Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Ливонский орден, духовно-рыцарская организация, созданная в XIII в. для насильственного распространения католической веры и утверждения власти немецких феодалов в Прибалтике, не прекращал своих агрессивных действий и в последующее время. Главным объектом экспансии Ливонского ордена являлись русские земли.

В начале XV в. Ливонский орден в союзе с литовскими феодалами вел войну против Пскова, целью которой являлись захват и подчинение власти Ордена Пскова и Псковской земли. В 40-х годах XV в., в разгар феодальной усобицы на Руси, Ливонский орден предпринял войну против Новгорода; заключенный в ходе войны наступательный по своему характеру договор между Орденом и королем трех скандинавских государств Кристофором о военном союзе против «неверных» русских означал восстановление антиновгородской коалиции Ордена и шведских феодалов, которая дважды угрожала Новгороду в предшествующие века (в 40-х годах XIII в. и в 40-х годах XIV в.). В 1480—1481 гг. Орден предпринял новую войну против Пскова; война эта, развязанная Орденом в критический для Русского государства момент (выступление удельно-княжеской оппозиции, поход татар к Угре), означала немалую опасность для русского народа. С целью нанесения удара по Русскому государству в начале XVI в. была предпринята последняя война Ливонии против России. О наличии планов территориальных захватов за счет русских земель во время этой войны свидетельствует договор Ордена с великим князем Литовским 1501 г., предваривший ее начало; очевидно, с ливонской стороны имелось в виду в первую очередь овладение Псковом; не случайно в ходе войны ливонские военачальники выдвинули требование подчинить Псков власти Ордена.

Таким образом, войны Ливонского ордена против русских земель в XV — начале XVI в. не были мелкими пограничными конфликтами, ведшимися из-за каких-то небольших и маловажных районов. Предпринимая их, Ливонский орден намеревался расчленить русскую территорию, овладеть ее частями, в первую {338} очередь таким важным экономическим и политическим центром, как Псков. Побудительной причиной войн конца XV — начала XVI в. являлась также со стороны Ордена боязнь усиления Русского государства и стремление воспрепятствовать росту его могущества.

Иной характер имела война между Псковом и Дерптским епископством 1458—1463 гг. Это была типично пограничная война, ведшаяся из-за небольшого куска спорной территории в районе деревни Желачки на о. Пириссар, не имевшей государственного значения.

Хотя войны первой половины XV в. Орден вел сначала против одного Пскова, а затем против одного Новгорода, являвшихся частями феодально-раздробленной Руси, тем не менее достигнуть поставленных целей ему не удалось. Причина этого крылась, с одной стороны, в героическом сопротивлении псковичей и новгородцев, с другой — в политической раздробленности Ливонии, ослаблявшей ее военные возможности.

С еще большей силой последний фактор — политическая раздробленность Ливонии — сказался во время войн конца XV — начала XVI в., когда Ордену противостояли не Псков и Новгород, каждый в одиночку, а Русское государство, объединенное под властью великих князей московских. И хотя Псков еще не вошел в состав единого Русского государства, великокняжеское правительство стойко охраняло нерушимость рубежей Псковской земли.

Если Ливонский орден был постоянным очагом экспансии в отношении русских земель, то Новгород и Псков защищали свою независимость и территориальную целостность. В ливонской политике обеих вечевых республик большое место занимало стремление к развитию торговли с ливонскими городами.

Стремление к обеспечению неприкосновенности русских границ и развитию экономических связей с Ливонией прослеживается и в политике великокняжеского правительства по отношению к Ливонии в конце XV — начале XVI в. Изменение в соотношении сил между Россией и Ливонией, происшедшее в это время в связи с созданием единого Русского, государства, позволило русскому правительству добиться крупных успехов в своей ливонской политике.

Усилением Великого княжества Московского, а затем Русского государства было обусловлено включение в русско-ливонские договоры второй половины XV — начала XVI в. статей, предусматривавших создание благоприятных условий для торговли русских купцов в Ливонии, — статей, меняющих к выгоде русской стороны принципы юрисдикции и нормы судопроизводства в отношении находящихся на чужбине лиц (в первую очередь купцов), статей о русских концах и церквах в ливонских городах (напомним, что церкви являлись не только местом отправления религиозного культа, но и центрами, организующими русских {339} купцов на чужбине). Все эти статьи имели целью обеспечить максимально благоприятные условия для пребывания и торговли русских купцов в Ливонии, куда в конце XV — начале XVI в. из Новгорода переместился центр торговли России с Западом.

