Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделу Ближний Восток

§ 1. Общая характеристика

Восточным Средиземноморьем условно называется территория, соответствующая современным государствам Сирии, Ливану, Израилю, Иордании, а также Юго-Восточной Турции.

До завоевательного похода Александра Македонского Восточное Средиземноморье проделало длительный и сложный путь исторического развития. Насколько об этом можно судить, его население с конца IV — начала III тысячелетий до н.э. принадлежало к ханаанейской подгруппе северо-западных семитских языков. Со второй половины III тысячелетия до н.э. в ряде областей Ханаана поселились амореи. Крупнейшими аморейскими обществами были царства Амурру и Угарит, расцвет которых приходится на II тысячелетие до н.э. Значительную часть населения Ханаана, в особенности на севере региона, в III—II тысячелетиях до н.э. составляли хурриты. Со второй половины II тысячелетия до н.э. в Ханаан начинают проникать семитские племена арамеев. Они постепенно ассимилировали местное ханаанейско-аморейское население; арамейский язык стал общим языком всего населения Восточного Средиземноморья и впоследствии официальным канцелярским языком Ахеменидской державы. Ханаанейский язык сохранился только на финикийском побережье Средиземного моря. Как язык населения Северного Ханаана (собственно Сирии) арамейский язык после похода Александра [198] Македонского функционировал параллельно с греческим. В Палестину во второй половине II тысячелетия до н.э. вторгся союз племен Израиля. Ханаанейское и аморейское ее население было частично уничтожено, частично ассимилировано древними израильтянами. Результатом взаимодействия этих этнических групп стал язык Библии, который его носители первоначально называли ханаанейским и иудейским, а позже — еврейским (иврит). Как разговорный язык он с середины I тысячелетия до н.э. сосуществовал рядом с арамейским, однако постепенно был вытеснен им, а также другими языками и сохранился как язык иудаистской религии и словесности.

В III—I тысячелетиях до н.э. обитатели Восточного Средиземноморья жили общинами, развившимися в крохотные города-государства. На протяжении длительного времени они находились под чужеземным господством — египетским, хеттским, ассирийским, вавилонским, персидским. Однако при благоприятных обстоятельствах здесь возникали небольшие государства.

Несмотря на то что религиозные представления различных обществ Восточного Средиземноморья, их образ жизни, языки, обычаи были близки друг к другу, общность культур (в отличие от эллинского мира) не была осознана, а процесс формирования этнического и культурного единства не был завершен. Даже в эпоху эллинизма, с характерным для нее отмиранием этнических перегородок и господством греческой культуры, разница между финикийцами, сирийцами-арамеями, иудеями и греками отчетливо ощущалась.

Все отмеченные обстоятельства, и прежде всего отсутствие культурного и политического единства, сказались на состоянии источников по истории данного региона.

Археологическое изучение Палестины и Заиорданья началось путешествиями У.Я. Зеетцена (1805—1807), И.Л. Буркхардта (1801—1812) и С.Л. Ирби и Дж. Мангльса (1817—1818). У.Я. Зеетцен открыл и описал ряд древних городов Заиорданья, в том числе Кесарею Филиппову; И.Л. Буркхардт открыл Петру — столицу Набатейского государства; С.Л. Ирби и Дж. Мангльс открыли развалины Арк ал-Амира. В 1838 г. путешествие по Палестине совершили Э. Робинсон и Э. Смит, положившие начало исследованию исторической географии страны и раскопкам Иерусалима. Значительную роль сыграл Ш. Клермон-Ганно, открывший, в частности, надпись моавнтского царя Меши (1870). В конце XIX в. важные раскопки в пункте Телль [199] ал-Хеси осуществил У.М. Флиндерс Питри; основываясь на расположении в отдельных археологических слоях различных видов керамики, он при участии Ф.Дж. Блиса разработал методику и принципы «керамической хронологии» (датировка отдельных памятников и слоев по содержащейся в них керамике). Заметным шагом вперед в изучении палестинских древностей были раскопки Гезера под руководством Р.А.С. Макалистера (1902—1909), Мегиддо под руководством Э. Зеллина (1901—1904) и Шумахера (1903—1905). В 1907—1909 гг. проводились раскопки Иерихона Э. Зеллином и К. Ватцингером. В 1929—1936 гг. исследование Иерихона было продолжено Дж. Гарстэнгом и в 1952—1958 гг. — К. Кенион. Важные материалы по древней истории Палестины дали раскопки Лахиша под руководством Дж. Старки (1932—1938), Бет-Шеана (1921—1935; их возглавляли К.С. Фишер, А. Роу и Дж. Фицджеральд), Телль Бейт-Мисрима (1926—1932; У.Ф. Олбрайт и М.Дж. Кайл). В 1946 г. Р. де Во начал археологические работы в Телль Фара. В 30–50-е годы XX в. археологическое обследование Заиорданья и Южной Палестины проводилось Н. Глюком. Особое место в археологическом изучении Палестины заняли раскопки Хацора И. Яадином (1955—1958, 1968) и Рамат-Рахелем (1959—1962); и Арада — И. Ахароном и Р. Амиран (1962—1967).

