Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

ПОГРЕБЕНИЯ

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ И ОБРЯД

В позднескифское время погребения нередко, как и прежде, совершались в курганах. Но значительно преобладал бескурганный обряд. Особое место занимает мавзолей скифской столицы. Известны отдельные случаи захоронений на поселениях. Характер погребальных памятников (табл. 36) следует рассматривать в аспекте утверждения у поздних скифов оседлого образа жизни.

МАВЗОЛЕЙ НЕАПОЛЯ

Мавзолей (табл. 37), пристроенный извне к протейхизме южной городской стены, - наземное сооружение, служившее усыпальницей знати и привратной башней, почти квадратное в плане, площадью (по внешнему обводу) 8, 65 х 8, 10 м. В его архитектуре (Шульц. 1953) интересно сочетание скифских строительных приемов (введение рваного камня в кладку из тесаного, укрепление углов Г-образными камнями-крюками, обилие глиняного раствора) с греческими (применение тесаного камня, местами рустованного, элементы кладки "кордон на ребро, плита на образок"). Верхние части стен были из сырцовых кирпичей, перекрытие, вероятно, деревянное. Дверь из толстых досок сколочена железными гвоздями (Карасев. 1950. С. 182).

В мавзолее хоронили с конца II в. до н. э. по I в. н. э. (Шульц. 1953; Погребова. 1961) Среди 39 погребений (72 костяка) здесь выделяются погребение мужчины-воина в каменной гробнице из тесаных плит конца II или начала I в. до н. э. (могила Скилура или Палака?) и погребение женщины (царицы?) в богато украшенном деревянном саркофаге I в. до н. э., разграбленное в древности.

Большинство погребений совершалось в сосновых гробах - прямоугольных ящиках, сбитых железными гвоздями. Некоторые гробы были на ножках; два имели плоскую крышку с боковыми скатами и столбиками. На досках встречались следы красной краски и круглые гипсовые налепы. Ящики стояли в несколько ярусов.

Ориентировка двух наиболее богатых погребений западная. У остальных преобладает западная и восточная (поровну), наблюдалась также (в верхних ярусах) южная и северная. У некоторых покойников скрещены ноги; одна или обе руки иногда согнуты в локте и положены на пояс. Из 37 гробов 20 содержали одиночные захоронения и 17 - семейные (от двух до пяти человек). Последние в одних случаях повторные, в других - одновременные.

При покойнике в каменной гробнице было 825 золотых предметов (из 1327 всего в мавзолее). Справа от умершего лежал меч, в ногах - второй меч, шлем, три копья и дротик. Колчан находился слева.

В других погребениях оружия мало: три меча (два справа от покойника и один слева), стрелы - в четырех погребениях (по нескольку штук), секира - одна, копий нет. Предметы конского убора оказались лишь в одном гробу. Сосуды ставили в головах или в ногах. Орудия труда представлены ножами и пряслицами. Зеркала в ряде случаев были преднамеренно разбиты. Браслеты найдены в женских и мужских погребениях, на руках и ногах. У мужчин и детей (мальчиков?) часто встречались золотые нагубники и наглазники, но полный комплект их зафиксирован лишь в трех погребениях. Среди украшений - золотые бляшки и пронизи, нашитые на одежду; бусы в виде ожерелий в женских погребениях, а в качестве окаймления рукавов и обуви - как в женских, так и в мужских. За исключением богатых золотых украшений и некоторых уникальных предметов, инвентарь погребений мавзолея находит параллели в синхронных рядовых захоронениях Центрального и Северо-Западного Крыма (см. ниже).

Погребенного в каменной гробнице сопровождали четыре коня и собака, обнаруженные в центральной части мавзолея, а также слуга-конюх без инвентаря. Кости лошади обнаружены также на лестнице, скелеты еще двух собак - у двери и в одном из гробов. Напутственная пища (мясо барана, быка, свиньи, птицы, редко зайца, ежа и рыбы) помещались в изголовье вне гроба; лишь дважды бычьи кости найдены на ногах покойника. В одной миске оказалась яичная скорлупа.

Пол мавзолея был посыпан известняковой крошкой. В двух гробах встречены кусочки серы, в трех - кремневые отщепы, также имевшие обрядовое значение (аналогии - в некрополях Неаполя и Беляуса).

ПОГРЕБЕНИЯ В КУРГАНАХ

В Крыму сейчас известно 90 позднескифских курганных погребений, при этом число погребенных - более 1000 из-за обычая многократных захоронений в одной могиле. Основные погребения, составляя лишь 12% всех гробниц, содержали около 80% всех костяков.

Позднескифские курганные погребения в своей массе синхронны погребениям в грунтовых могильниках. К концу III в. до н. э. более или менее надежно относится сооружение лишь одной курганной гробницы - в быв. имении Черкеса. Такая же дата условно принята для погребения в кургане Талаевой 1895 г. (по [23] бронзовой стреле, которая может быть и раньше комплекса). Остальные погребения датированы периодом от конца II в. до н. э. по I-II вв. н. э. О I вв. н. э., а тем более о позднейшем времени определенно говорить нельзя.

Собственно курганный обряд наряду с бескурганным, получившим предпочтение, сохранялся во II-I вв. до н. э. при устройстве основных больших гробниц (длиной от 2, 60 до 6 м), в которых было заранее предусмотрено место для последующих захоронений. Насыпи делали невысокие. Известно всего 11 основных погребений, почти все они (за исключением курганов Чотты и Кринички) - в Центральном Крыму. Такие гробницы из каменных плит устраивали на материке и, возможно, перекрывали деревом. В Тавельском кургане № 1 гробница была овальная; в кургане № 2, как и в других, - квадратная. Четыре могилы Центрального Крыма имели особенно большое число погребенных: курган Черкеса - 173 костяка, курган Пастака и два Тавельских - около 100 в каждом, Неапольский 1949 г., "большое" погребение - 30, Курцы - 20. Аналогичные гробницы в курганах Талаевой 1890 г., Саблы и Чотты оказались разграбленными и число погребенных неизвестно.

Эти семейные усыпальницы располагались близ городищ и служили, как правило, в течение столетия или дольше (Троицкая. 1951. С. 97; 1954. С. 147 сл. ; Хазанов. 1960; Михлин. 1987). Костяки размещались в несколько ярусов, более ранние сдвигались в сторону вместе с инвентарем.

Особую группу, отражающую смену населения, представляют в некрополях Северо-Западного Крыма погребения в подкурганных греческих каменных склепах, опустошенных и вторично использованных скифами для многократных захоронений. Так, в склепе Керкинитиды обнаружено семь погребений конца II-I в. до н. э. ; в трех склепах Заозерного (некрополь Чайки) - соответственно 9, 10 и 22 скелета конца II в. до н. э. - I в. н. э. ; в трех склепах Беляуса (еще один полностью разграблен гуннами) выявлено 8, 16 и 22 погребенных с инвентарем I в. н. э.

Большинство впускных захоронений совершено в курганах эпохи бронзы, расположенных близ городищ. В условиях оседлости иногда в таком кургане оказывается много впускных погребений: Кермен-Кыр - пять с несколькими костяками в каждом; Беляус - 14, из них три парных. Любопытно, что в отличие от скифов греки в аналогичной ситуации не использовали курган (Дашевская. 1983).

Наиболее распространенный тип впускных могил - грунтовая яма. Встречаются ямы, обложенные плитами, как исключение - каменной кладкой (Беляус), подбойные могилы (быв. имение Крыма, Беляус), земляные склепы (пять - в Кермен-Кыре, два небольших - в Беляусском и один - в неапольском кургане Дубуа). Планировка склепов Т-образная, входные колодцы забиты камнем.

Ориентировка становится неустойчивой. Во II-I вв. до н. э. в курганах Крыма встречается восточная ориентировка, распространенная в это время в Северном Причерноморье. В I в. н. э. появляются северная и южная. Справедливо замечено, что ориентировку погребений описываемого периода нельзя считать надежным этническим признаком (Липавский. 1988).

Наряду с вытянутым положением костяков в позднескифских курганах Крыма как исключение встречается скорченное. В "большом" погребении Неапольского кургана 1949 г. один костяк лежал на правом боку с подогнутыми ногами; по инвентарю он не отличался от остальных. В этот же курган были впущены две могилы I в. н. э. со скорченными покойниками. При вытянутой на спине позе в отдельных случаях зафиксированы руки на тазу и скрещенные ноги, в частности в относительно ранних погребениях Кермен-Кыра.

В инвентаре обычны сосуды в изголовье. Появляется краснолаковая посуда; особенно разнообразна она в Севастопольском кургане (см. ниже, табл. 57, 1, 2). Пряслица часты при женских костяках, ножи и оселки - при мужских. Во многих погребениях встречены бронзовые и железные пряжки, фибулы. Интересны бронзовые поясные крюки и кольца (см. ниже, табл. 62). Многочисленны серьги, кольца, браслеты, бусы. Встречаются разбитые зеркала. Характерно резкое сокращение оружия и отсутствие его в большинстве могил. Предметы конской узды, встреченные в Тавельских курганах (см. ниже табл. 74, 3-5), хронологически предшествуют комплексам и играли здесь роль амулетов. Скелет лошади найден только в Неапольском кургане 1949 г. в отдельной могиле. Жертвенная пища представлена костями барана, быка, свиньи.

В целом инвентарь курганных погребений небогат и говорит о принадлежности их рядовому населению без существенных признаков имущественной дифференциации.

Грунтовые могильники

Бескурганные погребения у скифов впервые появились в Восточном Крыму уже в V в. до н. э., когда курганный обряд был безусловно господствующим. На остальной территории Крыма они широко распространились со второй половины II в. до н. э. Отказ от курганов был вызван необходимостью разместить максимальное количество могил на ограниченной площади некрополя, а также утвердившимся обрядом повторных захоронений в семейной могиле, при котором курган неудобен. В этом обряде нашел отражение характер позднескифской семьи (Хазанов. 1960; Раевский. 1971а; Михлин. 1987; Дашевская, Раевский. 1987).

Бескурганные (грунтовые) могильники рассматриваются по территориальным группам.

Центральный Крым

Наиболее изучен некрополь Неаполя (Раевский. 1971в; Сымонович. 1983). Здесь раскопано свыше 250 могил. В восточном могильнике на верхней террасе склона к Салгиру рядом с городищем расположены в два яруса большие склепы, вырубленные в скале; на средней террасе - земляные склепы. Здесь же находится курган 1949 г. На нижней террасе обнаружены большой земляной склеп с росписью (Дашевская. 1951) и подбойная могила III в. н. э. В 500 м к юго-юго-востоку от городища на средней террасе находились земляные склепы и подбойные могилы со сравнительно бедным инвентарем.

На западном могильнике вдоль обоих склонов Петровской балки вверху располагались в несколько [24] ярусов большие скальные склепы, внизу - земляные склепы и подбойные могилы.

Вырубленные в скале склепы (табл. 38, 4, 6), которых раскопано свыше 20, имеют Т-образную планировку и состоят из продолговатой входной ямы и большой низкой четырехугольной камеры (в среднем 5х3х1 м). В стенках камер - ниши. Потолок плоский. Как и в земляных склепах, вход в камеру закрывался плитой, входная яма заваливалась камнями.

Исключительно интересна роспись стен склепов (Шульц. 1947. С. 25-28; Блаватский. 1947. С. 111-113; Иванова. 1953. С. 115-117; Бабенчиков. 1957. С. 103-118; Домбровский. 1961; Попова. 1984, 1984а). Склепы II-III вв. н. э. (№ 1, 2, 4, 8) отличаются от склепа I в. до н. э. (№ 9) схематичностью изображений. В склепе № 2 рисунки выполнены силуэтом (табл. 39, 4, 5), охрой. В одной из ниш изображен лучник. Ниши окаймлены треугольниками или язычками вроде стрелок, иногда с волютами на углах. Живопись в склепе № 8, выполненная сажей и охрой, отличается геометризацией фигур (табл. 39, 6). По стилю эти рукописи напоминают изображения в керченских склепах сабазиастов (Ростовцев. 1913-1914. С. 401-404. Табл. XLIX).

Склеп № 9 (табл. 39, 1, 8) расписан художником-профессионалом красной и желтой охрой и сажей. Живопись сочетается с рельефом. Отделка склепа, очевидно, воспроизводит внутреннее убранство дома. На задней стенке склепа справа от "шахматного" ковра композиция: скиф, играющий на лире, всадник с копьем и сцена охоты с собаками на кабана. Е. А. Попова считает сюжеты сакральными.

Один из земляных склепов, использовавшийся в III в. н. э. (Дашевская. 1951), воспроизводящий форму каменного (табл. 39, 3), также имеет ниши, окаймленные росписью прямо по глине (табл. 39, 2, 3).

Земляные склепы, которых раскопано свыше 50 (табл. 38, 2), датируются в основном концом II в. до н. э. . Размеры камер в среднем 2х1 м, редко 5х5 м. Склеп состоит из продолговатого или округлого входного колодца и овальной или четырехугольной камеры, примыкающих друг к другу Т-образно или реже - узкими сторонами. Ориентировка камеры относительно колодца зависит от расположения могилы на склоне. Подбойные могилы, относящиеся преимущественно к концу I в. до н. э. - началу III в. н. э., состоят из входного колодца, прямоугольного или круглого в плане площадью в среднем 1х2 и глубиной 1, 5-3 м и подбоя, вырытого вдоль длинной стороны колодца на уровне его пола, шириной и высотой в среднем 0, 50 м (табл. 38, 1). Две могилы имели по два подбоя. Подбой закладывался плитами, колодец забивался крупными камнями и землей (Бабенчиков. 1949. С. 111-113). Простые грунтовые ямы редки.

В склепах обычны многократные погребения (от 3 до 30 человек). В подбоях преобладают одиночные захоронения, реже - от двух до четырех. Несмотря на некоторое преобладание подбоев, обряд захоронения в склепах можно считать более распространенным, так как в них покоилось более 80% умерших.

Три погребения (одно в склепе и два подбойных) были в колодах. Других гробов не прослежено. В некоторых подбоях покойники были завернуты в войлок. Ориентировка погребений различная: во II-I вв. до н. э. преобладает запад, юг и юго-запад; в I-III вв. н. э. - восток, юго-восток и северо-восток (Раевский. 1971б. С. 147-149). Иногда одна рука, а чаще обе лежали на животе, ноги были скрещены. Обнаружено несколько погребенных в сидячем положении. При повторных захоронениях кости ранее погребенных складывали или в ногах последующих, или в специальной ямке на дне могилы.

Сосуды (краснолаковые, реже - лепные) обычно ставили в изголовье с жертвенной пищей и ножом. В наиболее ранних погребениях пища лежала без сосуда. Оружие (копья, стрелы, мечи) встречено лишь в десяти могилах. Предметы конского убора единичны. Редки пряслица, иглы, шилья. Наблюдается обычай разбивания зеркал. Часто встречаются фибулы, бусы (ожерелья, окаймление одежды), в наиболее богатых погребениях обнаружены золотые наглазники.

На роль огня в обряде погребения указывают угольки (иногда в курильницах), реальгар, осколки кремня. Между скальными склепами в специальных вырубках были два конских захоронения. Магическое значение, видимо, имело помещение в склепы убитых собак - загробных сторожей.

По нескольку земляных склепов, аналогичных неапольским, раскопано в могильниках Нейзацском, Дмитровском, Дружном, Соловьевском, Зуйском. В могильнике Саблы раскопана прямоугольная могила, вырубленная в мергеле; там же обнаружены трупосожжения. В могильнике Топчи-Кой разрыты две могилы, среди их инвентаря - короткий меч, три горшка и глазчатые бусы. На наличие грунтового могильника близ городища Красного (Кермен-Кыр) указывают находки двух надгробных стел (см. ниже).