Благодаря могуществу России, отчетливо проявившемуся во время войны 1501—1503 гг., которую Ливония вела в союзе с Литвой, русское правительство сумело заключить выгодный для России договор с Ливонией 1509 г., по которому, в частности, Ливония давала обязательство соблюдать нейтралитет во время русско-литовских конфликтов. В результате заключения этого договора Орден должен был отказаться от попыток возобновления прямой военной экспансии против России и на русско-ливонской границе установился длительный мир.

Предложенной нами оценке общей направленности ливонской политики правительства России конца XV — начала XVI в. не противоречит статья о юрьевской дани, читающаяся в псковско-дерптских договорах с 1463 г. Статью о юрьевской дани нельзя рассматривать как выражение притязаний великих князей московских на верховную власть над Ливонией. Впервые такие притязания были выдвинуты лишь правительством Ивана IV во время русско-ливонских переговоров 1554 г., тогда они действительно были связаны с вопросом о юрьевской (расширительно ливонской) дани. До середины XVI в. русское правительство задачи подчинения Ливонии и освобождения выходов в Балтийское море не ставило, ибо постановка такой задачи отвлекла бы силы России от решения важнейшего для нее в конце XV — начале XVI в. внешнеполитического вопроса — о возвращении находившихся под властью Литвы русских, украинских и белорусских земель.

Русско-ливонские отношения тесно переплетались с русско-ганзейскими. Основная торговля России с Западом в XIV—XV вв. велась при посредничестве Ганзейского союза. Пути русско-ганзейской торговли проходили через Ливонию, и в русско- ганзейских торговых сношениях ливонские города играли все большую роль, пока, наконец, в их руки к середине XV в. не перешло руководство этими сношениями. Все это обусловливало зависимость «дел купечества» (торговли) от «дел земли» (политики ливонских ландесгерров). С течением времени благодаря перемещению центра русско-ганзейской торговли из Новгорода в ливонские города эта зависимость увеличивалась.

В ранний период русско-ганзейской торговли в силу монополии Ганзы на посредническую торговлю между Русью и Западом ганзейцам удалось установить в Новгороде и Пскове выгодный для них порядок торговли: ганзейцы имели право основные продукты русского экспорта — воск и меха — осматривать, воск «колупать» (откалывать для проверки его качества куски, которые затем в счет веса купленного воска не засчитывались), а к мехам {340} требовать «наддач» — надбавок, рассматривавшихся как компенсация за возможную недоброкачественность купленного товара. Новгородские и псковские купцы подобных прав в отношении продуктов ганзейского импорта не имели: сукна они должны были покупать кипами, соль — мешками, сельдь, вино, мед — бочками, без измерения и взвешивания. Такой порядок торговли больно ударял по русским и приносил большие выгоды ганзейцам, так как прибыль, извлекаемая ганзейцами из торговли с русскими землями, складывалась не только из разницы цен на товары на русском и европейском рынках, но и за счет отмеченных нами неравных условий торговли для ганзейцев и русских, существовавших в Новгороде и Пскове. Чтобы сохранить в своих руках все выгоды от посреднической торговли Руси с Западом, ганзейцы стремились воспрепятствовать возникновению непосредственных торговых контактов между русскими землями и западноевропейскими странами.

В связи с подъемом экономики Новгорода и Пскова, развитием торговли, возрастанием роли местного купечества новгородцы и псковичи в XV в. начинают активно противодействовать преобладанию ганзейцев в области внешней торговли. В начале XV в. новгородцы и псковичи выдвигают требование изменить существующий порядок торговли с ганзейцами: отменить систему «колупанья» и «наддач» при покупке ганзейцами русского воска и мехов и ввести обязательное взвешивание и измерение продаваемых ганзейцами товаров. С 20-х годов XV в. новгородцы выдвигают новое требование — предоставление им «чистого пути за море», которое они понимали как принятие на себя Ганзой ответственности за ограбление новгородцев во время их поездок по морю; осуществление этого условия способствовало бы развитию заграничной торговли новгородского купечества и непосредственных торговых контактов с европейскими странами. Требования равных условий торговли и «чистого пути за море», которые Новгород и частично Псков выдвигали то более энергично, то менее активно на протяжении XV в. до падения новгородской самостоятельности, оказались безрезультатными: не удалось добиться ни изменения условий торговли с ганзейцами в Новгороде и Пскове, ни получения новгородцами «чистого пути за море». Ганза отстояла свои позиции. Неудача политики Новгорода и Пскова в отношении Ганзы объясняется неравенством сил: русские вечевые республики, являвшиеся лишь частями политически раздробленной Руси, не могли преодолеть сопротивления Ганзейского союза, сохранявшего еще свое могущество.