В Араде — крупном центре Южной Палестины — найдены остатки города эпохи ранней бронзы (ок. 2900—2700 гг. до н.э.), окруженного мощной каменной стеной. Новое поселение с храмом возникло здесь в XI в. до н.э. X веком до н.э. (время царя Соломона) датируется крепость, просуществовавшая до VI в. до н.э. В северозападном углу крепости открыт храм, близкий по своему плану соломонову храму Яхве в Иерусалиме и библейскому описанию «скинии завета». Наиболее значительным результатом раскопок в Бет-Шеане явилось открытие серии храмов, построенных египтянами, но посвященных местным богам, а также базальтового рельефа с изображением схватки льва и охотничьего пса. Раскопки Хацора позволили исследовать центр крупного ханаанейского города первой половины II тысячелетия до н.э. (Северная Палестина). Здесь особенно важно святилище, найденное в нижнем городе, со статуэтками и посвятительными стелами. На одной из них показаны руки, протянутые к полумесяцу — символу лунного божества. При раскопках Иерихона найдены остатки одного из древнейших городов на земле, который датируется VIII—VII тысячелетиями до н.э. Раскопки в Мегиддо [200] позволяют проследить историю города от эпохи халколита (IV тысячелетие до н.э.) до середины I тысячелетия до н.э. Среди памятников, открытых здесь, наиболее значительны храмы эпохи ранней бронзы, земляная насыпь гиксосского времени и дворец (XVIII—XVI вв. до н.э.). К амарнской эпохе относятся многочисленные изделия из слоновой кости (в том числе табличка с процарапанным на ней изображением триумфа царя Мегиддо над его врагами), золота и серебра. Началом I тысячелетия до н.э. датируются городские ворота и дворец наместника, а также конюшни для царских лошадей, построенные в царствование Соломона. В Сихеме наиболее значительны двойные стены и храмы гиксосского времени.

Начало систематическому археологическому изучению Финикии положила археологическая экспедиция, которую возглавил Э. Ренан (1860). Она вела работы в Арваде, Библе, Сидоне и Тире. Следует отметить в дальнейшем открытие храма Эшмуна в непосредственной близости от Сидона (экспедиция М. фон Ландау в начале XX в. В настоящее время работы продолжал М. Дюнан). Здесь найдена платформа, на которой были воздвигнуты храм эпохи Ахеменидов и трибуна для жреца, ведавшего сакральной церемонией. С 1921 г. велись раскопки в пункте Умм ал-Авамид неподалеку от Тира. Однако наибольший интерес представляют раскопки Библа под руководством П. Монте (1921—1924) и М. Дюнана (после 1926 г.). Обнаружены храм местного божества, а также многочисленные египетские памятники. С 1929 г. Кл.Ф.-А. Шеффером велись раскопки холма Рас-Шамра, где прежде находился Угарит. Работы продолжаются и в настоящее время. В ходе исследования была выявлена планировка города, открыты царские дворцы (в том числе загородный) и храмы богов Балу и Дагану. Значительный интерес представляют произведения искусства, керамика и печати, указывающие на связи Угарита с Египтом, Эгейским миром, Малой Азией и Месопотамией.

Существенным результатом раскопок в Палестине и Финикии было открытие системы укреплений гиксосского времени, а также памятников искусства (барельефы, статуи, резьба слоновой кости), позволяющее говорить о мощном египетском влиянии на сиро-палестинский регион во II—I тысячелетиях до н.э.

Археологическое изучение глубинных районов собственно Сирии практически еще только начинается. В 1921 г. М. Пейзаром были предприняты раскопки Кадеша (совр. Телль Неби Менде), а в 1924 и 1927 гг. — раскопки Катны [201] (совр. Телль Мишрифе), которые возглавил Р. де Мениль дю Бюиссон. В Катне был найден, в частности, большой храм месопотамской богини Нингаль, культ которой был распространен, по-видимому, в Сирии повсеместно. Особенно важны раскопки Хамата (совр. Хама) в 1932—1938 гг. X. Ингхольтом, обнаружившие погребения от неолита до эпохи позднего железа; Алалаха (совр. Тель Атчана) в 1937—1949 гг. под руководством Л. Вулли; Эблы (совр. Телль Мардих) в 1964—1975 гг. под руководством П. Маттиэ и Дж. Петтинато. Раскопки Алалаха познакомили исследователей с важным экономическим и политическим центром Сирии II тысячелетия до н.э., с планом города и памятниками материальной культуры. Эбла представляла собой центр ранее известного только по упоминаниям в исторических текстах Саргона Древнего и Нарам-Суэна, а также в протодинастическом шумерском хозяйственном тексте государства второй половины III — начала II тысячелетия до н.э. Археологические изыскания позволили выявить структуру города, открыть акрополь, царские дворцы и храмы местных богов.

§ 2. Памятники письменности

Интенсивное месопотамское влияние на Восточное Средиземноморье имело своим следствием широкое распространение там месопотамской клинописи и аккадского (в III тысячелетии до н.э., вероятно, шумерского) языка в качестве языка переписки и деловой документации.

Наиболее древним собранием письменных материалов, происходящих из Восточного Средиземноморья, является архив, найденный в Эбле и датируемый XXV—XXIII веками до н.э. Он содержит около 16 000 административных и хозяйственных документов, написанных палеоаккадским письмом, преимущественно по-шумерски (только 20% текстов — на местном языке). Среди материалов, обнаруженных в Эбле, имеются словари, песнопения, исторические повествования, две копии поэмы о Гильгамеше.