Северо-Западный Крым

Рядом с городищем Беляус раскопан Беляусский могильник. О позднескифских захоронениях в четырех греческих каменных склепах говорилось выше. Исследовано 59 больших земляных склепов II в. до н. э. - I в. н. э. (табл. 40, 1, 6). Наиболее ранние - три двухкамерных и два однокамерных с параллельным расположением камеры и колодца. Все остальные имели Т-образную планировку, причем колодец устраивался с юга, со стороны городища. Он обычно продолговатый, глубиной до 2, 50 м, со ступеньками; камера овальная, в среднем 2-2, 50 х 1, 60-2м. Были и детские земляные склепы, их 15. Входное отверстие закрывалось плитами, колодец забивался камнем.

Подбойных могил 93, из них 86 детских, преимущественно одиночных. Дата их - от II в. до н. э. по I в. н. э. Кроме того, встречено два детских погребения в ямах и одно в амфоре. Одна из ямных могил содержала только захоронение ног коня. Ямы и подбои располагались между склепами.

Во всех склепах - многократные захоронения, от 3 до 30. В нескольких случаях погребения лежали в гробах, сбитых бронзовыми или железными гвоздями. В склепах и подбоях преобладает восточная и юго-восточная ориентировка; встречается (иногда в той же камере) западная. Нередки положение одной или обеих рук на животе и скрещенные ноги. В склепах встречаются осколки кремня, гранита, реальгар, охра, связанные с [25] символизацией огня; напутственная пища (лошадь, крупный и мелкий рогатый скот) чаще всего - в красно-лаковой миске с ножом. Обряд и инвентарь сходны с неапольскими. Характерны более ранние формы античной посуды (см. ниже, табл. 53), а также наличие двухрожковых (сапожковых) и ладьевидных лепных светильников. Иногда в могилу ставили только дно лепного сосуда. Встречены серебряный и бронзовый наглазники.

Погребения взрослых в подбоях явно беднее погребений в склепах. По обряду и инвентарю этнические различия между теми и другими не прослеживаются, скорее здесь различия социальные (Дашевская. 1984), что свидетельствует против распространенной версии о сарматском происхождении подбойных могил.

Около одноименного городища начаты раскопки Кульчукского могильника, где открыт Т-образный земляной склеп с многократными захоронениями, лепным горшком, мечом и бусами I в. до н. э.

Юго-Западный Крым

Могильники расположены обычно на склонах холмов и возвышенностей. Некоторые из них (Усть-Альминский, Заветнинский, Бельбек I) связаны с городищами; поселения же, к которым относилось большинство известных некрополей, по-видимому, разрушены.

Наиболее изучены восемь могильников: Бельбек I, Бельбек II, Скалистое II, Скалистое III, Усть-Альминский, Заветнинский, Чернореченский и Инкерманский. Самые ранние могилы содержатся в Усть-Альминском и Заветнинском могильниках, в целом относящихся к I в. до н. э. - III в. н. э. Ко II-III вв. н. э. относятся Бельбек I и II, Скалистое II и III. Чернореченский могильник датируется II-IV вв. н. э., Инкерманский - III-IV вв. н. э. Каждый могильник дает несколько типов погребальных сооружений (кроме Скалистого II, где только подбойные могилы).

Земляные склепы (табл. 40, 2-5, 41, 14, 15) встречаются не во всех могильниках, в среднем их около 5%. Больше всего склепов в Усть-Альминском (8%). Обычна Т-образная планировка, с продолговатым входным колодцем и овальной, круглой или прямоугольной камерой. В редких случаях (Усть-Альминский могильник) погребальная камера расположена по одной длинной оси с входной ямой. Вход, как и повсюду в Крыму, закрывали каменной плитой, а входную яму плотно забивали камнями. В III-IV вв. н. э. наряду с прямоугольными, почти квадратными в плане (Чернореченский могильник) появляются глубокие трапециевидные камеры с длинными (до 4, 50 м) входными ямами (Инкерман). Склепы содержали от 1 до 16 костяков. Большинство склепов ограблено в древности.

Подбойные могилы (табл. 41, 3, 5, 6, 8, 13) в некрополях Юго-Западного Крыма составляют 33, 5% общего числа могил. Они есть во всех некрополях, кроме Бельбека I. Могильник Скалистое II состоит только из подбойных могил. В Скалистом III им принадлежит 59%, в Инкерманском - 52%. Входная яма обычно прямоугольная длиной 1, 80-2 м, шириной до 1, 80 м; длина подбоя 1, 80-2, 60 м, ширина 0, 80-1, 50 м, высота 0, 70-1, 10 м. Отличаются глубиной подбойные могилы Инкерманского некрополя. Камера обычно углублена на 0, 15-0, 20 м относительно входной ямы и загорожена каменными плитами. В Усть-Альминском некрополе входные ямы плотно забиты камнями (как и в Неаполе, Беляусе). Встречаются могилы с двумя подбоями.

Грунтовые ямы (табл. 41, 1, 11) в Заветнинском могильнике составляют 60%, в Усть-Альминском - 55%. Длина могил 2-2, 20 м, ширина 0, 5-1 м, глубина от 0, 40 до 1, 80 м. Форма чаще всего прямоугольная, иногда суженная к ногам. Могилы ориентированы на северо-запад - юго-восток или северо-восток - юго-запад.

В Скалистом II раскопано 16 могил, засыпанных землей и перекрытых плитами. Иногда плиты опирались на столбы. В могильниках Бельбек II, Усть-Альминском, Заветнинском и Инкерманском обнаружены могилы с заплечиками (табл. 41, 2).

Плитовые могилы (табл. 41, 4), отсутствующие в других районах, встречаются в большинстве могильников Юго-Западного Крыма, кроме Чернореченского и Инкерманского. В Бельбеке I им принадлежит большинство. Плитовые могилы Бельбека I представляют собой яму шириной 0, 45-0, 75 м, иногда немного суженную к ногам. Длинные стороны ям (реже и короткие) обложены плитами; такими же плитами перекрывали могилу сверху.

Обычно погребенных клали в могилу без гроба. Исключение представляет Усть-Альминский некрополь, где в каждой могиле встречаются следы дерева и железные гвозди. С притоком сармат и возрастающей сарматизацией населения Крыма все чаще встречаются погребения в колодах (Скалистое II - два случая, Скалистое III - три, Усть-Альминский - три, Заветнинский - 16, Чернореченский - 14). Наблюдаются подстилки из кошмы, подсыпки из мела и угля. В Бельбеке I и Чернореченском засвидетельствованы единичные деформированные черепа, что также связывается с сарматами. Ориентация погребенных разнообразна, преобладает юго-восточная (свойственная и Беляусу) и юго-западная. В Черноморском могильнике большинство погребенных лежало головой на северо-восток, в Инкерманском - на восток (Бабенчиков. 1963; Веймарн. 1963).

В Юго-Западном Крыму для покойников обычно вытянутое положение на спине, руки и ноги вдоль туловища. В отличие от Неаполя и Беляуса редко одна или обе руки согнуты и положены на живот, а ноги скрещены. Встречаются отдельные скорченные погребения на боку (Заветнинский и Чернореченский могильники).

Почти в каждой могиле в головах (как в могильниках Неаполя и Беляуса) или в ногах погребенного ставили краснолаковую (реже лепную) миску с мясом и железным ножом. Здесь же стоял краснолаковый (реже лепной) кувшинчик с водой или вином. Состав остального инвентаря в могильниках в общем тот же, что и в Центральном и Северо-Западном Крыму, но характер вещей отражает более позднее время. Для Инкерманского могильника характерны обилие оружия, главным образом мечей, и сарматские элементы в инвентаре (зеркала-подвески, маленькие дырчатые курильницы). Особенностью Усть-Альминского и Чернореченского могильников является погребение коней в отдельных ямах (как в Неаполе) или рядом с погребением человека. В Усть-Альминском некрополе в нескольких случаях близ могилы с погребением человека была положена [26] часть туши коня. В том же некрополе вместе с конем встречены обломки железных псалиев, кольца от удил.

С греческим погребальным обрядом связываются погребения детей в амфорах (Скалистое III, Заветнинский).

Обряд трупосожжения, неизвестный в Центральном и Северо-Западном Крыму, зафиксирован в двух могильниках Юго-Западного Крыма: Бельбеке I (4 случая) и Чернореченском (33). В Бельбеке I погребения совершены без могильной ямы и урны, в Чернореченском некрополе урнами служили красноглиняные амфоры (крышками были краснолаковые чаши) или лепные сосуды.

ПОГРЕБЕНИЯ НА ГОРОДИЩАХ

Помимо погребений в некрополях, в Крыму иногда совершались погребения и на поселениях. Прежде всего это погребения младенцев в сосудах (больших лепных горшках и амфорах) и грунтовых ямах. Они известны начиная с I в. до н. э. на Южно-Донузлавском городище, Беляусе и Альма-Кермене (Высотская. 1972а. С. 38, 39). В Неаполе все они датируются III в. н. э. (Карасев. 1953. С. 85). Обряд захоронения детей в сосудах, очевидно, был завезен в Северное Причерноморье греками, у которых он встречается начиная с архаического периода.

Единичные погребения в опустевших зерновых ямах известны на Беляусе и в Неаполе (Эрнст. 1927. С. 26; Карасев. 1953. С. 71; Высотская. 1979. С. 202). Как правило, они безынвентарные и отражают неуважительное отношение к умершим. В нескольких захоронениях Неаполя обнаружены человеческие черепа или части скелета. Выделяется погребение человека в зерновой яме в сидячем положении с конем и с инвентарем II-III вв. н. э. (Карасев. 1951. С. 166, 167).

На Южно-Донузлавском городище открыты два погребения скифов в греческих зданиях. Оба принадлежат мужчинам и связаны с военными действиями середины II в. до н. э. (Дашевская. 1964. С. 51; 1967а. С. 68). На Альма-Кермене погребения мужчин и трех подростков относятся к III в. н. э. - времени гибели поселения (Высотская. 1972а. С. 61). Так же датируется и погребение на оборонительной стене Неаполя (Высотская. 1979. С. 202. Рис. 93).

Два погребения сарматских воинов II-III вв. н. э. в грунтовых ямах раскопаны на Усть-Альминском городище и в Неаполе (Карасев. 1951. С. 170-172; Шульц. 1957. С. 76. Рис. 8, 16а). Первое сопровождалось железным мечом и фибулой (Высотская. 1975. С. 87). Во втором, совершенном на окраине города, во вторично использованной могиле (табл. 38, 5; 75) интересно конское снаряжение (железные удила, налобник, нащечники, попона с 38 бронзовыми бляхами, обтянутыми золотой фольгой); поблизости оказались детское погребение с золотой подвеской в виде палицы Геракла и четыре конских погребения (Карасев. 1951. С. 83, 84). П. Н. Шульц связывает появление сарматских (аланских) погребений в Неаполе с победой Савромата II над скифами в конце II в. н. э. (Шульц. 1957. С. 76). Т. Н. Высотская настаивает на другой дате - конец I - начало II в. н. э. (Высотская. 1979. С. 201-203) по светлоглиняной амфоре (табл. 28, 18), которая, однако, могла быть не самой поздней вещью в погребении воина. Аналогии бляхам (фаларам) есть в сарматских комплексах II-III вв. н. э. (Безуглов. 1988. Рис. 3, 1, 2).

В некрополях, по-видимому, каждая могила была сверху обозначена небольшим холмиком или деревянным столбом. В Усть-Альминском некрополе на каждой могиле лежала кучка камней или стоял плоский камень высотой до 0, 70 м. В Заветнинском могильнике обнаружены шесть стел с изображениями, одна из них на могиле.

НАДГРОБНЫЕ ИЗВАЯНИЯ

Среди надгробных изваянии у поздних скифов различаются каменные бабы, антропоморфные стелы и надгробные рельефы. В редких случаях удается связать их с определенными погребениями.

Каменные бабы позднего типа представлены лишь стелой № 3 в Заветнинском могильнике (табл. 42, 1) - I в. до н. э. (Богданова. 1965. С. 233, 234). Высоким рельефом изображена мужская фигура в кафтане и штанах, с копьем и ритоном.

Антропоморфных стел известно 10 (табл. 42, 2-10). Они относятся к первым векам нашей эры. Это фигуры с оружием и другими атрибутами, без ног (Богданова. 1961. С. 249, 250. Рис. 1, 7, 2, 1; 1965. С. 235. Рис. 2; Дашевская. 1978. Рис. 1, 2) или стелы с примитивными фигурами (Богданова. 1961. С. 251. Рис. 1, 2, 2, 2). Кроме того, известны три примитивных изваяния с сарматскими знаками (Дашевская. 1957. С. 116. Рис. 46, 1; Шульц. 1957. С. 85. Рис. 14; Богданова. 1965. С. 236. Рис. 3, 2; Шульц. 1967. Рис. 1, 4; Драчук. 1972. С. 10. Рис. 43, 12). К числу антропоморфных надгробий надо отнести и изображение человеческого лица с высунутым, как у Горгоны, языком на обороте рельефа со всадником (табл. 43, 1) из с. Голубинки (быв. Фоти-Сала) (Соломоник. 1959. С. 313, 314. Рис. 4).

Надгробные рельефы чаще всего изображают всадников, иногда в сочетании с другими фигурами. Античное влияние обнаруживается в структуре стел и наличии иногда греческих надписей. Известно 10 рельефов. По композиции их выделяются три типа.

а. Рельефы с изображением одного всадника. К ним, помимо упомянутого рельефа из с. Голубинки (табл. 43, 1), относится рельеф из Неаполя конца II в. до н. э. (табл. 43, 3), в котором обычно видят портрет царя Палака (Шульц. 1946. С. 44 сл. Рис. 19, 20). Плита по своей структуре носит характер надгробия: в нижней части имеется шип, вставлявшийся в каменную базу. Рельеф всадника высотой 0, 60 м высечен на стене склепа № 8 в некрополе Неаполя (Бабенчиков. 1957. С. 99, 100. Рис. 3). Как и на рельефе из Голубинки, фигура всадника непропорциональна (табл. 44, 5).

б. Рельефы с изображением двух или нескольких фигур. Таковы чайкинский (табл. 51, 2) рельеф со сценой адорации (Попова. 1974), два надгробия I в. н. э., найденных близ Южно-Донузлавского городища (табл. 43, 2, 44, 3). На одном из них - всадник с копьем, охотящийся на оленя, и две женские фигуры (Шульц. 1966), на другом - две женские фигуры (Дашевская. 1967. С. 213, 214; 1972. С. 70. Рис. 24, 3). Надгробие с примитивным изображением двух всадников (табл. 44, 6) найдено близ Бахчисарая в урочище Рамазан-Сала, где предполагается могильник (Чореф, Шульц. 1972).

в. Двухъярусные и трехъярусные рельефы. На двухъярусном, найденном в кургане у с. Марьино (табл. 45, 3), в верхнем ярусе изображены всадник с копьем и луком [27] и стоящая перед ним женщина в длинной одежде с ритоном, в нижнем ярусе - бегущий олень и собака. На стеле вырезаны три греческие надписи: читаются эпитафии Иамаха, сына Сомаха, и подпись мастера (Намама?), они датированы II-III вв. н. э. (Соломоник. 1963). Здесь наблюдается влияние боспорских надгробий (Шульц. 1963). Двухъярусное надгробие происходит с городища Неаполя (табл. 45, 2), В верхнем ярусе - бегущий воин в шлеме со щитом и копьем и фигурка поверженного противника, в нижнем - всадник (Маркович. 1891; Ростовцев. 1913-1914. Табл. XXX, 1; Шульц. 1963. С. 9). На городище Красном (Кермен-Кыр) найдена вместе с базой стела с трехъярусным рельефом II в. н. э. (табл. 45, 1). Ярусы разной высоты разделены рельефными перемычками. В верхнем представлен бой всадника с пешим воином в варварской одежде, со щитом и копьем, под ногами коня лежит убитый или раненый. В среднем ярусе - две бегущие собаки, под ногами у них два трупа. В нижнем - всадник перед алтарем, за плечами у него два копья (Дашевская. 1957. С. 116. Рис. 46, 2). В трехъярусной композиции заметно влияние поздних боспорских стел; стиль изображений и уплощенность рельефа свойственны искусству поздних скифов.