Перелом в русско-ганзейских отношениях наступил при создании единого Русского государства: уже по договору 1487 г. Ганза приняла на себя ответственность за ограбления новгородцев на море, а в конце 80-х — начале 90-х годов распоряжениями великокняжеских наместников в Новгороде была отменена система {341} «колупания» и «наддач» при покупке ганзейцами новгородских товаров и введено обязательное взвешивание продаваемых ганзейцами соли и меда. Так менее чем за десятилетие были осуществлены требования, реализации которых Новгород безуспешно добивался в течение XV в.: был изменен порядок торговли с ганзейцами в Новгороде, Ганза дала согласие на предоставление новгородцам «чистого пути за море». Происшедшие перемены были обусловлены изменением в соотношении сил между Ганзой и Россией, являвшимся следствием объединения русских земель и создания единого Русского государства, с одной стороны, и начавшегося упадка Ганзы — с другой.

С середины 90-х годов XV в. целью ганзейской политики великокняжеского правительства становится получение от Ганзы гарантий условий торговли и пребывания русских купцов в Ливонии. Великокняжеское правительство добивалось согласия Ганзы на изменение норм судопроизводства и принципов юрисдикции в отношении купцов, находившихся на чужбине, а также на принятие Ганзой обязательства «соблюдать» русские церкви и концы в ливонских городах. Выдвижение этих вопросов на первый план в ганзейской политике русского правительства было обусловлено большим развитием торговли русского купечества в Ливонии (куда переместился центр русско-ганзейской торговли) и двойным подчинением ливонских городов (и ливонским ландесгеррам, и Ганзе), благодаря чему русское правительство стремилось получить желаемые гарантии не только от ливонских ландесгерров, но и от Ганзы. Средством давления на Ганзу для достижения поставленной цели явилось закрытие немецкого двора в Новгороде в 1494 г. в ответ на казни русских подданных в Ревеле. Как только представители ливонских городов от имени Ганзы согласились на принятие основных русских требований (о нормах судопроизводства и принципах юрисдикции, о русских церквах и концах в немецких городах) и они были включены в новгородско-ганзейский договор 1514 г., немецкий двор в Новгороде был открыт. Анализ русско-ганзейских отношений конца XV — начала XVI в. показывает, что русское правительство не ставило перед собой цели вытеснения ганзейцев из сферы русской внешней торговли: оно стремилось лишь ликвидировать их привилегированное положение и создать условия для развития самостоятельной торговли русского купечества за рубежом. Средством для этого являлась и проводившаяся русским правительством в конце XV — начале XVI в. политика содействия развитию непосредственных торговых контактов между Россией и европейскими странами, в первую очередь Великим княжеством Литовским и скандинавскими государствами.

Сравнительное изучение русско-ганзейских отношений и взаимоотношений Ганзы с другими европейскими странами показывает, что монополия Ганзы на посредническую торговлю между Западной и Восточной Европой (хотя Ганза сыграла большую {342} роль в развитии экономических связей между ними) в XV—XVI вв. пришла в противоречие с устремлениями купечеств стран — контрагентов Ганзы. Социально-экономические предпосылки этого явления заключались в подъеме экономики европейских стран, росте торговли, увеличении роли национальных купечеств. Сформулированный К. Марксом экономический закон гласит: «... монополия посреднической торговли, а вместе с тем и сама эта торговля, приходит в упадок по мере экономического развития тех народов, которые она эксплуатировала с двух сторон и неразвитость которых была базисом ее существования».¹⁾ Важным политическим условием успешного противодействия ганзейцам являлось складывание и усиление централизованных монархий: достигнуть положительных результатов в своей политике в отношении Ганзы Россия сумела после ликвидации феодальной раздробленности и создания единого государства, Англия — с установлением абсолютизма Тюдоров, Дания — с усилением королевской власти. Развитие русско-ганзейских отношений подчинялось, таким образом, той же исторической закономерности, что и развитие отношений Ганзы со странами Западной Европы.²⁾ {343}

¹⁾ Маркс К. Капитал, т. III. — Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 25, ч. I, с. 361; см. также: Schildhauer J., Fritze К., Stark W. Die Hanse, S. 263—264.

²⁾

Назад К оглавлению