Собрание памятников письменности из Алалаха датируется XVIII—XVII веками до н.э. Оно включает административные и деловые документы на аккадском языке, в том числе всякого рода списки, документацию о раздачах, о купле-продаже, об обмене, о займах, об усыновлениях, а также судебные приговоры и межгосударственные соглашения, в том числе договор Никм-Эпа, царя Алалаха, с Ири Балу, царем Тунипа. Большой интерес представляет [202] автобиографическая надпись алалахского царя Идрими, повествующая о его приключениях и борьбе за власть.

Особое место среди документов, освещающих историю древнего Восточного Средиземноморья, занимает Телль-Амарнский дипломатический архив.

К архиву из Телль Эль-Амарны хронологически примыкают тексты из Угарита, основная масса которых датируется XIV—XIII веками до н.э. Среди них могут быть выделены по языку документы на аккадском, местном семитском (угаритском), хурритском и хеттском языках, а также написанные пока не дешифрованным минойским линейным письмом А. По своему содержанию они делятся на: деловые документы; частные письма; межгосударственные соглашения и переписку; списки, связанные со всякого рода взысканиями и раздачами. Другую группу текстов составляют записи угаритских поэтических повествований и мифов (о Керете, об Акхате, о Силаче Балу, о рождении богов и др.). В «доме Грамотея» и в архиве писца Рапанума найдены многочисленные литературные, гадательные и магические тексты, а также силлабарии и словари, служившие пособиями для писцов. Для писания по-угаритски и по-хурритски в Угарите пользовались консонантным клинообразным квазиалфавитным письмом. В середине II тысячелетия до н.э. клинописным квазиалфавитом писали и вне Угарита, однако к концу II тысячелетия до н.э. он был вытеснен финикийским линейным письмом.

В Библе под несомненным египетским влиянием сложилось и еще в середине II тысячелетия до н.э. функционировало линейное слоговое письмо («библская псевдоиероглифика»). Попытки дешифровать это письмо, предпринятые Э. Дормом и А. Иирку, оказались неудачными. Тем не менее в настоящее время очевидно, что финикийское квазиалфавитное консонантное линейное письмо восходит к библской псевдоиероглифике. Попытки создания аналогичных систем засвидетельствованы и вне Финикии (письменности Палестины, а также синайское письмо, пока не дешифрованное). В пределах Восточного Средиземноморья финикийская письменность вытеснила все остальные.

Общее число надписей, происходящих из финикийских городов, сравнительно невелико; в целом они мало информативны, хотя и содержат сведения о царских династиях отдельных городов и о религии финикийцев. Некоторые надписи дошли до нас в поврежденном состоянии. По своему содержанию финикийские надписи могут быть разделены на посвятительные, строительные и надгробные. Последние [203] содержат сведения о погребенном и обращенное к читателю требование не открывать саркофаг. Наиболее значительными по содержанию являются надписи библских царей Ахирама и Яхавмилька, а также сидонских царей Табнита и его сына Эшмуназора.

Эпиграфические тексты из Палестины крайне немногочисленны. Надлежит отметить так называемый Гезерский календарь (X в. до н.э.), содержащий указания о последовательности сельскохозяйственных работ и их продолжительности, а также Силоамскую строительную надпись о сооружении подземного водопровода (ок. 1000 г. до н.э.), царские клейма и печати различных лиц. Раскопки 30–70-х годов XX в. выявили серию документов, написанных на обломках керамических изделий (остраконах). Среди них отметим так называемую жалобу жнеца, содержащую письмо сельскохозяйственного работника по поводу учиненной над ним несправедливости. В Лахише был найден 21 остракон. Большинство текстов составляют письма к Яушу, командиру гарнизона в Лахише, от подчиненного ему Хошайи, командовавшего гарнизоном в одной из крепостей. Датируются тексты VI веком до н.э. и содержат разнообразную информацию о положении накануне гибели Иудейского царства. Другую группу остраконов составляют те, что были найдены в Араде, написанные на древнееврейском (иврит) и арамейском языках. Датируются они рубежом VII—VI вв. до н.э. Среди них выделяется архив Элийашива, сына Эшйаху — видного чиновника и военачальника, ведавшего выдачей продовольствия, поставками в Иерусалимский храм и организацией обороны.

Эпиграфика государства Моав (Южное Заиорданье) представлена надписью царя Меши (IX в. до н.э.), в которой повествуется о борьбе Моава с Израильским царством за некоторые территории в Заиорданье. К ней примыкает небольшой фрагмент исторического, по всей видимости, содержания. От государства Аммон (Северное Заиорданье) до нас дошел ряд печатей, фрагмент строительной надписи, а также надпись на жертвенном сосуде, содержащем ритуальное зерно.

