Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Византия | Средняя Азия |Китай

* * *

Еще в глубокой древности в Европе был известен ненастоящий шелк, носивший название «bombyx» («бомбикс»). Но о натуральном китайском шелке тогда ничего не знали. Все попытки доказать, что в древнейших литературных источниках имеются сведения о подлинном белом шелке и о Стране шелка — Китае, следует считать беспочвенными фантазиями (см. т. I, гл. 23). «Все употреблявшиеся в древнем Египте и в Вавилонии ткани изготовляли только из хлопка и льна».⁸⁾ Впервые настоящий шелк упоминается только во времена Александра Македонского, однако как товар, оплачиваемый по баснословно высоким ценам, он появился в Римской империи не ранее I в. до н.э., после того как китайский император У-ди в 115 г. до н.э. открыл сухопутную дорогу на Запад и обеспечил ее безопасность (см. т. I, гл. 30). Начиная с 127 г. н.э., после закрытия сухопутной «шелковой дороги» (см. т. I, гл. 56), подвоз шелка на протяжении столетий осуществлялся, видимо, только морским путем. Козьма Индикоплов в одном месте своего труда упоминает о торговцах, которые «не опасаются ездить в крайние пределы земли за метаксой», и подчеркивает, что шелк из «Тсинитсы» (Китай) вывозится на Цейлон морским путем.⁹⁾ Однако первоначально парфяне, а позднее достигшая высокого расцвета новая персидская империя Сасанидов почти полностью перехватывали поступавший из Китая шелк и, монополизировав посредническую торговлю, непомерно удорожили его стоимость. Во времена великого шаха Хосрова I (531—578) главной основой богатства и мощи персидского государства была приносившая громадные доходы торговля шелком. Ее почти полностью контролировала эта держава, простиравшаяся подобно заградительной стене от Инда до Красного моря. Около 275 г., при императоре Аврелиане, 1 кг шелка стоил 5157 золотых франков, но к 550 г., в правление императора Юстиниана, его цена поднялась до 17 190 франков.¹⁰⁾ Недаром в 409 г. Аларих I потребовал от Рима в качестве выкупа за снятие осады, кроме золота, еще 4000 шелковых одежд.

Создавшееся положение особенно тяжело отражалось на Византии. Частые войны, развязывавшиеся в том столетии между Византией и Персидской державой, каждый раз приводили к полному прекращению доставки шелка. Император Юстиниан (527—565) пытался подорвать персидскую монополию на торговлю шелком путем установления контакта с царством Аксум и с химьяритами (см. стр. 69-70), но успеха не добился. Персы, опередив химьяритов, скупили на Цейлоне все наличные запасы шелка, и прибывшим туда подданным аксумского властителя пришлось вернуться на родину с пустыми руками.

Император Юстиниан, видимо, крайне тяжело переживал этот срыв своей, несомненно, мудрой и дальновидной торговой политики. Как знать, [77] не способствовало ли вызванное этой неудачей ожесточение Юстиниана против персов тому, что заключенный им в 533 г. «вечный мир» с шахом Хосровом продержался всего лишь 7 лет и уже в 540 г. сменился новой войной, длившейся 22 года.

Какую же неслыханную сенсацию в этих условиях должна была вызвать неожиданно представившаяся в 552 г. возможность внедрить шелководство в самой Римской империи. До тех пор ни в Византии, ни в других областях Средиземноморья еще не имели ни малейшего представления о том, как собственно добывался китайский шелк. В те времена еще слишком живы были фантастические представления классической эпохи Римской империи, когда полагали, что шелк — продукт растительного происхождения или что его ткут особые пауки (см. т. I, гл. 30). Два христианских монаха, продолжительное время пробывшие где-то в «Индии»,¹¹⁾ то есть в Центральной Азии и изучившие там производство шелка, явились однажды к императору и вызвались освободить его державу от персидской монополии на шелк. В такое время, когда доставка шелка в Византию была прервана в течение 12 лет и никаких перспектив на возобновление подвоза в ближайшем будущем не было, предложение монахов показалось, вероятно, императору милостью, ниспосланной небесами.

