. Яджнопавиту [255] (священный шнур) упоминают «Манава-грихьясутра» (I, 22, 2) и «Шанкхаяна-грихьясутра» (II, 2, 3).

⁴⁵⁾ Надевание верхней одежды (шкуры антилопы) при посвящении и переходе в новый возрастной класс (у индийцев — упанаяна) Я. Гонда сопоставляет с обычаями других индоевропейских народов — toga virilis у римлян и т. п. (см.: Gonda J. Change and Continuity... P. 264). В настоящее время часто к яджнопавите во время упанаяны привязывают кусочек шкуры антилопы (см. там же, с. 285). О шнуре см.: Eliade М. Spiritual Thread, sūtrātman, Catena Aurea // Paideuma. Wiesbaden, 1960. Bd. VII.

⁴⁶⁾ В некоторых текстах даются другие варианты предписаний (см.: Ману, II, 44).

⁴⁷⁾ Само слово «варна» означает «цвет» и может быть связано именно с символикой цвета у индоариев.

⁴⁸⁾ Кажется, лишь символика последнего действия отражена в древних текстах (см.: Ману, II, 43), другие могут быть более поздним осмыслением обычая.

⁴⁹⁾ См.: Ману, II 63. Перемена обычного положения шнура на противоположное происходит при церемониях, связанных с предками (похороны, поминки и т. п.) и объясняется представлением о том, что у мертвых все наоборот, не так, как у живых.

⁵⁰⁾ Роль посоха становится понятной, если учитывать, что инициация рассматривалась как временная смерть и воскрешение; посвящаемый как бы отправлялся в действительное путешествие в иной мир [см.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. С. 37; см. также указанную выше работу М. Элиаде об инициации (в первом издании — Eliade М. Birth and Rebirth, the religious meanings of initiation in human culture. New York, 1958)]. Специально посоху ученика посвящена работа: Gonda J. A Note on the Vedic Student's Staff // Journal of the Oriental Institute of Baroda. 1965. N 14.

⁵¹⁾ «Каушика-сутра» (VIII, 15-16) перечисляет следующие виды деревьев, пригодных для употребления в священных ритуалах: палаша, удумбара, бильва, шами, кхадира. См. подробнее: Gonda J. The ritual function... Amsterdam, 1985.

⁵²⁾ В церемониях посвящения и свадьбы вообще виден целый ряд общих элементов. Возможно влияние свадебного ритуала на упанаяну. В то же время ряд [256] элементов неизбежно должен быть общим, поскольку свадьба являлась также своего рода посвящением и переходом на новую ступень жизни (а для женщины была равнозначна упанаяне). Кроме того, отношения между учеником и учителем (так же как между царем и его духовным наставником и домашним жрецом-пурохитой) осмысливались в терминах священного брачного союза.

⁵³⁾ При этом обряде и произносилось впервые тайное имя мальчика, данное ему при рождении (оно было и новым именем, даваемым при втором рождении). Индийцы, как и многие другие народы, верили, что сохранение подлинного имени в тайне обеспечивает безопасность его носителя. Миф «Ригведы» рассказывает о том, что, когда бог Тваштар хотел убить рибху (мифические существа), последние спаслись тем, что приняли другие имена и стали таким образом неузнаваемыми.

⁵⁴⁾ Поскольку между учителем и учеником устанавливалась, таким образом, родственная связь, брак с дочерью учителя считался кровосмешением, а учитель и ученик могли наследовать один другому как родственники.

⁵⁵⁾ Пищевые запреты связаны с обетом целомудренной жизни ученика.

⁵⁶⁾ Ритуал медхаджананы мог также попасть в посвящение в подражание ритуалу джатакарма, поскольку упанаяна считалась вторым рождением.

⁵⁷⁾ В грихьясутре Гобхилы церемонии «бритья бороды» (III, 1, 9) и «окончания ученичества» (III, 4, 1-34) описаны следующим образом: «На шестнадцатом году — церемония годана. К бритью бороды относится все сказанное о стрижке. Ученик пусть пострижет бороду и уберет все волосы на теле. Брахман (пусть преподнесет в качестве) жертвенного дара — пару коров, кшатрий — пару коней, вайшья — пару овец. Или же каждый (может преподнести) корову. А тому, кто сбривает волосы (мальчика), — коза».

«Когда ученик пройдет курс обучения и почтит наставника (преподнесением дара), то, с его согласия, может взять жену. Не принадлежащую к той же готре и не являющуюся сапиндой его матери. Лучше всего, если она — нагника.

Теперь — об омовении (в конце ученичества). К северу или к востоку от дома учителя находится закрытое помещение. Там учитель садится лицом на север, на траву дарбха, [257] лежащую верхушками к востоку. Ученик сидит лицом к востоку на траве дарбха, лежащей верхушками к северу. Учитель пусть окропит его водою, смешав горячую воду с холодной, вместе с благовониями, со всеми травами. Но так, как будто он сам (это делает), (ибо) так говорится в мантрах.