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ИНВЕНТАРЬ

ЛЕПНАЯ КЕРАМИКА

В позднескифских погребениях Крыма лепная керамика встречается в меньшем количестве, чем гончарная. Это объясняется стремлением ставить в могилы более красивую посуду. В бедных курганных погребениях II в. до н. э. - I в. н. э. Центрального Крыма лепная керамика составляет около 50% всех сосудов, а в мавзолее Неаполя с погребениями знати лепной посуды нет совсем (кроме курильниц и светильников). В позднейших грунтовых могильниках рядового населения ее процент сильно уменьшается за счет доступности краснолаковой посуды.

Сосуды из курганов Центрального Крыма и мавзолея Неаполя. В курганах лепная керамика представлена единичными сосудами и их фрагментами (Троицкая. 1954. С. 141. сл. Табл. XXXVIII). Последнее объясняется обычаем заменять иногда в погребении целый сосуд его частью.

Большой горшок и венчик горшка, украшенный валиком с насечками, найдены в Неапольском кургане 1949 г., верхняя часть горшка в кургане Талаевой 1895 г.

Кувшин широкогорлый обнаружен в кургане 2 Черкеса (Троицкая. 1957. С. 134. Рис. 6, г).

Миски полусферические, большая и маленькая, найдены в том же кургане, фрагмент глубокой миски в Неапольском кургане 1949 г., мисочка коническая на поддоне - в Неапольском кургане 1890 г., чаша с двумя вертикальными ручками - в Зеленогорском кургане (Шепинский. 1972. С. 38. Рис. 1).

Светильник сапожкового типа с высокой желобчатой ручкой (см. ниже, табл. 49, 16) найден в мавзолее Неаполя (Шульц. 1953. Табл. XX, 4).

Курильницы (табл. 46) имели ритуальное назначение. Уникальна лощеная курильница на трех ножках из кургана 2 Черкеса (табл. 46, 1). Внутренняя поверхность ее покрыта резным орнаментом, а каждая ножка опоясана с тыльной стороны тремя резными линиями (Троицкая. 1957. С. 184. Рис. 9). Форма восходит к катакомбной культуре. Близкие по времени аналогии представляют лепная курильница из некрополя Танаиса и гончарные треногие мисочки из Усть-Лабинского могильника (Анфимов. 1951. С. 194. Рис. 17. 5).

Характерную для Крыма группу составляют шаровидные курильницы (Яковенко. 1971; Дашевская. 1980). Это толстостенные сосуды с черной, серой или желтой лощеной поверхностью, на массивном коническом поддоне, с шаровидным туловом, высокой шейкой, плоским широким торцом венчика и двумя отверстиями для подвешивания. Неорнаментированные курильницы, известные в Крыму с IV в. до н. э., являются ранним вариантом (Троицкая. 1954. С. 139; Яковенко. 1970. С. 129, 130. Рис. 15, 11, 14; 1971). Такие курильницы (табл. 46, 3) найдены в кургане 2 Черкеса (Троицкая. 1957. С. 182. Рис. 8а).

Две орнаментированные курильницы из мавзолея Неаполя обнаружены в комплексах конца II-I вв. до н. э. (табл. 46, 10, 11). Глубокий резной орнамент, заполненный белой пастой, состоит из горизонтальных поясков по горлу и поддону, вертикальных линий, концентрических кругов - солярных символов (Погребова. 1947. С. 34. Рис. 2; 1961. С. 110, 111. Рис. 13, 1, 27, 16; Шульц. 1953. Рис. 16. Табл. XXI; Троицкая. 1957. Рис. 8 в, г). Курильница из кургана II-I вв. до н. э. у с. Кринички (Восточный Крым) имеет близкий орнамент (табл. 46, 9), дополненный зигзагами, спиралями (Яковенко. 1971. С. 90, 91: Рис. 4, 1).

К этому же времени относится фрагмент курильницы с каннелированным туловом из Неапольского кургана 1949 г. (Троицкая. 1954. С. 138. Табл. XXXVII, 6). Сходный орнамент - на курильницах Поднестровья (Мелюкова. 1962. С. 159. Рис. 2, 2, 4, 3, 5; Яковенко. 1971. С. 89 сл. Рис. 1, 7, 8).

Наиболее поздним вариантом шаровидных курильниц являются менее толстостенные орнаментированные сосуды с отверстиями в тулове. Такова фрагментированная курильница из большого погребения Неапольского кургана 1949 г. второй половины I в. н. э. (Троицкая. 1954. С. 138, 139. Табл. XXXVII, 7). Невысокий поддон имеет дисковидное основание вместо обычного конического (табл. 46, 6). Ниже мы увидим в грунтовых могильниках аналогичные шаровидные курильницы.

К типу поздних курильниц с горизонтальными ребрами (о них см. ниже) относится лощеный сосуд из кургана Саблы I-II вв. н. э. (Табл. 47, II). Сосуд опоясан четырьмя сильно выступающими валиками: верхний расширяет собою венчик, а нижний - основание поддона. На дне снаружи прорезан орнамент в виде елочки (Троицкая. 1954. С. 141. Табл. XXXIX, I). В Крыму наиболее близкая аналогия - в Заветнинском могильнике (табл. 47, 12).

Сосуды из погребений Северо-Западного Крыма. Лепная керамика представлена в Беляусском могильнике (табл. 48) в погребениях конца II в. до н. э. - I в. н. э. и составляет около 30% всей его керамики.

Горшки являются исключением. Встречены фрагменты верхних частей больших горшков и донья.

Горшки с ручкой единичны (табл. 48, 5, 8, 9). Верхний конец ручки прикреплен к венчику, иногда слегка возвышаясь над ним. [28]

Ковши - два лощеных экземпляра (табл. 48, 7; Раевская. 1984. Рис. 2, 11).

Кувшины - несколько экземпляров индивидуальных форм, лощеные (табл. 48, 11, 12; Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 4, 10); лишь один имеет грубую красноватую поверхность (табл. 48, 13).

Миски более часты, лощеные и простые (табл. 48, 2, 3, 10), глубокие полусферические, усеченно-конические, иногда на поддоне (Дашевская. 1969а. Рис. 34, 1-4; 1976. Рис. 3, 8, 9. 1984. Рис. 2, 10).

Кубок тюльпановидный лощеный уникален (табл. 48, 1).

Амфориск (табл. 48, 6), подражающий греческим, очевидно, служил игрушкой (найден в детском погребении).

Светильники преобладают двухрожковые или сапожковые с ручкой (табл. 48, 4), реже без ручки; единичны открытые ладьевидные (Дашевская. 1969. Рис. 34, 5) и круглый с носиком (ср. : Арсеньева. 1965. Рис. 5).

Курильницы разнообразны (Дашевская. 1980). Один экземпляр (табл. 46, 7) относится к типу шаровидных на поддоне и отличается сложным орнаментом с солярной символикой в сочетании с мелкими отверстиями. Интересна курильница (табл. 47, 1), являющаяся переходной формой между шаровидными на поддоне (с которыми ее сближают также характерные желобки, имитирующие обвязку веревкой, и отверстия для подвешивания в венчике) и дырчатыми в виде горшочков. Две беляусские дырчатые курильницы имеют форму небольших горшочков с ручкой и две - без ручек (табл. 47, 2, 6). В основе этой формы курильниц - бытовая посуда. Курильницей надо считать и мисочку с перегородкой на поддоне (Дашевская. 1980. Рис. 6, 2), имеющую аналогию в нижнем Приднепровье (Вязьмитина. 1972. Рис. 36, 13, 71, 12).

Сосуды из грунтовых могильников Центрального Крыма. Лепная керамика здесь представлена в основном сосудами из некрополя Неаполя и лишь несколькими - из Нейзаца, поэтому целесообразно выделить в первую очередь неапольский материал (табл. 49). Значительная часть его, хранящаяся в ККМ, добыта в конце XIX в. и не имеет точных паспортов (Дашевская. 1958а. С. 260-264. Рис. 5). Другую часть составляют хорошо документированные находки из последних раскопок (Сымонович. 1983. Табл. I-III, IV {так - HF}, 2, 5, 8). Вся эта керамика относится главным образом к I - началу III в. н. э., но известны экземпляры I в. до н. э. В Неапольском могильнике лепные сосуды составляют около 35% всей керамики (Сымонович. 1983. С. 78).

Отдельные фрагменты больших простых горшков (венчики, донья) встречены в погребениях I в. до н. э. Целые экземпляры все небольшие или средние, с серой, лощеной поверхностью. Среди них - невысокие, с отогнутым венчиком и яйцевидным или биконическим туловом. Один горшок биконический, верхний конус выше нижнего (табл. 49, 1). Он близок к сарматским, как и кувшинообразные горшки. В комплексе I в. н. э. найден маленький горшочек с вертикальным краем и яйцевидным туловом на кольцевом поддоне (Сымонович. 1983. Табл. II, 3).

Горшки кувшинообразные, лощеные представлены двумя экземплярами (табл. 49, 2, 3). На одном из них четыре налепа: две шишечки и два вертикальных сегмента. Он найден в комплексе I в. до н. э. (Сымонович. 19б3а. Рис. 3). Горшок с точно такими же налепами и близкий по форме найден на городище Неаполя в слое III-II вв. до н. э. (Дашевская. 1958а. Рис. 1, 9). Параллели этой форме - в керамике Прикубанья IV-III вв. до н. э. (Смирнов. 1958. Рис. 8, 13).

Кувшин без ручек (табл. 49, 4) отличается от вышеописанных сосудов узким и высоким горлом. Нижнюю часть горла опоясывают три желоба, по плечам спускаются четырьмя группами короткие желобки. В промежутках - четыре сосковидных налепа. Аналогичное расположение желобков известно на сарматской керамике (Абрамова. 1959. С. 58).

Горшки с ручкой все лощеные. Сосуды с плавно отогнутым венчиком, сферическим, яйцевидным или цилиндрическим туловом и ручкой овального или прямоугольного сечения, прикрепленной верхним концом к венчику и иногда слегка возвышающейся над ним (табл. 49, 12, 13), зафиксированы в комплексах I и II вв. н. э. (Сымонович. 1963а. Рис. 3), что согласуется с находками на городище Неаполя и в Северо-Западном Крыму (см. выше). Отметим горшочек с отогнутым венчиком, суженной шейкой, низким грушевидным туловом и низко посаженной на плечах массивной ручкой (табл. 49, 14). Таким же способом, свойственным сарматской керамике (Абрамова. 1959. Рис. 1, 7, 8), прикреплена ручка и на высоком яйцевидном горшке (табл. 49, 15). В комплексах II и начала III в. н. э. найдены низкие и открытые горшочки с полусферическим туловом и провисающей ручкой круглого или овального сечения (табл. 49, 18), близкие к ковшам (Сымонович. 19б3а. Рис. 3). Боспорские аналогии этим сосудам датируются III в. н. э. (Кругликова. 1966. Рис. 30, 1, 8; Кастанаян. 1981. Табл. XXVIII, 9).

Ковши лощеные единичны. Наиболее ранний, конца II в. до н. э., имеет отогнутый венчик и плавно сужается ко дну (табл. 49, 22). Второй - с полусферическим туловом, почти круглодонный; ручка круглого сечения немного возвышается над венчиком (табл. 49, 19). Третий - с плоским дном и плоской ленточной ручкой (Дашевская. 1958а. С. 263).

Горшок с двумя ручками (табл. 49, 8), лощеный, маленький, имеет слабо отогнутый венчик и сферическое тулово (Троицкая. 1954. С. 185. Табл. XLIV, 3); большего размера найден в Нейзацском могильнике II-III вв. н. э. (табл. 50, 3).

Кувшины, как правило, лощеные, небольшие, немногочисленны (Сымонович. 1963а. Рис. 3). В погребениях I в. до н. э. встречены кувшины с невысоким воронкообразным горлом, сферическим туловом и толстой ручкой круглого или овального сечения, прикрепленной верхним концом к венчику (табл. 49, 5) или чуть ниже; с цилиндрическим горлом и сферическим или яйцевидным туловом, верхний конец ручки круглого или прямоугольного сечения прикреплен к горлу (табл. 49, 9, 10), иногда к тулову. Найден кувшин II-III вв. н. э. с отогнутым венчиком, низкой шейкой и яйцевидным туловом; верхний конец ручки немного возвышается над венчиком (табл. 49, 7). Кувшинчик с низкой шейкой и расширенным внизу туловом имеет низко посаженную массивную ручку (табл. 49, 6). Два кувшина, также с низкой шейкой и расширенным внизу туловом, имеют венчик, подражающий греческим ойнохоям; один из [29] них лощеный (табл. 49, 11), другой - простой (Дашевская. 1958а. Рис. 5, 10; Троицкая. 1954. Табл. XLIV).

Миски в основном глубокие лощеные, с прямым краем или с выпуклыми плечами и загнутыми внутрь краем, иногда с выделенным дном (табл. 49, 28-30). Одна из мисок I в. до н. э. имеет приподнятую ручку, другая - горизонтальную ручку и приподнятую ручку-упор; третья снабжена ручками-упорами в виде трех зубцов. Найдены глубокие простые миски усеченно-конической формы (табл. 49, 20).

Миниатюрные мисочки и стаканчики (табл. 49, 21, 23-27), преимущественно лощеные, встречены многократно в комплексах I в. до н. э. - III в н. э.

Мисочки на ножке (табл. 49, 17) единичны. В погребении конца II в. до н. э. встречен экземпляр на невысокой полой ножке (Сымонович. 1963а. Рис. 3).

Светильник сапожковый, аналогичный беляусским, найден в разрушенном склепе I в. до н. э. близ ул. М. Залки в Симферополе (Колтухов, Пуздровский. 1983. С. 130, 131. Рис. 2).

В том же склепе найдена шаровидная курильница с солярным орнаментом (табл. 46, 8). Из каменного склепа Неаполя 1926 г. происходит еще одна шаровидная курильница (табл. 46, 12); на тулове ее шесть отверстий с глубокими двойными ободками и зигзаги в два яруса; на горле и поддоне желобки (Троицкая. 1957. С. 182. Рис. 86; Дашевская. 1958а. С. 253. Рис. 2, 4, 4, 2). К I в. до н. э. - I в. н. э. относятся две дырчатые курильницы в форме горшочков с ручкой и одна в форме горшочка (табл. 47, 4, 5).

Сосуды из Нейзацского могильника составляют небольшую позднюю группу III-IV вв. н. э. (Высотская, Махнева. 1983. Рис. 5, 1-3, 6, 4-6). Все они серолощеные. Их шесть: крупный двуручный горшок, три шаровидных горшочка с ручкой, кубок и коническая миска. Одни из горшочков имеет отогнутый венчик и округлого сечения ручку, раздвоенную у нижнего основания (табл. 50, 2). Другой, с вертикальной шейкой и низко посаженной ручкой треугольного сечения, украшен валиком с насечками и двумя поясами зигзагов (табл. 50, 3). Третий отличается ручкой с налепом зооморфного характера. Эти сосуды имеют общие черты с сарматскими (Абрамова. 1959. С. 52 сл. Рис. 1) и находят параллели в крымском могильнике Мангуш (табл. 50, 4, 5). Низкий и широкий двуручный кубок (см. ниже, табл. 52, 3) находит аналогии в лепной керамике Илурата III в. н. э. (Гайдукевич. 1958. Рис. 134, 2; Кастанаян. 1958. Табл. IV, 1-3). Подобный сосуд, но с ручками-упорами есть в Чернореченском могильнике (см. ниже, табл. 52, 4).

Сосуды из погребений Юго-Западного Крыма. Лепной керамики здесь значительно меньше, чем гончарной, не более 15%. Они относится в основном к I-III вв. н. э. (табл. 50-52).

Горшки редки. Несколько баночных горшков найдено в Бельбеке I (Гущина. 1974. Рис. 1). Приземистые горшки с отогнутым венчиком, крутым изгибом плеча и широким дном найдены в Бельбеке I и Заветнинском (Высотская. 1970. Рис. 5, 18; Богданова, Гущина. 1964. С. 325). Эти сосуды (табл. 50, 10, 11) близки к позднесарматским из поволжских погребений (Шилов. 1959. С. 505. Рис. 63, 9). Два более высоких горшка с плавно расширенными плечами происходят из Бельбека IV (Гущина. 1974. Рис. XIII, 43, 45), один из Мангуша (табл. 50, 12; Высотская. 1970. Рис. 7, 10); маленький горшок без венчика, с шаровидным туловом и выделенным дном - из Бельбека IV (табл. 50, 14; Гущина. 1973. Рис. 34, 18); горшок с шаровидным туловом, тремя сосковидными налепами - из Чернореченского могильника (Бабенчиков. 1963. Табл. V, 8, XI, 1).