Среди происходящих из Сирии надписей на арамейском языке должна быть отмечена надпись Бар Хадада (I или II?), свидетельствующая о распространении в глубинных районах Сирии культа тирского бога Мелькарта (IX в. до н.э.). Важным документом, характеризующим межгосударственные отношения в Сирии около 800 г. до н.э., является большая историческая надпись Закира, царя Хамата [204] и Луаша, в которой он рассказывает о своей победе над коалицией из десяти сирийских царств, возглавлявшейся дамасским царем Бар Хададом III. Особое место занимают написанные на подвергшемся заметному арамейскому влиянию финикийском языке надписи царей государства Яуди (Сам-аль), где описываются деяния царей Панаммувы I, Панаммувы II и Бар Ракиба. Они датируются VIII веком до н.э. Временем около 845 г. до н.э. датируется надпись на финикийском языке царя Киламувы. Особенно важны сведения о борьбе за власть в стране Яуди, о социальных конфликтах и о попытках Киламувы обеспечить своим подданным необходимое благосостояние, а также о зависимости Яуди от Ассирии. Серединой VIII в. до н.э. датируется договор о союзе между Бар Гайей, царем Катака, и Мати-Илу, царем Арпада (возможно, об условиях подчинения Арпада Катаку).

Важным источником, характеризующим социальный строй, законы и духовную жизнь иудейского общества се редины I тысячелетия до н.э. (эпоха Ахеменидов), является собрание папирусов на арамейском языке, происходящих из иудейской военной колонии на острове Элефантина (Южный Египет). Среди материалов, обнаруженных здесь, интерес представляет переписка в связи с разрушением и попытками восстановления храма Яхве в Элефантине, документация жертвоприношений богам Яхве, Анат Бетэль и Ашим Бетэль, деловые документы, в том числе о купле-продаже недвижимости.

Хронологически это собрание документов примыкает к архиву на арамейском языке Аршамы, персидского наместника в Египте, а по содержанию — к пока еще неизданному собранию самаритянских папирусов (разного рода деловые документы), которые найдены в одной из пещер в окрестностях Мертвого моря. Они составлены по-арамейски, датируются IV веком до н.э. и освещают жизнь самаритян — народности, сложившейся в Северной Палестине после разгрома израильского царства ассирийцами (722 г. до н.э.) из переселенных туда ассирийскими властями кутиев, арабов и т. д.

В связи с тем что культурно-религиозное единство народов Восточного Средиземноморья не сформировалось, каких-либо повествований, которые содержали бы общую для всего этого региона историческую традицию, не было создано. [205]

§ 3. Данные библейских текстов

Важнейшим письменным памятником Восточного Средиземноморья, сформировавшимся в иудейско-израильской среде, является Библия, остающаяся доныне Священным писанием для иудаистской и христианской религий. Наиболее древний текст Библии (победная песнь пророчицы Деборы) датируется XIII веком до н.э., наиболее поздний — III—II веками до н.э.

Библейский текст дошел до нас в следующих вариантах: 1) традиционный иудаистский текст (так называемый масоретский от масора — традиция), окончательно канонизированный в конце I в. н.э.; 2) вариант, положенный в основу перевода Библии на греческий язык, выполненного в III в. до н.э. (Септуагинта, т. е. перевод «семидесяти толковников»). Он существенно отличается от масоретского извода текстологически, а также редакцией отдельных книг, расположением книг в сборнике и их количеством. Септуагинта содержит книги, которые при канонизации масоретского текста не были включены в канон. Редакция Септуагинты стала основой христианского Ветхого Завета. Среди рукописей Мертвого моря обнаружены фрагменты Септуагинты (на древнееврейском языке), а также фрагменты промежуточных редакций (между масоретским текстом и Септуагинтой); 3) Самаритянское Пятикнижие, усвоенное самаритянами вместе с почитанием Яхве. Имея многочисленные расхождения с масоретским текстом, объясняемые различием рукописных традиций, оно не отличается от масоретского текста по существу. Как показывают рукописи из окрестностей Мертвого моря, самаритянский вариант Пятикнижия имел хождение и в иудейской среде.

Библия представляет собой сборник избранных произведений израильско-иудейской словесности. Ее важнейшей составной частью является Пятикнижие (древнееврейское название «Тора» — «учение»; книги «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа», «Второзаконие»), содержащее запись преданий о сотворении мира, первых людях, всемирном потопе, предках израильско-иудейского племенного союза, а также об исходе древних израильтян из Египта. Основным источником для составителя Пятикнижия послужили устные предания, передававшиеся из поколения в поколение жрецами Иерусалимского храма Яхве, и поэтические повествования, уже в древности собранные в не дошедших до нас «Книге войн Яхве», «Книге доблестного» и (или) «Книге песен». В законодательной части Пятикнижия использованы записи [206] «учения Яхве», ходившие в Иудейском и Израильском царствах в первой половине I тысячелетия до н.э.; в ней нашли отражение законы и обычаи, действовавшие в иудейско-израильской среде. В Пятикнижии предыстория иудейско-израильского общества представлена как история установления союза между богом Яхве и избранным им народом. В качестве этических, принципов и установлений, которые народ должен соблюдать (учение Яхве), представлены десять заповедей, а также древние обычаи, узаконения, правовые и моральные нормы, собранные воедино и рассматриваемые как волеизъявление бога.