Свое обещание монахи выполнили. Предприняв вторичное путешествие в Страну шелка, они тайно доставили в Византию драгоценные грены шелкопряда и способствовали тем самым внедрению шелководства в Европе. Все, что тогда произошло, явилось событием первостепенного значения с историко-экономической точки зрения. Однако нашему рассмотрению подлежит здесь не эта сторона события, а только географическая проблема: в какой именно стране побывали монахи и где они могли «точно изучить» производство шелка.

Как правило, подобным экономико-географическим и транспортно-географическим проблемам историки уделяли слишком мало внимания. Даже такой крупный и добросовестный исследователь, как Ранке, игнорировал тот факт, что во времена императора Юстиниана связь с Китаем по суше была невозможной. Уделив рассмотрению вопроса о внедрении шелководства в Византии всего одну фразу, Ранке без каких-либо обоснований пишет о «паре монахов, которые добрались до самого Китая и там ознакомились с производством шелка».¹²⁾ Однако связь событий здесь представлена неверно.

Прокопий Кесарийский, повествуя как современник о прибытии монахов, помещает свой рассказ в самом неожиданном месте, а именно в своем знаменитом труде о войне с готами, и называет страну, откуда монахи доставили грены шелкопряда, Сериндой. В литературе того времени это название нигде больше не встречается. Очевидно, оно образовано искусственно и совершенно [78] равнозначно — не географически, а этимологически — нашему современному названию Индокитай. Ведь серами, или шелковыми людьми, называли в первую очередь китайцев, а «инда», разумеется, производное слово от «Индия». Ввиду того что понятие «Индия» в древности было крайне туманным и многозначным, мы, исходя из этимологического толкования слова «Серинда», не можем сразу же разгадать его географическое содержание и вынуждены довольствоваться крайне неопределенным указанием на то, что страна эта лежала «выше индийских народов», то есть севернее Индии.

В 1806 г. Аже пытался проводить параллель между названием «Серийская Индия» и понятием «Серийский океан» (см. гл. 67) и писал по этому поводу следующее:¹³⁾ «Равеннский географ, как последователь Исидора, весьма определенно говорит о том, что Страна серов лежит близ океана, а Восточная Азия омывается Серийским океаном, который ограничивается Серийской Индией, как ее называют бактрийцы».

Это утверждение по меньшей мере основано на непонимании. Как видно, из цитаты, приведенной в гл. 67, на стр. 37, «Равеннский географ» выразился иначе: он разделял ошибку древних авторов, будто по Индийскому, а не по Тихому океану можно плыть «до самых Каспийских Ворот», и его «Серийскую страну» отнюдь нельзя считать непременно Китаем. Это название могло относиться к любой стране в Центральной Азии, где занимались шелководством.

Если правильно не совсем надежное сообщение Равеннского географа, что название «Серийская Индия» исходит от «бактрийцев» (то есть жителей Бактрии, или Балха в Афганистане!), то не приходится больше сомневаться, что в источнике подразумевались только страна, лежавшая севернее Индии, и Индийский океан. Впрочем, вряд ли бактрийцы пользовались словами «сер» и «Индия». Возможно, им было известно понятие «Шелковая Индия»; но слово «Серинда», вероятно, византийского происхождения.

Проблема Серинды уже не раз оживленно обсуждалась, что не удивительно, принимая во внимание ее огромное значение как для географии, так и для истории экономики и религий. Прежде к решению этой проблемы пытались подойти исключительно с лингвистических позиций, и эта неудачная мысль привела только к полнейшей путанице. Так, в XVII в. Бохарт¹⁴⁾ высказал предположение, что Серинда тождественна с Серендибой, названием, произошедшим от древнего наименования Цейлона — Сингхала Двипа (по-гречески Σιελειβα), то есть Остров львов. Несмотря на сделанное еще Гумбольдтом решительное предупреждение против того, чтобы в исторической географии устанавливались «неопределенные связи, основанные на созвучиях слов»,¹⁵⁾ такое чисто филологическое решение вопроса вплоть до последнего времени пользовалось столь же большой, сколь, и незаслуженной популярностью. Даже в последние годы к этому предположению [79] присоединились Герман¹⁶⁾ и Уинстедт.¹⁷⁾ И все же нет никаких сомнений в том, что оно ошибочно.