Кувшинообразный горшок (табл. 50, 13) с воронкообразным горлом и раздутым туловом найден в Чернореченском могильнике (Бабенчиков. 1963. Табл. V, 5). Он близок к сарматским (Вязьмитина. 1954, Табл. II, 8).

Горшки с ручками единичны. В Усть-Альминском могильнике, по данным Т. Н. Высотской, найден бочонковидный с низко посаженной ручкой (табл. 50, 1). Сосуды из Бельбека IV и Скалистого III (табл. 50, б, 7) датируются II-III вв. н. э. (Гущина. 1973. Рис. 32, 14; 1974. Рис. XIII, 4; Богданова, Гущина. 1967. Рис. 46, 16, 17). Приземистой формой характеризуются горшочки III-IV вв. н. э. из Мангуша (табл. 50, 4, 5). Все эти сосуды сходны с центральнокрымскими.

Кувшины разнообразны, почти все индивидуальны. В Усть-Альминском могильнике найдены небольшой кувшин с валиком на горле и биконическим широким туловом (табл. 51, 2), миниатюрный узкогорлый кувшинчик (табл. 51, 5), в Инкерманском - маленькие кувшинчики с воронкообразным горлом и шаровидным туловом (табл. 51, 3, 4), высоким цилиндрическим горлом и раздутым туловом (табл. 51, 6), узким высоким горлом, имеющим воронкообразный раструб, и низким туловом (табл. 51, 11). Кувшин из того же могильника имеет широкое цилиндрическое горло и шаровидное тулово (табл. 51, 10; Веймарн. 1963. Рис. 14, 6-9, 11). Один из кувшинов Заветнинского могильника отличается высоким цилиндрическим горлом: у него выпуклые плечи и низкое тулово (табл. 51, 8; Богданова. 1963. Рис. 3, 12). Подобные сосуды есть в сарматских комплексах (Мошкова, Максименко. 1973. С. 78, 79. Рис. 30, 6). Другой кувшин из того же могильника имеет низкое воронкообразное горло (табл. 51, 7). С таким же горлом и шаровидным или яйцевидным туловом большие кувшины найдены в Чернореченском могильнике (табл. 51, 9, 12: Бабенчиков. 1963. Табл. V, 4, 6). Два подлощенных кувшина из могильника Мангуш (Высотская. 1970. Рис. 7, 9: 8, 3) имеют валик под высоким цилиндрическим с раструбом горлом, при этом маленький кувшин отличаетется биконическим туловом и квадратного сечения ручкой раздвоенной в основании (табл. 51, 13), а большой - огромным шаровидным туловом (табл. 51, 14). Данная форма находит аналогии в сарматской керамике Северного Кавказа (Смирнов. 1950. Рис. 35, 10).

Амфориск чернолощеный (табл. 51, 1) II-III в. н. э найден в Усть-Альминском могильнике (Высотская 1972а. С. 112. Рис. 28, 25).

Миски характерны для бедных погребений. Преобладают грубые конические (табл. 52, 11-14, 16), они ветречены в Заветнинском, Чернореченском и Мангушском могильниках (Богданова. 1968. Рис. 8, 14, 15; Бабенчиков. 1963. Табл. V, 11, 14, X, 3; Высотская. 1970. Рис. 7, 4) Такая миска с вертикальным выступом-ручкой найдена в Бельбеке IV (Гущина. 1974. С. 39. Рис. 16, 17), полусферические миски (табл. 52, 9, 15, 17-19) - в Усть-Альминском, Чернореченском, Бельбеке IV и Мангуше (Бабенчиков. 1963. Табл. V, 10, 15, X; Высотская. 1970 Рис. 7, 1, 2; Гущина. 1973. Рис. 34, 17). Интересны миски [30] двумя и тремя ручками-упорами из Чернореченского могильника (табл. 52, 7), оттуда же - полусферическая чаша со слегка отогнутым венчиком, тремя сосковидными налепами (табл. 52, 4), какие имеются на горшке из того же могильника (Бабенчиков. 1963. Табл. V, 7, 9, X, 2, 5, XI, 2). Глубокие горшковидные чаши с отогнутым венчиком (табл. 52, 20) представлены в Чернореченском и Мангуше (Бабенчиков. 1963. Табл. V, 13, X, 1; Высотская. 1970. Рис. 7, 5). Тарелка с почти отвесными стенками, опоясанными валиком, из Усть-Альминского могильника датирована II-III вв. н. э. (табл. 52, 8). Оттуда же - маленькая мисочка с отогнутым венчиком (табл. 52, 6). Грубая мисочка с отвесными стенками (табл. 52, 10) - из Бельбека IV (Гущина. 1973. Рис. 34, 16).

Мисочки на ножках (табл. 52, 1, 2, 5) представлены в Усть-Альминском могильнике в погребениях I-II вв. н. э. (Высотская. 1972а. С. 112. Рис. 28, 24).

Курильницы маленькие дырчатые (табл. 47, 8, 9) найдены в Севастопольском кургане рубежа эр и в Заветнинском могильнике (Печенкин. 1905. Рис. 45, 7; Богданова. 1963. Рис. 4, 20). Аналогия - в Золотобалковском могильнике (Вязьмитина. 1972. Рис. 71, 75). В Севастопольском кургане представлены и другие типы курильниц (Гущина. 1974. С. 39. Рис. II, 2): сосудик, близкий к вышеописанным, но с одной дырочкой (табл. 47, 10) сарматского типа (Арсеньева. 1965. Табл. V, 5; Шилов. 1959. Рис. 53, 11); в виде горшка с волнистым валиком (табл. 47, 7). Последний по форме близок к одной из двух ребристых курильниц Заветнинского могильника (табл. 47, 12; 13; Богданова. 1963. Рис. 4, 21, 22). Выше упоминалась ребристая курильница из кургана Саблы в Центральном Крыму I-II вв. н. э. Аналогии им - в Золотой Балке (Вязьмитина. 1962. Рис. 28, 1), Танаисе (Арсеньева. 1965. С. 186. Табл. V, 8), в сарматских могильниках Ахтубы, Приазовья и Подонья, а также в Румынии (Вязьмитина. 1972. С. 156; Арсеньева. 1965. С. 186).

ГОНЧАРНАЯ КЕРАМИКА

Амфоры в погребениях Неаполя единичны. Необычной формы амфора (табл. 28, 76) серой грубой глины, найденная в мавзолее, вероятно, происходит из какой-то северопричерноморской мастерской (Шульц. 1953. С. 20; Погребова. 1961. С. 111. Рис. 5, 8). Всего одна амфора, также редкая (табл. 28, 17), найдена в грунтовом могильнике Неаполя, в могиле I-II вв. н. э. ; она светлоглиняная, небольшая, с приподнятыми и резко изогнутыми ручками, с бугорком на конце ножки (Бабенчиков. 1949. С. 116. Рис. 7а; Зеест. 1960. Табл. XXIX. 67а). Светлоглиняная узкогорлая амфора II в. н. э. (табл. 28, 18) найдена в погребении аланского воина на городище Неаполя (Карасев. 1951. С. 170. Рис. 556; Зеест. 1954. С. 76. Табл. 1, 4).

В Северо-Западном Крыму на Беляусском могильнике (БелМ-76, могила 105) в южнопонтийской амфоре коричневой глины находилось детское погребение.

В Юго-Западном Крыму в Заветнинском могильнике наиболее ранняя амфора рубежа эр (табл. 28, 23) коричневой глины содержала детское захоронение (Богданова, Гущина. 1964. С. 325, 326. Рис. 2, 1). В Чернореченском могильнике различные широкогорлые амфоры II-III вв. н. э. служили урнами: красноглиняные (табл. 28 24, 25) и светлоглиняные с воронкообразным горлом табл. 28, 26; Зеест. 1960. С. 117. Табл. XXXVII, 90).

В Юго-Западном Крыму изредка встречаются амфоры в качестве погребального инвентаря (Высотская. 1972а. Рис. 39). В Бельбеке I, Бельбеке II, Скалистом III, Заветнинском единичны светлоглиняные узкогорлые амфоры иногда со слабым рифлением поверхности II-III вв. н. э. (табл. 28, 19; Мосберг. 1946. Рис. 4, 1; Богданова, Гущина. 1964. Рис. 51; Гущина. 1974. С. 85. Рис. 1, 1, 111, 2).

В Инкерманском могильнике найдено несколько небольших светлоглиняных узкогорлых амфор с удлиненным туловом III-IV вв. н. э. (табл. 28, 20, 21), на их горлах - надписи красной краской (Веймарн. 1963. Рис. 15, 16, 20). Два погребения Чернореченского могильника сопровождались небольшими реберчатыми амфорами, одна из них - красноглиняная (табл. 28, 22) IV в. н. э. (Зеест. 1960. С. 118. Табл. XXXVIII, 95).

Чернолаковые сосуды у поздних скифов редки. Фрагмент мисочки найден в кургане Черкеса (Троицкая. 1957. С. 181. Рис. 6, В), в Заветнинском могильнике в погребении II в. н. э. - дно рыбного блюда вместо мисочки (Богданова, Гущина. 1964. С. 325. Рис. 1, 5).

Около 15 чернолаковых сосудов II в. до н. э. дал Беляусский могильник (табл. 53): два рыбных блюда (в могилах 13 и 20) с концентрическими полосами лака (табл. 53, 5), блюдо со штампованными насечками (табл. 53, 3), с пальметтами (табл. 53, 4), мисочки с пальметтами (табл. 53, 2), мисочки (табл. 53, 1), чаша с узким дном (табл. 53, 7), мегарские чаши (табл. 53, 9, 11), канфары (табл. 53, 6, 8, 10). В Беляусском могильнике найдены также мегарские чаши, покрытые черным ангобом или красным лаком.

В мавзолее по обеим сторонам саркофага стояли два терракотовых сосуда I в. до н. э. Один из них, несохранившийся, имел форму чаши. Второй (табл. 46, 2) по фрагментам реконструирован (Домбровский. 1961. С. 89; Погребова. 1961. С. 113. Рис. 8, 1; Высотская. 1979. Рис. 92) как ваза на уступчатой прямоугольной подставке. Горло было украшено налепными розетками, а основания трех ручек - букраниями. Сосуд был покрыт розовой краской, розетки и букрании позолочены, ручки обвиты черными и золотыми полосками, по венчику - роспись в виде венка из зеленых листьев.

Вся керамика, сделанная на гончарном круге, встречающаяся в погребениях Центрального и Северо-Западного Крыма, является греческой.

В курганных погребениях Центрального Крыма гончарные сосуды без лака единичны: сероглиняный кувшин в кургане 2 Черкеса, полусферические сероглиняные миски на кольцевом поддоне в курганах Шейхлар и Талаевой 1890 г. (табл. 54, 17; Троицкая. 1957. Рис. 76, 13) и две красноглиняные миски в кургане Кермен-Кыр (табл. 54, 16, 19; Высотская. 1968а).

Эллинистические лагиносы (табл. 54, 11) конца II-I в. до н. э. найдены в мавзолее (горло) и грунтовом могильнике Неаполя (Погребова. 1961. С. 113, 114. Рис. 36, 6; Сымонович. 1983. Табл. IV, 13). Там же встречено несколько кувшинов античных форм (табл. 54, 13; Погребова. 1961. Рис. 26, 6, 34, 4; Раевский. 1971в. Рис. 11).

Красноглиняный кувшин с цилиндрическим горлом найден в Кульчукском кургане (Дашевская, Голенцов. 1982. Рис. 3, 18), аналогичные два кувшина, причем один со сделанными красной краской тремя полосами, опоясывающими плечи, и надписью ΑΠΟΛ на горле (табл. 54, 4) - в Беляусском могильнике (Дашевская. 1973. С. 277; [31] Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 4, 11). Глина, форма и орнаментация характерны для херсонесской керамики III - начала II в. до н. э. (Дашевская. 19676). В Беляусском могильнике в комплексе рубежа нашей эры найден кувшин с двумя ручками, приподнятыми под острым углом, и с двумя широкими красными полосами по тулову (табл. 54, 12; Дашевская, Михлин, Голенцов. 1972. С. 352).

Миски красноглиняные полусферические на кольцевом поддоне встречены в небольшом числе в мавзолее (табл. 54, 14, 18), в Неапольском и Беляусском могильниках (табл. 54, 20). В мавзолее найдена светлоглиняная мисочка с отогнутым венчиком (табл. 54, 15), подражающая по форме чернолаковым (Погребова. 1961. С. 112). Светлоглиняное блюдо конца II-I в. до н. э. - в Беляусском могильнике (Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 8Б, 7).

Бальзамарии представлены в погребениях конца III-I в. до н. э. веретенообразными флаконами (табл. 54, 1-3). Они встречены в курганах Черкеса (Троицкая. 1957. С. 181. Рис. 6Д), Кермен-Кыра (Высотская. 1968а. С. 113. Рис. 10), в мавзолее Неаполя (Шульц. 1953. Табл. XVIII; Погребова. 1961. С. 111, 112), в Неапольском могильнике (Сымонович. 1983. Табл. XIII, 1-3), в склепе близ ул. М. Залки (Колтухов, Пуздровский. 1983. Рис. 1, 10), Дмитровском (Высотская, Махнева. 1983. Рис. 3, 15, 16) и Беляусском могильниках, а также в скифских захоронениях в склепе Керкинитиды (Михлин, Бирюков. 1983. Рис. 8, 15). В I в. до н. э. в грунтовом могильнике Неаполя появляются бутылкообразные красноглиняные флаконы (табл. 54, 5- 7); они есть и в погребениях I-II в. н. э. (Махнева. 1967. С. 195. Рис. 6, 1-5; Сымонович. 1983. Табл. XI, 2, 5, 6, 9, 12, 17). Бальзамарии этого типа встречен в Усть-Альминском могильнике (табл. 55, 7).

В позднейших могильниках Юго-Западного Крыма найдено небольшое число гончарных сосудов различных форм (табл. 55): в Заветнинском - сероглиняный тонкостенный сосуд с цилиндрическим горлом со сливом и шаровидным туловом сарматского типа (Гущина. 1967. Рис. 2, 4)., в Бельбеке I (Высотская. 1970. Рис. 8, 17) - красноглиняный реберчатый кувшин с монограммой (табл. 55, 4), в Чернореченском (Гущина. 1967. Рис. 2, 5; Бабенчиков. 1963. Табл. V, 16) - кувшин, сходный с предыдущим (табл. 55, 2), красноглиняный кувшин с зооморфной ручкой, близкий к сарматским (табл. 55, 5), в погребении середины III в. н. э. - кувшин черняховского типа с валиками и лощеным рисунком (табл. 55, 9). Две сероглиняные вазы черняховского типа с орнаментом из треугольников найдены в Инкерманском могильнике (табл. 55, 8, 10; Веймарн. 1963. Рис. 5, 1, 2), подобный же трехручный сосуд - в Озерном III (Лобода. 1977. Рис. 5, 4). Такие сосуды могли попасть в Крым путем торговли с Приднепровьем, в том числе с черняховцами, или (Кропоткин. 1967. С. 109) в результате проникновения в III в. н. э. какой-то части черняховских племен в Таврику.

Краснолаковые сосуды. Наиболее ранними сосудами (конец II-I в. до н. э. ) являются два буролаковых лекифообразных кувшинчика из Беляусского могильника (Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 8Б, 3) и мавзолея Неаполя и две полусферические миски с коричневато-красным лаком из того же мавзолея (Погребова. 1961. Рис. 13, 3, 22, 2, 34, 2).