«Внутрь вод огни помещены» — с этим словами он водой окропляет из сложенных ладоней. (Снова окропляет из сложенных ладоней со словами): «Что в воде ужасное, что жестокое, что немилосердное». «Кто светит, того я здесь принимаю» — (с этими словами) сам себя окропляет. И еще (раз со словами): «Ради славы, ради блеска». И еще (раз со словами): «Чем вы оба женщину (оплодо)творили». В четвертый раз — молча.

Поднявшись, пусть почтит солнце мантрой, начинающейся так: «Поднимаясь вместе с (марутами), несущими сверкающие копья». Или же можно разбивать (на части эти мантры), как указано. И пусть добавит: «Ты — глаз...» после (каждой такой части). Он снимает пояс (со словами): «Отпусти последнюю петлю, о Варуна».

Покормив брахманов и сам поев, пусть сбреет волосы на голове и на теле, а также бороду, пострижет ногти, пусть оставит только прядь волос на темени (в соответствии с семейным обычаем). Затем, совершив омовение, одев украшения и обе одежды, новые, ни разу не стиранные, пусть возложит на голову венец со словами: «Ты — могущество, покойся на мне». Одевает сандалии (говоря): «Вы двое — ведущие, ведите меня». Берет бамбуковую палку (говоря): «Ты — Гандхарва». Затем обращается к учителю, окруженному собранием (учеников и домочадцев), смотрит на собравшихся вокруг учителя (говоря): «Да буду я, как якша, приятен вашим глазам». Сидя возле (учителя), касается своих органов чувств (говоря): «Самка мангуста, прикрытая губами». И тогда учитель совершает для него церемонию почетного приема гостя.

Затем, подойдя к повозке, запряженной быками, пусть он прикоснется к обоим колесам или к обоим «плечам» дышла (со словами): «О владыка леса, да будут крепки твои члены». Всходит (на повозку), говоря: «Да победит вступающий на нее всех, кто может быть побежден». Проехав в северном направлении или восточном направлении, он поворачивает повозку слева направо и подъезжает [258] (к учителю). После этого он достоин приема почетного гостя, — так говорят Каухалии».

⁵⁸⁾ Этому обряду посвящена специальная работа: Heesterman J. С. The Return of the Veda scholar (samāvartana) // Pratidānam. Indian, Iranian and Indo-European Studies. P., 1968. И. Хистерман обращает внимание на ряд элементов, общих ритуалу самавартана и ритуалу коронации. Он толкует само название «самавартана» не как «возвращение» ученика в дом отца от учителя, а как «поворот колесницы», указывая соответствующее ритуальное действие в санскаре. Подчеркивается дуалистический, циклический характер ритуала, в котором снатака является одновременно и хозяином, и гостем. Общая схема обряда, по его мнению, близка обрядам шраута (почему в «Баудхаяна-грихьясутре» он и помещен среди обрядов шраута), причем самавартана отражает доклассическую модель ритуала.

⁵⁹⁾ По-видимому, дело было не только в стремлении к высшему знанию, но и в невозможности по каким-то причинам (будь то физическое, как ниже говорит автор, или имущественное состояние ученика) вести самостоятельное хозяйство, стать домохозяином.

⁶⁰⁾ Необходимость формального получения разрешения определялась и тем, что ученик был несамостоятельным человеком, жившим в семье своего учителя и господина.

⁶¹⁾ «Хираньякеши-грихьясутра» (I, 3, 9, 18) предписывает волосы и ногти смешивать с коровьим навозом и закапывать в коровнике, около дерева удумбара или положить в связку травы куша. При этом говорится: «Так я прячу грех такого-то из такой-то готры».

⁶²⁾ Ритуал приема почетного гостя (аргха) составляет важную часть содержания грихьясутр. Он включает в себя сидение гостя на подстилке из травы куша, омовение его ног хозяином, угощение медовым напитком — мадхупаркой. В древнейшие времена гостю предлагали отведать коровьего мяса, а позже корову приносили в дар. Медовый напиток мог состоять из различных компонентов: мед и простокваша, мед и молоко, мед и масло и т. д. «Хираньякеши-грихьясутра» (I, 4, 12, 10) говорит, что, в случае приема снатаки, употребляется мадхупарка, состоящая из простокваши, меда и масла [см. подробнее в кн.: Кудрявский Д. Н. Исследования [259] в области древнеиндийских домашних обрядов (ч. I. Прием почетного гостя)]. Мадхупарка сопоставляется с напитком кюкеон у Гомера. Очевидно, медовый хмельной напиток использовался в ритуале еще в период существования индоевропейской общности.

⁶³⁾ Снатака пользовался большим почетом. Ману говорит (II, 138-139), что при встрече на дороге колесница должна уступать путь тому, кому идет десятый десяток, снатаке, царю, жениху. Среди них наиболее почитаемы снатака и царь, из них двоих снатака пользуется почетом со стороны царя.

Назад К содержанию Дальше