Зачинателем научной критики Библии был Б. Спиноза (XVII в.), который в своем «Богословско-политическом трактате» представил Библию как литературный памятник, отражающий состояние иудейского общества времени его возникновения. Начало систематического научного исследования Пятикнижия положили X.Б. Виттер (его книга была опубликована в 1711 г.) и Ж. Астрюк, сочинение которого вышло в свет в 1753 г. В основу их концепции была положена мысль о том, что изучаемый текст возник из слияния нескольких слоев источников, которые, переплетаясь, проходят через все повествование, чем объясняются повторы и внутренние противоречия в тексте. X.Б. Виттер обратил внимание на употребление двух обозначений божества — по имени собственному (Яхве) и по имени нарицательному (Элохим — «Бог»). На этом основании Ж. Астрюк выделил два источника — «Яхвист» и «Элохист». Эта гипотеза, позже получившая название «документальной», впоследствии активно разрабатывалась в трудах Ю. Велльхаузена, А. Кюнена (середина XIX в.) и их продолжателей. В середине XX в. особое значение имели работы О. Эйссфельдта. Сторонники «документальной гипотезы» полагают, что в Пятикнижии могут быть выделены следующие источники: «Элохист», «Яхвист», «Жреческий кодекс» (законы) и «Девтерономист» (Второзаконие). О. Эйссфельдт выделяет также «Светский источник». В настоящее время «документальная гипотеза» принята большинством исследователей, хотя датировка так называемых источников является объектом ожесточенных споров. Наибольшее распространение получил взгляд В. де Ветте и Ю. Велльхаузена, согласно которому Второзаконие возникло в VII в. до н.э., а окончательная кодификация Пятикнижия относится к V в. до н.э.

Наряду с этим высказывались и другие гипотезы: будто Пятикнижие было составлено из многочисленных [207] фрагментов, объединенных редактором (впервые высказал А. Джедес в конце XVIII в.); будто в основе Пятикнижия лежит элохистическое повествование, дополнявшееся из других источников (впервые высказал X. Эвальд в 30-е годы XIX в.). В конце XIX — первой половине XX в. была сформулирована кристаллизационная гипотеза (А. Клостерман, В. Рудольф), согласно которой повествовательная часть Пятикнижия кристаллизовалась вокруг законов.

Наиболее правдоподобным кажется, однако, следующее. Тот факт, что Пятикнижие является Священным писанием не только иудеев, но и самаритян, позволяет уверенно датировать его возникновение как литературного целого временем до конфликта между иудейской и самаритянской общинами и отнести его к VII в. до н.э. Различия в употреблении обозначений божесгва (Яхве и Элохим; ср. Яхве Элохим) объясняется тем, что в процессе слияния образов Яхве и верховного общесемитского божества Эла («Элохим») предания о последнем вместе с соответствующим обозначением были включены в цикл мифов об Яхве. Основная тенденция Пятикнижия — утверждение монотеического культа Яхве — позволяет сблизить его с проповедью библейских пророков первой половины I тысячелетия до н.э.

Библейские книги исторического содержания [Иисуса Навина, Судей, Самуила, Царей, а также Эзры, Нехемии (Неемии) и Хроник] составлены под влиянием Пятикнижия и проповеди пророков. Точная их датировка не всегда может быть надежно установлена. Книги Эзры, Нехемии и Хроник датируются, вероятно, V—IV веками до н.э. Источниками исторических книг послужили уже упоминавшиеся «Книга войн Яхве», «Книга песен» (в масоретском изводе — «Книга доблестного», вероятно собрание поэтических повествований о героических деяниях предков), а также хроники иудейских и израильских царей и устные предания. Исторические книги Библии охватывают период от вторжения израильского племенного союза в Палестину во второй половине II тысячелетия до н.э. до восстановления храма в Иерусалиме в эпоху Ахеменидов и создания там иерусалимской гражданско-храмовой общины почитателей Яхве, потомков древних иудеев. Составитель (или составители) этих книг освещал историю с позиций утверждения монотеизма Яхве. Все несчастья, постигшие общество, он объясняет забвением Яхве, нарушением союза с ним и приверженностью к язычеству; возвращение к Яхве, по его суждению, возрождает и благополучие общества. С этой точки зрения он оценивает и деятельность отдельных правителей. [208]

Книги пророков (наиболее значительные — Исайи, Иеремии, Иезекиила, Даниила) сложились в основной своей массе в VIII—V вв. до н.э.; книга Даниила стоит особняком и окончательно сформировалась во II в. до н.э. Они представляют собой записи проповедей, произносившихся пророками по различным поводам, предсказаний и оракулов, а также повествований о деятельности пророков. В некоторых случаях к речам пророков, чьим именем названа книга, присоединялись повествования более позднего времени, вышедшие, по всей вероятности, из среды продолжателей данного пророка. Наиболее известный пример такого рода — книга Исайи, в которой отчетливо выделяются тексты собственно Исайи (гл. 1-39, но и здесь, вероятно, имеются поздние и недостоверные фрагменты; вторая половина VIII — первая половина VII в. до н.э.), Второисайи (гл. 40-55; вторая половина VI в. до н.э.) и Третьеисайи (гл. 56-66). Последний представляет собой, по-видимому, сборник сведенных воедино текстов различных авторов, хронологически близких к Второисайе. Как показывают материалы, происходящие из Кумрана, ко II в. до н.э. книга Исайи уже приобрела современный облик.