Краснолаковую керамику I в. до н. э. - I в. н. э. дал Беляусский могильник (табл. 56). Здесь преобладают миски различных форм, блюда, чаши, реже встречаются кувшины (все широкогорлые), единичны кубки, канфар, аналогичная неапольской мисочка на ножке, светильник. Наряду с посудой херсонесского производства имеются отдельные экземпляры малоазийского происхождения с клеймом в виде ступни или кругом из штампованных насечек (Дашевская. 1969. Рис. 34, 7-9; 1976. Рис. 4, 6-10; 1980. Рис. 4, 10; Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 2, 3, 4).

Немногочисленные широкогорлые кувшины, полусферические и профилированные миски I-II вв. н. э. встречены в курганных погребениях (Троицкая. 1954. Табл. XLI, 5-5).

Большие и во многом сходные между собой группы краснолаковой керамики I в. до н. э. и в основном I-III вв. н. э. представлены в Неапольском (табл. 35) и Усть-Альминском (табл. 57, 3, 12-32) могильниках.

В Неапольском могильнике к относительно ранним формам принадлежат мисочка на высокой ножке, двуручный кубок, (табл. 35, 1, 18). В первые века н. э. распространены были широкогорлые и узкогорлые кувшины, встречаются амфоровидные кувшины, ойнохои и др. Разнообразны миски - чаще полусферические или с резким изгибом тулова (Сымонович. 1983. Табл. IV-XII). Интересен рельефный книдский кувшин (табл. 33, 8), с двумя витыми ручками, с изображениями Эрота и Гермеса (Шульц. 1949. Рис. 27; Ваулина. 1959). Большой фрагмент аналогичного сосуда (табл. 33, 7) найден на городище Альма-Кермен (Высотская. 1975. С. 61) и целый экземпляр - близ Херсонеса (Анохин. 1959).

В Юго-Западном Крыму наиболее ранние краснолаковые сосуды I в. до н. э. - два кубка с орнаментом в технике барботина (табл. 57, 1, 19) из Севастопольского кургана и Усть-Альминского могильника (Высотская. 1972а. Рис. 33, I, 6; Гущина. 1974. Рис. II, 3). В том же кургане найдены двуручный кубок, канфар (Высотская. 1972а. Рис. 79) и миска с белой росписью (табл. 57, 11), а в кургане колхоза им. Ильича - кувшин с белой росписью (Высотская. 1972. Рис. 21). В Усть-Альминском и Бельбеке IV в погребениях I в. до н. э. - I в. н. э. обычны миски малоазийского производства с резким изгибом тулова, покрытые хорошим лаком (табл. 57, 3, 5, 6, 9). На дне их иногда насечки, пальметки и клейма в виде розетки или ступни (Гущина. 1974. Рис. XIX). Во II-III вв. н. э. в могильниках Юго-Западного Крыма преобладает та же форма мисок (табл. 57, 12, 14, 18), но лак становится более тусклым, нижняя часть мисок - без лака. Встречаются также полусферические, конические (табл. 57, 2, 8, 16) и низкие миски без поддона (табл. 57, 4, 7, 11, 15). В Заветнинском могильнике найдено овальное рыбное блюдо III в. н. э. (Богданова. 1963. Рис. 3, 11) с клеймом, изображающим грифона. В позднейших могильниках III-IV вв. н. э. (Черноречье, Инкерман, Мангуш) качество мисок еще более ухудшается. Лак становится жидким. Помимо прежних форм, встречаются глубокие грубые миски и блюда на кольцевых поддонах и с плоским дном (Веймарн. 1963. Рис. 7, 13; Бабенчиков. 1963. Табл. IV).

Кубки одноручные и двуручные, кувшины широкогорлые и узкогорлые (табл. 57, 20-32) отмечены в погребениях I-III вв. н. э. Наибольшее распространение во II-III вв. н. э. получают кувшины с широким воронкообразным [32] горлом и узкогорлые с раздутым туловом и профилированной ручкой (табл. 57, 28-32). Встречаются двуручные кувшины (табл. 57, 22). Эта керамика производилась главным образом в Херсонесе и оттуда проникала к скифам Юго-Западного Крыма, где встречены разнообразные ее формы (Высотская. 1972а. С. 119-126; Гузина. 1974; Богданова, Гущина, Лобода. 1976), а также в другие районы Крыма. В Центральном Крыму позднейшая краснолаковая керамика III-IV вв. н. э. представлена кубками, мисками и блюдами из Нейзацского могильника (Высотская, Махнева. 1983. С. 78. Рис. 5, 4-6, 6, 1-5, 7, 8).

НЕКЕРАМИЧЕСКИЕ СОСУДЫ

Стеклянные сосуды. Стеклянной посуды в могилах немного (табл. 58). Преобладают бальзамарии, которые на рубеже I в. до н. э. - I в. н. э. приходят на смену глиняным, так как в них лучше сохранялись парфюмерные масла (Кунина, Сорокина. 1972. С. 146 сл. ).

Алабастр из темно-синего и голубого египетского стекла с пористым орнаментом I в. до н. э. (табл. 58, 1) найден в Беляусском могильнике (Дашевская. 1971а. С. 265), фрагмент такого сосуда - в "большом" погребении Неапольского кургана 1949 г. Среди известных в античном мире подобных сосудов самую полную аналогию представляет алабастр из погребения в Тбилиси (Сагинашвили. 1977).

Обычные колбообразные бальзамарии из бесцветного прозрачного стекла встречаются в погребениях Неапольского могильника начиная с I в. до н. э. (табл. 58, 6; Сымонович. 1983. Табл. XII, 6, 11, 15). Один из неапольских бальзамариев с низким широким туловом (табл. 58, 5) относится к наиболее поздним типам - II-III вв. н. э. (Кунина, Сорокина. 1972. С. 161. Рис. 9). Этим же временем датируются бальзамарии Усть-Альминского некрополя (табл. 58, 2-4) и Бельбека IV (Гущина. 1974. Табл. XIV, 40, 41, XVII, 35). В Инкерманском и Чернореченском могильниках встречены бальзамарии с относительно невысоким горлом и раздутым коническим, полусферическим или сферическим туловом, а также в виде уточки (табл. 58, 7-10).

Единичны стеклянные сосуды различных форм II-III вв. н. э. (Высотская. 1972а. Рис. 44; Гущина. 1974. С. 40; Сымонович. 1983. С. 84). Две миски найдены в Неапольском могильнике (табл. 58, 17), крупная конусообразная - в Чернореченском (табл. 58, 24), блюдо и чаша - в Озерном III (Лобода. 1947. Рис. 5, 2, 5), чаши разного размера - в Бельбеке II (Гущина. 1974. Рис. III, 9), Усть-Альминском (табл. 58, 18) и Инкерманском (табл. 58, 22), там же - чаша на высоком поддоне (табл. 58, 16); кубки и стаканы - в Бельбеке I (Гущина. 1974. Рис. 1, 11, 12), Инкерманском и Чернореченском могильниках (табл. 58, 12-15), ритонообразный сосуд - в Скалистом III (Богданова, Гущина, Лобода. 1976. Рис. 11). В Бельбеке IV обнаружен кувшин с четырехугольным туловом I в. н. э. (Гущина. 1974. Рис. XVII, 10). Своеобразен кувшин из Чернореченского могильника с шаровидным туловом и рельефным орнаментом (табл. 58, 21). Грушевидные кувшины из Озерного Ш (Лобода. 1977. Рис. 6, 11) и из Инкерманского могильника украшены накладной стеклянной нитью (табл. 58, 19, 20). В Инкерманском найдена орнаментированная крышка крупного сосуда табл. 58, 23). Сосуды Чернореченского и Инкерманского могильников отличаются низким качеством зеленоватого стекла (Веймарн. 1963. С. 34. Рис. 5; Бабенчиков. 1963. Рис. 4, 21).

Металлические сосуды. В мавзолее Неаполя найдены два серебряных сосуда (Погребова. 1961. Рис. 17, 10, 19, 2): фрагментированная конусовидная серебряная миска и маленькая подвесная орнаментированная чаша (табл. 54, 10); в Заветнинском могильнике (Богданова. 1963. Рис. 5, 1) - серебряный шаровидный одноручный кубок с растительным орнаментом I-II вв. н. э. (табл. 54, 9). К середине III в. н. э. относится серебряный подвесной флакон с цилиндрическим горлом и шаровидным туловом (табл. 54, 8) из Бельбека III, имеющий ряд аналогий в сарматских памятниках Поволжья (Гущина. 1974. С. 40. Рис. V, 14). Бронзовые сосуды в позднескифских могильниках Крыма представлены двуручным тазом с ребристой поверхностью I-II вв. н. э. из Бельбека IV (Гущина. 1986) и галло-римской ойнохоей II-III вв. н. э. с железной ручкой на трех свинцовых ножках (Бабенчиков. 1963. С. 114. Табл. XII, 1; Кропоткин. 1970. № 835. Рис. 67, 9).

ОРУДИЯ ТРУДА

Ножи. Из орудий труда наиболее часты в погребениях железные ножи. В мавзолее Неаполя их только пять (Погребова. 1961. С. 120), в курганах же ножи - почти в каждом погребении, как и в грунтовых могильниках, где, как правило, на тарелку с куском мяса клали нож (Сымонович. 1983. С. 86, 87. Табл. XIX-XXI; Дашевская, Михлин. 1983). Преобладают ножи с более или менее горбатой спинкой (табл. 59, 28, 33, 34), есть с прямой спинкой и вогнутым лезвием (табл. 59, 27) и изогнутые узкие (табл. 59, 30, 31), как исключение - двулезвийные (табл. 59, 35). На черенках заметны следы деревянных ручек (Лобода. 1977. Рис. 4, 23-26). Заклепки очень редки. Костяные ручки ножей с бронзовыми заклепками отмечены дважды: в Неапольском кургане 1949 г. (Троицкая. 1954. С. 143) и в Неапольском могильнике (Раевский. 1971в. С. 123). В Усть-Альминском могильнике найден складной бронзовый ножичек (табл. 59, 25).

Ножницы и орудия для шитья. Большие железные ножницы и шилья (табл. 59, 26, 32) найдены в Инкерманском могильнике (Веймарн. 1963. Рис. 17, 1, 9, 10), шилья и долото - в Неапольском (Сымонович. 1983. Табл. XIX, 12-16). Бронзовые иглы с ушком иногда в бронзовых футлярах (табл. 59, 21-23) дали могильники Неапольский (Сымонович. 1983. С. 95. Табл. XXXVIII, 22-29, 34-36), Усть-Альминский, Заветнинский, Скалистое III, Бельбек IV (Богданова, Гущина, Лобода. 1976. С. 136). В саркофаге мавзолея Неаполя найдена золотая игла (табл. 59, 20), в Заветнинском могильнике - бронзовый наперсток (табл. 59, 24) (Богданова. 1963. Рис. 6, 11, 15).

Пряслица и веретена. Повсеместно в женских погребениях встречаются пряслица. Как правило, они глиняные, нередко лощеные (табл. 59, 1-12): конические, биконические, сферические, колоколовидные. На них иногда бывает орнамент из наколов или штрихов (Погребова. 1961. С. 173. Рис. 29, 11). На пряслицах из Неапольского (Сымонович. 1983. С. 88), Усть-Альминского, Скалистого III, Заветнинского и Чернореченского могильников схематически прочерчены изображения отдельных животных или целых сцен (табл. 59, 1-5). Редки пряслица из других материалов: в мавзолее Неаполя [33] - из граната (Погребова. 1961. Рис. 29, 10), в Беляусском и Усть-Альминском могильниках - стеклянные (табл. 59, 15), в Беляусском (табл. 59, 14), Инкерманском - из различных пород камня, в том числе мрамора. В Усть-Альминском сохранились три деревянных веретена: одно в виде стержня с деревянным же пряслицем и два с навершиями в виде пары сидящих уточек, а также костяное веретено (Высотская, Лобода. 1984. С. 64, 66. Рис. 4).

Точильные камни. В мужских погребениях часты оселки из песчаника (табл. 59, 16-19), четырехгранные или округлого сечения, с отверстием для подвешивания. Отверстие просверливалось обычно в верхней части, но бывает и в центре. Редки оселки без отверстия (Сымонович. 1984. С. 87. Табл. XXII).

ОРУЖИЕ И ВОИНСКОЕ СНАРЯЖЕНИЕ

Наступательное вооружение. Лук в виде изогнутого деревянного стержня зафиксирован дважды: в мавзолее Неаполя (Погребова. 1961. С. 118) и в Усть-Альминском могильнике (Высотская, Лобода. 1984. С. 66). В неапольском каменном склепе изображен скиф-лучник (табл. 39, 5). Изогнутый лук - у всадника на марьинском рельефе (табл. 45, 4).

Стрелы. По подсчетам Т. Н. Троицкой, в курганных позднескифских погребениях на более чем 700 погребенных приходится около 20 бронзовых стрел (табл. 60, 5, 7), столько же железных и три костяные (Троицкая. 1954. С. 132). В мавзолее Неаполя стрел немного. Лишь в каменной гробнице - 12 целых наконечников и свыше 50 фрагментов. Почти все они железные, лишь в погребении XXIV - обломки двух бронзовых втульчатых, трехлопастных, по комплексу не ранее II в. до н. э. (Погребова. 1961. С. 116, 206). Железные наконечники трехлопастные втульчатые и черешковые. Среди втульчатых есть с небольшими головками и длинной втулкой (табл. 60, 8). Сходные - в Беляусском могильнике конца II в. до н. э. (Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 7, 2, 3). В мавзолее встречены втульчатые и черешковые стрелы с узкими длинными головками (табл. 60, 9, 10); более редки крупные с широкой короткой головкой и длинным черешком (табл. 60, 11). Оба типа характерны для сарматских стрел II в. до н. э. - I в. н. э. (Абрамова. 1959. С. 58. Рис. 3, 4). Один наконечник из мавзолея имеет широкую головку и короткий черешок (табл. 60, 12). Близкой формы наконечник - в Беляусском могильнике (табл. 60, 24), где стрелы единичны. Среди немногочисленных железных стрел Неапольского могильника преобладают втульчатые удлиненные, черешковые единичны (Сымонович. 1983. С. 85. Табл. XVI). В Усть-Альминском могильнике встречено около 20 черешковых стрел сарматского типа (Высотская, Лобода. 1984. С. 65).

В Неапольском, Беляусском и Усть-Альминском могильниках оказались единичные раннескифские стрелы - бронзовые втульчатые двхлопастные (табл. 60, 1-4), а в Неапольском, кроме того, - две трехлопастные. Они играли роль амулетов-оберегов (Сымонович. 1983. С. 85. Табл. XVI, I, 2, 5, 6).

Колчаны прослеживаются в трех погребениях мавзолея Неаполя конца II - начала I в. до н. э. В каменной гробнице у левого колена погребенного обнаружены крупная треугольная золотая пластина, украшавшая низ кожаного колчана, и 74 мелкие с рельефным пунктиром (16 треугольных и 58 листовидных). Крупная пластина переделана из обивки какого-то предмета. В погребении II вдоль левого бедра костяка рядом с луком и стрелами оказалось свыше 40 бронзовых умбоновидных бляшек с рельефным пунктиром. По их расположению и следам кожи О. И. Домбровский реконструировал прямоугольный колчан. В погребении I у левого бедра скелета лежали 25 аналогичных бляшек с остатками кожи, украшенной тиснением и позолотой, но стрел там не оказалось (Шульц. 1953. Табл. I, IV; Погребова. 1961. С. 118-120, 184, 188-190. Рис. 10, 1, V).

Из сказанного видно, что, хотя лук и стрелы остаются на вооружении поздних скифов, обычай класть в могилу колчан со стрелами - пережиток, причем даже в этих единичных колчанах стрел мало или нет вовсе; более характерно символическое положение в могилу отдельных стрел.

Копья и дротики встречены в немногих погребениях главным образом II-I вв. до н. э. Дротики (табл. 60, 16, 17) все с листовидным пером (единственный у крымских скифов шипастый дротик найден в 1988 г. на городище Беляус). Необычен небольшой массивный черешковый наконечник дротика из Неапольского могильника (Сымонович. 1983. Табл. XIV, 2). Имеются наконечники с остролистным, лавролистным, реже с ромбическим пером (табл. 60, 18-25).