Цейлон всегда был только страной, торговавшей шелком, и никогда не занимался его производством. Естественно, что там нельзя было «точно изучить» происхождение шелка или похитить оттуда хотя бы одну грену! По всей вероятности, на Цейлоне так же мало знали о шелководстве, как и в Византии, ибо сведения о нем хранились в глубокой тайне. И все же Герман, который также знал об этом экономико-географическом факте, так увлекся сходством названий «Серинда» и «Сереидиба», что выдвинул совершенно неправдоподобную двойную гипотезу, будто монахи побывали на Цейлоне и проведали там тайну шелка (как же им это удалось?), но грены шелкопряда доставили не они, а какой-то перс, раздобывший их в одной из стран Центральной Азии. Эту гипотезу следует отвергнуть; появление монахов в Византии и их вторичное путешествие в Серинду оказались бы совершенно излишними, если бы какой-то посторонний человек доставил в Византию грены шелкопряда из страны, оставшейся им неизвестной! Форстер тоже пытался разрешить загадку Серинды, прибегая к лингвистической эквилибристике. Он утверждал, что слово «сер» по-тибетски означает «золото»,¹⁸⁾ поэтому-де слово «Серинда» нужно переводить как «Золотая Индия», а «серы» — как «золотой народ» в смысле «господствующий народ». Подобное толкование представляется слишком натянутым и неприемлемым.

Эту весьма сложную историко-экономическую проблему мы можем рассматривать исключительно с географической точки зрения, а не с шатких этимологических позиций. Еще 100 лет назад Маннерт, пытаясь найти иной способ решения этой загадки, прибег к предположению, что под Сериндой, вероятно, подразумевалась какая-то страна Северной Индии, где производился шелк.¹⁹⁾ Подобное же мнение недавно вновь высказал Кордье. Не приводя подробной мотивировки, но и не выражая каких-либо сомнений, он писал, что монахи пришли из индийской страны (pays des Indiens).²⁰⁾ Но ведь Северная Индия так же мало подходит для шелководства, как и Цейлон. Недавно Бэри, увлекшись одинаковым смысловым значением слов «Серинда» и «Индокитай», выразил мнение, что загадочную страну следует искать в Индокитае.²¹⁾ Однако там шелководством тоже никогда не занимались. Даже в Южном Китае оно никогда не было распространено, ограничиваясь только Центральным Китаем. Впрочем, гипотеза Бэри и в других отношениях представляется совершенно необоснованной. Нечего и говорить, что около 550 г. связь по суше через Центральную Азию, безусловно, была [80] невозможной. Как правильно отметил Рихтгофен: «Во все времена прямая связь на всем протяжении Центральной Азии могла поддерживаться лишь при том условии, чтобы над ее необъятной территорией господствовал один народ».²²⁾

Но в 550 г. этого условия не было. Такие исследователи, как Рихтгофен,²³⁾ Юл²⁴⁾ и Стейн,²⁵⁾ сумевшие подойти к вопросу с экономико-географической точки зрения, уже давно утверждали, что Серинду надо искать в Восточном Туркестане, вероятнее всего в Хотане, так как в начале V в. там получило распространение шелководство, заимствованное у китайцев при очень своеобразных обстоятельствах, которые нам подробно описал Сюань Цзан (см. ниже, гл. 76). В самом деле, Туркестан вместе с Бактрией (Северный Афганистан) называли раньше «Серийской Индией». Своеобразные остатки высокой турфанской культуры, исследованные Франком,²⁶⁾ вполне могут быть поставлены в связь с развитием торговли в западной части Таримской впадины и с увеличением в те времена богатства этого района благодаря шелководству.

Такое толкование представляется гораздо более приемлемым, чем рассмотренные выше, но его нельзя согласовать с сообщением Феофана Византийского, изложившего событие несколько иначе, чем Прокопий, но тоже как современник. Феофан совсем не упоминает о двух монахах, принесших ценнейший дар Византии, но приводит некоторые важные данные по истории страны, откуда были доставлены грены шелкопряда. Впрочем, расхождение между Феофаном и Прокопием не так уж существенно, как это может показаться с первого взгляда, ибо, несомненно, можно допустить, что при вторичном возвращении монахов из Серинды их сопровождал, возможно в качестве переводчика, упомянутый Феофаном перс, якобы тайно доставивший грены в выдолбленном посохе. Детали хитроумной тайной доставки грен не так важны, как сам этот факт, не вызывающий никаких сомнений.