Религия Восточного Средиземноморья, в том числе и израильско-иудейская, знали пророчествования, своего рода шаманство, когда доводивший себя до исступления и истерии предсказатель выкрикивал оракулы, воспринимавшиеся окружающими как речения божества, и описывал свои видения. В Библии пророчествование предстает как своеобразный литературный жанр — устная речь, часто ритмически организованная, предполагавшая экзальтированную аудиторию и рассчитанная на эмоциональное воздействие (отсюда богатая палитра художественных образов, характерная для пророческих книг Библии в отличие от повествовательных). В отличие от Пятикнижия и исторических повествований книги пророков целиком авторские.

Пророки выступали в обстановке острых социальных конфликтов в израильском и иудейском обществах, в обстановке борьбы между рядовыми свободными крестьянами и аристократической верхушкой. Поэтому их проповедь представляет собой страстное обличение существующих порядков и общественного неустройства. Причину последнего пророки видели в отступлении от божественного закона и отпадении от монотеизма Яхве (до того реально не существовавшего, но тем не менее реконструировавшегося ими как важнейший элемент существовавшего в древности идеального мироустройства). Отсюда их призыв вернуться к [209] религии Яхве и соблюдению ее этических норм, мечты о торжестве яхвизма и его утверждении над миром. В книгах пророков начиная с Исайи формируется утопическое представление о Мессии — царе-помазаннике, который восстановит нарушенную гармонию и социальную справедливость. С течением времени на этой основе развивается представление о спасителе, своей мученической смертью искупающем грехи человечества. В проповедях пророков были заложены основы иудаизма как религиозно-этического учения; в них содержатся многочисленные высказывания на злобу дня — по политическим вопросам, о соседях, врагах и т.д.

Остальные библейские книги, относительно поздние по времени их возникновения, — это сборники правил житейской мудрости («Премудрость Соломона»), размышления о смысле жизни (Иов, Экклесиаст), новеллы и повествования исторического содержания (Руфь, Эсфирь), сборник любовных свадебных песен («Песнь песней») и т.д. Особо среди них надлежит отметить книгу псалмов, авторство большинства которых приписывалось царю Давиду. Псалмы представляли собой, по всей вероятности, молитвы, произносившиеся по разным поводам и в различных ситуациях в Иерусалимском храме Яхве. Они позволяют реконструировать некоторые обряды (воцарения божества и земного царя), а также мифы (о борьбе Яхве со Змеем), сведения о которых в Пятикнижии отсутствуют.

Из приведенного обзора видно, что Библия содержит ценные сведения по социально-экономической и общественно-политической истории сиро-палестинского региона (прежде всего, разумеется, иудейского и израильского обществ) I тысячелетия до н.э. Еврейская послебиблейская литература эллинистическо-римского времени и эпохи раннего средневековья в целом воспроизводит библейскую традицию.

Здесь надлежит отметить прежде всего исторические сочинения Иосифа Флавия (вторая половина I — начало II в. н.э.), чьи произведения дошли до нас на греческом языке. Иосиф принадлежал к высшей фарисейской знати, был в Иерусалимском храме жрецом первой череды. Во время восстания иудеев против римского господства (66—73) он возглавлял антиримское движение в Галилее (Северная Палестина), однако предал восставших и перешел на сторону римлян. В качестве вольноотпущенника императора Веспасиана он получил римское гражданство и стандартное римское имя Т. (?) Flavius Iosephus; позже находился при дворе Флавиев. Как источник по истории доэллинистического периода интерес представляют его «Иудейские [210] древности» и «Против Апиона». И та и другая книга выдержана в апологетическом духе, причем автор неукоснительно следует за библейским повествованием, являющимся для него основным источником. Однако в свой рассказ он постоянно вводит детали, отсутствующие в Библии, но тем не менее существенно уточняющие наши представления об отдельных событиях и процессах. Эти сведения Иосиф Флавий черпал из устной традиции, а также из не дошедших до нас произведений эллинистических писателей, в частности Николая Дамасского, Менандра Эфесского, Дия, Манефона, Беросса и др.

Другим важнейшим источником, сохранившим древнюю традицию, является Талмуд (др.-евр. учение), окончательно сформировавшийся в I тысячелетии н.э. Талмуд представляет собой сложное литературное произведение, основу которого составляет Мишна (букв. «Повторение»). Записанная в III в. н.э., Мишна делится на шесть разделов, каждый из которых в свою очередь разделяется на трактаты (всего 63). Дополняет и дублирует Мишну так называемая Тосефта (арамейск. «Дополнение»), записанная позже. Тосефта построена по тому же плану, что и Мишна, однако она содержит только 59 трактатов. Впоследствии Мишна была дополнена комментариями к ней — Гемарой (букв, арамейск. «Завершение»). В V в. н.э. в Палестине были завершены составление и запись Гемары к 39 трактатам Мишны. Такое соединение Мишны с Гемарой, выработанное в Палестине, представляет собой Палестинский или Иерусалимский Талмуд. В Месопотамии самостоятельное комментирование Библии и Мишны было завершено в V в. н.э. (так называемый Вавилонский Талмуд). Здесь Гемара имеется к 36 трактатам, а также к половине трактата «Тамид».

По своему содержанию Талмуд представляет собой свод религиозно-этических, правовых и житейских норм, которые должны были определять собой жизнь верующего иудея; они были выработаны во второй половине I тысячелетия до н.э. и в первые века новой эры иудейскими законоучителями в процессе устного комментирования Библии и обсуждения различных жизненных случаев и возможных ситуаций. При этом в Талмуде постоянно приводятся суждения различных законоучителей, особенно если они различались между собой.