Копье и дротик (табл. 60, 17) найдены в кургане Кермен-Кыр (Высотская. 1968а. С. 114), в каменной гробнице мавзолея Неаполя - дротик и три копья (табл. 60, 19, 20), узкие, плоские, со следами позолоты (Погребова. 1961. С. 116. Рис. 5, 7). Еще три дротика и пять копий (табл. 60, 16, 18, 21) дал Неапольский могильник (Сымонович. 1983. С. 84, 85. Табл. XIV, 1-4, XV). Шесть копий, среди которых интересен ромбовидный наконечник с выступающей втулкой, сопровождали погребения Беляусского могильника (табл. 60, 22-25). Три копья и дротик найдены в Усть-Альминском могильнике (Высотская, Лобода. 1984. С. 65) и лишь по одному копью содержалось в поздних могильниках - Заветнинском и Чернореченском (Богданова. 1963. Рис. 5, 15; Бабенчиков. 1963. Табл. VI, 14).

Тот факт, что копье оставалось обычным оружием и в позднескифский период, засвидетельствован изображениями на стелах Заветнинского могильника, надгробных рельефах из Неаполя, Южно-Донузлавского и Марьина (табл. 42, 2, 3, 43, 2, 44, 1-3), граффити II в. н. э. в общественном здании А в Неаполе (табл. 4, 1).

Мечи и кинжалы. В мавзолее Неаполя представлены пять мечей конца II-I в. до н. э. (Шульц. 1953. Табл. I, VII, X; Погребова. 1961. С. 114-116. Рис. 4, 1, 10, 1, 11, 4, 30, 1, 34, 3; Сокольский. 1954. Табл. IV, 3, 4, 6). Два из них сопровождали царское погребение в каменной гробнице: один - в ножнах с округленным концом и железным кольцом вверху для подвешивания к поясу, другой - с брусковидным навершием, от которого сохранилась серебряная орнаментированная обкладка, и широким клинком (табл. 61, 7, 8). В погребении вдоль левого бедра скелета лежал уникальный для скифов меч среднелатенского типа, длинный (1, 02 м), с колоколовидным перекрестием и закругленным клинком (табл. 61, 6). Его связывают с появлением в Крыму галатов, служивших в армиях эллинистических государств (Сокольский. 1954. С. 146). Короткий (0, 40 м) меч или кинжал без перекрестия [34] (табл. 61, 1) находился в погребении XXXII справа от костяка.

Там же, в погребении XXIV I в. до н. э., найден короткий (0, 42 м) меч с кольцевидным навершием, прямым перекрестием и широким клинком (табл. 61, 2). Того же типа меч или кинжал длиной всего 0, 35 м с навершием из двух кольцевых пластин, через которые проходит рукоять (табл. 61, 3), отмечен в Неапольском могильнике в комплексе I-II вв. н. э. (Бабенчиков. 1949. С. 116. Рис. 76; Сокольский. 1954. Табл. IV, 5). Короткий меч с кольцевым навершием (табл. 61, 4) найден в Заветнинском могильнике (Богданова. 1963. Рис. 6, 2), более длинный - в Беляусском (табл. 61, 5), три меча - в Усть-Альминском (Высотская, Лобода. 1984. С. 65). Такие мечи характерны для сарматского оружия и были широко распространены по всему Северному Причерноморью в I в. до н. э. - II в. н. э. (Хазанов. 1971. С. 5 сл. Табл. I-V; Симоненко. 1984. С. 135 сл. ).

Длинные мечи и кинжалы без перекрестия (табл. 61, 9-17) представлены: по одному - в могильниках Беляусском, Неапольском (Сымонович. 1983. С. 84. Табл. XIV, 6), Чернореченском (Бабенчиков. 1963. С. 122), Заветнинском (Богданова. 1963. Рис. 6, 1), Скалистом III (Богданова, Гущина, Лобода. 1976. С. 146), пять - в Усть-Альминском (Высотская, Лобода. 1984. С. 65), многочисленными экземплярами в Инкерманском (Веймарн. 1963. Рис. 8) и Озерном III (Лобода. 1977. С. 250, 251. Рис. 1, 4, 10, 3 и, к, 6, 12-14, 7, 12). Фрагменты аналогичных мечей зафиксированы в Бельбекских могильниках (Гущина. 1974. С. 43). Деревянные навершия не сохранились. У одного из мечей Усть-Альминского могильника было халцедоновое навершие (табл. 61, 15). Этот тип мечей и кинжалов характерен для позднесарматского этапа, но известен и в более раннее время у савроматов (Хазанов. 1971. С. 15 сл. Табл. Х-ХII; Симоненко. 1984. С. 142 сл. ).

Боевые топоры редки. Железный топор с длинным лезвием, коротким круглого сечения обухом и длинной втулкой (табл. 60, 28) найден в мавзолее Неаполя (Шульц. 1953. Табл. Х1, 3; Погребова. 1961. С. 120. Рис. 11, 5). По втулке он сопоставляется с железными клевцами IV в. до н. э. (Ильинская. 1961. С. 40. Рис. 5, 1-3, 7, 8). Железный топор с клиновидными лезвием и обухом (табл. 60, 27), обнаруженный в Неапольском могильнике Ю. А. Кулаковским, мог служить и орудием (Троицкая. 1954. С. 176). Имеются сведения о находке трех железных топоров в Юго-Западном Крыму: одного - в кургане Ревелиотти и двух - в могильнике Мангуш (Высотская. 1972а. С. 150. Рис. 24, 5).

Защитное вооружение. Шлем. Единственный экземпляр найден в царской каменной гробнице мавзолея, реконструирован О. И. Домбровским (табл. 60, 30): железный, с серебряными и бронзовыми накладками (Погребова. 1961. С. 120).

Панцирь. В той же гробнице находились остатки кожаного панциря с парой железных позолоченных пластин, по ним сделана реконструкция (табл. 60, 29; Черненко. 1968. С. 17. Рис. 5, 8). В двух погребениях II - начала III в. могильника Скалистое III обнаружены остатки кольчуг - железной и бронзовой (Богданова, Гущина, Лобода. 1976. С. 146). Отдельная чешуйка железного панциря найдена в Беляусском могильнике (могила 77).

Защитные пояса. В каменной гробнице и других погребениях мавзолея конца II-I в. до н. э. обнаружены продолговатые железные пластинки от панцирных поясов (табл. 60, 26). Подобный пояс изображен у всадника на поясном крюке из Неапольского могильника (табл. 62, 3). Поясные крюки (см. ниже) также связывают со снаряжением воина, с некоторыми защитными функциями (Сымонович. 1983. С. 85).

Поножи бронзовые (табл. 60, 31) обнаружены в разрушенном погребении Неапольского кургана 1949 г. На них рельефно выделены колено и мышцы икры (Галанина. 1965. С. 7; Черненко. 1968. С. 116, 117. Рис. 61).

Щиты. Выше упоминался железный умбон от щита, найденный на Южно-Донузлавском городище в слое I в. н. э. (табл. 7, 28). В могильнике Озерное III железный умбон диаметром 22, 5 см и высотой 9 см находился вместе с другими остатками щита - пятью железными скобами со следами дерева. Комплекс датируется не ранее III в, н. э. (Лобода. 1977. С. 245. Рис. 6, 21, 7, 1-5). Фрагменты железных умбонов зафиксированы в Бельбекских могильниках (Гущина. 1974. С. 43). [35]

ПОЯСА, ЗАСТЕЖКИ, ДРУГИЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ОДЕЖДЫ

Поясные крюки встречаются главным образом в погребениях (мужских) конца II-I в. до н. э., а также I в. н. э. Среди них имеются широкие, пластинчатые, иногда причисляемые к пряжкам (Раевский. 19716. С. 147) или поясным бляхам (Сымонович. 1983. С. 85), и узкие, которые вначале ошибочно были приняты за ткацкие орудия (Троицкая. 1957. С. 186. Рис. 10), а затем определены как поясные (Раевский. 1971б. С. 147) или портупейные (Сымонович. 1983. С. 85) крючки. И те, и другие изготовлены по общей функциональной схеме: на одном конце у них крючок, на внутренней стороне - штифт для прикрепления к коже; как правило, они изогнуты для лучшего прилегания к пояснице. Имеются переходные формы, сближающие обе группы (Сымонович. 1983. Табл. XVII, 2-5). К таковым можно отнести и упоминавшийся выше (в связи с защитными поясами) уникальный бронзовый крюк в виде всадника (табл. 62, 3) - случайную находку из Неапольского могильника (Веселовский, 1891). Композиция фигур свидетельствует о горизонтальном положении предмета на поясе, что пока не доказано обычно сдвинутыми находками в погребениях.

Среди пластинчатых экземпляров два бронзовых. Первый, прямоугольный, с геометрическим орнаментом, с маленьким приклепанным крючком (табл. 62, 2), происходит из Тавельского кургана 2 (Троицкая. 1957. Рис. 10). Второй, из Неапольского могильника, отличается суженной к середине пластиной, орнаментированной по краям "волной" и наколами (Сымонович. 1983. Табл. XVI, 12). Близкой формы широкая пластина - у железного крюка оттуда же. Остальные пластинчатые крюки из Неапольского могильника - все железные, с широкой трапециевидной пластиной (Сымонович. 1983. Табл. XIV, 5, XVI). Аналогичный крюк II в. до н. э. найден в Беляусском могильнике (могила 148).

Среди узких крюков - четыре бронзовых. Крюк из Тавельского кургана I оформлен как протома животного (табл. 62, 1). Оттуда же и из кургана у с. Барабаново происходят два длинных орнаментированных крюка (табл. 62, 9, 10), последний - со втулкой (Троицкая. [35] 1957. Рис. 10). Сходен с ним крюк, зафиксированный на груди скелета в Неапольском могильнике. Его отличает расширенный нерабочий конец, что свойственно железным крюкам, преобладающим в том же могильнике (Сымонович. 1983. С. 85, 86. Табл. XVII). Несколько узких массивных железных крюков встречено в Беляусском могильнике (могилы 38, 86), два - в склепе Керкинитиды в комплексе II-I в. до н. э. (Михлин, Бирюков. 1983. Рис. 8, 1, 4).

Бронзовые крюки подобной схемы, орнаментированные в зверином стиле, были распространены в среднем Поволжье и Прикамье в V-III вв. до н. э. (Гуляев. 1968). В сарматском мире обычны железные крюки сходного устройства, меньшего размера; их считают колчанными (Смирнов. 1961).

Поясные кольца и пряжки. В погребениях мужчин конца II-I в. до н. э. встречаются бронзовые, реже железные кольца, входившие в состав пояса (табл. 62, 13-16). Иногда они имели посредине крест и использовались как солярные амулеты (табл. 62, . б, 11). В мавзолее Неаполя (Погребова. 1961. С. 124, 125. Рис. 9-11), Неапольском (Сымонович. 1983. С. 96: Табл. XXXIX) и Беляусском (могилы 29 и 86) могильниках прослежены такие пояса, в которых пять-шесть колец чередовались с кожей, а к ней они прикреплялись бронзовыми зажимами. Обнаружены в этих же наборах отдельно застежки таких поясов. Это кольцо с крючком-выступом, иногда имеющим на конце пуговку или зооморфное изображение (табл. 62, 18-20, 63, 1), или пряжка с неподвижным язычком. Интересны две прямоугольные пряжки из мавзолея со скульптурным изображением собаки (табл. 63, 3, 4). В тех же могильниках и в кургане Кермен-Кыр найдены пряжки прямоугольные с вогнутыми сторонами (табл. 63, 2). Застежка в виде кольца с крючком вставлялась в простое или двойное кольцо на другом конце пояса. Есть и тройные кольца (Гущина. 1974. Рис. XIV, 52). Двойные (восьмеркообразные) кольца иногда имели петлю для подвешивания оселка или, возможно, оружия (табл. 62, 22, 26, 27). Два отдельных кольца из каменной гробницы мавзолея Неаполя для этой цели были снабжены крюками в виде птичьей головы (табл. 62, 17). Очковидные пряжки из Неапольского (табл. 62, 28) и Беляусского могильников украшены резьбой на перекладине и шишечками (Сымонович. 1983. Табл. XXXIX, 26; Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 1Б, 4). Имеются восьмеркообразные пряжки с язычком (табл. 62, 23, 24). Две такие пряжки I в. до н. э. из мавзолея Неаполя и Дмитровского могильника с маской актера на перекладине (Шульц. 1953. Табл. XV, 8; Погребова. 1961. Рис. 30, 2; Высотская, Махнева. 1983. С. 71. Рис. 3, 19) - античного производства. Полные аналогии известны в Ольвии и на Боспоре, пряжка с изображением фигуры в хитоне - в Артюховском кургане (Максимова. 1961). Более грубая подобная пряжка с личиной найдена в Башкирии (Садыкова. 1962. Рис. 8, 2). Прослежено происхождение подобных пряжек из раннесарматской культуры (Мошкова. 1960).

В погребениях конца II-I в. до н. э. (Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 5, 12) появляются железные и бронзовые пряжки с круглой, реже овальной рамкой (иногда несомкнутой, типа сюльгамы) с подвижным язычком (табл. 63, 6-8, 12). Для I в. н. э. характерны железные продолговатые пряжки с изогнутой рамкой (табл. 63, 13, 14). Во II-III вв. н. э. широко распространяются маленькие круглые бронзовые пряжки без щитка, часто служившие застежками ремешков обуви (табл. 63, 16), поясные двучленные пряжки (Сымонович. 1983. С. 96; Гущина. 1974. Рис. 4, 17) с ажурным или сплошным щитком (табл. 63, 17-19). В III в. н. э. бытовали бронзовые овальные или круглые пряжки с овальным, круглым, реже с квадратным щитком и свисающим язычком (табл. 63, 20-22). Известны прямоугольные с прямоугольным щитком (табл. 63, 24). Тогда же и позже встречаются квадратные и прямоугольные железные и бронзовые пряжки без щитка (табл. 63, 9, 10). В Чернореченском могильнике (Бабенчиков. 1963. Табл. VII) найдены прямоугольная пряжка с ажурным щитком, в котором виден сарматский знак, серебряная пряжка с растительным орнаментом на прямоугольном щитке и другие редкие экземпляры (табл. 63, 23, 25-27).

Наконечники пояса. В погребениях II-I вв. до н. э. встречаются обоймы в форме уплощенного конуса из тонкой пластины с загнутыми краями, украшавшие и утяжелявшие концы ремней. В мавзолее Неаполя их три: серебряный с орнаментом, железный (табл. 62, 7, 8) и бронзовый (Погребова. 1961. С. 124. Рис. 8, 8, 19, 3), все остальные бронзовые. В Беляусском могильнике имеются орнаментированные экземпляры, в нижний конец которых вставлена литая шишечка (могилы 29, 38-40, 86). Несколько наконечников найдено в Неапольском могильнике (Сымонович. 1983. С. 95. Табл. XXXVIII, 37, 38, 40, 41), по одному - в склепах I в. до н. э. : в Симферополе близ ул. М. Залки (Колтухов, Пуздровский, 1983. С. 122. Рис. 1, 4) и в Дмитровском могильнике (Высотская, Махнева. 1983. С. 72. Рис. 3, 18).

Фибулы скрепляли одежду мужчин и женщин на плече или на груди. Для подростков делали миниатюрные фибулы. Преобладают бронзовые, встречаются железные, единичны бронзовые и золотые (табл. 64, 65). Специально изучались фибулы из погребений Неаполя (Погребова. 1961. С. 156, 158, 160; Сымонович. 1963а) и Беляуса (Михлин. 1980; Дашевская, Михлин. 1983); остальные представлены в различных изданиях (Амброз. 1966; Бабенчиков. 1957, 1963; Богданова. 1963; Веймарн. 1963; Высотская. 1968, 1972а; Гущина. 1974, 1975; Сымонович. 1983).