Феофан сообщает нам, что та страна, которую Прокопий называет Сериндой, а сам он весьма неопределенно «Страной серов», то есть какой-то страной, где производили шелк, была подвластна сначала персам, затем эфталитам или белым гуннам и, наконец, тюркам. Эти исторические события и все, что о них рассказывают, можно отнести только к одной стране, а именно к той, которая будет рассмотрена в следующей главе — к Согдиане. Эта страна Двуречья находилась между реками Аму-Дарья и Сыр-Дарья, а ее столицей был Самарканд! Действительно, эта страна к середине VI в. в изобилии производила шелк, что будет доказано в следующей главе, и принадлежала сначала персам при шахе Фирузе (450—484), а затем, после его [81] поражения и гибели в бою, эфталитам и, наконец, тюркам. Итак, трудно представить себе большую согласованность фактов; поэтому даже Герман признает, что грены шелкопряда, вероятно, были доставлены в Византию из Согдианы.

Ведь Иордан также упоминает один раз о «серах», живущих неподалеку от Каспийского моря.²⁷⁾ Следовательно, не остается, пожалуй, никаких сомнений относительно того, в какой стране два монаха Юстиниана точно изучили производство шелка и откуда они доставили императору грены шелкопряда: Сериндой была Согдиана, называвшаяся позднее Бухарой!

Теперь и Герман, отказавшись от своего прежнего предположения, что Сериндой был, вероятно, Цейлон, присоединяется также к этой гипотезе, о чем он письменно уведомил автора 16 марта 1944 г.

Даже через 1000 лет Бухара была главным поставщиком шелка на Руси, Так, в 1561 г. Павел Иовий писал, что «из этой страны московитам доставляется много шелковых одежд» (ab hac regione ad Moschovitas plurima vestis serica adducitur).²⁸⁾

Хронология описанных Прокопием событий установлена точно. Первый приезд монахов в Константинополь и их вторичный отъезд в Серинду Прокопий датирует 552 г. В первый раз монахи прожили в Серинде несколько лет, иначе они вряд ли сумели бы так основательно ознакомиться с шелководством, поэтому их приезд туда надо отнести примерно к 550 г. Покидая Серинду, монахи, очевидно, еще не собирались распространять шелководство в Византии. В противном случае они, разумеется, еще при первом отъезде захватили бы с собой грены шелкопряда. По всей вероятности, только оказавшись в Византии, монахи поняли, какая ценная тайна находилась в их руках. В этом случае повторное пребывание монахов в Серинде состоялось, видимо, в 553 г., а их вторичное возвращение в Византию, учитывая длительность путешествия в те времена, вряд ли можно датировать ранее чем 554 г.

Неожиданные историко-экономические последствия мирового значения, вызванные деятельностью монахов, сформулировал Рихтгофен: «Понятие трансконтинентальных шелковых дорог в последующие времена утратило свое значение».²⁹⁾

Позднее распространению шелководства из Византийской империи на Апеннинский и Пиренейский полуострова, где оно и доныне сохраняет свое значение, видимо, способствовали главным образом арабы. В Центральную и Северную Европу восточный шелк как товар проник, видимо, благодаря [82] посредничеству славян, хотя этот вопрос еще не совсем ясен. Во всяком случае, в могильниках Ютландии были найдены³⁰⁾ относящиеся примерно к середине X в. ценные расшитые золотом и серебром шелковые ткани, которые могли быть доставлены только из Азии, а находящиеся в Гданьском костеле Марии тяжелые вышивки по шелку более позднего времени явно обнаруживают свое происхождение из областей, подчиненных арабам.³¹⁾

Назад К оглавлению Дальше

¹⁾ Прокопий из Кесарии, Война с готами (пер. с греческого С.П. Кондратьева), кн. IV, гл. 17, АН СССР, М., 1950, стр. 431. [Прокопий из Кесарии — византийский писатель VI в., автор «Истории войн Юстиниана с персами, вандалами и готами». На русский язык переведены отдельные части этого труда. — Ред.]

²⁾ Омириты идентичны химьяритам. См. гл. 72.

³⁾ Под римлянами подразумеваются византийцы. — Прим. ред.

⁴⁾ Прокопий Кесарийский, История войн римлян с персами (пер. с греческого С. Дестуниса), кн. I, гл. XX, СПБ, 1876, стр. 275 (и след.).