Хотя Талмуд и обращен к иудеям конца I тысячелетия до н.э. и I тысячелетия н.э., он содержит обильный материал, относящийся к доэллинистическому периоду. Сюда относятся сведения, касающиеся земельных отношений, [211] регулирования отношений собственности и правового статуса различных групп населения. Материалы Талмуда показывают, как менялось восприятие обществом отдельных библейских установлений. Например, если раньше вступление в левиратный брак считалось обязанностью, то теперь благим поступком считается отказ мужчины от него. Наконец, в Талмуде разбросаны многочисленные исторические указания, воспроизводящие^/внебиблейскую устную и, вероятно, письменную традицию. В целом Талмуд является идеологической основой современного иудаизма и пользуется авторитетом Священного писания.

§ 4. Памятники финикийской литературы

Записи финикийской мифологической и исторической традиции до нас не дошли, хотя они несомненно существовали. Известно, что во всех крупных финикийских центрах в храмах местных богов велись хроникальные записи, а также хранились письменно зафиксированные тексты мифов, записанные, впрочем, специальной письменностью и доступные только посвященным. Финикийская традиция знает своего рода священное писание — общефиникийский свод, чьим автором считали Таавта, которого отождествляли с египетским богом Тотом. Автором другого свода называют Санхунйатона, жившего, если верить традиции, во II тысячелетии до н.э. В исследовательской литературе существование Санхунйатона оспаривается, однако без достаточных оснований; реальность приписываемого ему сочинения не вызывает сомнений, хотя оно до нас и не дошло. В эллинистическую эпоху историю финикийцев излагали на греческом языке историки Дий и Менандр Эфесский, труды которых также не сохранились.

О содержании финикийской традиции мы можем судить по упоминаниям у античных авторов (Помпеи Трог, Геродот). Сведения исторического характера, изложение мифов, восходящих к финикийской традиции, имеются в «Географии» Страбона.

Ценным источником являются дошедшие в труде Евсевия Кесарийского фрагменты сочинения о финикийцах, принадлежащего перу финикийца Филона Библского. Цитаты из сочинения Филона Библского подобраны у Евсевия тенденциозно, с тем чтобы продемонстрировать читателю фактическое безбожие и скверну язычества. Тем не менее они дают возможность представить себе в некотором приближении и труд самого Филона и его личность. Высокообразованный, хорошо знающий античную культуру, ритор Филон [212] Библский жил на рубеже I—II вв. н.э. Судя по заглавиям его сочинений, они не выделялись из общего круга тем, о которых мог писать человек, не чуждый поэзии и профессионально обучающий других ораторскому искусству («Риторика», «О языке римлян», «О врачебном искусстве», «Необычные истории», «О царствовании Адриана» и т.д.). Книги «Финикийская история» и «О финикийских буквах» стоят в этом списке особняком; они демонстрируют интерес автора и его аудитории к собственно финикийскому прошлому.

Источником для Филона Библского послужило сочинение Санхунйатона, критически переработанное в духе популярных идей эллинистической философии. До нас дошло изложение финикийских космогонических мифов, а также мифов и борьбе различных поколений богов за власть и о разделе Вселенной между богами. Филон излагает их с евгемеристических позиций, т.е. для него боги — это обожествленные выдающиеся люди; космогонический процесс у Филона в отличие от Библии и несомненно от древних финикийских сказаний, где, судя по относящимся к нему постоянным эпитетам, Эл изображен творцом Вселенной, — это не творение, а самозарождение и развитие. Такое представление сформировалось, очевидно, под прямым влиянием греческой философской мысли. В эпоху эллинизма имело место отождествление финикийских богов с эллинистическими; его мы находим, естественно, и у Филона, пытающегося представить финикийские мифы более истинными сравнительно с греческими. Это обстоятельство усложняет повествование Филона.

§ 5. Иноземные источники

Чужеземные источники по истории Восточного Средиземноморья происходят из Египта, Малой Азии, Месопотамии; некоторый материал содержит античная (греко-римская) литература и историография.

Из египетских источников должны быть отмечены прежде всего те, которые содержат сведения о военных походах египтян в Азию. К их числу относятся, в частности, надпись из гробницы Уни (XXIV в. до н.э.) об экспедиции в царствование Пиопи I; стела из Абидоса, повествующая о походе Сенусерта III (XIX в. до н.э.); заупокойные надписи Яхмоса, сына Эбен (XVI в. до н.э.) об изгнании гиксосов и вторжении египтян в Азию, о захвате Шарухена (Южная Палестина) и походе Тутмоса I до Евфрата; надписи, рассказывающие об азиатских походах Тутмоса III (первая [213] половина XV в. до н.э.), в особенности Армантская стела, анналы из Карнака, к который примыкает и легенда о взятии египтянами Яффы (папирус Харрис 500); надписи, свидетельствующие об азиатских походах Аменхотепа II (вторая половина XV в. до н.э.), Сети I (конец XIV в. до н.э.) и Рамсеса II (XIII в. до н.э.). В надписи фараона Мернептаха (конец XIII в. до н.э.) среди обществ Южной Палестины упоминается союз племен Израиль. К этим источникам, содержащим важный материал по исторической географии и общественному строю сиро-палестинского региона, примыкают так называемые черепки проклятий. Они позволяют отчетливо представить себе политическую структуру региона в момент составления текстов.