Один из наиболее ранних типов - среднелатенские со свободным концом ножки - датируется концом II-I в. до н. э. и представлен только в Беляусском могильнике (табл. 64, 1). Проволочные фибулы среднелатенской схемы того же времени с гладкой или гофрированной скрепкой (табл. 64, 2) и надвязные (табл. 64, 3, 4) известны в кургане Кермен-Кыр, мавзолее Неаполя, Неапольском, Беляусском и Усть-Альминском могильниках. Среднелатенские фибулы "зарубинецкого" типа единичны в кургане Кермен-Кыр и мавзолее Неаполя (серебряная с орнаментом; табл. 64, 5, 6).

"Воинские" фибулы I в. н. э. представлены в Неапольском, Беляусском и Усть-Альминском могильниках (табл. 64, 7). В этих же некрополях в Бельбеке III есть и раннеримские фибулы с кнопкой на конце пластинчатого приемника (табл. 64, 8). В Неапольском могильнике найдено несколько литых арбалетных фибул типа "сильно профилированных западных" I-II вв. н. э. (табл. 64, 9). Маленькие "смычковые" фибулы конца I-III в. н. э. встречены в Неапольском, Усть-Альминском, [36] Скалистом III, Заветнинском и Чернореченском могильниках (табл. 64, 14). Широко распространены во всех некрополях (кроме Инкерманского) лучковые подвязные фибулы 1-Ш вв. н. э. (табл. 64, 10-13). Среди них относительно много железных. В могильниках Неапольском, Усть-Альминском, Чернореченском и Бельбек III встречены бронзовые экземпляры этого типа со сплошной обмоткой спинки (табл. 64, 12), с пластинчатой дужкой (табл. 64, 13). В первые века нашей эры появляются в небольшом количестве шарнирные дужковые фибулы: в Неапольском могильнике - фибула типа "авцисса" (табл. 64, 15), в Чернореченском - фибула с эмалью (табл. 65, 23). Наиболее поздняя Т-образная шарнирная фибула IV в. н. э. найдена в Инкерманском могильнике (табл. 64, 16). К тому же времени (Амброз. 1966. Рис. 4, 12) относится пружинная двупластинчатая фибула из того же некрополя (табл. 64, 17).

Фибулы-броши относительно редки. Наиболее ранние из них, II в. до н. э., уникальные, найдены в мавзолее Неаполя: серебряный медальон с изображением Артемиды, переделанный в фибулу, и золотая пружинная брошь с ромбовидным щитком (табл. 65, 4, 5). А. К. Амброз выделяет прежде всего тип брошей с круглым щитком. Таковы пружинная фибула с выпуклым ажурным щитком из Неапольского могильника (Троицкая. 1954. Табл. Х1ЛП, 3), брошь с изображением всадника, с двухигольчатым аппаратом (табл. 65, 3) из Тавельского кургана 1 (ОАК за 1897 г. С. 37, 38. Рис. 117; Posta. 1905. Abb. 265, 6), из Беляусского могильника (табл. 65, 2), другие круглые броши конца II-I в. до н. э. оттуда же, двухигольчатые и одноигольчатые (Михлин. 1980. Рис. 8, 9, 1, 2). Среди последних - бронзовая с изображением орла и две уникальные броши с бронзовым аппаратом и серебряным щитком, на котором в одном случае - двойное изображение богини Тюхе, в другом - Кибелы (табл. 65, 1, 10).

Две шарнирные круглые броши с прорезным щитком и подобная же с полукругло-треугольным щитком найдены в Неапольском могильнике (Махнева. 1967. Рис. 3, 11). В центре щитка этих брошей - ромб, сходный по очертаниям (вогнутые края) с брошами, представленными там же (одна) и в каменном склепе № 2 Беляуса (две). Они датируются I в. (Беляус) или I - началом II в. н. э. (табл. 65, 8, 9, 11, 12). Ко II-III вв. н. э. относятся броши с эмалью в виде диска: три крупные представлены в Чернореченском могильнике и одна небольшая в Скалистом III (табл. 65, 15-18). В Чернореченском могильнике найдена брошь с эмалью в виде квадрата с двумя треугольниками по сторонам (табл. 65, 14), в Заветнинском - аналогичная фибула, а также круглая в виде розетки (табл. 65, 19). Броши шарнирные с зооморфными (табл. 65, 20-22) щитками (муха или пчела, дельфин, морской конек с эмалью) дали Беляусский (первая половина I в. н. э. ), Заветнинский и Усть-Альминский (Высотская, Лобода. 1984. С. 64) могильники. А. К. Амброз датирует этот тип II в. н. э. В Неапольском могильнике (склеп № 79) отмечена находка фибулы в виде бородатой головы (Махнева. 1967. С. 134). Оригинальна брошь с ажурным продолговатым щитком (фрагмент) из Чернореченского могильника (табл. 65, 13).

Золотые украшения головного убора и одежды представлены лучше всего в мавзолее Неаполя (Шульц. 1953; Погребова. 1961) и датируются концом II-I в. до н. э.

В каменной гробнице на головной убор царя были нашиты круглые бляхи с погрудным изображением Аполлона (?); в деревянном саркофаге головной убор царицы(?) украшали три сегментовидные пластины со штампованным растительным орнаментом (табл. 66, 18, 19). Венок из золотых листиков (табл. 66, 21) встречен в Усть-Альминском могильнике (Высотская. 1975. С. 75), остатки венков или диадем - в могильниках Неапольском (Махнева. 1967. С. 195. Рис. 5), Бельбеке IV (Гущина. 1971. С. 118) и Заветнинском (табл. 66, 20). Последняя диадема дополнялась четырьмя золотыми привесками с геммами из сердолика и стекла (см. ниже, табл. 69, 8, 9). В том же могильнике (Богданова. 1963. Рис. 5, 16-21; Богданова, Гущина. 1964. С. 328. Рис. 3, 1-5, 4, 1, 2) найден фрагмент диадемы с насечками и овальной вставкой посредине (табл. 66, 22).

Разнообразные бляшки нашивались на головной убор, воротник, рукава и полы одежды, преимущественно мужской. В каменной гробнице мавзолея Неаполя их насчитывалось около 800 (табл. 66, 23-39). Одежда погребенного там была белого цвета, брюки и рукава кафтана расшиты сеткой из шнура, обмотанного золотой лентой (табл. 66, 42). Его одежду украшали также золотые бусы и трубчатые пронизи (см. ниже, табл. 69, 12, 18). Последние встречены и в других погребениях мавзолея (табл. 69, 13, 17, 19), Неапольском (табл. 69, 16, 20) и Заветнинском (Забелина. 1964. Рис. 1, 2; Богданова. 1963. С. 104. Рис. 5, 12, 13) могильниках. Золотые умбоновидные бляшки (табл. 66, 39) преобладают в мавзолее Неаполя, найдены также в Беляусском могильнике (Дашевская, Михлин. 1983. Рис. 9, 3, 10, 1) и имеют широкий круг аналогий в Северном Причерноморье (Погребова. 1961. С. 139; Пятышева, 1956. С. 21, 22). В Заветнинском (могила 182) штаны погребенного были украшены бронзовыми умбоновиднымп бляшками. В Беляусском могильнике в комплексе I в. н. э. (Дашевская. 1976. С. 56. Рис. 4, 2) найдены 11 золотых круглых бляшек с ложной зернью (табл. 66, 40).

УКРАШЕНИЯ

Серьги и височные подвески. В Неапольском могильнике выделяется бронзовая височная подвеска в полтора оборота (табл. 67, 1), восходящая к прототипам V в. до н. э. (Раевский. 1971. С. 117. Рис. 24, Р). В Беляусском (табл. 67, 2) и Неапольском могильниках встречаются бронзовые проволочные височные колечки с заходящими концами (Сымонович. 1983. Табл. XXXI, 1-3, 9). Уникальна бронзовая серьга из Тавельского кургана 1 с витой дужкой и листовидным расширением на конце (табл. 67, 3).

Во II-I вв. до н. э. к крымским скифам проникают греческие серьги с зооморфными головками. Так, золотая серьга в виде головы рогатого зверя, соединенной с полым конусом (табл. 67, 4), найдена в Неапольском могильнике; там же (Забелина. 1964. Рис. 1, 2) встречены парные золотые, а в Беляусском могильнике (могилы. 1, 40) - серебряные серьги с львиной головой и покрытым шишечками конусом - палицей Геракла (табл. 67, 5, 6); серебряные серьги с протомами козлов (табл. 67, 7) - в "большом" погребении Неапольского кургана 1949 г. (Бабенчиков. 1957. С. 136. Табл. 1, 9).

В I в. н. э. и позже широко распространяются проволочные [37] серьги с застежкой в виде крючка и петли, около которой (реже по всей серьге) наматывался конец проволоки; иногда на серьгу надевалась бусина (табл. 67, 8-12). Серьги этого типа обычно бронзовые, есть серебряные и золотые (Дашевская. 1976. Рис. 3, 1; 1980. Рис. 4, 2, 3; Бабенчиков. 1949. Рис. 6; Богданова. 1963. Рис. 5, 10). Своеобразны золотые височные подвески из тонкой проволоки, перевитой колечками (табл. 67, 15), из Заветнинского могильника, там же и в Беляусском могильнике (Богданова. 1963. Рис. 5, 7, 8; Дашевская. 1969а. Рис. 33, 6) встречены серебряные кольцевидные серьги с зернью I в. н. э. (табл. 67, 16). Золотые серьги с подвесками из полушария, ажурной перемычки и полого шарика с зернью (табл. 67, 17) найдены в Заветнинском могильнике; как и аналогичные из Золотобалковского, они датируются I в. н. э. (Богданова. 1963. С. 101. Рис. 5, 9; Вязьмитина. 1972. С. 148, 149. Рис. 69, 1, 8). Обычный тип для Северного Причерноморья III в. н. э. - крупные серебряные и золотые серьги с сердоликовыми вставками (табл. 67, 13, 14) III в. н. э. из Бельбека III и Чернореченского могильника (Гущина, 1970. С. 40. Рис. 15, 2; 1974. С. 41; Бабенчиков. 1963. Табл. II, 13, 14).

Бусы встречаются постоянно в женских, мужских и детских погребениях. Из них составляли ожерелья, иногда браслеты. Бусами расшивали края рукавов и брюк, подол одежды, а изредка и обувь. Отдельные бусины надевались иногда на дужку серьги, браслет, фибулу или гривну. В мавзолее Неаполя представлены и подробно изучены Н. Н. Погребовой разнообразные бусы из стекла, египетского фаянса, сердолика, граната, халцедона, горного хрусталя, янтаря, гагата (Шульц. 1953; Погребова. 1961). Среди них интересны два сердоликовых скарабея, особенно с изображением бородатой головы (табл. 69, 21, 22). Ассортимент бус мавзолея характерен для Северного Причерноморья II-I вв. до н. э. и I в. н. э. (Алексеева. 1975, 1978, 1982).

В основном те же типы бус, но еще в большем количестве и разнообразнее (табл. 68) дал Беляусский могильник (Дашевская. 1980а. Рис. 3; Дашевская, Михлин. 1983). Многие из них повторяются в скифских погребениях конца II-I в. до н. э. склепа Керкинитиды (Михлин, Бирюков. 1983. Рис. 9).

В I-II вв. н. э. в могильниках появляются бусы в технике нитяной мозаики, усиливается импорт из Египта бус и пронизей - скарабеев, львов, лягушек, черепах (табл. 69, 23, 24, 27, 28, 32-42), особенно обильных в могильниках Неаполя (Сымонович. 1961, 1983) и Юго-Западного Крыма (Бабенчиков. 1957, 1963. Табл. III; Веймарн. 1963. Рис. 4, 2-25; Гущина. 1971. Рис. 2; 1974. Рис. 42; Высотская. 1972а. С. 158, 159).

Шейные подвески, в том числе служившие амулетами, использовались в составе ожерелий и отдельно. Иногда их прикрепляли к поясу (Гущина. 1974. С. 43). В мавзолее Неаполя много разнообразных золотых подвесок и медальонов греческой работы (табл. 69, 1-6, 14). Античным является и бронзовый медальон в виде головы быка (табл. 70, 40) из Беляуса (могила 6). Лунницы золотые со стеклянными вставками I-II вв. н. э. (табл. 69, 15) есть в Усть-Альминском и Чернореченском могильниках (Высотская. 1975. С. 74, 75; Бабенчиков. 1963. Табл. XIV, 2, 3); в последнем найдена двояковыпуклая золотая подвеска (табл. 69, 10). Золотая античная подвеска в виде палицы Геракла со вставками из цветного стекла (табл. 69, 7) встречена в детском погребении на городище Неаполя (Шульц. 1957. С. 76. Рис. 9). Аналогии в Херсонесе и Западной Европе датируются III в. н. э. (Лепер. 1927. Рис. 9, 6; Werner. 1964. 8. 177. Abb. 1, 9, 10). Золотая подвеска-ведерко с зернью (табл. 69, 11) из Бельбека III имеет аналогии III-IV вв. н. э. (Гущина. 1970. Рис. 15, 4; Кропоткин. 1972).

Бронзовые ведеркообразные подвески представлены с I в. н. э. в Неапольском могильнике, где есть также двойные и четверные (табл. 70, 33, 34, 37), в Беляусском, Усть-Альминском, Бельбеке IV (Сымонович. 1971. С. 72; 1983. Табл. XIV, 7-10; Дашевская. 1980. Рис. 4, 1; Гущина. 1971. С. 117). В тех же могильниках встречены бронзовые колокольчики (табл. 70, 1-8), в Неапольском, Заветнинском и в детских погребениях Беляуса - подвески-топорики, имеющие аналогии в Херсонесе и других некрополях Северного и Западного Причерноморья (Богданова. 1963. С. 105; Сымонович. 1983. С. 99; Зубарь, Мещеряков. 1983). Ажурные подвески-амулеты (табл. 70, 22-24) обычны в погребениях Неаполя и Юго-Западного Крыма I-III вв. (Сымонович. 1983. Табл. XLIV. Богданова. 1980. С. 18). Подвески в виде человечков (табл. 70, 26-28) встречены в Неаполе, но более характерны они (табл. 70, 29), как и подвески-птички, для поздних погребений Юго-Западного Крыма и имеют аналогии в Херсонесе (Сымонович. 1983. Табл. XLIV, 1-4;Высотская. 1972а. Рис. 48; Зубарь, Мещеряков. 1983). Уникальна костяная подвеска в виде птички (табл. 70, 31) из Неапольского могильника (Бабенчиков. 1949. Рис. 9). Две бронзовые амфорки-подвески (табл. 70, 32) обнаружены в Усть-Альминском и Заветнинском могильниках (Богданова, Гущина. 1964. Рис. 2, 2), шаровидные полые подвески (табл. 70, 21) - в Инкерманском (Веймарн. 1963. Рис. 10, 8, 9). В Чернореченском (Бабенчиков. 1963. Табл. XII, XIV) найдены своеобразные подвески в виде человеческих голов из бронзы и камня, а также примитивные костяные человеческие фигурки (табл. 70, 55, 38, 39, 45). Сидящая костяная фигурка найдена в мавзолее Неаполя (табл. 70, 36). Использовались также астрагалы, клыки кабана, раковины (табл. 70, 41, 47, 48), просверливалась круглая галька и специально обрабатывался камень (табл. 70, 44, 46). К ожерельям подвешивались бронзовые или серебряные диски (табл. 70, 42, 43), а также продырявленные монеты; в Неапольском могильнике последние служили и украшением обуви (Сымонович, Голенко. 1960).

Многочисленные подвески из египетского фаянса: изображения божеств, виноградной лозы, шишки, фалла, кукиша, сдвоенных цилиндров (табл. 69, 25-31, 35, 41, 42). Они, как и пронизи (в том числе скарабеи), представлены в Неаполе и ряде других некрополей с конца II в. до н. э. по II в. н. э. (Погребова. 1961. С. 172; Сымонович. 1961; Махнева. 1967; Гущина. 1971. Рис. 2; Богданова. 1963. Рис. 4).