⁵⁾ Об эфталитах см. С.П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации, М.–Л., 1948, стр. 209-220. — Прим. ред.

⁶⁾ 484 г.

⁷⁾ Theophanes Byzantius, Photius' Myriobiblion, cap. 64; David Hoeschelius, Librorum quos legit Photius patriarcha, Augsburg, 1601, p. 38. [«Мириобиблион» (сборник выписок и отзывов о 280 произведениях античных и христианских писателей) составлен крупнейшим политиком и богословом своего времени, византийским патриархом Фотием (IX в.) — Ред.]

⁸⁾ Н. Silbermann, Die Seide, Dresden, 1897, S. 12. [Данные Зильбермана о хлопке устарели. Новейшие исследования показывают, что в Египте вплоть до римского периода хлопчатобумажные ткани были совсем неизвестны, а в Месопотамию они лишь изредка привозились из Индии. — Ред.]

⁹⁾ «Patrologiae cursus completus», Ser. Graeca, lib. II, Paris, 1860, v. 88, p. 127 (и след.), 337.

¹⁰⁾ Pariset, L'histoire de la soie, Paris, 1862, t. I, p. 142, 181.

¹¹⁾ О сравнительно широком распространении христианства в Азии в период раннего средневековья, причем главным образом в несторианской форме, признаваемой Римом еретической, и о его влиянии на легенду о «Священнике Иоанне» см. «Historische Vierteljahrsschrift», 1935, В. 29, S. 234.

¹²⁾ L. Ranke, Weltgeschichte, В. IV, S. 67.

¹³⁾ J. Hager, Panthéon chinois, Paris, 1806, p. 28 (и след.).

¹⁴⁾ S. Bochart, Geographiae sacrae pars II, Caen, 1646, p. 770.

¹⁵⁾ A. Humboldt, Kritische Untersuchungen, Berlin, 1836, В 1, S. 546.

¹⁶⁾ Pauly-Wissowa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft, II, В. II, S. 1727 (и след.).

¹⁷⁾ Kosmas, ed. Winstedt, p. 352.

¹⁸⁾ J.G. Forster, Geschichte der Entdeckungen und Schiffahrt im Norden, Frankfurt/Od., 1784, S. 140 (и след.).

¹⁹⁾ К. Mannert, Geographie der Griechen und Römer, Nürnberg, 1820, B. IV, S. 517.

²⁰⁾ H. Cordier. Histoire générale de la Chine, Paris, 1920, t. I, p. 393.

²¹⁾ J.B. Bury, History of the later Roman Empire, London, 1923, v. II, p. 332 (примечание 1).

²²⁾ F. Richthofen, Über die centralasiatische Seidenstrasse bis zum 2. Jahrhdt. n. Chr., «Verhandlungen der Berliner Gesellschaft für Erdkunde», 1877, S. 104.

²³⁾ F. Richthofen, China, Berlin, 1877, B. I, S. 529, 550.

²⁴⁾ H. Yule, Cathai and the way thither, London, 1866, v. I, ch. XLVI, CLI.

²⁵⁾ A. Stein, Ancient Kholan, London, 1907, p. 134.

²⁶⁾ «Abhandlungen der Königlichen Preussischen Academie der Wissenschaften, philologisch-historische Klasse», 1907, S. 30.

²⁷⁾ Jordanis, De origine actibusque Getarum, V, 30. [Иордан — историк VI в., родом алан, автор конспекта всеобщей истории и «Истории готов», труда, построенного на не дошедших до нас источниках, в частности на «Истории готов» Кассиодора, выдающегося ученого раннего средневековья (480—575). — Ред.]

²⁸⁾ Павел Иовий Новокомский, Книга о Московитском посольстве. [См. Барон Сигизмунд Герберштейн, Записки о Московитских делах и Павел Иовий Новокомский, Книга о Московитском посольстве, СПБ, 1908, стр. 259. — Ред.]

²⁹⁾ F. Riсhthofen, op. cit., S. 122.

³⁰⁾ G. Buschan, Prähistorische Gewebe, Braunschweig, 1899, S. 29 (примечание).

³¹⁾ J. Karabacek, Die liturgischen Messgewänder mit arabischen Inschriften aus der Marienkirche zu Danzig, Wien, 1870.

Назад К оглавлению Дальше