Из повествовательных текстов отметим рассказ о приключениях Синухета, бежавшего в середине XX в. до н.э. в Азию и там (вероятнее всего, где-то в Сирии) ставшего вождем одного из местных племен, но затем вернувшегося на родину. Здесь мы находим обильный материал для характеристики социальной структуры и политической организации сиро-палестинских обществ указанного времени. Рассказ о поездке в Библ Ун-Амуна, одного из должностных лиц храма Амуна в Карнаке, датируется XI веком до н.э. В дороге Ун-Амун испытывает трудности и унижения; царь Библа дает ему почувствовать бессилие Египта и свою независимость.

В качестве источников по истории интересующего нас региона важны египетские росписи в гробницах с изображением азиатов, прибывающих в Египет, а также свидетельства о распространении в Египте ханаанейско-аморейских культов (стелы с изображением богов и надписями).

Месопотамские источники по истории Восточного Средиземноморья — это прежде всего повествования о походах царей на запад. К их числу относятся: сообщения Саргона Древнего и Нарам-Суэна об их походах против Эблы; цилиндр «А» и статуя «В» Гудеа, царя Лагаша, с сообщениями о его походах к Ливанским горам и к Средиземному морю; повествования ассирийских царей от Тиглатпаласара I до Ашшурбанапала и нововавилонского царя Навуходоносора II об их походах в Сирию, Финикию и Палестину. Они содержат обильный материал по политической истории и социально-экономической организации сиро-палестинских обществ первой половины I тысячелетия до и. э.

Важным источником являются договоры ассирийского царя Ашшур-нерари V (754—745 гг. до н.э.) с Мати-Илу, царем Арпада, и Асархаддона с Ваалом, царем Тира. [214]

Хеттские источники, относящиеся к истории Восточного Средиземноморья, позволяют представить себе ситуацию, сложившуюся в регионе в условиях господства хеттских царей в середине и второй половине II тысячелетия до н.э. Среди них особенно важны договор хеттского царя Суппилулиумы I (середина XIV в. до н.э.) с Шаттивасой, царем Митанни, в преамбуле которого рассказывается об установлении хеттского господства в Сирии; договор Суппилулиумы I с Азиру, царем Амурру, и хеттского царя Мурсили II (вторая половина XIV в. до н.э.) с Дуппи-Тешубом, также царем Амурру, внуком Азиру. Во вводных разделах обоих последних документов, составленных по обычным для хеттской канцелярии стандартам, излагается история возникновения зависимости Амурру от Хеттского царства; вслед за этим говорится об условиях подчинения Амурру и господства хеттов.

Особое место занимает изложение на хеттском языке ханаанейского мифа об Илу — творце земли, его супруге Ашерту и боге Бури (угаритский Баалу). До нас дошел, однако, лишь небольшой фрагмент этого текста.

Античные источники, относящиеся к Восточному Средиземноморью доэллинистического времени, относительно немногочисленны и относятся преимущественно к финикийцам, с которыми греки имели наиболее тесные контакты. Показательно, что Геродот, посетивший Палестину и Финикию, не выделяет иудеев или самаритян из общей массы «палестинских сирийцев» (V в. до н.э.); Диодор и Тацит, пытавшиеся дать своим читателям представление об иудеях, воспроизводят слухи, имевшие хождение в современном им греко-римском мире, представлявшие собой вольную интерпретацию усвоенных понаслышке и чудовищно искаженных библейских преданий.

Что же до финикийцев, то они впервые упоминаются уже у Гомера в «Одиссее», где показана их роль в развитии средиземноморской торговли, в том числе и работорговли. Геродот, излагая греческие предания, по существу, развивает ту же тему; особое внимание он уделяет финикийской колонизации Эгеиды (Беотия, остров Фасос) и участию финикийцев и «палестинских сирийцев» в греко-персидских войнах. О финикийской колонизации Эгеиды говорит и Фукидид, равно как и об основании финикийских колоний в Сицилии. Подробный рассказ о жизни Финикии под персидским господством и в особенности о потрясавших Финикию антиперсидских восстаниях мы находим у Диодора, сведения которого восходят, по-видимому, к финикийской [215] эллинистической историографии. Значительное внимание древнейшей истории Тира уделил Помпеи Трог. Он следовал сидонской традиции, которая вопреки фактам представляла Сидон первым по времени основания городом Финикии, а Тир — его колонией. Чрезвычайно важен рассказ Помпея Трога о восстании рабов в Тире, хотя автор уснастил его сказочными подробностями и перепутал хронологические ориентиры, соотнеся этот эпизод с войнами финикийцев против персов.

К тирской, или, возможно, к гадитанской традиции восходит рассказ Страбона об основании тирской колонии Гадес на юге Пиренейского полуострова.

Заключая обзор источников по истории Восточного Средиземноморья, необходимо подчеркнуть еще раз их неполноту, отрывочность, случайность, фрагментарность и тенденциозность. Опыт археологических изысканий, однако, позволяет надеяться, что со временем будут открыты новые источники, которые позволят заполнить зияющие лакуны в древней истории сиро-палестинского региона.

Назад К оглавлению Дальше