Гривны были редким для поздних скифов шейным украшением. Все они бронзовые, проволочные; датируются I в. до н. э. - I в. н. э. На шее ребенка в одном из погребений мавзолея Неаполя была гривна (см. ниже, табл. 72, 23) в три оборота с уплощенными орнаментированными концами (Шульц. 1953. Табл. XVI, 1; Погребова. 1961. Рис. 22, 1). В Неапольском кургане Дюбуа (Троицкая. 1954. Табл. XLIII, 1) - гривна из витой проволоки с бусинами (см. ниже, табл. 72, 22). Витая гривна найдена [38] также в грунтовом могильнике Неаполя и там же - фрагмент гривны с бусинами (Сымонович. 1983. С. 94. Табл. XXXIII, 21, 22). В Усть-Альминском могильнике (могила 36, раскопки Т. Н. Высотской) гривна была застегнута крючком и петлей с обмоткой (см. ниже, табл. 72, 24). Две гривны в полтора оборота встречены в Беляусском могильнике.

Браслеты (табл. 71) были, как правило, бронзовые. Их носили мужчины, женщины и дети на руках, реже на ногах (Погребова. 1961. С. 162, 163; Высотская. 1972а. С. 156). Классификация браслетов Неапольского могильника подробно разработана (Сымонович. 1983. С. 93, 94). Там имеется несколько железных экземпляров (Раевский. 1971. С. 113).

В течение всего позднескифского времени были распространены круглопроволочные браслеты, несомкнутые, с заходящими концами (табл. 71, 1, 6, 7). Есть экземпляры с загнутыми в кольцо (Кермен-Кыр), утолщенными или утонченными концами, иногда с орнаментом (табл. 71, 2, 4, 8). Ранний вариант - с плоскими овальными концами, с концами ромбического сечения, украшенными насечками елочкой, иногда многовитковые (табл. 71, 9, 10). Во II в. до н. э. - I в. н. э. бытовали браслеты с головками животного на концах, иногда с насечками около концов (табл. 71, 13). Не менее часты были на рубеже эр браслеты с подвижно завязанными концами (табл. 71, 3). Они встречены во всех крымских могильниках, кроме Инкерманского, и бытовали по всему Северному Причерноморью. В I-II вв. н. э. распространились круглопроволочные браслеты известного еще в IV в. до н. э. типа - несомкнутые или с заходящими концами с конусообразной или биконической шишечкой (Тавельский курган, Неапольский, Беляусский и Усть-Альминский могильник; табл. 71, 5). Для I-III вв. н. э. характерны браслеты с ромбическими орнаментированными концами в виде змеиных головок (табл. 71, 11, 12, 14, 15), круглопроволочные и пластинчатые.

Исключение составляют три браслета с петлей и крючком на концах (табл. 71, 16, 21): витой из Инкерманского могильника и пара с обмоткой у концов из Чернореченского. Три серебряных браслета встречены в Чернореченском могильнике: круглопроволочный с утолщенными концами и два пластинчатых со щитком на шарнирах (табл. 71, 19, 20), в том числе с сердоликовой вставкой, обрамленной зернью (Веймарн. 1963. С. 19. Рис. 10, 5; Бабенчиков. 1963. С. 99, 114. Табл. XIII). Еще один серебряный браслет известен в Бельбеке II (Гущина. 1974. Рис. III, 14).

Кольца и перстни встречаются на пальцах правых и левых рук женщин, мужчин и детей. Преимущественно бронзовые, но делали их и из других металлов (табл. 67, 18-41). Золотые кольца (спиральные) и перстни единичны даже в мавзолее и могильнике Неаполя (Погребова. 1961. С. 163. Рис. 7, 13, 15, 55; Забелина. 1964. Рис. 2). Бронзовые спиральные кольца встречаются в погребениях II-I вв. до н. э. В течение всего позднескифского времени бытуют пластинчатые несомкнутые кольца с простыми или различным образом оформленными концами, иногда закрученными в спирали (табл. 67, 21, 22), иногда в виде змеиных головок (табл. 67, 26), а также с расширениями, украшенными наколами (Сымонович. 1983. С. 91, 92).

Наиболее простая, ранняя форма перстней - пластинчатые несомкнутые, с овальным орнаментированным расширением в качестве щитка (табл. 67, 27, 28); они представлены в Беляусском и Неапольском могильниках (Сымонович. 1983. Табл. XXX). В Беляусском, Усть-Альминском и Бельбеке III (могила 13) встречены перстни со спиральным щитком (табл. 67, 29). Эта форма имеет аналогии на Боспоре (Кругликова. 1968. С. 116). Распространенные перстни с напаянным овальным щитком, гладким или орнаментированным (табл. 67, 30), служили также печатями (Погребова. 1961. С. 163). В Беляусском могильнике перстни такой формы есть как бронзовые, так и железные. Перстни со вставками из граната, сердолика, горного хрусталя или стекла (табл. 67, 31-36) наблюдаются со II-I в. до н. э. и получают распространение позже, особенно в могильниках Юго-Западного Крыма, где известны также серебряные экземпляры и вставки-геммы (Погребова. 1961. С. 183; Сымонович. 1983. С. 92; Гущина. 1974. С. 41). Уникальны бронзовое пластинчатое кольцо с бронзовой шишечкой их Саблинского некрополя, кольцо с зигзаговидной прорезью из Чернореченского (табл. 67, 38, 39), перстни из витого стеклянного жгута со стеклянными вставками (табл. 67, 40, 41) из Усть-Альминского и Чернореченского могильников (Бабенчиков. 1963. Табл. II, 8, XIII, 12; Высотская. 1972а. Рис. 48, 36).

РИТУАЛЬНЫЕ ПРЕДМЕТЫ

Лицевые пластины. Ритуальное употребление наглазников и нагубников в богатых погребениях скифов прослеживается с конца II в. до н. э. и связывается с понтийским влиянием (Погребова. 1957). Пластины делали из золота, лишь в Беляусском могильнике встречены серебряный и бронзовый экземпляры (табл. 66, 1) (Дашевская. 19696. С. 299). В мавзолее Неаполя оказались 23 пластины, но полные комплекты (два наглазника и нагубник) - только в трех случаях. Эти предметы, весьма разнообразные (табл. 66, 2-6, 8-11, 15), тщательно изучены (Погребова. 1957, 1961. С. 108-110; Пятышева. 1956. С. 35, 36. Рис. 7). В Заветнинском могильнике (табл. 66, 7, 12, 16, 17; Богданова. 1963. С. 105. Рис. 5, 2-5, 11; Богданова, Гущина. 1964. С. 328. Рис. З, 9, 10), Неапольском и Чернореченском найдены очковидные наглазники I-II вв. н. э. (табл. 66, 13, 14; Погребова. 1957. Рис. 3; Махнева. 1967. С. 195. Рис. 5; Бабенчиков. 1963. Табл. VI, 1).

Шишковатые кольца. Почти во всех грунтовых могильниках, а также в Тавельских и Неапольском 1949 г. курганах встречены массивные бронзовые кольца с шишечками или выступами в различных комбинациях по всей окружности или с интервалами (табл. 72, 13-21). По диаметру они соответствуют перстням или браслетам, но есть и промежуточные размеры. Кроме Усть-Альминского могильника (Высотская. 1972а. С. 156), эти предметы не зафиксированы на пальцах или запястьях, а встречаются на груди, животе у кистей рук, в ногах (Богданова. 1963. С. 105; 1980. С. 18; Раевский. 1971. С. 116; Сымонович. 1983. С. 97, 98. Табл. XLIII). Их считают оберегами или связывают с культом плодородия. Аналогии известны у поздних скифов нижнего Приднепровья, в черняховской культуре, у кельтов (Деген. 1940; Вязьмитина. 1954. С. 240. Табл. VI, 2; Кухаренко. 1959. С. 36. Рис. 2; Филип. 1961. Табл. XXIX, XXXV).

Подтверждением культового назначения таких предметов [39] является найденное в Усть-Альминском некрополе кольцо (табл. 72, 10), среди выступов которого имеется фигурка собаки, а по диаметру - изображение богини (Высотская. 1979. Рис. 77).

Навершия единичны. К одному типу можно отнести три небольших бронзовых экземпляра (см. ниже, табл. 74, 7-9) в виде двузубца (или трезубца - за счет выступающей втулки), завершающегося головками баранов, I в. до н. э. из Неаполя и Керкинитиды, имеющие прототипы в среднем Приднепровье (Щульц. 1953; Сымонович. 1983. С. 99. Табл. XLV, 25; Михлин, Бирюков. 1983. С. 40. Рис. 8, 11). Два маленьких клювообразных навершия (см. ниже, табл. 74, 6) встречены в Неапольском могильнике (Сымонович. 1983. С. 99. Табл. XLV, 15, 24), навершие в виде головы орла (см. ниже, табл. 74, 10) - в Беляусском (Дашевская. 1973. С. 278). В последнем (могила 86) найдено железное навершие в виде стержня с полым шаром (см. ниже, табл. 74, 13). Два железных предмета неясного назначения из мавзолея Неаполя (см. ниже, табл. 74, 12) также относят к навершиям или жезлам (Погребова. 1961. С. 128).

Предметами ритуального назначения; являются и рассмотренные выше в других разделах курильницы, подвески-амулеты. Аналогичную роль играли ранние бронзовые стрелы, предметы звериного стиля (см. ниже, табл. 74, 1, 3, 5), отчасти зеркала (см. ниже).

ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ТУАЛЕТА

Зеркала наряду с утилитарным имели, ритуальное назначение. Иногда их клали в могилу разбитыми. В погребениях Крыма найдены бронзовые зеркала различных типов (табл. 73).

Наиболее ранний тип - греческий II в. до н. э. - встречен в мавзолее Неаполя (табл. 73, 1) и в Заветнинском могильнике (табл. 73, 2). Это диск с рельефным валиком, прикрепленный к тонкой фигурной ручке. На конце ручки неапольского экземпляра изображена голова кабана (Погребова. 1961. С. 173. Рис. 11, 6).

В мавзолее Неаполя (табл. 73, 6), Неапольском и Заветнинском могильниках (табл. 73, 7) обнаружены большие зеркала с бортиком и короткой ручкой прохоровского типа II-I вв. до н. э. (Сымонович. 1983. С. 96). Этим же временем датируются два квадратных зеркала (табл. 73, 15) из Беляусского могильника (могилы 39, 61).

В Беляусском (табл. 73, 3) и Неапольском могильниках найдены большие плоские круглые зеркала рубежа эр с выступом или отверстиями для прекрепления деревянной ручки, а также с железной ручкой (Сымонович. 1983. Табл. XL). В это же время встречаются повсеместно (Сымонович. 1983. Табл. XLII) среднего и небольшого размера зеркала-диски без ручек (табл. 73, 4, 5, 9).

Вместе с притоком сарматов в Северном Причерноморье во II-III вв. н. э. широко распространяются (Сымонович. 1983. Табл. XLII; Высотская, Лобода. 1984. Рис. 5) небольшие зеркала-подвески (табл. 74, 10-14). Мотивом их орнамента часто являлись сарматские тамгообразные знаки (Соломоник. 1959, 1983).

Гребни деревянные (табл. 72, 1) сохранились:один - в мавзолее Неаполя (Погребова. 1961. Рис. 26, 5) и три - в Усть-Альминском могильнике (Высотская, Лобода. 1984. Рис. 3).

Пинцеты бронзовые (табл. 72, 7) обычны в погребениях (Сымонович. 1983. С. 95. Табл. XXXVIII, 30-33). Булавки бронзовые (табл. 72, 8) с загнутой в петлю верхушкой зафиксированы в Беляусском и Неапольском могильниках (Сымонович. 1983. Табл. XIV, 33, 34). Ложечки туалетные бронзовые найдены в Неапольском (Сымонович. 1983. Табл. XLV, 36) и Усть-Альминском могильниках, а в последнем ручка от ложечки имеет вид человеческой фигурки (табл. 72, 11, 12).

Шкатулки обычно использовались для хранения мелких украшений. Только в Усть-Альминском могильнике сохранились деревянные шкатулки (Высотская, Лобода. 1984. С. 64). В Неапольском неоднократно найдены железные (в одном случае бронзовая), квадратные и круглые накладки от них с прорезями для замков и детали замков, а также ключи (Сымонович. 1983. С. 88, 89. Табл. XXIV). Ключи (табл. 72, 2) делали из бронзы или железа. Бронзовые ключи I-III вв. н. э. иногда оформлялись в виде гермы; железные чаще всего были короткие, с большой петлей для подвешивания, известны такие же бронзовые. В Чернореченском могильнике найдена серебряная крышка шкатулки с сердоликовой вставкой (табл. 72, 9).

КОНСКАЯ УПРЯЖЬ

У поздних скифов обычай погребений коней или символизирующей их уздечки почти совсем исчезает. Несколько бронзовых уздечных украшений в зверином стиле (табл. 74, 1-5) из Тавельских курганов (Posta. 1905. S. 477. Abb. 265-267; Троицкая. 1957. С. 188, 189. Рис. 12 а, е) и Беляусского могильника (могилы 1, 16) датируются не позже IV в. до н. э. Они утратили свое прямое назначение и были, вероятно, использованы как амулеты. О налобниках, бытовавших у поздних скифов в III-II вв. до н. э., дает представление литейная форма из ручки амфоры, найденная в Неаполе (табл. 7, 27). Сделанная отливка (Высотская. 1979. Рис. 55) находит аналогии на Боспоре и в Северо-Западном Причерноморье (Симоненко. 1982). Это был длинный налобник с треугольной лопастью внизу, крючком вверху и петлей в средней части.

Удила встречены в Неаполе (табл. 74, 15-18): один экземпляр в мавзолее и три в некрополе (Шульц. 1953. Табл. XII, 6; Погребова. 1961. С. 127, 128. Рис. 10, 1, 11, 1; Троицкая. 1954. Табл. XLII, 5; Сымонович. 1983. С. 86. Табл. XVIII, 22, 26). Они железные с подвижными кольцами; в двух случаях кольца большие, позднесарматского типа (Абрамова. 1959. С. 63).

Псалии железные скифского типа - дуговидные с восьмеркообразным расширением - частично сохранились при удилах из мавзолея. Вспомним, что на городищах Южно-Донузлавское и Беляус были найдены роговые двудырчатые псалии (табл. 7, 21, 22). Псалии III в. н. э. от несохранившихся железных удил из Чернореченского могильника представляют собой бронзовые. трубочки, к которым под прямым углом прикреплено по две параллельные пластинки (табл. 75, 14). Аналогии им, но с кольцами на концах известны в Херсонесе и Керчи и связываются с сарматами (Бабенчиков. 1963. С. 117, 118. Табл. XV, 9; Зубарь, Симоненко. 1981).

К подпруге коней в мавзолее Неаполя принадлежали железные прямоугольная пряжка с неподвижным язычком и крупное кольцо (Погребова. 1961. С. 128. [40] Рис. 33, 7, 38, 10). Подобное кольцо найдено в конском погребении Усть-Альминского могильника (сообщение Т. Н. Высотской). Сюда же относят железные изогнутые "кольца" и бронзовый треугольный разделитель ремней из Неапольского могильника (Сымонович. 1983. С. 86. Табл. XVIII, 23, 25, 27). Возможно, конским украшением служила серебряная овальная бляха с тамгообразным знаком, крепившаяся к ремню бронзовым щитком (табл. 74, 11), из Нейзацского могильника (Троицкая. 1954. Табл. XLII, S).

Особое место занимает конский убор (табл. 75) из рассмотренного выше (с. 00. Табл. 28, 18, 38, 5) {так - HF} погребения сармато-аланского воина на городище Неаполя II-III вв. н. э. Украшения попоны - 38 блях разной формы из бронзы, обтянутой золотой фольгой, - имеют аналогии в сарматских комплексах Боспора и Поволжья. Уздечный же набор уникален. На железном налобнике с парами конских голов на концах замечены следы позолоты. Полные аналогии псалиям с умбоновидными концами неизвестны, но некоторые параллели им с кольцами вместо дисков есть в сарматских памятниках начала II в. н. э. (Зубарь, Симоненко. 1981. С. 151. Рис. 4).

Неапольский комплекс (во вторично использованной могиле у оборонительной стены) не принадлежал скифскому населению города, а связан с появлением здесь войска, в котором были сармато-аланы.

Назад К содержанию Дальше